Скитальцы-глава 34. Галина

               


      Толпа у ворот все нарастала. Народ, уже с угрозами, требовал выдачи на расправу арестованных конокрадов. Офицер тщетно пытался объясниться с народом, но это не помогало. Он стал уже сомневаться в нормальном исходе дела.
И тут внимание толпы привлек необычный обоз, который не спеша приближался к приказной избе. Впереди, на нескольких телегах, лежали раненые, все в перевязках. Следом шли, размахивая хвостами, три коровы и несколько лошадей с тяжелыми берестяными пестерями на спинах. Караван замыкали верховые крестьяне числом в десяток человек. Впереди ехал староста соседней деревни. Толпа у ворот управы молча расступилась. Навстречу вышел офицер. К нему подошел староста и доложил:
      - Ваше благородие! Передаем вам, как представителю власти, пойманных жителями нашей деревни, конокрадов, вместе с трофеями. Они, оказывается, крали не только скот, но и грабили людей. Здесь, в пестерях, изъятое нами при задержании добро. Кроме того, сдаем вам скот, похищенный не в нашей деревне. Своих коней и корову наши жители опознали и вернули себе. Кроме того, сдаем два ружья и два пистолета, изъятые у бандитов. На этом все.
      - Ну, молодцы! - радовался офицер. Мы давно гонялись за этой бандой, но все без результатов. А вам так четко все удалось! Ну, молодцы. Я доложу губернатору о ваших людях, их заслугах. А что это пленники все в синяках и перевязках? И почти неподвижные? Что это? Может, жители от души постарались?
      - Никак нет, ваше благородие. При задержании так пострадали. В плен не хотели сдаваться. Нашим тоже ладно досталось.
      - Ну, ясно, - понимающе улыбнулся офицер, – сочувствую вашим пострадавшим. И он обратился к собравшейся толпе:
      - Граждане, прошу разойтись. Конфликт исчерпан. Настоящие конокрады - вот они, на телегах. Не думаю, что у вас поднимутся руки на этих едва живых полутрупов. Прошу разойтись. Те арестованные, что мы сюда доставили, преступники другого склада и вам неинтересны.

      Обилие арестантов, натолканых в приказную каталажку, явно не вмещалось в ее габариты. Пришлось срочно размещать, как придется. Горыныча с друзьями поместили в большой дом к вдове. Ей же поручили уход за больным Матвеем. Остальных арестантов разместили в пределах каталажки, оказав им первую помощь силами уездного фельдшера.
      Офицер зашел на квартиру, где разместились скитальцы, и объявил:
      - Сложившаяся обстановка не позволяет мне уделить вам должного внимания. Вы находитесь под домашним арестом до выяснения всех обстоятельств. Надеюсь, что состояние вашего пострадавшего не позволит вам совершить безрассудный поступок – кинуться в новые бега, причем абсолютно бесполезные. А пока отдыхайте, лечите больного и, по возможности, помогайте хозяйке. Я исчезаю минимум на две недели. После этого, вернусь, и мы продолжим наше общение. Надеюсь, с взаимной выгодой. А пока - до свидания
      Скитальцев разместили на постой к молодой вдове Галине Карасевой. Дом был большой, светлый, с крытым двором и большим огородом. Обогревался большой русской печкой. В кухне было просторно и чисто. Мебели немного: деревянный стол с добела очищенной столешницей, вдоль стен – лавки, в углу на подвеске рукомойник в виде большого чайника с тазиком внизу. Рядом, на крючке - холщовое полотенце. Напротив чела печи, под окном, еще один небольшой стол, похоже, для готовки еды. На стене- полки с разной кухонной посудой. В красном углу – божница с потемневшими от старости иконами, украшенная вышитым нарядным рушником. За печкой, отделенная от кухни досчатой крашеной заборкой, небольшая комнатка с топчаном. Туда поместили Матвея со сломанной ногой. На задней стене, рядом с входной массивной дверью, напротив глухой части печной стены – вешалки для одежды. Тут же лаз на печь. Под потолком полатьи. Дальше дверь в горницу, куда постояльцев не пустили. Полы были не крашены и чисто проскоблены.
      Все это Горин и Степан окинули быстрым взглядом и оценили чистоту и порядок в доме. Хозяйка, крепко сбитая баба, на взгляд не старше двадцати с небольшим лет, производила приятное впечатление. Одета в обычную крестьянскую одежду, чистую, аккуратную и ладно сидящую на ее фигуре. Постояльцев встретила приветливо. С улыбкой поздоровалась, оглядела их с головы до ног и молвила (именно молвила подумалось постояльцам, такой у нее был голос и манера речи): - Ничего мужики, крепкие. За постой свое отработают. Как раз сенокос подоспел, дрова на зиму готовить пора, да и дом в мужском уходе нуждается. Мужички видать крепенькие, деловые, от работы отлынивать не будут. Пусть остаются.
      - Не много ли, хозяюшка, запрашиваешь за постой,- спросил Горин.
      -А ты сам посуди. Лопотина на вас вся драная, да грязная. Ее даже огородное пугало испугается. Значит, надо смену завести. Это раз. Денег у вас, начальство сказывало, в кармане вошь на аркане, да блоха на цепи. А вас еще и кормить надо. Это два. За больным уход и лечение тоже моя забота. Это три. А там еще насчитается и четыре, и пять. Так что, не горюйте, справитесь. Мужики вы крепкие, дюжие.
      - Хорошо, не будем спорить. Принимаем твои условия. А что ты так рано овдовела? Еще совсем молодая.
      - А чего уж там. На второй месяц после свадьбы с мужиками на медведя пошел, с рогатиной. Ну, мишка его в кулек и скомкал.
      - Надо же. Жалость какая.
      - Да ладно. Чего уж там. Что было, то сплыло. Что минуло, то сгинуло. Тяжел крест, но надо несть. Хватит лясы точить. Вот вам чистая одежонка. После мужа осталась. Марш в баню, на огород. Там рядом колодец. Водой наполните колоду, дрова рядом. Топите. Мойтесь, парьтесь, веники, там, на полке лежат. Лопотину, грязную в угол сбросьте. Я сама с ней разберусь. Ну, давайте, не стойте. Мне некогда с вами чичкаться. Займусь вашим болезным. Я ведь знахарка, хоть и молодая. Родная бабка научила.