1.Эрни.
Эрни Лански всегда считал себя добропорядочным гражданином своего города, страны и всего мира Онтемпо. Потомственный пекарь, преуспевающий лавочник и примерный отец, Эрни, бесспорно, являлся образчиком типичного, среднестатистического темпанца. Я имею в виду, что если попытаться представить себе существование некой Межмирной Этнологической Энциклопедии, то фото этого персонажа вполне могло бы стать наглядной иллюстрацией к слову «темпанец».
Можно сказать, что он был серостью – в лучшем смысле этого слова. Но, при всём при этом, были у господина Лански две странности, неподвластные рассудку; странности, которые он так тщательно скрывал от окружающих, что порой и сам начинал верить в собственную нормальность.
Первой странностью Эрни были два внутренних голоса, и это - помимо его собственного! То есть, иметь свой собственный внутренний голос, даже будучи обычным человеком, ему казалось вполне естественным, а вот постоянно выслушивать в собственной голове пререкания двух совершенно чужих голосов порой становилось просто невыносимо. Словно два пакостливых бесёнка, эти непрошеные советчики своими нашёптываниями доводили добропорядочного господина Лански до того, что он, словно настоящий псих, начинал нервно оглядываться через плечо, а то и вовсе – невпопад отвечать несуществующим собеседникам. К счастью, Эрни достаточно хорошо контролировал себя, находясь в общественных местах, и только дома позволял себе некоторую рассеянность, поэтому единственным человеком, имевшим возможность наблюдать непонятное поведение темпанца, была его собственная жена Инга, темноволосая красавица с изумрудными глазами.
Вроде, оно бы и к лучшему, но... Именно в ней-то и заключалась вторая странность Эрни Лански. Несмотря на то, что Инга была, на первый взгляд, не менее обыкновенной темпанкой, чем сам Эрни, и знакомы они были уже очень много лет, она считала, что голоса в мужниной голове - абсолютно реальные существа. И если он очень стеснялся своих приступов безумия, то она, наоборот, чуть ли не гордилась ими, считая их провозвестниками какого-то божественного предназначения. Как ни пытался несчастный Эрни доказать любимой женщине, что у него, простого пекаря, нет и не может быть никакой сверхъестественной миссии, она его и слышать не хотела.
- Но ведь ты же когда-то был Клэйтэром другого мира! До того, как Творец Мироздания переселил тебя на Онтемпо! Я не верю, что ты совсем-совсем ничего не помнишь! Такое просто невозможно забыть!
- Я никогда никем другим не был, Инга! – устало возражал Эрни, уже тысячу раз слышавший эту бредятину. – Ты и сама это прекрасно знаешь! И память мне никто не стирал – это же события из разряда научной фантастики, а не из моей реальной жизни, в которой нет никаких чудес, гипнотических лучей и творцов мирозданий! Да и в твоей жизни их тоже нет…
- Но ведь было же один раз, было, я знаю! Ты помнишь, как мы с тобой познакомились, Эрни?
- Мы были в отпуске на Тариссе…
- Да нет же, нет! Сколько раз я тебе говорила, что…
Тут, как правило, Эрни или просто сбегал, или резко пресекал дальнейшие разговоры, хватаясь за телефон и ссылаясь на срочный звонок. Он проявлял недюжинную фантазию, изобретая любые причины, чтобы снова не выслушивать сумасшедшую историю их предполагаемого знакомства, в которой, по мнению Инги, участвовали: Хозяин Чёрного Треугольника и Капитан Белого, а так же Навигатор Энергопутей Беловременья.
