Рабочий день подходил к концу. Он с каким-то потаённым удовольствием подсчитывал выручку. Ссыпав серебряные монетки в мешочек, Доби Дигит запер его в сейф, медь отдельной кучкой сосредоточилась справа от него. В планы Дигита входило потратить крули не ужин. Открыв журнал, он аккуратным почерком вписал дату и рядом с ней несколько цифр, отчеркнул их и уже приготовился подсчитать сумму, как вдруг позвонили. Мужчина вздохнул и пошел открывать. «Поздновато для визитов», – думал он, отпирая дверь. За ней оказалась огненоволосая красавица. Женщина отстранила его небрежным жестом и зашла в дом:
– Я могу видеть Фирсию? – спросила она.
– У неё клиент, – сообщил Доби, – Вообще-то милсдарыня Фирсия не принимает после семи, – добавил он, выразительно глядя на настенные часы, которые показывали без четверти семь.
– Я подожду, – констатировала шатенка, проходя в гостиную.
Вопреки ожиданиям Доби, гостья не села в кресло, а продолжала вышагивать по комнате, то цокая по каменному полу каблучками, то неслышно – переходя на ковёр. Он старался не акцентировать внимание на незнакомке, но промежутки между каблучной дробью становились всё короче и короче. Посетительница отвлекала его от расчётов. Не выдержав, он зашёл в гостиную:
– Может быть милсдарыня желает присесть?
Женщина остановилась и посмотрела на него удивительными глазами, глубокого синего цвета, на дне которых затаился фиолет.
– Мне очень нужно с ней поговорить, – сказала она, сделав ударение на «очень», – там у неё на долго?
– Ну… да, вы присядьте, присядьте… Скоро уже, – ему передалось волнение гостьи.
– Нет уж… Я постою, – ответила она и, вопреки сказанному, снова начала измерять шагами комнату.
___________
Это всё очень не нравилось Кесу. За все годы службы Приближённым, он только один раз видел запряжённый кеймами экипаж на Пути Паломника. И в прошлый раз сразу вслед за этим последовало Болотное восстание. Может быть Кес и не был семи пядей во лбу, но и он понимал, что некоторые вещи должны оставаться без изменений: лето должно следовать за весной, младшие должны слушать старших, ну и по Пути Паломника должны путешествовать только пешие. Он тяжело вздохнул, покачал головой и щёлкнул кнутом по лощеному крупу кейма.
– Что ж Вы так немилосердно? – укорил его молодой парнишка, сидевший рядом с ним на козлах.
– Пусть его.., – буркнул Кес, – не убудет.
Ему нравился этот мальчик – стройный, подтянутый, кучерявый с нежным юношеским пушком на щеках и над верхней губой. Некоторая амбициозность шла ему, как и ряса Приближенного. Кес был его наставником и испытывал к Ривану почти отцовские чувства. Мужчина снова тяжело вздохнул. Возможно, где-то в одной из деревенек Мои Ла Ини и у него был такой вот пацан, а может и не один. В молодые годы – до того, как посвятить себя службе, он успел нагрешить... Сейчас Кес был очень далёк от плотских страстей, да и не только плотских. Десятилетия, положенные на алтарь служения Церкви, сделали его спокойным созерцателем. Риван же всё ещё был полон энтузиазма, и религиозного пыла. Он желал изменить мир к лучшему, и был готов приступить к этим изменениям в любой момент. К тому же важность собственного нынешнего положения воодушевляла его. Ещё бы! Он был провожатым одной очень важной персоны. Её имени им так никто и не назвал, но, собрав воедино все слухи и домыслы, бродившие среди служителей Храма, они пришли к выводу, что дама, сидящая в экипаже, была не кем-нибудь, а пассией самого Тиала Фалма. «Куда катится мир! – думал Кес, – где это видано, чтобы Слышащий обзаводился любовницей?». Однако, это обстоятельство, похоже, совсем не смущало молоденького Приближенного. Напротив, он наслаждался своей значимостью, покрикивая сверху на пеших паломников и, время от времени, трезвоня в колокольчик, чтобы те освободили дорогу.
Их путешествие подходило к концу. Три дня ехали они на юг вниз по течению Синойя, и Кес рассчитывал, что ужинать они будут уже в Инчьеоре. Он всем своим существом чувствовал неправильность происходящего и желал как можно скорее избавиться от возложенного на него задания. И дело тут было не только в дурно попахивающих знамениях вроде этого спешного отбытия и любовной интрижки Слышащего, но и в самой женщине, что скрывалась за плотно задёрнутыми занавесками на окнах экипажа. Только Кес попытался найти хотя бы одну разумную причину, по которой ему так сильно не нравилась их попутчица (помимо того, что один факт её существования переворачивал с ног на голову многовековые устои Церкви), как виновница его тягостных раздумий сама дала о себе знать.
