ЗИМА
http://proza.ru/2010/05/06/670 - Осень
Декабрь. Мягкие белые перья бесшумно падают с небес и укутывают землю. Клуб, окно кухни-подсобки, выходящее во внутренний двор. Согреваюсь кофе и от нечего делать наблюдаю за неторопливой работой зимы по «побелке». Вдруг вижу, как распахивается дверь чёрного хода и оттуда выбегает Анника, а следом за ней - Юсси. Оба в простой одежде, без курток, как всегда ругаются. Я уже хочу отвернуться от окна, как вдруг обычный сценарий их ссоры резко меняет ход. Анника не просто яростно и злобно кричит, она плачет. Так, словно вся боль, горечь и отчаяние, ранее почти незаметно проскальзывавшие во взгляде, теперь вырвались наружу, душа и обессиливая её. Гневный Юсси замирает на месте. Анника стоит, сотрясаясь от рыданий и закрыв лицо ладонями. Юсси скрывается в дверях, затем вновь появляется, подходит к ней, укутывает в пуховик, отнимает её руки от лица и прижимает к себе, успокаивая. Анника, всхлипывая, обнимает его за талию, а он нежно гладит её по голове, прильнув губами к её лбу. Когда дрожь девушки немного унимается, Юсси поднимает её лицо и что-то говорит, потом целует её мокрые от слёз глаза и уводит в помещение.
Полгода тянулись наши мучения с этими двумя, и, наконец, вот он – взрыв, так внезапно разрешивший ситуацию. Надеюсь, теперь они будут умнее и сумеют сберечь своё хрупкое счастье…
-Боже, наконец-то! – раздаётся рядом голос Тарьи, - А я уже думала это никогда не кончится…
Она наливает себе кофе и садится рядом:
-У меня для тебя сюрприз, - кладёт на стол два билета в «Тавастию». На 31 декабря. На концерт Corvus. С личной росписью зеленоглазого чуда и прикреплённой запиской «Hope to see you there, sweetheart».
-Когда ты его видела?
-Не только его, ещё и Миге, - радостно и несколько смущённо улыбается Тарья.
-А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
-В общем, Corvus вчера улетели. Гастроли, сама знаешь. Вернутся только к концерту… - она вертит в руках билеты и снова кладёт их на стол, - Они вдвоём заходили в клуб за несколько дней до этого, занесли билеты.
-И? – нетерпеливо спрашиваю я.
-Туомас потом ушёл, а Миге остался. Ну, мы разговорились. Слово за слово, пошли прогуляться… Ты не представляешь, какой он милый! – Тарья просто светилась счастьем. Ещё бы, «Крепкий, волосатый, широкоплечий – и с гитарой! Идеальный мужчина!», как она его описывала, наконец-то удостоил её своим вниманием. В голове всплывает картинка: неумолкающая Тарья и молчаливый Миге осенью в кафе. Ха, разговорились они! Интересно, как?..
Тарья, конечно, прелесть – она умеет очаровывать мужской пол – такая трогательная, нежная, общительная. Стоит только с ней заговорить – и вы уже во власти её чар. А так как барышня она симпатичная, интересная и неглупая, пустить бас-гитариста в оборот ей наверняка не стоило особого труда.
-Туомас спрашивал про тебя. Интересовался, когда ты приедешь. Вы ведь после того раза больше не встречались… - она умолкает и пьёт кофе.
По прошествии моих именин мы виделись ещё пару раз. Так что «тот раз» - это когда я поздравляла его с днём рождения. Правда, с небольшим опозданием, так как он был в разъездах.
Помню, как он удивился, когда я потащила его в обсерваторию…
…-Вот, гляди, - я подвожу его к гигантскому телескопу.
-Ну, звёзды, - недоумевает он.
-А ты присмотрись повнимательнее. Видишь три ярких звезды, словно треугольник? Двигайся от них вниз, к Млечному Пути. Над самой его кромкой звёздочка, она как раз в самом центре поля зрения.
-Вижу.
-Её зовут Туомас. Она твоя.
Отрывается от телескопа, удивлённо выгибает бровь. Улыбаюсь и протягиваю ему сертификат владения звездой. Читает, смешно двигая бровями, затем поднимает глаза на меня и тоже улыбается.
-С Днём Рождения, мистер Феоло, - целую его в нос. Он смеётся, хватает меня, отрывает от пола и кружит. Спускает обратно и также чмокает меня в нос. Берёт меня за руку, и мы идём «обмывать» его подарок в маленьком ресторанчике…
…Тарья возвращает меня к реальности:
-Лёсь, ты ведь приедешь на Новый Год?