Эту сказку Эрни и без того знал наизусть: сначала Ингина подруга Олха каким-то образом познакомилась с Навигатором, а потом, чтобы влюблённые могли жить в одном мире, Хозяин Треугольника поменял Олхе материальность, переместив на её место в Онтемпо трагически погибшего Клэйтэра иного мира. Инга всерьёз считала, что и пекарня, и фамилия, и вся биография Лански когда-то принадлежала исчезнувшей подруге, а вовсе не Эрни. Но все эти данные совершенно не подлежали проверке, поскольку Олха приходилась старому булочнику Лански приёмной дочерью, была замкнутой одиночкой и поддерживала дружеские отношения только с Ингой.
По документам же наследником и хозяином производства числился Эрни Лански, и никто другой. Иногда, в пылу очередного бессмысленного спора, он вытаскивал из шкафа и предъявлял жене семейные архивы, детские фотографии – и всякий раз ловил себя на мысли, что доказывает своё существование скорее самому себе, нежели Инге, ибо переубедить её было невозможно. Всё это ужасно расстраивало, даже тяготило Эрни: собственное сумасшествие он ещё мог пережить, но безумие жены казалось ему настоящей трагедией. Поэтому единственным утешением для него была любимая работа, погружаясь в которую, он получал возможность ни о чём более не думать.
2. Посещение.
И вот однажды, поздно вечером, когда Эрни, ужасно уставший, вернулся из пекарни и только-только успел налить себе чашку чая, в дверь его уединённо стоящего домика кто-то постучался; нет, сначала даже не постучался, а как-то нерешительно поскрёбся. Инги и маленького сына Янека не было в городе – они как раз уехали на выходные к сестре, поэтому Эрни никого не ждал, и даже подумал было, что ему просто померещился этот звук, однако через минуту стук повторился - на сей раз, уже более настойчиво.
Обречённо вздохнув, темпанец поплёлся к двери. Конечно, не в обычаях Эрни было открывать дверь кому попало, но сейчас он, сам не зная, почему, открыл сразу: не спрашивая, не глядя в глазок - просто повернул ключ… Да так и замер на пороге с чашкой чая в руке.
На крыльце, развязно облокотившись о перила, стоял невероятно худой бродяга с опалёнными, неопрятными патлами грязно-серого цвета, уродливым шрамом над правой бровью и удивительными небесно-стальными глазами. Несмотря на достаточно прохладную погоду, он был без куртки, в драных джинсах и старинной парчовой рубашке с оторванными по локоть рукавами, совершенно не прикрывающими тонкие, почти женские руки, сплошь покрытые причудливым рисунком шрамов, и… О, господи! Эрни присмотрелся и вздрогнул – на запястьях бродяжки были разорванные наручники!
Если бы не изначальный ступор, охвативший от неожиданности добропорядочного темпанца, то он непременно захлопнул бы дверь прямо перед носом нежданного гостя - однако Эрни попросту не успел ничего предпринять, потому что парень неожиданно крепко вцепился в дверную ручку и торопливо проговорил:
- Привет, Лимми! Не ожидал?
От ночного посетителя за версту разило перегаром, и речь его была немного невнятной, как у всякого сильно подвыпившего человека.
- Какой такой Лимми?! – опомнился от первого шока господин Лански. – Убирайся отсюда! Нет здесь никакого Лимми!
- Лимирэйс Ланейриа! Ты просил меня об испытании! Время пришло! – отчаянно завопил странный бродяга, и едва не упал, потому что Эрни изо всех сил дёрнул дверь на себя.
- Ты адресом ошибся! Я не прикрываю беглых преступников! У меня нет денег! Проваливай! – испуганно выкрикнул темпанец, и уже собрался было плеснуть в рожу навязчивого наглеца горячим чаем, чтобы всё-таки получить возможность захлопнуть дверь и вызвать полицию - как вдруг до него дошёл смысл сказанного.
«Ты просил меня об испытании» - вот что сказал подозрительный пришелец. Испытание! То, о чём постоянно твердил один из двух внутренних голосов Эрни, и даже не просто твердил, а действительно, упрашивал кого-то неведомого… У господина Лански потемнело в глазах, сердце сжалось, а руки вспотели, мгновенно став скользкими и холодными. Он обессилено отпустил дверную ручку, а поскольку гость продолжал тянуть её на себя, дверь неожиданно резко распахнулась и треснула его по лбу. Парень ойкнул, отцепился от ручки и потёр ушибленное место.
