Бабочка и Огонь. Сказка для взрослых

               
                Танцующим жизнь...

    Ночной ветерок лениво пошевеливал занавеску в распахнутом окне. На столе, в подсвечнике на высокой ножке, горела свеча. Прихотливо извиваясь под дуновением ветерка, на её макушке танцевал Огонь.
    Привлечённые светом, в окно влетали ночные Бабочки и вились, вились вокруг свечи, заворожённые огненной пляской. Время от времени какая-нибудь из них подлетала ближе к Огню, но, опалённая его объятиями, испуганно уносилась прочь, трепеща обугленными крылышками, или бессильно падала к подножью подсвечника невесомым, рассыпающимся угольком.
    Однако, даже гибель подруг не останавливала легкокрылых плясуний. Одна за другой тянулись они к красавцу-танцору, трепеща и млея под чарами его плясок.
    - О, как он прекрасен! Как грациозен! Как неистов!... - слышались томные и восхищённые вздохи.
    Стих ветерок, и Огонь замер, окончив танец. Со всех сторон снова полетели похвалы, изредка прерываемые шелестом опалённых крыльев очередной восторженной поклонницы.
Огонь лишь небрежно кивал и снова горделиво выпрямлялся. Ему не нужны были экзальтированные восторги легкомысленных и глупеньких Бабочек. Но он был одинок, а преклонение - в любой форме - всегда приятно.
    - Твой танец и в самом деле восхитителен, Огонь! Как бы я хотела научиться танцевать так, как ты... - вдруг послышался откуда-то снизу тихий и чуть печальный голосок. Огонь недоумённо взглянул вниз: кто это там ещё им восторгается?
    На краю подсвечника, скромно сложив бледные крылышки, сидела маленькая невзрачная Бабочка. Огонь увидел своё отражение в её больших, наполненных грустью и восхищением глазах.
    - Так в чём же дело? - снисходительно хмыкнул Огонь и оглядел её от пушистых усиков до изящных лапок. - Ты тоже можешь станцевать со мной - как другие.
    И кивнул на восторженный сонм своих почитательниц.
    Бабочка неловко отвела взгляд.
    - Не могу... - прошептала она и на пару мгновений стыдливо распустила и снова свернула крылья... вернее, то, что от них осталось - обгоревшие, изодранные лохмотья. Её глаза снова обратились к Огню. - Можно я просто посижу рядом и посмотрю, как ты танцуешь? Я не помешаю!..
    - Да пожалуйста! - пожал плечами Огонь. - Смотри, сколько угодно, мне-то что!
    - Благодарю тебя! - просияла Бабочка, но Огонь её уже не слышал, увлечённый новым танцем.
    ...То поодиночке, то целыми стайками ночные летуньи возникали из темноты, заворожённые огненной пляской. Снова и снова какая-нибудь из них подлетала ближе к Огню, но, опалённая его объятиями, испуганно уносилась прочь, трепеща обугленными крылышками, или бессильно падала к подножью подсвечника невесомым, рассыпающимся угольком...
    - Ты жесток, Огонь... - заметила сидящая на подсвечнике Бабочка, с болью провожая взглядом очередную неудачницу. - Зачем ты убиваешь их? Что они тебе сделали?
    - Такова моя суть. - ответил Огонь. - Я рождён, чтобы опалять и сжигать. Потому что я - Огонь. Я могуч и грозен, меня все боятся!
    В подтверждение своих слов он вспыхнул ещё ярче, осветив комнату. Ещё одна неосторожная плясунья, вскрикнув от невыносимой боли, шарахнулась прочь в спасительную темноту. С края свечи пролилась струйка расплавленного воска.