-Хотелось бы. Если получится закрыть сессию досрочно…
-Надеюсь, всё будет в порядке. Пойдём-ка к Ярно, он уже битый час сидит со своими бумагами. Думаю, ему не помешает наша помощь.
**********************************************
Трудно сосчитать, сколько денег мы просадили с Туомасом на звонки и sms-ки. А что поделать, если за пару месяцев мы виделись всего лишь три раза, а нам так хочется узнать друг у друга как дела? Или ему не терпится поведать, например, о том, как Бартон появился на концерте с глупым радостным туманным взглядом и едва не забыл свои партии; или о том, как красиво сейчас в Испании («Жаль, что тебя нет рядом…»); или о том, что всегда разговорчивый и весёлый Миге после знакомства с Тарьей больше как-то молчит и улыбается, мысленно находясь совсем в другом месте. И многое, многое другое… Вот и только что мы болтали, словно закадычные друзья, и смеялись над очередным происшествием с ребятами. Я рада, что он понял меня тогда, возле такси, и больше не пытается бередить моё сердце…
Сажусь в поезд, прощаюсь с предновогодним Питером. Несколько часов – и я в Хельсинки. Ещё несколько – и мы с Тарьей в «Тавастии», оглушённые восторженными возгласами поклонников и музыкой. Туомас в перерывах между песнями шутит, общается с публикой и ищет глазами меня. Находит, улыбается.
-Эту песню я посвящаю своей девушке.
Публика удивлена и заинтригована, шум в зале стихает. Туомас, не отрываясь, смотрит на меня и поёт. Мелодия, слова – я знаю их. Подарок в театре…
Я ведь просила – не надо, зачем вновь мучить меня? Ты слишком жесток, Ваше Величество… Сердце шепчет в горячем бреду: «Это сон… Мираж… Не верь, не верь…»… Никого нет, только я, он и музыка, как тогда, сидя на полу…
…Я не замечаю, как заканчивается выступление, не чувствую, как Тарья куда-то меня ведёт. Словно в тумане, вижу, как она тычет мне в лицо мобильником:
-Да очнись же, он тебе звонит.
Принимаю вызов.
-Алло. Проходите за кулисы, секьюрити вас пропустят…
…Прихожу в себя только в парке, не помня, как сюда дошла. Туомас держит меня за руку, свободной рукой щёлкает перед моим лицом:
-Эй, ты меня слышишь?
Улыбаюсь:
-Да, просто задумалась…
-Ты что, обиделась на меня за «девушку» и ту песню?
-Нет, - не моргнув глазом, вру я.
-Правда? – он делает смешное виноватое лицо и надувает губы. А глаза – ну просто обиженный ангел.
-Правда, - улыбаюсь как можно беззаботнее, - Идём.
Несколько шагов. Я высвобождаю свою руку и наклоняюсь, чтобы завязать шнурок на правой ноге. Он продолжает неторопливо идти… Комок снега попадает ему в спину. Останавливается, поворачивается, угрожающе приседает, берёт пригоршню снега, целится и… Получает снежком в грудь. А я – в левое плечо. Не успеваю спрятаться за деревом – и белый шлепок красуется у меня на попе… Комки снега летят со скоростью пулемётных пуль с обеих сторон. Скамейка и близстоящие деревья напоминают тёмных далматинцев в белый горошек, а мы – снежных чудовищ. Перемирие. Отряхиваем друг друга. Терпеливо стоит ко мне лицом, пока я поправляю на нём шапку. Натягиваю последнюю ему на нос.
-Эй, так не честно!