- Да ты чего, Лане, сдурел, что ли? – удивлённо и немного обиженно пробормотал он.
- Так. Стоп.
Эрни сделал три глубоких вздоха, заставляя себя успокоиться, машинально сделал глоток чая из чашки, которую продолжал держать в руке, и решительно вышел на крыльцо.
- Давай-ка по порядку, - он закрыл дверь, сел на ступеньку и жестом предложил бродяжке сделать то же самое.
Тот немедленно воспользовался приглашением – впрочем, из осторожности или ещё каких соображений, устроился на некотором расстоянии от темпанца.
- Итак, во-первых: кто ты такой?
- Ты что, действительно не помнишь? – разочарованно спросил он.
- Нет. Понятия не имею. Но мой внутренний голос почему-то говорит мне, что я тебя знаю. И это пугает меня, - Эрни решил быть предельно откровенным: всё равно ситуация была настолько нелепа, что её просто не имело смысла ещё больше запутывать собственными предрассудками.
- А где сейчас Инга? – внезапно спросил гость.
Эрни снова вздрогнул.
- Вы что, знакомы? Зачем она тебе?
- Да нет, не подумай, ничего личного, - тут пришелец впервые улыбнулся, и Эрни поймал себя на мысли, что этот странный тип начинает казаться ему симпатичным. – Просто если я скажу тебе, кто я, она, хотя бы, сможет это подтвердить. Ведь ты же сам ни за что мне не поверишь…
- Сейчас я, наверное, готов поверить во что угодно, - вздохнул Эрни.
Однако гость оказался прав: услышать последовавшее за этим заявление темпанец был совершенно не готов!
- Я – Хозяин Чёрного Треугольника и Творец Мироздания. Твой, как бы это сказать, посмертный создатель.
- Чёрт возьми… - оторопело прошептал Эрни. – Посмертный… Кто?!
В голове у него мгновенно образовались и завертелись несколько сотен вопросов, но задать их он побоялся, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость.
- Создатель, Лимми. Просто ты, уж извини за откровенность, однажды умер, а я, будучи твоим близким другом, воскресил тебя в другом теле.
- И поменял местами с девушкой по имени Олха?
- Да! – просиял гость. – Так ты всё-таки помнишь?
- Увы, нет – просто Инга помнит, это она мне рассказывала… - огорчил его Эрни. – Так что, всё, что она говорит - правда?
- Естественно!
- Погоди, так значит, ты… Винсент Табу?! – осенило темпанца.
Собеседник только молча кивнул и почему-то отвёл глаза. Конечно, он не знал, ЧТО именно про него рассказывала Инга, но зато для Эрни-Лимми всё сразу встало на свои места: судя по впечатлениям жены, Хозяин Треугольника всегда выглядел так, словно только что сбежал из психушки. Вот только наручники…
Винсент проследил за взглядом Эрни и поспешно сказал:
- Это совсем не то, что ты думаешь. В общем… - он понял, что не сможет в двух словах объяснить суть огненных порталов, поэтому просто снял один из браслетов и показал Эрни незаживающий, страшный ожог вокруг запястья.
- Ого… - пробормотал темпанец.
Под пепельной корочкой на обыкновенной, с виду, человеческой коже, будто бы угольки тлели; казалось, подуй на них слегка - и разгорится настоящее пламя. А ещё от этой тонкой, с виду беззащитной, руки исходило такое мощное, почти физическое ощущение опасности, что Эрни инстинктивно отпрянул.
