///По просьбе читателей, выкладывается вариант "Лёси", разбитый на 4 части для удобства.///
ЛЕТО (часть I)
...Июльский поздний вечер окутал город. Зажглись фонари, засветились неоновые вывески, запрыгал на окнах свет от фар проезжающих машин... Одинокая фигура задумчиво бредёт по маленькому парку, окантованному улочками и примкнувшему к набережной. Мурлычет какую-то мелодию, прерываясь иногда, чтобы выпустить очередную порцию дыма и стряхнуть пепел с кончика сигареты. Умолкает, заметив какое-то оранжевое пятно в направлении набережной... Не пятно, девушка в оранжевом джинсовом сарафане - сидит на ограде, свесив ноги над водой. Босоножки стоят возле ограды, сумочка висит на запястье над тротуаром, длинные волосы развеваются на ветру. Пальцы цепко держатся за перила, тело слегка наклонено вперёд, взгляд устремлён куда-то вдаль. Внезапный хлопок шины заставил её вздрогнуть и лишил равновесия...
... Дура, дура, дура!.. Поверить в его глупые сказки о любви... [...Машина у подъезда. Он тоже рано вернулся. Улыбка. Сегодня годовщина их знакомства, наверное, он готовит сюрприз... Дверь закрыта на верхний замок. Хорошо, что старый ключ с собой. Нужно напомнить ему – не закрывать, дурацкий замок барахлит и с трудом открывается... Громкая музыка, комната закрыта. Подарочная коробка в кухне на столе. Вот он, сюрприз... Комната. Какая-то девица: «Привет! Мишка, а сестра-то у тебя, оказывается, красавица!» Не сестра. Девушка. Теперь, видимо, бывшая... Удивление на лице девицы, в мгновение сменившееся яростью. Пощёчина: «Сволочь!..» Собирает вещи, вылетает из квартиры. Его наглый взгляд, сухой голос. Вместо объяснений: «Ты спала с моим другом. Он всё мне рассказал». Но это неправда! Этот «друг» давно в неё влюблён, все вокруг это знают!.. Не верит. Уходит, бросая зло и холодно: «Вещи заберу на следующей неделе.»...] Теперь я в чужом городе ("Ну же, приезжай ко мне, развеешься" - уговаривала Тарья, давняя финская подруга), сижу на перилах, силясь не зареветь от раздирающей смеси ярости и боли внутри и пытаясь подавить в себе желание прыгнуть. Слишком много чести - кончать с жизнью из-за него... ...Резкий хлопок где-то рядом – от неожиданности пальцы соскальзывают с перил, но что-то не даёт мне упасть, сжимает живот, тянет назад. Запах сигарет. Рассерженный голос над ухом. Незнакомец отчитывает меня на чужом языке, одновременно помогая спуститься с ограды и разворачивая меня лицом к себе.
-Простите, я не говорю по-фински.
-Дурочка, жить надоело? – спросил спаситель по-английски.
-Вовсе нет, но спасибо за помощь, – я взглянула на лицо незнакомца и сразу узнала эти зелёные глаза, брови вразлёт, эту улыбку. «О, тебе везёт», - язвительно хихикнуло внутри.
-И что же ты делала тут одна, так поздно? Воздухом свежим дышала? – ухмыльнулся он.
-Почти. Размышляла на тему «Все мужики козлы и похотливые свиньи», – съязвила я. Предположим, не все, но некоторые уж точно...
-Рассталась с парнем?
-Это вас не касается. Ещё раз благодарю за спасение, мистер Феоло, но мне пора.
Спаситель изумлённо вскинул брови – видимо не каждый день поклонницы (а кто ещё мог его узнать?!) почтительно называют его «мистер Феоло» - затем разразился громким хохотом. Тёмные пряди волос запрыгали, словно смеясь вместе с ним.
-Ну и куда же ты пойдёшь? Может, проводить? Так я хоть буду уверен, что с тобой всё в порядке.
-Вас мама не учила обращаться к незнакомым девушкам на «Вы»?
-О, пардон. Туомас, - он протянул руку, рисуя на лице самую обаятельную из своих улыбок.
-Алиса. Для друзей Лёся, - в ответ улыбнулась я. Вместо рукопожатия Туомас взял мою ладонь, грациозно наклонился, глядя мне при этом в глаза, и поцеловал руку.
-Теперь мы знакомы, - в его глазах сверкнули хитрые искорки. Холодящая ступни набережная напомнила мне о брошенных рядом с оградой босоножках.