Смеюсь, усаживаю шапку на место. Улыбается, прищурив глаза. Руки крепко обхватывают меня за талию и прижимают к себе, губы безжалостно и резко примыкают к моим… Пытаюсь вырваться, что-то сказать, но от этого поцелуй лишь становится глубже... Веки закрываются, сердце то замирает, то совершает оглушительный кульбит, руки спускаются с его головы к шее… Я не могу больше сопротивляться, это выше моих сил…
…Ванная. Тёплые струи воды ласкают наши тела. Туман наслаждения в глазах рассеивается. Он тесно прижимается ко мне, ещё тяжело дыша. Кладу руки на его кисти, обнимающие мой живот. Сцепляет наши пальцы, целует меня в плечо, шею, висок, разворачивает к себе лицом и трепетно сливается с моими губами… Выключает воду, ступает на пол, вытирается сам, вытирает меня, сверху вниз, не спеша. Прикасаюсь пальцами и целую татуировку-завиток на его левой груди. Дрожь вновь охватывает его, он поднимает меня на руки и несёт в спальню…
…Руки и губы, блуждающие по моему телу… Кожа горит огнём… Сумасшедшее пламя в наших глазах… Тела извиваются в ускоряющемся танце страсти… Быстрее, быстрее, быстрее… Секунды превращаются в вечность, где исчезают «я» и «он»; наши тела – одно целое, наши души сплетаются в беснующемся водовороте чувств… Ещё поцелуй, ещё касание… Движение… И ещё одно… Вселенная растворяется, поглощая наше сознание, унося его прочь…
…Рассвело. Аккуратно освобождаюсь от объятий спящего Туомаса. Любуюсь им несколько мгновений и легко-легко касаюсь губами его губ, стараясь не разбудить. Боже, какой он милый… Выскальзываю из постели, тихонько пробираюсь в ванную, собираю брошенные там вещи, одеваюсь. Минута на умывание и привод себя в порядок, ещё две – на поиски сумочки. Нахожу последнюю в коридоре в углу… Записка… Оставить, или не стоит?… Оставить… Листок с тремя словами белеет на подушке: «Прости... Целую, Лёся»…
…Утренний мороз нещадно жалит кожу, похотливый ветер запускает ледяные пальцы под моё пальто. Тишину дремлющего города нарушают лишь случайные полусонные замёрзшие автомобили, проезжающие мимо меня… Забрать вещи у Тарьи? А может, сразу на вокзал? Проверяю деньги в сумочке – на билет явно не хватит. Придётся к ней зайти…
…-Ты знаешь, который час? – сердито зевает подруга.
-Знаю. Прости. Я только позвоню на вокзал и заберу вещи.
-Что случилось? С чего вдруг такая спешка?… - сон слетает с неё, она смотрит на меня, хватает за руку, - Эй, ты меня слышишь? Что вчера произошло?
-Ничего, всё в порядке…
-Тогда почему ты такая потерянная, а? – прожигает взглядом все мои мысли, - Не ври мне, Лёся. Идём-ка на кухню, всё расскажешь…
…Тик-так, тик-так, тик-так… Старенькие часы с кукушкой, горячий крепкий кофе и – молчание… Минута, пять, десять… Тик-так, тик-так, тик-так…
-Знаешь, Лёся, - тихий задумчивый голос Тарьи нарушает тишину, - Если бы я не знала тебя эти годы, я бы подумала, что ты спятила. Ты ведь его любишь?
Танцующие снежинки за окном, аромат эспрессо обжигает ноздри. Тик-так, тик-так, тик-так.
-Люблю… И поэтому я должна уехать…
-Твоя логика убивает меня.
-Всё настолько замечательно… Так не бывает… Только в сказках…
-А как же он, его чувства?
-А ты представляешь себе, что значит видеть его в общей сложности пару месяцев в году?! Я так не смогу… Хорошо, пусть всё же смогу. Но есть ещё одно но…Да, он романтичный, нежный, весёлый, с искоркой. Сейчас. А потом – обыденность. Его и моя усталость, плохое настроение, злость, дурные привычки… И все наши хрупкие розовые мечты превратятся в пыль, в ничто… Знаешь, как заканчиваются русские сказки? «…И умерли они в один день». Как в его песне. Тогда сказка длится вечно… А иначе – как в кино: happy end и титры, понимаешь? Титры… А за ними скрывается всё то, что происходит после «счастливого конца», после свадьбы, после долгожданного поцелуя и обещаний быть вместе, после спасения и признания в любви… Как там говорил Маяковский? «…Любовная лодка разбилась о быт…» Я так не хочу…
-Разлука только укрепляет чувства.
-«Разлука для любви – что ветер для пламени. Слабое – потушит, сильное – заставит гореть ярче». Так что и тут ты не совсем права… Не хочу проверять. Пусть это всё останется моей маленькой несбывшейся мечтой… Мечтой о счастливом конце и без титров…
Тарья ставит на стол пустую чашку:
-Что мне ему сказать? Он ведь будет искать тебя.
-Скажи, что я всё объясню… Потом… Когда сердце не будет так слепо рваться к нему…
Кофе почти остыл. Снежинки замерли на стекле. Тик-так, тик-так, тик-так…
…Мерный стук колёс, зима за окном, холодно… Укутываюсь в шерстяное одеяло. Проводница приносит чай, ободряюще улыбается. Сосед напротив, молодой симпатичный паренёк, долго всматривается в моё лицо и спрашивает на плохом английском с очень знакомым акцентом:
-Вы из «Sagitta»? Вы пели две недели назад в клубе…
Улыбаюсь. Русский. Это хорошо – ещё один повод хоть ненадолго забыть о приключениях в Хельсинки.