    - Но... - Бабочка поджала лапки, чтоб не обжечься и отползла в сторону от раскалённого потока. - Но ведь ты можешь не только обжигать и убивать. Ты можешь согревать и светить, разгонять холод и тьму... Посмотри! - она указала пушистым усиком туда, где в хороводе пляшущих теней угадывались фигуры двух Людей. Мужчина и Женщина сидели, взявшись за руки и глядя друг на друга. В их глазах, наполненных любовью и нежностью, тоже отражался Огонь.
    - Видишь? - спросила Бабочка. - Они влюблены и счастливы. И им в этот момент никто не нужен, кроме них самих и их любви. И для того, чтобы осветить эту любовь, им не нужен свет роскошной, но холодной электрической люстры. Им нужен ты - Огонь, такой живой и горячий. Потому что любовь - столь же трепетна, ярка, горяча  и... беззащитна, как огонёк свечи на ветру... - она помолчала, потом со вздохом проронила:
    - Ты такой счастливец, Огонь!.. Ты необходим... Это, наверно, так восхитительно - быть нужным кому-то...
    Голос Бабочки угас до шёпота, она отвернулась и стала смотреть на Влюблённых.
    Огонь, прервав пляску, с любопытством посмотрел на странную Бабочку. До сих пор он не особо разговаривал с этими легкомысленными созданиями. У них на уме было только одно - пляски. А эта...
    Он бросил взгляд на её обугленные крылья. Странно, но он не помнил, чтобы когда-либо танцевал с ней... Или просто не заметил в череде бесконечных воздыхательниц?
    - Твои крылья... -  начал он. Бабочка обернулась.
    - Что?..
    - Твои крылья. - повторил Огонь. - Ты сожгла их... сейчас?
    - Нет... - Бабочка зябко вздрогнула и запахнулась в свой жалкий «плащ». - Это было давно... Мне тогда было очень одиноко и холодно, я хотела согреться... Тот Огонь  сначала был таким внимательным, ласковым...
    В это время Мужчина встал, подошёл к столу и, выгнав за окно круживших возле Огня Бабочек, задёрнул занавеску. Маленькую Бабочку, прижавшуюся к подсвечнику, он не заметил.
    - Наконец-то! - с невыразимым облегчением вздохнул Огонь. - Как же они мне надоели, эти глупые создания!
    - Ты притягателен для них. - тут же откликнулись снизу. - Но какой же надо быть смелой или безрассудной... или влюблённой, чтобы не бояться быть рядом с тобой, зная, что в любой миг можешь остаться без крыльев...  Или вообще погибнуть!
    - Ты ещё здесь? - удивился Огонь. - Почему не улетела с остальными?
    - Я... не могу... - виновато и неловко прошелестела Бабочка. - Крылья...
    - А... - сказал Огонь, и воцарилось молчание.
    - Станцуй, пожалуйста, ещё раз! - вдруг несмело попросила Бабочка.
    - Тебе нравятся мои танцы?
    - Очень! Они такие... полные жизни... Прошу тебя!..
    - Ладно. - не стал чваниться Огонь и начал танцевать.
    ...Бабочка, заворожённая его движениями, не замечала, как горячий воск обжигает её лапки. Она даже подползла ближе, чтобы ничего не пропустить. Она молча следила за танцором, но глаза её говорили громче всяких восторженных вздохов.
    Вдруг в окно ворвался сильный порыв ветра. Плеснула занавеска, с букета белых роз, стоявших в вазе рядом со свечой, сорвалось несколько нежных лепестков.
    Огонь, запнувшись на середине па, покачнулся, всплеснул алыми рукавами и яростно взметнулся, пытаясь противостоять ветру. Но ветер был сильнее...
    - Нет!!!!!! - вдруг закричала Бабочка, отчаянным усилием взмывая ввысь - Не надо!!!
    Она вцепилась всеми лапками в край свечи и распахнула искалеченные крылья, пытаясь заслонить ими Огонь. Её лапки тут же увязли в раскалённом воске, и жгучая боль от близости Огня  пронзила нежное тельце. С жалобным криком Бабочка содрогнулась и, сорвавшись со свечи, стала падать вниз...

