- Кто «вы»? – спросила она, понимая, что это, похоже, был вовсе не сон и случилось что-то страшное, что-то, что изменит всю ее жизнь. Фесниль, тот самый Фесниль, который так ее баловал, прикрывая от гнева отца, вдруг оказался… кем? Неужели и в самом деле оборотнем, который по ночам участвует в шабашах с орками, ведьмами и гномами?!
- Твой отец знает? – напрямую спросил Фесниль.
- Неет, никто не знает – ответила девочка, чувствуя, как волосы на затылке начинают шевелится. – Сейчас он ее съест, а потом скажет, что она сама куда-то убежала и не вернулась! Ой, жуть!
- Не ешьте меня, пожалуйста – попросила она - я правда-правда невкусная! Ну. Я конечно не знаю точно, но я почти уверена – я горькая и вообще практически ядовитая! – и она умоляюще посмотрела на Фесниля.
Тот несколько мгновений смотрел на нее, а потом до него дошел смысл ее слов.
- О Боги! – застонал он. – ну кто рассказал тебе такие глупости? Я не ем эльфов!
- А кого едите? – против воли заинтересовалась девочка. Она вообще была чрезмерно любопытна. – Людей? Или орков? А может, гномов? - уставилась она на него.
- Малышка, не говори ерунды! – привычно ответил он ей фразой, которую частенько произносил за эти годы.
Эльфочка посмотрела на него и успокоилась – нет, не будет он ее есть. У него глаза добрые. Интересно – бывают добрые монстры?
- вы правда меня есть не будете? – на всякий случай решила спросить она.
- Правда не буду. – вздохнул он.
- Ой, как здорово! – она вскочила с кресла, в котором не помнила, как оказалась и сделала пару шагов к Феснилю. – а чего вы кушаете? Травку?
- Ну, и травку тоже, конечно… - хмыкнул Фесниль, чуть успокаиваясь – непоседливая дочь Эрсеваля была так похожа на его собственную дочь, которая погибла от болезни, потому, что… нет-нет! Не вспоминать! Он же запретил себе!
- Ну хорошо. – успокоилась малышка и забралась с ногами в кресло. Обхватив руками колени, она приготовилась порасспрашивать Фесниля поподробнее, но тот заговорил первым.
- Скажи мне… откуда ты знаешь про Ирейскую сталь?
- Ну… я… мне об этом Пьелт рассказывал!
- Пьелт?
- Да. Ну это он конечно придумывал. Я с ним познакомилась в лесу. После того как на нас напали Перебежчики и все ускакали, а я осталась… Дядя Фесниль, а пообещайте, что родителям ничего на расскажете?!
- Хорошо, я пообещаю. Но только если ты сама пообещаешь мне никому не рассказывать… про меня. Я не хочу, чтобы кто-то знал… что я не такой как они…
- Я понимаю. – кивнула девочка. – я никому не скажу! Правда-правда!
- Честное эльфийское? – улыбнулся Фесниль.
- Честное эльфийское! – закивала она.
- Ну, рассказывай про Пьелта.
- Папе не расскажете?
- Ну я же сказал, не расскажу.
- Просто я ему обещала про Пьелта не рассказывать… чтобы мама не волновалась и сестры… но ведь уже прошло много времени… и никто, кроме вас, не узнает… я там, в лесу Перебежчиков, встретилась с мальчиком. Он смешной такой был… говорил что у него имя есть – что его Пьелт зовут. Смешной… откуда у него имя, если ему и было-то лет шесть-семь? Он мне тогда помог… на дорогу вывел мы бежали долго, прятались, чтобы нас перебежчики не поймали.
- Он тебя от перебежчиков спасал?
- Ну да… мы вместе спасались… я не знаю, как они выглядят, эти перебежчики, но он очень боялся, что они нас обнаружат.
- Обнаружили?
- Нет, он меня на дорогу вывел, сказал – тебе дальше нужно по дороге… а потом мы папу нашли.
- Эрсеваль нас нашел?
- Да нет же! Он без сознания был, раненый! Ему Пьелт дал лекарство и папа не умер. Он потом стал как новенький, и кровь больше не шла, вот! Только Пьелт тогда сказал, что надо обязательно до заката…
- Довести его до врачей? – продолжил за нее Фесниль.
- Да. А откуда вы знаете ?! – обиженно ответила девочка – вам папа рассказал все сам, да? Ну вот, ну вот…
- Нет-нет, твой отец ничего мне не рассказывал… просто я, кажется, знаю, что за лекарство дал твоему папе Пьелт… правда это невероятно… даже поверить сложно… - ошарашенно произнес Фесниль. – и что, к вечеру твоему папе плохо стало?
- Ну да. Он уже без сознания был.
- Да, после такого лекарства долго болеют… месяцами… под присмотром врачей.
