Уважаемый мэр!
Мне пятьдесят лет, но я ещё никогда никому не жаловалась. Муж у меня обалдуй и лежебока. Ваша местная газета, где требуются кочегары и плотники, им до дыр зачитана, диван до пола провис, а он лежит себе и поёт: «Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет!» Если бы, конечно, на кухне в углу плесень завелась или там под окно дерево после урагана рухнуло, я бы к Вам обратилась с просьбой оттереть и убрать. В подъезде мусора до колен, в кладовке у нас не разобрано, на балконе чёрт ногу сломит, но это всё мелочи по сравнению с тем, на что я Вам хочу пожаловаться.
Значит, так. В нашей квартире месяц назад появилась мышь. Главное, ночью. Просыпаюсь и говорю мужу:
- Ты чего это меня посередь ночи гладишь?!
- Я тебя днём-то не глажу! Сдалась ты мне!
Заснули. Опять просыпаюсь.
- Ты, старый хрыч, прекрати мои ягодицы обглаживать!
- Дай поспать! На твои ягодицы взглянешь – глаза заслезятся.
Влепила я мужу оплеуху, как в юности, когда он пытался меня поцеловать, забыв вынуть изо рта горящую сигарету.
Ну и, конечно, как всегда, началась потасовка. Хорошо, что у нас уже стеклянной и фарфоровой посуды не осталось и весь алюминий в пункт приёма сдан. Летают пластмассовые тарелки и пусть летают – от них синяков почти не бывает.
Вдруг я вижу: на моей подушке мышь сидит и ухмыляется. И говорит человеческим голосом (а может, это муж сказал, я была ошарашенная, как перед ЗАГСом):
- Что ты делаешь, кобыла? Убери свои копыта!
Мышь, конечно, мы не поймали. Залезла она, паразитка, в видеомагнитофон. Вилками туда пихали, раскалённый на огне нож совали, всё перекурочили, а эта шерстяная гадина, оказывается, под кровать смылась, пока мы за шестнадцатикилограммовой гирей в сарай бегали.
На следующую ночь мышей появилось штук пять. К утру они уже крысами стали, потому что кашу, приготовленную для завтрака, слопали, даже холодильник умудрились открыть и целую кругляшку сыра ухайдакали.
Мой муж утром достал ружьё и начал по ним палить. Главное, от мебели щепки летят, от телевизора – стеклянные брызги, а отожравшиеся мыши на подоконнике, как галки на проводе, сидят.
- Куда ты собачишь? – кричу я мужу. – Пали в окно!
Пока он разворачивался, мыши на него взобрались и сидят, как попугаи, только не каркают.
В себя, конечно, муж стрелять не будет, хотя раньше раз тридцать обещал. Растопырил мой Петруша свои металлические челюсти и пооткусывал мышам хвосты, а те вдруг в размерах увеличились и гавкают:
- Гав-гав! Мы теперь бульдоги!
Нас как ветром сдуло. Залетаем к соседям.
- Нина Ивановна! Олег Петрович! У нас мыши, крысы и бульдоги завелись!
- Точно? – прищурился Олег Петрович. – А у нас в квартире ослы газ нюхают и балдеют. Вот полюбуйтесь!
Действительно, стоят у газовой плиты два осла и свистящий газ внутрь втягивают.
- Как так? – спрашиваю я.
- А вот так. Сначала были мышами. Отъелись – стали зайцами. А когда безмозглыми их назвали – превратились в ослов.
Пошли мы по подъезду, а там целый животный мир: лисы с мышами в пасти бегают, волки ягнят таскают, львы косуль грызут, слон выход задней частью заткнул и никак не вылезет.
А всё из-за чего? Оказывается, дедушка Фёдор в подвале кур разводит и отрубями их кормит. У него всего три курицы, зато вонизм ужасный стоит, как у Петруши с похмелья. Мыши через все щели прут и в животных превращаются.
Я от имени всех жильцов заявляю: запретите дедушке Фёдору разводить курей! Или постройте возле нашего дома мясокомбинат, а мы станем его поставщиками и акционерами.
С сердечным уважением
Шутка Ивановна Первоапрельская.