Пошатываясь, Йен вышел из бара к стоянке, доковылял до своего «Джека Дэниэлса» и небрежным движением руки поверх светодиода открыл дверь. Внутри было темно: хоть глаз коли. Он набрал в грудь воздуха, почувствовав, как саднит горло, а привкус во рту "как кошки ночевали", и гаркнул:
- Дорогая, я дома!!!
Свет включился только в том отсеке палубы, где он стоял. Йен пошёл по коридору к лифтам в центре корабля и свет как бы следовал за ним, включаясь в отсеке, порог которого он переступал, и выключался в том, который покидал.
- Чёрт! Эта экономия меня когда-нибудь доконает, – пробурчал он.
Мерное приглушённое гудение турболифта также действовало на нервы, создавая иллюзию в его приболевшем воображении, что это на самом деле звук хирургической пилы, которой мозгоправы из отеля "Калифорния" делают ему лоботомию. Лифт проехал всего на одну палубу вверх (с первой на вторую), но ему показалась, что лифт поднимался с уровня канализации до самого кончика иглы на Эмпайр-стейт-билдинг.
Опять по серому холодному коридору, свет в котором опережал его всего на пять метров, а дальше зияла космическая беззвёздная тьма, пока он не приближался к очередному отсеку.
Рубка была пуста и при свете выглядела мёртвой. Его воображение опять преподнесло красочную метафору: "Морг, вокруг ледяной хромированный метал, а в центре – такой же металлический стол для вскрытий, на котором лежит молодая девушка, с точёной фигуркой, бледнее чистого листа с сероватой, почти прозрачной, кожей, более холодная, чем металл под ней. И единственное, что на ней надето – это бирка с накорябыными словами: «Причина смерти – неизвестна». Йен тряхнул головой, чтобы убрать эту картину и спросил:
- А где весь народ?
- Экипаж отдыхает, – отозвался мелодичный женский голос.
- Вот ведь ленивые свиньи, – сказал Йен беззлобно и усмехнулся, – А с какой стати? У них, что тихий час?
- Позвольте напомнить: сейчас 03:20 по бортовому времени.
- Вот ведь, чёрт! Сколько же я пил?! – удивляясь сам себе.
- По анализу воздуха из ваших лёгких могу сказать...
- Это был риторический вопрос! – гаркнул он, перебив услужливый компьютер, и вновь почувствовал, как саднит в горле.
Прокашлявшись Йен сел в кресло штурмана, проделов несколько манипуляций, завёл двигатели и аккуратно вывел корабль со стоянки. Голова всё также болела, кружилась, его мутило, но за годы службы подобное он мог делать на чистом автомате даже с закрытыми глазами и в любом состоянии.
Стоянка орбитальной станции «Д.Митчелл» осталась далеко позади, и на экране был один и тот же пейзаж: тьма и звёзды, звёзды и тьма. Йена мучила зевота, но спать совершенно не хотелось, команда дрыхла и видела девятый сон, а болтать с компьютером себе дороже: того и гляди выведет из себя. Но он всё-таки спросил, есть ли какие-нибудь срочные дела на сегодня. Оказалась, что есть. Хозяйка корабля прислала сообщение с приказом: забрать её с очередного курорта.
Хозяйка – мисс Голди Купер, двадцати трёх лет отроду, дочь магната Лэзли Купера. «Юная наследница и подающая надежды талантливая светская львица» – как называли её глянцевые таблоиды. «Тощая-богатая-стервозная сучка» – как называл её сам Йен, конечно за глаза. Иногда, когда он был в хорошем расположение духа, то использовал более ласковое прозвище: «Наша мисс Соплячка». Но это было редкостью – хорошее расположение духа.
Однажды папаша мисс Купер расщедрился на её двадцатилетие и подарил корабль вместе с экипажем. Экипажу это не очень понравилось и большинство ушло. Остались только те, кто по каким-либо причинам не могли найти работу на других кораблях. С тех пор мисс Купер официально являлась капитанам корабля. Сам же Йен считался её первым помощником, а в её отсутствие командиром, но ни как не капитаном – этот пункт был особо прописан во всех документах на корабль. Единственное, что утешало его и всей команды самолюбие, так это то, что мисс Купер большую часть времени проводила вне корабля: на курортах, тусовках и ещё бог знает где.
Только десять дней в месяц она трепала им нервы, но зато остальное время они были предоставлены сами себе. Пользовались они своей свободой во всю: перевозили грузы, пассажиров, собирали металлом на астероидных полях, заколачивая деньги, что бы однажды выкупить старенького «Джека» и стать ещё более свободными, примерно на дополнительные десять дней в месяц. А иногда они зависали на пару недель у какой-нибудь орбитальной станции, где имелись бары и бордели и проматывали там все деньги заработанные на перевозке грузов, пассажиров и сборе металлолома, но никогда не жалели, что им придется снова копить. Так и жили, смешивая нелёгкий, а парой опасный, труд и бесшабашное, бестолковое веселье, скуку и приключения. В последнем им помогали старые знакомые: горстка идеалистов-революционеров, или как называл их Йен: «идиотов-раздолбаев» (или «дружки Че»).
Второе сообщение, о котором поведал компьютер, было как раз от них: они просили подобрать их сторонников на какой-то перевалочной базе на астероиде и перевезти их на другую "супер секретную" базу в соседней системе от той, где был курорт мисс Купер. «Вот ведь конспираторы хреновы, – подумал Йен – придётся сделать не большой крюк». Они всегда доставляли ему лишние хлопоты, редко платили, а если платили, то мало, но он не жалел потраченного времени. Такой циник как Йен находил их забавными ребятами с их странными идеями о «свержении бесчеловечного капитализма и его жрецов – глав крупнейших корпораций». С этими “забавными ребятами” ему никогда не было скучно, они всё время втягивали его и команду в свои идиотские неприятности. Острый на язык, Йен особенно любил над ними подтрунивать, правда, они этого не любили.
- Итак. Мы заберём нашу мисс Соплячку с VIP-курорта, а перед этим переправим дружков Че с секретной базы на супер-секретную базу. Я всё правильно понял? – ухмыльнулся командир корабля.
- Вы действительно хотите знать ответ или это риторика? – уточнил компьютер.
- Молодец, сладкая! Учишься. Проложи курс со всеми остановками, – уже более серьёзно приказал Йен.
- Слушаюсь командир, – прочирикал сладким женским голосочком компьютер и принялся за дело.
- Класс: мы едем за "капитаном" через крюк «Хрен знает что случится», то-то команда обрадуется, – командир корабля «Джек Дэниэлс» поудобней устроился в кресле, а его глаза заблестели от электризующего всё тело предчувствия чего-то интересного и захватывающего впереди под стать промчавшейся, как метеор, мысли: «Ох, покатаемся мы на рогах у Фортуны».
http://www.proza.ru/2010/05/06/1112