- Да нет же! мы заехали на конюшни Эльерда и там врачи его за неделю вылечили! Дали ему какие-то там свои лекарства и все было хорошо. Вы же помните, праздник тогда позднее начался…
- Я слышал про то, что Эрсеваля ранили, и его лечили врачи на конюшнях… но то что ты рассказала, совсем меняет дело. Удивительно – он в упор посмотрел на нее – наверное, боги действительно не зря отметили тебя таким цветом глаз – они к тебе благоволят. Ты даже представить себе не можешь, как вам всем тогда повезло…
- Нам да… а вот мальчик так в лесу и остался. С ним, наверное, беда случилась! Поймали его Проклятые перебежчики – взгрустнула девочка, не заметив, как поморщился Фесниль.
- Не думаю – покачал головой Фесниль. – скажи мне, как выглядел этот мальчик?
- Ну он… он – смутилась она – у него тоже лицо было синее.. и руки тоже…
- Ну тогда с ним все в порядке. – улыбнулся Фесниль. – скорее всего он вернулся домой, к семье.
- Я думаю, что его семью убили перебежчики… и его тоже… поймали и убили. Это ужасно!
- Нет-нет! Поверь мне! Они… они просто живут в лесу. Вся его семья. Такие, как я… часто живут в лесу. Чтобы никто не мог видеть, какие мы на самом деле.
- Но ведь в лесу перебежчиков опасно!
- Не опаснее, чем в любом другом месте.
- Они на нас напали! Они в нас стреляли, эти перебежчики!
- И сколько эльфов погибло?
- Нисколько.
- Значит, вас просто пугали… чтобы вы сами не напали на них.
- Но они ранили папу!
- Скорее всего, они просто промахнулись.
- Как это промахнулись? Они же в него как раз попали!!!
- В том то и дело, что, скорее всего, они не хотели его ранить, но… промахнулись…
- Ничего себе промахнулись. А папа говорил, что они просто стрелять не умеют, вот! Он сказал, что если бы они умели стрелять, они бы всех убили.
- Ох, малышка, не говори ерунды! Перебежчики стреляют… не хуже меня! Если бы они хотели – они действительно бы всех убили.
- Я видела, как вы стреляете – пробурчала тихонько девочка – очень плохо… и промахиваетесь частенько.
- Ох, глупышка, я просто притворяюсь!
- Как это? Зачем?!
- Ну, понимаешь – отвел взгляд Фесниль - я не могу долго «носить» этот облик. Мне очень часто нужно его сбрасывать и становится самим собой. А все хорошие стрелки, как ты знаешь, постоянно участвуют в различных стрельбищах, там мне пришлось бы все время быть на глазах у кучи народу.
- Так вы… так – пронзила мозг девочки догадка – вы поэтому все время куда-то пропадаете?! Вы прячетесь, чтобы превратится в… - девочка замолчала, решив что слово «монстр» наверняка обидит Фесниля.
- Именно – вздохнул он. – когда ты начала говорить про Перебежчиков, про Ирейскую сталь… я очень испугался. Ведь… я… моя семья… мы жили там, в лесу Перебежчиков… я испугался, что ты как-то узнала об этом и нам с сыном придется бежать отсюда. Впрочем, нам и так придется. Нельзя нам рисковать.
- Дядя Фесниль, вы чего?! Не нужно ехать к перебежчикам, там опасно!
- Опасно. – кивнул Фесниль – но если кто-нибудь узнает о том, что я… болен…
- А это болезнь такая, да?
- Да, я приехал сюда давно, рискуя, чтобы искать тут лекарства.
- От этой болезни? Чтобы кожа снова стала белая?!
- И от этой и от всех остальных.
- От остальных?
- Конечно, сама подумай, откуда в лесу у Перебежчиков взяться таким лекарствам, как у вас? Среди таких, как я… не так много врачей… и травки лечебные там почти не растут… а облик менять, так, как я, почти никто не умеет.
- И что? - тихим голосом спросила девочка.
- И когда кто-то из нас заболевает, он не может поправиться и умирает – безжизненным голосом закончил Фесниль.
(Илли, супруга моя, как мне плохо без тебя, если бы только знала! Без тебя и без нашей малышки, Нишки… о, если бы тогда болезнь забрала не вас, а меня… почему боги были так суровы?! Вас, а не меня?! Я с радостью принял смерть, только бы вы жили… а тут, в этом забытом всеми лесу та травка, что могла бы вас спасти растет целыми полянами…никому не нужная… потому, что у них есть лекарства и получше… а я… я тогда так и не успел ее достать… только потерял время, вместо того, чтобы провести ваши последние дни рядом с вами, милые вы мои…)
Он почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Когда он посмотрел на малышку, в его глазах блестели слезы.