...

    - Глупое насекомое!!! - услышала она немного погодя, когда ей с трудом удалось прийти в себя. - Глупое, безмозглое насекомое, зачем ты это сделала?! - шипел на своём прежнем месте разозлённый Огонь.
    Бабочка осторожно шевельнулась и тут же ощутила боль в опалённой груди, крыльях, лапках... Она посмотрела на невредимый Огонь и тихо, про себя, улыбнулась: «Он жив!..»
    - Зачем?! - продолжал негодовать Огонь, и в его злобном треске Бабочке вдруг послышались... удивление и тревога. Тревога за неё.
    - Ты... - она с трудом узнала свой голос. - Ты мог погибнуть... Я не хотела... То есть... - она окончательно смешалась и почти со слезами закончила:
    - Мне так хотелось быть хоть кому-то нужной... Как ты...
    - Глупое насекомое!.. - повторил Огонь, но в голосе его уже не было прежней злости. Кажется, он даже был растерян.
    - Прости меня... - прошептала Бабочка и заплакала.
    Какое-то время Огонь молчал. А потом...
    Капельки воска стали падать на опавшие лепестки, на которых, беспомощно распластавшись, лежала Бабочка. Воск застывал, прилепляя лепестки к огрызкам её крыльев.
    - Это, конечно, не твои прежние крылья... - неловко пробормотал Огонь. - Но...
    Бабочка, забыв о боли, приподнялась, рассматривая себя. Она попыталась пошевелить новообретёнными крыльями. После нескольких неудачных попыток ей всё же это удалось.
    - Смелее! - подбодрил её Огонь.
    Бабочка с надеждой взглянула на него и поднялась на шатающиеся лапки. Снова шевельнула крыльями-лепестками.
    - Станцуй для меня. - вдруг попросил Огонь.
    - Что?.. - растерялась она.
    - Станцуй для меня, ведь ты же любишь танцевать? Смотри, Люди музыку включили! Как кстати!
    - Но я... не смогу...
    - Сможешь! Ведь смогла же ты полететь?
    - Но я боюсь!
    - Ведь ты же не побоялась защитить меня?
    - Но...
    - Станцуй! Давай вместе, это же легко! Ну? Ты же хотела научиться так, как я?
    Бабочка долго смотрела на Огонь, потом неуверенно кивнула:
    - Хорошо... Я... я попробую.
    Она приподнялась на цыпочки и сперва осторожно, потом всё увереннее и увереннее закружилась по столу.
    - Хорошо! Хорошо! - подбадривал сверху Огонь, сам потихоньку втягиваясь в ритм танца.
    Бабочка кружилась и кружилась, захваченная музыкой. Она всё смелее взмахивала белоснежными крыльями, и те слушались её всё охотнее и охотнее. И вдруг... Сделав сильный взмах, она взлетела!
    - Браво! - воскликнул Огонь. Бабочка от неожиданности испуганно вскрикнула, запнулась в воздухе, но тут же выровнялась и принялась носиться по комнате с ликующим криком:
    - Я лечу! Я снова умею летать!!!
    В порыве восторга и благодарности она подлетела едва ли не к самой свече...
    - Нет! - резко вскрикнул Огонь, отшатываясь. - Не приближайся ко мне! Я не хочу... - он осёкся.
    Бабочка, мелко трепеща крыльями, зависла на безопасном расстоянии.
    - Чего ты не хочешь? - тихо спросила она.
    - Твоей гибели... - так же тихо признался Огонь.
    Воцарилось молчание.
    - Спасибо тебе... - наконец, с нежностью прошептала Бабочка, а потом  чуть лукаво улыбнулась. - Теперь-то ты видишь, что рождён не только сжигать и причинять боль?..
    - Вижу... - Огонь улыбнулся и предложил:
    - Давай ещё потанцуем? Только, пожалуйста, будь осторожна!
    - Я постараюсь.
    И они снова закружились в упоительном вихре танца. Отдельно друг от друга, но тень Бабочки, отбрасываемая на стены светом Огня, время от времени растворялась в нём.
    - Это... прекрасно! - прошептала Бабочка, протягивая крылья навстречу сиянию.
    Внезапно Огонь задрожал, качнулся и стал никнуть.
    - Что с тобой? - испугалась Бабочка, подлетая к свече.
    - Время... - задыхаясь, проговорил Огонь. - Моё время... на исходе. Свеча...
    Бабочка взглянула на свечу и увидела, что та совсем оплыла. Крошечный фитилёк едва высовывался из лужи воска.
    - Недолго осталось... - проронил Огонь. - Я умираю.
    - Нет! - в ужасе вскричала Бабочка, протягивая к нему крылья.
    - Не приближайся ко мне! - выдохнул Огонь, вздрагивая и пытаясь выпрямиться. - Не смей!..
    Бабочка в отчаянии заметалась по столу, забыв, что снова умеет летать.
    - Но как же я... без тебя?.. - всхлипнула она.
    - Глупое насекомое... - прошептал Огонь.
    И тут Бабочка вспорхнула и... ринулась прямо на него.
    - Что ты делаешь?!! - вскричал Огонь, ярко вспыхивая на её белоснежных крыльях.
    - Я не хочу, чтобы ты погас! - с отчаяньем крикнула в ответ Бабочка. - Ты нужен! Нужен этим Людям! Мне... нужен... Я... - пламя лизнуло её собственные крылья, и Бабочка застонала от боли. - Я люблю тебя!!!..
    Огонь на мгновение замер, а потом... осторожно и нежно обнял её и коснулся невесомым прощальным поцелуем.
    - Я знаю... - прошептал он. - Я знаю.
    Огонь не договорил. Последним усилием он заставил себя погаснуть, не причинив вреда трепетавшему  в его объятьях тельцу Бабочки.
    «Прости меня...» - эхом прошелестел взвившийся над восковой лужей тонкий дымок, и крохотный уголёк, в который превратился остаток фитиля, исчез в расплавленном воске...
    ... Наутро Люди смели со стола белые лепестки и обгорелые останки неосторожных бабочек, отскребли от наплывов воска стол, почистили подсвечник и поставили его в стеклянный шкаф. Окно было закрыто, и тонкая занавеска снова отгородила маленькую комнатку от любопытных взглядов. При свете дня комната перестала казаться таинственной и романтичной. Ничего, кроме роняющего лепестки букета белых роз, не напоминало о прошедшей ночи.
    И только в окне, за неподвижно обвисшей занавеской, забившись в щель между рамами, горько и безутешно плакала осиротевшая бескрылая Бабочка...

 
                28. 02. 2008 г.