Писать тебе – моя вновь проявившаяся потребность, словно расползшаяся под неожиданной нагрузкой едва затянувшаяся старая брешь в брюхе. Твои натуральностью исполненные резкие движения, когда в разговоре ты опрокидываешь солонку, оживленно жестикулируя и извиняясь, эти твои движения ускорили такую потребность писать холодеющими пальцами. Когда ты смотришь в меня, я улыбаюсь. Если ты узнаешь меня хоть немного, пальцы мои будут теплее.
«Только то, что ты запомнил, твое, остальное безжалостно стерто из памяти» - уже на первом резком повороте я стал терять какие-то важные образы. Не ухватиться за их жаркие пестрые хвосты. Только и остается для меня как выход резервное копирование.
А неяркий и мягкий свет твоей ежедневной маски, которую ты ловко и гордо научилась нести среди людей, больше не сигналит ложными огнями в мою сторону. Приподняла за краешек и показала украдкой, как ты прекрасна под ней. И в эту ночь так томительно-сладко верить, что мне одному. Показала и не спряталась под нее вновь. Засыпая в растекшемся изнутри карамельном тумане, вспомню, как коснулась меня случайно, выдумаю во сто крат больше. Встречаемся через каких-нибудь 14 минут в глубокой фазе моего сна. Наверное, ты узнаешь меня.
Спустя сотни автобусных остановок солнце дерзко выглядывает из-за моей спины, подсматривая за тем, что я пишу тебе. А в глянцевом окне моего электронного дневника отражается уже проснувшийся, но так стремящийся назад, в свой сон, человек.
Я играю в какую-то новую, затягивающую в неизведанные углы игру, где плата за допуск на аттракционы – откровенность, а денежных единиц у меня – пока полные карманы. Хотя у любой карусели не обязательно вообще платить, отсутствуют контролеры вроде совести или общественного неодобрения, я все же бросаю монетку искренности, и мне доступны любые высоты, любые повороты даются потом легко.
«Любовники и странники» - так начинает свою песню Chinawoman. Ее голос в последние недели шлифует своей липкой грубостью мои рассыхающиеся извилины. И это именно тогда, когда я все еще не привык к тому, что в тебе так гармонично сочетается половина меня и половина тебя. В последние годы ты доминируешь, но половина меня затаилась до поры, как созревающее вино от молодого проходит свой путь к зрелому. Я и боюсь предположить, какая это будет смесь!
Chinawoman поет для тебя, но слышать ее песни пока поручено мне.
Вот и в этот раз примитивная мелодия рисует в моем отдаленном сознании твои сложенные вдоль тела руки, согнутые в пальцах. Небольшие и аккуратные, с диким количеством изведанных мест и запутанных ими волос, пальцы твои не коснулись моих шепчущих губ, не приказали им молчать, когда я осмелился сказать свое первое «хочу». И потом лишь спустя пару часов я уже целую их кончики, приводя в движение механизмы страсти сначала.
От быстрых слов и жарких объятий подскакивает температура, и я уже не уверен, кто из нас заводила. По-моему, такое у меня впервые. И это снова не комплимент.
Взошло твое солнце, а до сих пор не знаю, кто ты. Мои варианты остановились на «раскаявшийся ангел» или «чувственный дождь» - уже не помню точно. И это после того, как я получил ожег сетчатки, упорно не сводя взгляда от твоей цифровой улыбки!
А танцуешь ли ты время от времени? Или все пятки в золоте? Если что-то припасено на случай особый, готова ли испробовать напополам со мной? В моем багаже остались нераспакованными несколько чемоданов.
02.05.2010 г.