-Да, вы угадали.
-Так вы русская? – удивляется попутчик, приподнимая бровь. Совсем как Туомас…
Прикусывает губу, пытаясь, видимо, сформулировать какую-то фразу. Лезет в рюкзак, достаёт диск:
-Могу я попросить автограф?
Моя очередь удивляться. Протягивает синий маркер. Ставлю подпись на развороте вкладыша. Настроение – безразлично-ледяное, поэтому не могу удержаться и не съязвить:
-Вам действительно понравилась группа, или это просто ненавязчивый способ знакомства?
Обалдевает. Снова внимательно вглядывается, и, видимо, понимает, что я не в духе. Извиняющаяся улыбка:
-Я на радио работаю. Освещаю новинки финской и русской музыки - от рока до металла. Езжу время от времени в Хельсинки, закупаю новинки… Может, вы мне интервью дадите?
-В другой раз.
Мнётся, явно хочет спросить телефон, но боится, что я снова на него огрызнусь.
-Давайте ваш номер, я сама позвоню, когда смогу.
Заношу в мобильный его номер, достаю и включаю плеер, давая понять, что разговор закончен. Он не возражает, извлекает из рюкзака ещё пару дисков, ручку и блокнот и что-то записывает… Стук колёс, чёрно-белый пейзаж за окном, холодно…
…Питер. Мой любимый, дорогой, заснеженный, праздничный Петербург… Снег весело похрустывает под ногами, ветер срывает пригоршни снежинок с деревьев и осыпает меня, словно это конфетти… Автоответчик захлёбывается поздравлениями друзей, а вскоре появляются они сами и уводят меня на вечеринку. Миши там нет – умнички, нет слов… Пьянящий водоворот музыки, танцев, мартини и смеха. Веселье, друзья, тепло в сердце… Какая-то почти щенячья радость заполняет меня всю, без остатка, вытесняя дурные, грустные, холодные мысли … Возвращаюсь домой под утро, на такси. Еле втаскиваю гору подарков, обменянных на такую же гору подарков от меня и диски. Зачем им понадобились последние – загадка. Всё равно ведь никто из них не слушает такую музыку… Пятнадцать минут борьбы со сном под душем. Попытки не навернуться о лежащие на полу презенты по пути в кровать. Выключаю все телефоны и будильники. К чёрту. Спать, спать, спа-а-ать…
…«Сон… Это всего лишь сон…» Бледное лицо в испарине, волосы разметались на подушке.
-Тише, родная. Я с тобой, я рядом, - почти шепчет он. Смачивает тряпочку и протирает её лицо. Она открывает лихорадочно блестящие глаза, полушёпот-полустон срывается с сухих губ:
-Ты… Это сон…
-Нет, малышка, ты не спишь. Теперь не спишь… Господи, ну как можно быть такой безалаберной? С температурой приехать сюда, дать концерт и ни слова не обмолвиться никому, что тебе плохо?… Ты потеряла сознание за кулисами. Три дня назад…
-Сон… всего лишь сон… - повторяет она, закрыв глаза. Слезинка пересчитывает реснички и скатывается по виску.
-Открой глаза, Лёся, слышишь меня? Открой! – настойчиво приказывает он, больно сжимая её руку. Боль. Во сне не чувствуют боли… Она с трудом разлепляет горячие веки.
-Глупенькая моя… Я подозревал, что ты уедешь, но не знал, что именно заставило тебя спасаться бегством.
Он усмехнулся и продолжил:
-Никогда ещё я не встречал такой нежной, мечтательной, хрупкой и одновременно сильной и упрямой девушки. Упрямой в своей глупой вере, что ничем хорошим любовь не заканчивается.
Удивление проносится в её глазах, сменяясь беззвучным вопросом.
-Да, я разговаривал с Тарьей, она мне всё и разъяснила… Удивляюсь, как ты только не заметила моего сюрприза в сумке?
-Сюрприза?… - шевелятся её губы. Он достаёт клочок бумаги с надписью «To Sagitta of my Heart» [Стреле моего сердца] и mini CD-R.
-Что на нём?… - едва слышно спрашивает она.
-Песня. И моё видеопослание. Но теперь оно не нужно – я и так могу сказать тебе… Вспомни, как именно заканчиваются русские сказки? «…И жили они долго и счастливо…», прежде, чем умереть в один день… Я люблю тебя, Лёся. И это не счастливый конец, а счастливое начало твоей маленькой, теперь сбывшейся мечты. Того, что будет за титрами…