Погодь сусидка, хочу про житьтя мое побалакать, я ведь с Витасиком своим чуть не разойшлася! Да!
Ну ты знаешь, что я его из грязи вынула, потерла, помыла, на нижки поставила. Он у мени семи годив не робив ,хату сторожил як пес. Я кажу: «Витасик, котик мий, чего тоби треба? - Тачку нову? – На тоби 10 модель! Гараж! – Аж под викном! Хату? – У центру!!!»
А вин неблагодарный, поминял мени на какую-то жердь худосочну! Ну, булла б хучь гарна дивчина, було б за шо подержаться, а то тьфу… студентка… некормлена! Маты ей квартыру сняла по сусидству и просыла мене и Витасика прыглядеть за дитем. Он и прыглядел!!! А як я их голубчиков застукала, ща расскажу.
Прилягла я после рынку, я колбаской там торгую, дивчине одной пьяддесят годив справлялы. Да ты ее знае, ее все знае, Гала со второгу ряду, така гарна дивчина, тилько несщасна…. Мужа ни как не знайде…. Добре посидели, писни поспивалы, горылочки дерябнулы, ну я и приболела. А жердыня ця, ну студенточка… пришла позвониты. Виталык же, котык, ей и виткрыл. А вона, з ним воркуются, воркуются. А я, ж ни чего не поняв. А я така, ну ни кака! Пьяддесят же годив дивчине, не шутка! А утром головка хвора, все болить, ни як не встану! Я кажу: «Витасык, котык, мий, сбигай в гаражык, принеси рассолу трошки.» Вин и побиг. А двирца, ни наша, а железна, котора на тры квартыры одна, не стукнула! Я думае: дэж вин дился, мабуть шнурки завязуе, ще-то долго завязуе….
И вдруг меня як стукнет!!! Вспомнила, як вони ж ворковалы!!! Сэрдце забылось, дыхайте не можу, колочуся уся, бигом до двири, Трошки виткрываю и слухаю… довго слухаю…. Выходить… крадэтся, як котек на мьягких лапах, мой Витасик из дверив студентки!
А у меня головка зараз прошла, без рассолу: « Да ты шо! Котык мий, дверьями ошибся!»
А у него очи бигают туды -сюды, туды -сюды, ну ни як не останавливаются. «Да на кого же ты меня поменял. Да ты взгляни ж на неги, вона ж худа я к швабра! На ней ни тилько сала, но и мьяса нема! Ты шо, собаца шоли, на кости кидаешься. Ну, побалакали мы с ним, не громко побалакали: я всего три сервиза побыла. А нехай, ще зароблю! Абы помогло. А он не зазнается, крутит хвостом, виляе, я его прыжала,… зызнался! Каже: «Выпусты мене, я женица на ней хочу!» Я так и прысела! «Вытасик котик мий, да як же ты без своей мамки житы буде…. Да вона же тобы не прокормить, тобы ж самому робить треба буде. Да ты глянь на себе, да рази ты смогешь таку жердину прокормыты. У ей же одны ногы пивтора метра буде. Это скилко же робить треба, шоб те ногы прокормыты. Ты ж через мисяц загнесся от напрягу!» Вин аж заплакал. А я его всю ночь утэшала, то горилочки пидолью, то закусочку пидогрею. А наутро я его услала с хаты, и вызвала ейну маты. Пушщай подывитца, шо ейна доча вытворяе. Дочка избигла из дому, а маты приихав и каже, што еги невинну детыну развратыв мий Витасик! О ты, Господи!!! Да ты бачила мого котыка! Пока жинка чарочку не поднесе и не прижме як следуе, вин ничого и не зробить. Ну, думае, пора спасаты хлопца и звои гроши. Тут маты уихав, а дочка возвернулася. Ну побалакали мы з ней. Ласково…. Я еги всего тры разы за волосы дернула. Казала, шо сбираюсь разводыца с Витасиком, но шоб скоро развелы, ей треба во всем зизнаться. Пысьменно. А у неги аж очи заблисталлы, вона уж усе поделыла: и тачку, и хату, и усе, што мною нажито! А каже: «Ой, да я не вможу, я николы не писала!» Человика отбиты вможе, а писаты не вможе. А я тоби поможу. Сидай, пыши: «Я тока та, состою в связи, с такым то, по доброй воле и согласию». А тут и мама заявилась, с адвокатом. А я ей заяву от дочки пид нос, вона як побачила, аж язык прикусыла. Не удалося гроши вытрясти! А я и котыку ту заяву показала. Вин усе поняв. Вин же вумный, тилько слабый. Раскаивси. Теперь дывится тилько на мене! А разводыца я не стала. Я котека своего пожалела. Вин ж у мени як сынку! Як же вин с этимы костями житы буде. Он у мене прывык к мьягкому!
Ой, забалакалась я, мене же николы. Пора своего котыка обидом кормыти! Вин же без мене, своей мамки – пропаде!