-Подержи, пожалуйста, - я протянула ему свою сумку, и пока пыталась в более-менее приличной позе справиться с обувью, Туомас достал торчащий из кармашка блокнот и внимательно его изучил. Там были мои стихи, рисунки, какие-то наброски, обрывки фраз, афоризмы. Большинство на родном языке, некоторые на английском. Я выпрямилась и терпеливо ждала, когда это чудо обратит на меня внимание.
-Красивые стихи, - резюмировал он.
-Это песни.
-Ммм? – он заинтересованно вскинул брови, - Я бы послушал.
-Здесь нет гитары.
-Она есть у меня дома, - он снова улыбнулся. А мне вспомнилась до боли похожая фраза из рекламы про кофе.
-Плохая идея, - усмехнулась я.
-Это будет платой за спасение. Не бойся, я буду вести себя как джентльмен, - он снял невидимую шляпу и раскланялся, словно мушкетёр. Я ждала внутренней подсказки, но мозг явно переживал шок от моего неудавшегося падения. Что ж, ещё одно приключение в мою копилку жизни.
-Так мы идём? - спросил Туомас, - Только заглянем по пути в магазин – дома шаром покати.
Он, продолжая изображать хорошие манеры, согнул локоть, предлагая взять его под руку.
-Думаю, твою девушку не обрадует встреча со мной, - последняя попытка. Не сработало. Ещё более милая улыбка, невинный взгляд:
-У меня сейчас нет девушки. Ну, так как?
Я молча взяла Туомаса под руку, и мы неторопливо зашагали в сторону его дома.
* * *
-Добро пожаловать в моё скромное жилище, - он открыл дверь, учтиво пропустив меня вперёд. Включил свет в прихожей со словами «Тапочек нет, не разувайся». Хорошо, что на улице не было дождя – ибо входной коврик также отсутствовал.
-Давно собираюсь купить, - сказал Туомас, проследив за моим взглядом, - С тех пор, как переехал сюда.
-Располагайся, - добавил он, проведя меня на кухню. А сам скрылся в комнатах со словами «Ой, у меня там тааакоооеее творится...» и с намерением прибраться. Через пару минут до кухни доносилось примерно следующее: насвистываемая Туомасом песенка, хлопанье дверцами шкафов и задвигание ящиков, шелест ткани (собирал одежду? Заправлял постель?), звук расставляемых по местам дисков и ещё чего-то, «О, чёрт, это как тут оказалось?!», затем нечто вроде «Миге, свинья!», грохот чего-то упавшего, финская брань, грохот чего-то поставленного на место, тишина, звук гитары, мурлыканье Туомаса. За это время я успела заполнить голодающий холодильник покупками и приготовить нехитрый лёгкий ужин. Я уже сервировала стол, когда незаметно подкравшийся со спины Туомас произнёс:
-Ммм, выглядит очень аппетитно.
От неожиданности я едва не уронила тарелки.
-Может, поедим в гостиной? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, завладел тарелками и скрылся из кухни. Я донесла всё остальное, он же опять исчез и появился уже с двумя бокалами и бутылкой красного вина.
-Не хватает только свечей, - улыбнулась я.
-One moment, please, - донеслось в ответ, и вскоре две свечи освещали столик с нашей трапезой...
...Утро. Я в постели. В одном белье... Наверное, мой удивлённый вид стал причиной смеха где-то справа. Поворачиваю голову – он лежит на боку, опираясь на локоть, подперев ладонью голову, и хохочет:
-Ты и сама могла бы раздеться, конечно, но так крепко уснула... Первый раз вижу человека, который засыпает под «Без чувств».
-И тебе доброе утро, - я попыталась беззаботно улыбнуться, - Дай мне, пожалуйста, полотенце – до смерти хочется в душ.
Туомас встал с кровати (давая прекрасную возможность полюбоваться своими татуировками и телом, прикрытым лишь чёрными боксёрами), достал и протянул мне полотенце:
-Спинку потереть? – игриво спросил он.
-В другой раз, - улыбнулась я.
-Ловлю на слове, - сказали подпрыгнувшие брови и хищно блеснувшие глаза, - Можешь не торопиться – я только что там побывал. И можешь взять гостевую щётку в верхнем ящичке ванного шкафа. Будешь кофе?
-Вообще-то я предпочитаю зелёный чай, но можно и кофе. С двумя ложками сахара, если он у тебя есть, конечно.
