12.
Как обманчива бывает человеческая внешность! Так, за грубыми и малосимпатичными чертами лица порой скрывается поэтичная и чувственная натура, а за привлекательной интеллигентной наружностью – пустая черствая никчемная душонка.
Да что лицо, даже глаза, которые, согласно расхожему штампу, называют зеркалом души, могут ввести в заблуждение.
Старший бухгалтер Спиридонов тому яркое подтверждение. Как известно читателю, внешность у него была не очень располагающая. Совсем даже напротив, серая и невыразительная.
Но это не мешало Спиридонову тонко понимать и ценить истинную красоту.
Не будем голословны. Одно из доказательств – неудержимая многолетняя страсть Спиридонова к красавцам-дискусам. Кроме этого, в юности он, конечно же, пописывал сентиментальные стишки, тайно и безнадежно предавался мечтам о прекрасной незнакомке.
Эта девушка-мечта будет не только несравненно красива, но умна и чутка, в отличие от других примитивных и глупых женщин. И она сможет по-настоящему понять и оценить его душу. Только такой девушки в жизни он так и не встретил.
А как невыносимо трудно жить в окружении чуждых для тебя людей, людей которые тебя совсем не понимают и не хотят понять.
И жил он серой, как его костюм и внешность, жизнью, и один серый день сменял такой точно серый день-близнец.
Шли годы, и ничего не менялось, если не считать увеличения жировой массы тела и площади свободной от волосяного покрова кожи головы.
И Спиридонов уже отчаялся, что в его серой размеренной жизни смогут произойти перемены...
Прекрасная девушка-мечта приходила к нему только во сне. Правда, это случалось не очень часто, но каждый раз, ложась спать, Спиридонов надеялся на иллюзорное свидание.
Последние годы прекрасный образ приобрел довольно конкретные черты. По крайней мере, длинные черные волосы и бездонные карие глаза принадлежали Леле.
В этом не было сомнения. А вот фигура постоянно менялось.
То она была тонка и стройна, как девочка-подросток, и Спиридонову хотелось ее укрыть и оберегать от жестокого и злого мира.
А то она имела пышные формы секс-бомбы, и бухгалтер, заключая ее в объятия, безумно стонал во сне от вожделения, чем приводил в полнейшее недоумение свою почтенную супругу, с которой вынуждено делил ложе.
Поэтому ничего удивительного нет, что в первую же ночь в Зеленом Мысе Спиридонову приснилась Леля.
На этот раз ее фигуру полностью скрывал широкий кожаный плащ. Леля сидела напротив Спиридонова на стуле и призывно смотрела на него своими ласковыми глазами. И хотя расстояние между ними не превышало и полуметра, Спиридонов, несмотря на все старания, не мог дотянуться до девушки.
Казалось, до Лели оставались, какие-то сантиметры. Вот-вот – и он коснется кончиками пальцев ее блестящих волос.
Но нет, опять неудача! А девушку, похоже, эти неудачи только забавляли. Она смеялась и манила Спиридонова в свои объятия.
Тогда возбужденный Спиридонов пытался вскочить на ноги, но тело не повиновалось ему.
Оно было словно приковано к кровати. И Спиридонов продолжал вожделенно тянуть руки к желанной девушке-мечте. И не мог дотянуться, хотя девушка была так близко.
Он чувствовал ее тепло, ее дыхание. Но дотянуться не мог. А ведь до мечты было рукой подать.
– Да ты садись рядом, на табаретку! Я тебе сейчас такое расскажу, обхохочешься! – продолжая улыбаться, сказала Леля почему-то голосом Зои Ивановны и потянула к Спиридонову руки.
Бухгалтер вдруг с ужасом заметил, что руки у нее черные и грязные, с длинными загнутыми ногтями. И эти ногти вот-вот вонзятся ему в лицо.
Он беспомощно дергался, как перевернутый кверху лапками жучок, и не мог оторвать глаз от надвигающихся на него страшных ногтей.
