Скитальцы-глава 35. Баня

               


      Вышли на огород и залюбовались. Такая кругом была красота и порядок. Вдоль забора густо стелился хмель; по периметру зеленели кусты смородины, малины, жимолости. В дальнем конце огорода зеленели густые заросли черемухи. Отдельно стояла стройная рябинка. А грядки! Грядки поражали своей аккуратной формой. Не широкие, с аккуратными бороздами. И чего только там не росло! И кудрявые заросли гороха, вьющиеся по опорным палочкам. На них висели гирлянды еще не зрелых стручков. По низу, по кромкам грядки обрамляли прямоствольные кустики бобов. В дальнем углу зеленели заросли тыквы. Среди ее зеленых лопухов ярко желтели крупные бутоны цветения. И чего тут только не было! И репа, и капуста, и морковь, и лук, и уйма цветов. По всей площади огорода повсюду зеленели зонтики цветущего укропа, издающего невероятно вкусный аромат над всем огородом.
Они оба стояли как зачарованные такой красотой.
      - Смотри, Горыныч, тут и картошка растет! В эти годы на Руси, мне кажется, картошки еще не было.
      - А ты раскинь мозгами. Картошку в Россию завезли еще при Петре первом. Где-то в тысячу семьсот двадцатых годах. Она очень понравилась простому народу и быстро прижилась. Тем более, власти, стремясь ее шире внедрить, семена раздавали всем желающим бесплатно. С тех пор и до наших дней это для народа, почитай, второй хлеб.
      - Ну, хватит лясы точить, как говорит хозяйка. Давай банькой займемся.
      - Давай, Горыныч. Ох, как давно это было – банька! Даже не верится.
      Баня стояла посреди огорода. К ней вела, посыпанная щебнем, тропинка. На полдороге красовался колодец с навесом над срубом.
      Зашли в баню. Предбанник был небольшим, но емким. Вдоль глухой стенки красовалась ровненькая поленница березовых дров. На лавках лежали мочалки и деревянный жбанчик с какой-то жидкостью.
      - Это что за пойло? – спросил Степан, пробуя жидкость на запах.
      - С такого пойла из нужника не вылезешь,- рассмеялся Горин.- Щелок это. В здешние времена мыло было большой редкостью и стоило дорого. Простой народ стирал белье и мылся щелоком. Его из печной золы варили
Рядом вверх дном стояла деревянная посудина, вроде бочонка, но с низкими бортами,
      - А это что за сосуд?
      - Этот сосуд называется лоханка. Она здесь вместо тазика. Одна на двоих. Так и будем мыться, по очереди черпая воду ладошками.
      Из колодца наносили воды, заполнили, вделанную в печь железную колоду и затопили печку.
      - Банька-то здесь топится по белому, с дымоходом. Я думал в те времена, не только бани, но и избы крестьяне топили по черному.
      Березовые дрова горели буйно. Тяга была хорошая, а дрова сухие.
Они вышли в огород, ожидая, когда нагреется вода, сели на скамеечку.
      - Ну, Горыныч, что дальше делать-то будем? Мотька поправится, приедет его благородие, начнется допрос. Чего врать-то будем? Правду ведь рассказать невозможно. Не поверят. Надо что-то придумать.
      - Думай, не думай, ничего не придумаем. Врать будем или правду скажем, все равно не поверят. Придется как-то выкручиваться. Мне «его благородие», как ты назвал, кажется человеком порядочным. И к нам относится сочувственно. Кабы не он, валялись бы мы с тобой сейчас на нарах, а Мотька под охраной в изоляторе. Будем объясняться по обстановке. Если правду расскажем, и если даже поверят, боюсь, из интереса по начальству затаскают. Причем по служебной лестнице все выше и выше. Чем все это закончится? Бог его ведает. Не исключено, что в конце-концов, упекут в психушку. Причем пожизненно. Давай пока голову не будем забивать. Время подскажет как себя вести.
      Баня скоро поспела. Они вошли, разделись, одежду сложили в угол и вошли в жаркое чрево бани. Со знанием дела подняли пар, обмыли кипятком полок и приступили к делу. Горин показал другу, как пользоваться щелоком. Оказалось просто. Надо макать в него мочалку и натирать тело.
      Спустя время в баню вошла хозяйка. Не стесняясь голых мужиков, объяснила: - «Чистая одежа на лавке. На крючках рушники для утирки. Хороший пар держите. Так бы и попарилась с вами, да недосуг». И вышла.
      - Чего это, Горыныч, она не стесняясь к нам вошла? Да и попариться вместе была не прочь?
      - Степа, в старину не было позором, когда мужчины и женщины в бане мылись вместе, несмотря на степень родства. Только девушки мылись отдельно.