-Ok, - сказал он и ушёл на кухню, насвистывая песенку.
...В ванной я попыталась воспроизвести события вчерашнего вечера. Так... Ужин, мерцающие свечи, вино. Туомас протягивает гитару – «Ты обещала». Сначала я пою одну из своих песен, затем любимую «Eternal Flame» группы Bangles.
(“...Close your eyes, give me your hand, darling,
Do you feel my heart beating, do you understand?
Do you feel the same, or am I only dreaming?
Is this burning an Eternal Flame?
I believe, it’s meant to be, darling.
I watch you when your sleeping, you belong with me.
Do you feel the same, or am I only dreaming?
Is this burning an Eternal Flame?..)
Он задумчиво глядит на меня, иногда улыбаясь своим мыслям и наполняет очередной бокал. От алкоголя так легко в голове... Он ставит Элвиса, и под его пение тянет танцевать. Его глаза блестят – наверное, вино... Прижимает к себе, медленно кружа... (А я, оказывается, лишь на пару сантиметров ниже его...) Горячее дыхание на моей щеке. От близости его тела кружится голова...
“Love me tender, love me true...” – звучит из динамиков и тихо поёт на ушко его голос... Губы, дразня, скользят по виску, щеке, ближе, ближе... Мысли танцуют канкан, сердце бесится в предвкушении, но тут из глубокой комы выходит разум, вопя «Чёрт, не в первую же ночь! Дуй в ванную!!!». Капитулирую. Прихожу обратно – Туомас щёлкает кнопками на пульте. Улыбается, предлагает место рядом. Сидим, смотрим какой-то фильм на английском. Голова словно налилась свинцом и притянулась к его плечу... Утро. Я в постели. В одном белье...
...Так, отлично, я всё помню. Только как я могла так крепко уснуть, чтобы не почувствовать, как он меня раздел и уложил в кровать – ума не приложу... Всё-таки вино – зло, тем более в таком количестве...
Я вылезла из-под душа, вытерлась, оделась и взглянула в зеркало. Длинные русые волосы слегка завились от воды, рассыпавшись по спине до самой талии. Отражение в зеркале подмигнуло одним из двух больших тёмно-серых глаз и кокетливо улыбнулось, обнажая ямочку на левой щеке. Я не стала одевать сарафан. Себя я, разумеется, убеждала, что по причине невысушенных волос, а не потому, что «он всё равно уже всё видел вчера».
-У тебя есть фен? – поинтересовалась я, выйдя из ванной. На несколько секунд Туомас замер, скользя взглядом по моему телу, уже увиденному ранее белью и мокрым волосам, с которых капельками по плечам, спине и груди стекала вода. Потом он, словно очнувшись, улыбнулся и, мгновение спустя, принёс фен.
-Может, сначала кофе? А то остынет.
-Ok, но лужу от волос будешь вытирать сам, - согласилась я, приземляясь на стул и придвигая к себе чашку ароматного дымящегося кофе, - Он с сахаром?
-Да, как ты и просила - мило улыбнулся он. Раздался писк микроволновки, и Туомас достал из неё тарелку с горячими бутербродами.
-Где ты остановилась? – спросил он, когда мы покончили с завтраком.
-У подруги... Боже, она мне голову оторвёт! Можно от тебя позвонить?
Он кивнул, и я сорвалась в комнату, судорожно роясь в сумочке в поисках мобильника. У последнего, разумеется, разрядился аккумулятор, и я возблагодарила свою привычку записывать телефоны не только в адресную книжку мобайла, но и в блокнот.
-Алло, Тарья? Это я, – робко произнесла я, присев на диван.
-Алиса, чёрт возьми, где ты шлялась всю ночь?! Почему твой телефон выключен? Где ты вообще сейчас?! – раздалось в трубке.
-Не кричи, пожалуйста. Я тебе всё объясню, когда мы встретимся... - тут в дверях показался любопытный Туомас.
-Честное слово, ведёшь себя, как ребёнок! – продолжала отчитывать меня подруга, - Какого лешего тебя понесло куда-то ночью?! Я уже всех знакомых обзвонила, где ты?
-У Туомаса.
-Какого ещё Туомаса?!
-Туомаса Феоло.
Тишина в трубке. Тарья, как и я, поклонница Corvus. На плодородной почве любви к ним и ещё нескольким финским командам, мы и подружились много лет назад.