И когда он поднял глаза, с ужасом увидел, что у Лели лицо Колокольниковой. Она оскалилась, обнажая острые как иголки зубы, и наклонилась над Спиридоновым.
Бедный бухгалтер закричал, дернулся из последних сил и грохнулся с кровати на пол.
От падения Спиридонов проснулся.
Он сел и тряхнул головой, сбрасывая, как капли дождя, обрывки страшного сна. Через открытое окно со двора доносились голоса.
– ... я тебе точно говорю, соседка. Все мужики как один – кобели. Вот вчера приехал новый курортник. Смотреть не на что, плешивая обезьяна, так нет, туды же. Нацепил лямпортный пинжак, шляпу, прикупил цветов и спрашивает – «Где Леля?»
Лелю, ему, видите ли, подавай, старому козлу. За комнату стал расплачиваться, смотрю – денег у него толстенная пачка. Ну, думаю, клиент стоящий! Я, ему, конечно, красавец, то да се, мужики ведь похвалу как малые дети любят.
Я его потом вспомнила, он лет семь назад тут со своей бабой отдыхал. Здоровая такая корова, а он за ней, как телок малый, сзади ходил. А тут глядите, приперся с цветами и «Где Леля!» Ну, скажи, разве не кобелина!
– Твоя правда, Зоинька! Вот мой вчера заявился, а у самого, у сволоча, на щеке помада! Я ему – «Где был?», а он так с улыбочкой – «В бадминтон на море играл!»
Я бы этих курортниц, будь моя воля, в этом море всех бы утопила. Если они, сучки, так это море любят! Да только не за морем они сюда прутся, а за мужиками нашими. Шлюхи! – поддержал тему молодой женский голос.
– Вот и я говорю, обхохочешься! Посмотрел бы этот старый облезлый павиан на себя в зеркало! Какая там Леля! Она, конечно, девушка приветливая. Ты ведь знаешь. Может, улыбнулась пару раз этому мухомору лопоухому из вежливости, а он себе что возомнил! Да мне приплати – не позарилась бы на такого и в голодный год! – продолжала возмущаться требовательная Зоя Ивановна.
Слушать дальше у Спиридонова не было никаких сил. Он разбудил Миньку и, демонстративно громко хлопнув дверью, вышел во двор.
Увидев жильца, Зоя Ивановна прервала оживленную беседу со своей соседкой на полуслове.
– Ладно, Катенька, засиделась я. Надо на базар сходить, – наигранным тоном проворковала Зоя Ивановна, косясь на жильца. И когда Спиридонов с Минькой прошел, кивнула головой в его сторону, и понизив голос прошипела – Вот он! Видала старого козла? Ну, не смех!
Настроение у Спиридонова после услышанного было напрочь испорчено. Да что настроение, это был крах всем его надеждам и мечтаниям! Услышать про себя такое! Это был удар ниже пояса грязным кованым сапогом!
Спиридонов был, конечно, не настолько наивен, что бы обольщаться на счет своей наружности. Но он и не представлял, что может выглядеть со стороны таким жалким и неприглядным. И сколько он ни пытался себя успокоить, что услышанное это только сугубо субъективное мнение Зои Ивановны, натуры злобной и неумной, но в глубине души, как это ни прискорбно, вынужден был признать ее правоту.
Розовые очки, через которые он последнее время пытался смотреть на свое будущее, разбились вдребезги на великое множество блестящих осколков. И их уже невозможно было собрать. Он поскользнулся на этих осколках и со всего маха ударился лицом о булыжную мостовую реальности.
После этого падения было очень больно, прежде всего, от возникшей внутри пустоты и бесконечного одиночества.
И эту освободившуюся пустоту мгновенно заполнил удав-страх.
Теперь у него не было соперников.
Бухгалтер удивился, но, несмотря на белый день, его обступили Федот Анатольевич, Анька, Колокольникова, Лыткин и примкнувший к ним, наконец, сварщик Витек. Они ничего не говорили, а окружив несчастного бухгалтера плотным кольцом, смотрели на него в упор пустыми мертвыми глазами.