В тот же миг всё окружающее пространство слегка содрогнулось, словно тоже что-то почуяло. В небе над домиком треснул электрический разряд, следом раздался резкий щелчок вырубающегося автомата и свет погас, погрузив дом, садик и ближайший к нему кусок улицы во мрак. Винс ахнул, поспешно надел браслет обратно и принялся в темноте возиться с застёжкой, что-то ворча по поводу молнитских народных умельцев, которые всё никак не могут изобрести устройство, которое бы застёгивалось лучше, чем расстёгивалось.
Эрни потрясённо покачал головой, встал, принёс лесенку, включил электричество, сходил в дом за сигаретами и снова вышел к Винсу.
- Извини, что в гости не приглашаю… - начал он, но тот только рукой махнул.
- Да я, собственно, не за тем пришёл, чтобы по гостям рассиживаться.
- Кстати, да - насколько я понял, ты должен назначить мне Испытание?
- В общем-то, да… - вздохнул Винс.
Он наконец-то справился с защитным браслетом, поднял глаза на Эрни, и темпанцу показалось, что Хозяин Треугольника просто не знает, с чего начать. Вся та решительность, с которой он только что доказывал свою истинную сущность, бесследно улетучилась, и перед господином Лански предстал обыкновенный, очень расстроенный и совершенно растерянный человек.
- Ты не можешь говорить со мной об этом, потому, что я не помню тебя? – догадался Эрни.
- В точку! – кивнул он. – Ведь получается, что вовсе не ты сам просил меня об испытании, а та, забытая ныне, часть тебя, которую я знал, как Лима Лане, Пятого, то есть, Ларни Клэйтэра молнитцев!
- Всё равно, раз уж пришёл, расскажи, что это за испытание такое! А то я от любопытства свихнусь! Ведь моя жизнь теперь никогда уже не будет прежней…
- Ладно, если уж ты так считаешь… В общем, один мой знакомый демиург попросил меня достроить Ликьюск его мира… Ты знаешь, что такое Ликьюск?
- Хм… Геометрическая балансирующая энергоструктура? – неожиданно для самого себя выдал Эрни, и едва не прикусил язык от изумления.
Винсент тоже был несколько шокирован неслабой эрудированностью «среднестатистического» темпанца, но, спустя буквально секунду, ошарашенное выражение его лица сменилось откровенно радостным.
- Круто! Молодец, Лимми! – забывшись, он фамильярно хлопнул Эрни по плечу, словно старого приятеля, но тут же опомнился и пробормотал:
- Извини…
- Ничего, всё нормально, - поспешно успокоил его темпанец.
До него только сейчас дошло, что один из его внутренних голосов, должно быть, и есть тот самый Лимми – забытое, но не исчезнувшее «Я» погибшего молнитского Клэйтэра.
- Ну так вот, - продолжил свой рассказ Винс. - Для минимального полного Ликьюска необходимо четыре Клэйтэра. В смысле, лучше, конечно, пять, а ещё лучше – вообще, девять, но на крайняк, хватит и четырёх. А у этого парня, Хафры, в мире всего трое Клэйтэров – и то двоих ему я подобрал, а третий – он сам. И вроде бы, балансируют они вполне себе хорошо, вот только тяжело им очень - конечно, без центральной точки-то! Опоры не хватает… Короче, попросил меня Хафра найти ему ещё одного Клэйтэра. То есть, он, конечно, мог бы и сам, в своём мире подыскать какого-нибудь талантливого энергета, обучить азам балансирования и включить в работу, но…
Хозяин Треугольника замялся и замолчал, так и не закончив фразы.
- Не умеет он, что ли? – не понял Эрни.
- Да нет, я думаю, что он смог бы, если бы постарался… И я, по идее, не должен был соглашаться искать ему профессионала – ведь это даже представить себе невозможно, что опытный Клэйтэр может быть безработным!
- Так зачем же ты согласился?!
- Ну, во-первых, ты… То есть, Лимми… Просил меня об испытании. А это, фактически, значит, что он просил найти ему работу, которая позволяла бы применять свои способности по назначению. Лимми хотел проверить, на что он теперь годен… Я же не знал, что он – это не совсем ты!