-Алиса, ты шутишь? – вкрадчивым голосом, забыв о злости, спросила она. Конечно, от меня можно ожидать чего угодно, даже самых безбашенных вещей, - это не раз подтверждалось мною на практике. Но переночевать у такой довольно известной личности?!
-Туомас, ты не мог бы сказать пару слов моей подруге, чтобы она мне поверила?
Он заулыбался, подошёл ко мне и взял трубку. Не знаю, о чём они говорили (ну почему я не выучила финский?!), но спустя десять минут он, повесив трубку, сообщил:
-Собирайся, идём в клуб.
Конечно же, я знала, какой именно он имеет в виду. Тарья и её старший брат Ярно держат небольшой уютный клуб, в котором выступают как начинающие, так и известные группы.
-Что она сказала?
-Что снизойдёт до прощения, но после концерта, - пошутил Туомас.
-Какого концерта?
-Твоего, конечно, - он улыбнулся, мне же было не до смеха, - Она договаривается с ребятами. Давно ты уже выступаешь?
«Мстит. Знает ведь, что я боюсь петь на сцене!» - подумала я о Тарье, а вслух сказала:
-Я не выступаю. Категорически.
-Но ты же пела мне вчера. Да и вряд ли Тарья врёт.
-Да, но меня слушал лишь ты, - я опустила голову.
-Боишься сцены? – он сел передо мной на корточки и поднял за подбородок моё лицо. В его глазах светилось участие и неподдельное желание помочь.
-До смерти, - призналась я, - Как вижу толпу зрителей – отнимается голос, я впадаю в ступор и из всех звуков слышу лишь бешенный стук сердца... Глупо. Когда-то я хотела петь, но это не для меня. Возможно, я буду продолжать сочинять музыку и тексты — для ребят, например, - но и всё.
-Глупости. У тебя отличный голос. И мне любопытно послушать твою группу.
-Это не моя группа. Я пишу для них песни, и одно время даже заменяла клавишника, пока не выздоровел Микка, но не пою. У них есть вокалистка.
-Тарья сказала, что в сравнении с тобой она абсолютная бездарность, к тому же у неё жуткий характер. Парни её выгнали.
-Они сумасшедшие, мне стоило таких трудов найти её! – возмутилась я.
-Что ни делается – всё к лучшему, - парировал Туомас, - Суши волосы и собирайся.
...По дороге в клуб я вспоминала, как познакомилась с Тарьей на концерте Nightwish в «Тавастии»; как потом, когда она первый раз приехала в Питер, я показывала ей город, как мы гуляли в белые ночи – до самого рассвета... Позже мы стали постоянно ездить друг к другу в гости, и на дне рождения Тарьи меня угораздило спеть пару песен под гитару. Четверо друзей Ярно, присутствовавших там, предложили мне петь в их группе... Мы много репетировали весь июль (благо, я тогда ещё не работала, и времени было достаточно), в том числе и в клубе. Но во время концерта я струсила. Стояла на сцене, смотрела на огромную толпу, и, словно рыба, беззвучно открывала рот... Выкрики и смех из зала, недоумение на лицах ребят. Отчаяние, слёзы, тьма кулис... Концерт всё же прошёл – умничка Юсси, наш бас-гитарист, пел за меня. В гримёрке вся четвёрка приводила меня в чувство, ободряла, утешала – ни слова упрёка, и от этого было ещё невыносимей. После того случая я зареклась когда-либо петь на публике, и, недолго думая, нашла себе замену (Юсси петь также наотрез отказался) – невысокую тёмноволосую Аннику. Она была девушкой симпатичной и с неплохим вокалом, однако на поверку оказалась жутко стервозной и своевольной – могла, например, в отсутствие настроения не прийти на репетицию, или запасть на неделю-вторую, обнаруживая себя в каком-нибудь баре или клубе... Странно лишь, что заменяя Микку, я играла на синтезаторе совершенно спокойно – не в пример моему вокальному фиаско...
...В клубе меня окружили с четырёх сторон, сгребли в охапку и всячески выражали радость по поводу прибытия. Туомас стоял в стороне и курил. Тарьи я не увидела (оттягивала свою сладкую месть?), Ярно что-то пересчитывал за барной стойкой. Больше никого не было. Я познакомила Туомаса с моей командой: клавишником Миккой, приземистым крепышом-блондином с «ёжиком» на голове и васильковыми глазами; бас-гитаристом Юсси, нашим красавцем-атлетом, чем-то напоминающим Антонио Бандераса; худощавым улыбчивым гитаристом Олли, парнем с невообразимой стрижкой и чуть длинноватым носом; барабанщиком Эско, смахивавшем скорее на симпатичную девушку, весьма хрупкую на вид.