И это молчание было по-настоящему ужасно, хуже самых громких проклятий. А Спиридонову так хотелось крикнуть изо всех сил:
– Что вы ко мне привязались! Ведь я ни в чем не виноват! Вам это отлично известно! Это все сделал молодой человек в плаще! Идите к нему!
Но мертвецы стояли молча и никуда уходить не желали.
– Пойдем купаться, вода такая теплая! – вернул Спиридонова к реальности голос Миньки. Мальчишка, видимо, уже давно теребил его за рукав рубашки.
– Да, да, малыш, конечно, пошли, – встрепенулся бухгалтер и, поспешно взяв мальчугана за руку, устремился поскорее на пляж.
На пляж, чтобы раствориться там, в толпе веселых и беззаботных отдыхающих. На пляж, который не жаловали удав-страх и его спутники.
День, проведенный на пляже Зеленого Мыса, внешне ничем не отличался от других таких же в Ялте. Минька купался, собирал гальку, строил из нее причудливые дворцы, но у Спиридонова, сидевшего под зонтиком, в голове крутилась только одна мысль – «Что же делать дальше?»
Получается, если его мечты о Леле не имеют под собой реальной основы, если это только его глупые фантазии, то он в полнейшем тупике. Ехать назад домой к жене было для Спиридонова хуже каторги.
Впрочем, именно каторга, а точнее, тюрьма, светила ему реальнее всего. Это в лучшем случае. О худшем Спиридонов не хотел даже думать. После почти шестичасовых размышлений бухгалтер, наконец, решил, что он должен непременно увидеть Лелю, и тогда все определится окончательно.
От нее, и только от нее он должен узнать свою дальнейшую судьбу.
Вечером, когда Спиридонов уложил Миньку спать и направился в магазин, в дверях его остановил голос.
– Далеко собрались, сударь? – перед ним стоял и цинично улыбался Вадим Петрович собственной персоной. Несмотря на крымскую жару, на молодом человеке были неизменные плащ и сдвинутая на глаза шляпа.
– Я, собственно, в магазин... э-э, хотел за продуктами... – промямлил обескураженный бухгалтер. – А вы каким образом здесь? Как вы меня нашли?
– Какая разница, каким образом! Адрес, между прочим, вы мне сами дали, дорогой мой! – пожал плечами молодой человек и, прихрамывая, направился к стоящему в углу креслу. – Вы лучше скажите, как ваши дела? Где ваша вожделенная Леля? Я правильно запомнил ее имя? Домик для покупки уже присмотрели?
– Да какой там домик! Не до того! Лели-то нет! – отчаянно махнул рукой Спиридонов.
– Где же девушка вашей мечты? – поправляя длинные волосы, спросил молодой человек в плаще.
– Вы не поверите! Она, оказывается, живет и работает в N-ске! Вот такая ирония судьбы! Я еду к ней в Крым, а она в N-ске! – всплеснул руками бухгалтер.
– Так что, теперь назад поедете? Так, сказать любовная челночная политика товарища Спиридонова? Круто! – закуривая «Marlboro», спросил молодой человек.
– Вы же знаете, мне домой нельзя! Милиция меня наверняка давно разыскивает!
– Пожалуй, вы правы. Сейчас в N-ск ехать не с руки. Значит, надо вызвать вашу ненаглядную сюда! – резонно заметил молодой человек в плаще.
– Но каким образом? – пожал рыхлыми плечами бухгалтер.
– Элементарно! Доверьтесь мне! Так и быть, помогу! – заверил Спиридонова молодой человек. – В какой комнате дислоцируется хозяйка дома, которая, если мне не изменяет память, приходится вашей Леле теткой? Пошли, дорогой мой, показывайте!
Через пять минут Спиридонов с молодым человеком в плаще вышли во двор.
– Вот все ваши проблемы и решены. Теперь ваша Леля непременно приедет! Не сомневайтесь! Что ни говори, а похороны родной тетки – дело серьезное и ответственное! – улыбнулся молодой человек в плаще и, аккуратно скрутив капроновую удавку, положил ее в карман.