Ты шел по темной, укутанной туманом улице. Не холодно. Не зябко. Никак. А ты все идешь и идешь. Прохожие. Их много, а ты один. И ты просто не можешь понять, зачем тебе то, что лживые философы современности называют жизнью. Глупо это все. Вся эта наигранно-готическая атмосфера и прочие, прочие, прочие…
Как много этих серых людей, которые считают себя индивидуальностями. С голубого экрана политик со странной еврейской фамилией вещает о чем-то очень важном. Кажется, приняли новый закон. Очередной. Ненужный. Невыполнимый. Но очень затратный. Как всегда.
Ты не понимаешь, почему телевизор назвали голубым экраном. Голубой – цвет спокойствия, цвет уверенности. Разве из ящика так часто говорят о том, что все спокойно?
Хотя, возможно, это логичное название. Ведь все СМИ этой полумертвой страны вещают о том, как все хорошо.
Война. И ты на фронте. И вот эта сутулая девушка, что тенью проскользнула мимо седой витрины и презрительно фыркнула прямо в лицо разглагольствующего политика. А вот еще один солдат. Вон тот, с ярко-рыжими, непослушными волосами и очками в черной оправе. Он медленно идет против течения толпы, вглядываясь в лица и улыбаясь детям, которые радостно смеются в ответ. Им так давно никто не улыбался. Разве могут улыбнуться супергерои из мультфильмов? Нет, конечно. У них слишком мало времени на такую глупость, как улыбка ребенку.
О, еще один. И еще. Их много. Нет, не так. Нас много.
Ты смущенно улыбаешься. Сутулая девушка остановилась и улыбнулась в ответ. Рыжий парень помахал рукой. А толпа все идет и идет. Куда? Ты не знаешь. Никто не знает.
Еще пару шагов – новое открытие. Под бледно-синим небом стоит ребенок. Маленькая девочка с веселыми косичками. А в руках автомат. Игрушка. Почему наши дети играют в войну?
- Что это?
- Автомат.
- Зачем?
- Чтобы убивать…
Она хочет убивать. Ты грустно разглядываешь черную пластмассу. А когда ты был маленьким, девочки играли в дочки-матери.
- У тебя есть куклы?
- Да.
Она протянула тебе уродливое серо-лиловое существо с огромной головой.
- Кто это?
- Кукла. Ее зовут Мейди.
Ты ушел от такого современного ребенка. Когда-нибудь эта девочка с игрушечным автоматом и куклой-уродом станет бизнес-леди, в ее подчинении будет несколько десятков таких же, как она людей. Людей ли? Нет. Марионеток, которыми управляют очень умные кукловоды.
Еще несколько широких шагов. Ты уже давно ходишь по этому глянцевому городу, раскрашенному в самые разные краски. Устал? Да, ты устал от этого яркого ненастоящего блеска, который режет глаза, чтобы люди не видели правду. Ведь без глаз правду ото лжи отличить трудно.
Как просто было покорить эту страну! Вам всего лишь показали красивую жизнь, а вы и обрадовались. Ну как, нравится? Нравится, когда ваши дети играют со смертью?! Нравится, когда ваши старики умирают в одиночестве, потому что их амбициозные внуки строят карьеру?! Нравится, когда те, кто вчера клялся в любви, сегодня посылают вас?!
Нет? Что ж. Вы сами этого хотели.
Ты идешь все быстрее и быстрее. Реальность, приоткрывшаяся тебе всего лишь на миг, снова ускользала. Но ты запомнил… Этот игрушечный город с игрушечными жителями остался в твоем сердце грязно-серой, прокуренной раной, которая, ты знаешь, никогда не сможет затянуться.