- Но ведь ты же наверняка предполагал, что такое развитие событий не исключено, - заметил проницательный темпанец. – Значит, ты не мог заранее рассчитывать на мою помощь. И почему-то всё равно не отказал этому Хафре.
- Да… - сказал Винс и поёжился, словно только сейчас заметил, насколько прохладно было в это время года на Онтемпо. – Просто… Дело в том… В общем, когда Хафра пришёл поговорить о своём Ликьюске, я… Ну, выпил лишку, понимаешь… Даже двух слов связать не мог… Он, естественно, возмутился, а при этом ещё и мой старый друг Айэн присутствовал, которого тоже всегда раздражает, если я в не подходящий момент напиваюсь… И как принялись они на пару меня отчитывать! Я прямо и деваться не знал, куда… А потом, когда я более-менее протрезвел, они отправили меня к тебе.
- Как это – отправили? Силой, что ли? - удивился Эрни.
- Конечно, нет. Я сам отправился – ибо не нашёл в себе способности хоть что-то им возразить… Извини, Ли… Эрни, я так надеялся, что ты окажешься тем, кого я когда-то знал… Ты ничего мне не должен… Извини…
Винсент отвернулся, чтобы темпанец не видел его лица, но тот и без этого понял, что пытается скрыть Хозяин Треугольника. Посмертный создатель едва не плакал на виду у собственного создания! Это было, с точки зрения Эрни, уже чересчур! Он вспомнил, что около часа назад всерьёз собирался сдать ни в чём не повинного Винса в полицию – только потому, что не узнал… Да и вообще, если бы не упоминание об испытании, весь этот разговор наверняка не состоялся бы - а всё из-за каких-то дурацких стереотипов, навязанного темпанским обществом мнения о нормальности и порядочности!
- Это ты меня извини, - смущённо проговорил Эрни. – Может, всё-таки в дом зайдём? Холодно…
- У тебя выпить не найдётся? – вместо ответа, очень тихо спросил Винс.
- Найдётся, - Эрни встал и открыл дверь. – Заходи!
Винсент снял на крыльце расхлябанные ботинки и нерешительно вошёл следом за темпанцем. Тот нахмурился было, покосившись на грязные, босые ноги гостя – однако, тут же махнул на это рукой: не выгонять же человека на улицу только за то, что он не носит носки!
- Да не топчись у порога! – крикнул Эрни уже из кухни. – Ты что будешь – альменц или фетмегу?
- Я в ваших напитках не особо разбираюсь, - пожал плечами Винс. – Чего покрепче, хорошо?
- Тогда альменц.
Вытащив из шкафа вычурную бутылку с тёмно-красной жидкостью, Эрни вывернул пробку и ловко разлил густую, похожую на краску, субстанцию в красивые, пузатые бокалы. С таким эстетским бокалом в руке, босой, оборванный Винс выглядел ещё более сюрреалистично.
Ко всему прочему, он совершенно не умел получать удовольствие от вкуса напитка: залпом проглотив полбокала дорогущего алкоголя, Хозяин Треугольника весьма красноречиво посмотрел на оставшийся в бутылке альменц. Эрни только руками развёл - и тогда осмелевший Винс ухватил со стола всю бутылку и основательно приложился к горлышку.
Темпанец не стал возражать - но, если бы он мог, хоть в какой-то мере, представить себе последствия, он бы такой ошибки ни за что не совершил! Не прошло и получаса, как Винса развезло в хламину, и он устроил Эрни настоящее «показательное выступление»: каялся во всех смертных грехах, включая разрушение Старого Мироздания, проклинал себя за малодушие и безотказность, а под конец даже попытался запеть какую-то жуткую песню, но забыл слова и расстроено замолчал, уронив голову на руки и тихо всхлипывая. Так он и уснул, едва не свалившись под стол.