Парни не пользовались косметикой, в отличие от многих других финских групп, справедливо считая, что и так весьма привлекательны. Эско первый возмущённо откинул эту идею, ибо ненавидел шуточки и недвусмысленные намёки по поводу внешности и при любом удобном случае (особенно в компании с незнакомыми людьми) приводил свою очаровательную девушку.
Олли потянул всех на сцену с давно подключённой аппаратурой. Меня же туда не тянули. Меня подняли восемь рук, донесли и поставили прямо возле микрофона. «Хорошо, что не пригвоздили к полу», - подумалось мне, ибо на лицах ребят сквозь решимость, казалось, мелькала эта безумная мысль. В моём мозгу в истерике забился вопрос: а стоя вот так, приколоченной к месту, в обморок можно упасть? И если можно, то как это будет называться? Юсси вручил мне сетлист - около десяти песен. Для кого-то «всего десять», для меня с моей сценофобией «целых десять?! (и «?!» в периоде)». Я судорожно сглотнула комок подступивших воспоминаний о провале. «А может не на-а-адо?» - жалобно заскулило внутри, но вид внезапно появившейся Тарьи мигом заткнул этот скулёж.
-Али-и-иса! – ядовито-сладко протянула она, - Рада вновь тебя видеть на сцене. Ты не отвлекайся, репетируй!
Подруга словно забыла о своём праведном гневе и неистовом желании меня умертвить, но я знала, что если провалю этот концерт – меня уже никто и ничто не спасёт. И мы репетировали. Не слишком долго – ровно столько, чтобы вспомнить песни, но не перегружать мои ненатренированные голосовые связки. Туомас всё это время курил за столиком, болтая с Тарьей и поглощая предоставленное ею пиво за счёт заведения. По окончании Ярно, всё ещё возившийся с документами, не отрывая от них глаз, сказал:
-Если не струсишь, Лёська, сведу вас со знакомым, он организует вам демо-запись.
-А разве вы не записывались с Анникой? – удивлённо обратилась я к ребятам.
-Шутишь? – ухмыльнулся Микка, - Да мы весь год на репетиции её с трудом уговаривали ходить!
-А Юсси? – я перевела взгляд на бас-гитариста.
-Иди ты, у меня голоса нет. И желания выполнять двойную работу тоже, - насупился тот.
-На меня даже не смотри, мне медведь не то что по уху, по голове прошёлся, - самокритично заявил Олли. Микка просто отрицательно качнул головой, а Эско приподнял брови, беззвучно спрашивая: «Где ты видела, чтобы барабанщик ещё и пел?!» Название такой группы вертелось у меня на языке, но я решила не огорчать Эско.
-Так, други мои, можете быть свободны, - голосом командира изрекла Тарья, - Но в полдевятого привезите мне её, - она указала пальцем на меня, - Можете связать, если понадобится. Аппаратура будет уже готова.
-Валерьянки купите, - посоветовал Ярно, всё так же уткнувшись в бумаги.
-Ага. И молоток с гвоздями, - ухмыльнулся Туомас. Неужели у всех вокруг в голове промелькнула эта дурацкая идея?! Все засмеялись. Во мне шевельнулась ярость, быстро, однако, охлаждённая вконец ожившим разумом, резонно подметившим: «Нечего болтаться по городу ночью! Теперь терпи и не смей никого подводить». У Туомаса зазвонил телефон, он быстро поговорил с кем-то, попрощался со всеми и вальяжной кошачьей походкой вышел из клуба, подмигнув мне на пороге. Любопытная Тарья каким-то невероятным усилием воли сумела подавить в себе желание начать страстный допрос и, всё ещё находясь в образе ледяной мстительницы, пошла помогать брату. Я ощутила бешенный позыв организма о чём-нибудь сладком – он требовал эндорфинов хотя бы в таком суррогатном виде. Меня взяли под белы рученьки и всей ватагой сопроводили в ближайший кафетерий. Парни готовы были положить к моим ногам (вернее рукам) все сладости, вспомнить все самые смешные шутки, высказать все имеющиеся у них в запасе комплименты, чтобы поднять мне настроение. И, хотя я упорно этому поднятию сопротивлялась, моя оборона была всё же прорвана.
http://proza.ru/2010/05/06/666 - Продолжение "Лето, часть II"