– Человек! – позвала она, – Там – на козлах! Я к тебе обращаюсь! Останови!
Почувствовав тычок локтя от своего соседа, Кес натянул поводья:
– Тпру! Стоять!
Мужчина обернулся, чтобы выяснить причину остановки. Как только экипаж затормозил, дверь открылась и женщина, вверенная их опеке, не дожидаясь, когда ей подадут руку, спрыгнула на землю. Высокая, красивая айкру держала в руках большую потрёпанную сумку, совершенно не вязавшуюся с её холёным обликом. Кес тоже покинул своё место. За всё время, он видел эту, несомненно, знатную даму голубых кровей всего пару раз и сейчас заметил неуловимую перемену, произошедшую с ней. Что-то было не так. Он оглядел её с ног до головы и понял причину – она распустила свои роскошные светлые волосы, и кроме того как-то поблёкла. Женщина бросила сумку у своих ног и приказала:
– Распрягайте кейма.
Не в привычках Кеса было обсуждать приказы. Надо – значит надо. Риван присоединился к нему, вместе они быстро справились с задачей. Блондинка подошла к животному и погладила его. Кейм беспокойно переступил с ноги на ногу.
– Чего стоите? Прикрепите вещи.., – тихо сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Молоденький Приближенный кинулся выполнять приказ. Кес смотрел на то, как он привязывает сумку, и думал: «Неужели эта избалованная кукла поедет верхом? На нём ведь даже седла нет…».
– Мне не нужно седло, – улыбнулась женщина.
Кес вздрогнул от неожиданности.
– Что милсдарыня прикажет делать с экипажем? – поинтересовался он.
– Что угодно… Можете попробовать доставить его обратно – в Ияр-Кан…
«По крайней мере, у неё есть чувство юмора…», – подумал Кес.
– Вы мне больше не нужны.
Уточнила она и, как только Риван закончил возиться с поклажей, наклонилась к подолу своего платья и с силой дёрнула его, разрывая по шву. Проделав эту операцию с другой стороны, она с лёгкостью акробата взобралась на ездовое животное. Айкру сидела на кейме по-мужски, разорванное платье не скрывало красивых стройных ног. Внезапно блондинка засмеялась и, обращаясь к Ривану, сказала:
– За такие мысли, мальчик, можно лишиться головы… или… ха-ха… для начала того, чем ты сейчас думаешь.
Юноша вдруг упал на четвереньки и стал судорожно хватать воздух ртом.
– Не бойтесь за меня, – добавила она, придавая лицу выражение невинности, – я со всем могу справиться самостоятельно… ха… милостью Высшего, ведь так вы говорите?
Она ударила пятками, и кейм понёс её дальше на юг, оставляя на Пути Паломника и экипаж, и Кеса, ошарашено глядящего на своего молоденького подопечного, выблёвывающего на святую землю свой завтрак. Она покривила душой, прося их не беспокоиться за неё. Юдайта Амбуш точно знала, что эти двое уж если чего и боялись, то никак не «за неё».., они боялись просто – её.
___________
Прам не знал, как ему следует относиться к этой парочке. Если бы милдарь Гун мог сейчас слышать его мысли, то он бы, наверняка, не обрадовался, так как в своих обращениях к нему лекарь был крайне неуважителен. Он уже обозвал главного Надзирающего подлым приспешником Тишины, наглым вруном и низким пособником вселенского зла. И было за что! Во-первых, двое его попутчиков были безобразно неорганизованны. О чем думал Арин Гун, отправляя на такое опасное задание двух избалованных бездельников – айкру? Во-вторых, один из них, некто по имени Рон, страдал манией величия, приравнивая себя к Вселенскому Разуму. В-третьих, его приятель не многим уступал ему в этом, называясь именем великого Гранка. На самом деле этого богохульника звали Силолерю, или просто – Рю. В-четвертых, эта парочка обалдуев постоянно что-то курила, пила или жевала. Что-то, что ему – человеку, имеющему непосредственное отношение к медицине, было известно, как средство способное вызывать лёгкую эйфорию, видения и привыкание. Иногда Праму казалось, что Рю и Рон вызвались помогать Лиалану только потому, что не знали чем заняться.
Постоянные словесные перепалки, злоупотребление травкой и, горз его знает, чем ещё, тем не менее, не помешали им добраться до Ворот в рекордное время. В начале третьих суток путешествия, они достигли границы Долины Рос и решили немного отдохнуть. Прам не был хорошим наездником, и два дня в седле сильно вымотали его. Судить о степени утомлённости по физиономиям попутчиков он не брался, так как те были постоянно помяты, небриты и украшены мешками под глазами. Точно также не взялся бы он судить и об их возрасте… Что-то очень неопределённое – больше двадцати, но меньше сорока. Выглядевший в дуэте старшим, вероятно из-за намечающихся залысин и брюшка, Рон указал на яркую вывеску таверны:
– Отлично!.. Рю, не кажется ли тебе, друг мой, что это пристанище в состоянии оправдать мои надежды на кровать и обед?