Эрни решил перетащить его на диван в гостиной, и мимоходом подумал, что ещё пару часов назад даже представить себе не мог ситуации, в которой ему придётся укладывать спать в собственном доме какого-то появившегося из ниоткуда, вдребезги пьяного бродягу. Теперь же, плюнув на все условности и предрассудки, порядочный и непьющий темпанец подложил под голову Винса собственную, чистую подушку, укрыл его одеялом, и только после этого сам отправился спать.
3. Испытание.
Однако стоило только Эрни остаться наедине с собой, в его мозгу сразу же зазвучал вкрадчивый шёпот:
«Вот и закончилась твоя спокойная жизнь, господин Лански, - словно бы усмехнулся внутренний голос. – Долго же ты сопротивлялся!»
«Зато я теперь знаю, кто ты, маска!»
«Не я, а ты! Теперь ты знаешь, кто ты, и это самое главное!»
«Но я не знаю, кто я! Я всё равно не помню, каким я был!»
«Ты вспомнишь, как только примешь правильное решение, как только покинешь эту материальность! В Треугольнике мы снова станем единым собой, Лимом Лане!»
«То есть, по-твоему, я обязан принять испытание? А как же моя семья, моя работа?!»
«Вся твоя жизнь на Онтемпо – не более чем иллюзия».
«Это для меня она – иллюзия, а для Инги и Янека – реальность!»
«Ты прекрасно знаешь, что Инга поймёт тебя, как никто другой. И потом – ведь ты же не помирать собрался, просто, скажем так, сменить род деятельности. Не думаешь же ты, что твой сын будет меньше любить отца - энергета, чем отца – булочника?»
«Ладно. Допустим, ты прав. И всё-таки, перед тем, как я приму окончательное решение, я хочу понять, кем я когда-то был. То есть, кем я стану после того, как покину Онтемпо».
«Ты останешься собой, болван! – имей обладатель голоса тело, он непременно покрутил бы пальцем у виска. – Винсент не собирается воскрешать меня! Для этого ему пришлось бы просто убить тебя, Эрни! Не спрашивая твоего согласия и ни в чём тебя не убеждая!»
«Значит… Я смогу выбирать, кем из нас мне становиться, так что ли?»
«Можно сказать и так. А точнее, ты сможешь оставаться собой, используя мой опыт, знания и, когда захочешь, внешность. Ты соединишь все мои лучшие черты, не используя худшие. Ты станешь действительно хорошим Клэйтэром, а не таким, каким был когда-то я».
«И всё-таки, я хочу знать, каким ты был».
«Тебе будет не слишком-то приятно».
«Пускай. Зато это поможет мне многое понять».
Голос Лане неопределённо хмыкнул, растворившись в небытии, а Эрни наконец-то заснул… И буквально с первой же минуты сна пожалел о своём упрямстве! Он понял, насколько прав был его невидимый собеседник: действительно, гораздо лучше было и впредь пребывать в неведении относительно личности бывшего Пятого Клэйтэра!
Законопослушному господину Лански приснился настоящий боевик с погромами, убийствами и морями крови. То, что действующие лица были не очень похожи на людей, его ничуть не утешало, ибо он сам был таким же, как они: странным существом с почти кошачьими чертами лица, острыми, подвижными ушами и бархатистой, тёмно-серой кожей.
Лане, главарь банды преступников, циничный убийца и беспринципный подонок, настолько шокировал Эрни, что он захотел немедленно проснуться – и не смог! Любопытство, словно неведомый гипнотизёр, заставило его досмотреть сон до конца и увидеть, как Лане, находясь под воздействием наркотика, проиграл последний бой и оказался в больнице, где ему встретился безумный подросток с сияющей бездной в глазах, и совершенно неожиданно предложил Лиму стать Ларни Клэйтэром Ликьюска Малинтериума. Из каких соображений он это сделал, Эрни так и не понял, однако понял, почему Лане согласился: загнанному в угол, искалеченному, отчаявшемуся наркоману совершенно некуда было деваться.