– Позволь уточнить, Рон, какую именно кровать и насколько хороший обед? Так как от степени твоих желаний, будет зависть совместимость их с данным местом.
– Горизонтальную… Рю, горизонтальную в меру мягкую кровать.
– Думаю, тут найдется такая. А обед – просто съедобный? – поинтересовался Рю, продолжая сидеть на кейме с таким изяществом, как будто и не было этой сотни нод, отделяющих их от Передела.
– Желательно, чтобы он был ещё и горячим. Иначе я отказываюсь тут останавливаться. Да, если у них нет горячего обеда, я даже не стану спешиваться.
– Солидарен с тобой… Если тут подают только холодные закуски, мы, не притормаживая, проезжаем мимо.
– Рю?
– Рон?
– Что это?
– По-моему, друг мой, это очередное объявление о розыске опасной преступницы Игрис Риа.
– Я вижу! Спасибо, что объяснил очевидное, – Рон с умилением посмотрел на приятеля, – прочти то, что приписано снизу.
– Ого…
Заинтересовавшись, Прам подвёл своего кейма к парочке, внимательно изучающей плакат на стене. С него по-прежнему смотрела белоголовая Игрис. Ряд цифр, замазанных краской, заканчивался пятистам аикрами. А ниже какой-то шутник добавил:
скоро, эх, не по карману
Игрис Риа станет Фалму!
ищет воду – во дела
и сквозь пальцы как вода
слугам Фалма не поймать
нашу Игрис… вашу мать..!
– Народное творчество, – многозначительно изрёк Рон.
– Фольклор, – добавил Рю.
– И всё-таки, возвращаясь к предыдущей теме…
– К теме горячих обедов?
– Как бы нам прояснить этот вопрос, ты не знаешь, друг мой?
Рон вопросительно посмотрел на приятеля, Рю скопировал его жест, после чего они, не сговариваясь, повернулись к лекарю:
– Милсдарь Диду?
Прам ненавидел, когда они начинали делать это. Ещё ладно, когда словесные перестрелки айкру не задевали его… Это ещё, с горем пополам, можно было терпеть, но сейчас… О! Он просто ненавидел это «Милсдарь Диду?». Каждый раз, после этого обращения следовал поток информации, уследить за которым ему удавалось далеко не всегда – Рю и Рон объединенными усилиями разрушали ему мозг.
– Милсдарь Диду? Не будешь ли ты так любезен… У этого милейшего заведения наверняка есть меню.
– Меню? – переспросил Прам.
– Меню, – подтвердил Рон.
– Ну не «тебю» же? – удивился Рю.
– Действительно… Это было бы странно даже для такой дыры, как Ворота…
– Что? – начал терять нить рассуждений лекарь.
– Он не понимает, – обратился Рю к другу, – стыдно не понимать таких простых…
– …элементарных, – вставил Рон.
– … да, спасибо… как мне подсказывают, стыдно не понимать таких элементарных вещей! Меню, милсдарь Диду… у них наверняка есть меню, а не «тебю».
– Есть меню.., – глупо повторил Прам.
– Не-е… Есть мы будем не меню, – добил его Рон.
– Его нельзя есть, – как душевно больному втолковывал Рю.
– Но оно там есть!
– Наверняка…
Ещё чуть-чуть и Прам начал бы орать, но тут ему на глаза попался чёрный металлический лист, прибитый к двери таверны, на которой мелом было нацарапано:
Сегодня в меню:
– студень крапса
– холодец
– салаты (овощной, бим-бом, иловье)
– десерты (мороженое, пудинг, пончики)
– напитки (в ассортименте)
– Вот! Меню! – радостно сообщил Прам.
– Хм… Как думаешь, Рю, что из перечисленного, можно отнести к горячим блюдам?
– Вряд ли они подогревают холодец…
– И студень…
Айкру переглянулись:
– Отвратительное меню…
– Да уж…
– Можно взять горячие пончики, – неубедительно предложил Прам.
– Но мы то знаем, что дело не в температуре пончиков, – отверг его предложение Рон.
– Где жаркое? Где, банально, суп? – скис Рю.
– Ладно, – неожиданно Рон спрыгнул с кейма, – пошли.
– Пошли, – тут же согласился Рю, следуя за товарищем.
– Но как же? Вы говорили, что нужна таверна, где подают горячее! – ничего не понимая потихоньку начиная сходить с ума, удивился лекарь.
– Вся надежда на последнюю строчку, милсдарь Диду, – тыкая пальцем в лист на двери, ответил Рон.
– Но это…
– О! Напитки могут быть очень горячими, – мечтательно добавил Рю, открывая дверь и пропуская друга вперёд.