Так Лане стал балансировщиком Мироздания – правда, совсем ненадолго. Пытаясь заглушить алкоголем своё пристрастие к артуне, он больше времени проводил в компании Винса, чем в родном мире, и, в итоге, всё-таки погиб от передозировки, ибо его наркотическая зависимость оказалась сильнее рассудка и клэйтэрского долга.
Вот что, оказывается, скрывал от Эрни таинственный внутренний голос; вот почему ни молнитские Клэйтэры, ни Винсент Табу не стали воскрешать Лане, предпочтя воплотить его волну в совершенно другой личности!
Темпанец проснулся в холодном поту и полном смятении чувств. Солнце нового дня так и лезло в спальню, однако на душе у Эрни была непроглядная тьма, а на сердце камнем лежало понимание того, что это его последний день в родном мире Онтемпо. Нужно было только дождаться возвращения Инги и Янека, всё объяснить, попрощаться… Конечно, Эрни ещё мог отказаться от испытания, но после всего, что увидел, он понял, что никакого права на это не имеет. Винсент рассчитывал на него, на перевоплощённый в нём гений Ларни Клэйтэра…
В этот момент тяжёлые размышления темпанца прервал хлопок наружной двери. Винсент! Эрни подскочил, как ужаленный, на ходу накинул халат, бегом пронёсся по лестнице вниз и вылетел на крыльцо. Хозяин Треугольника был уже на улице, и пытался трясущимися руками справиться с засовом калитки.
- Эй, ты куда?! А я?! – крикнул господин Лански.
Догнав Винса, он схватил его за плечо, резко развернул лицом к себе и хотел сказать что-то очень важное, но внезапно понял, что бедняга еле стоит на ногах.
- Пойдём-ка обратно, а? – сочувственно вздохнул Эрни.
Винс только кивнул в знак согласия: с такого похмелья он даже говорить не мог. Темпанец довёл его до крыльца, усадил, вынес из дома бутыль домашней фетмеги - самодельного, кисло-сладкого, фруктового вина, и через какое-то время Творца Мироздания попустило, но, увы – только за счёт того, что он очень быстро снова опьянел.
- С-спасибо, Лимми, - заплетающимся языком выговорил Винс. – Мне ужасно неловко, что… Прости, пожалуйста… Я не собирался тебя напрягать, я…
- Прекрати, Винсент! – не выдержал Эрни, которому было уже невмоготу слушать все эти непрерывные извинения. – Ты что, забыл, о чём мы вчера говорили?!
- Нет, конечно… Просто я изначально зря завёл этот разговор…
- И вовсе не зря! Я согласен! Я принимаю испытание! – выпалил темпанец так, словно бросался в ледяную воду.
Винс вытаращился на него в полнейшем изумлении, икнул и недоумённо спросил:
- Ты что, парень, рехнулся? Решил сломать себе жизнь?
- А что? Разве я не обязан тебе помочь? Разве не для этого ты меня создал?
- Для чего – этого? – ещё больше удивился Винс. – Для того чтобы ты решал мои проблемы? И даже не мои, а какого-то Хафры, которого ты совсем не знаешь?! Зачем тебе это?
- Я – Лим Лане… - тихо, но решительно произнёс Эрни.
Хозяин Треугольника вздохнул, задумчиво нахмурился и машинально потянулся к бутыли с фетмегой, однако темпанец, опередив его, схватил бутыль, отставил её подальше от Винса и отрицательно помотал головой. Тот ужасно смутился и виновато уставился себе под ноги.
- Извини… Тебе неприятно, что я такой алкаш, да?
- Не в том дело. Я же и сам когда-то был не лучше! Лане, мой внутренний голос, мне всё о себе рассказал. И знаешь, что? Я понял, что он сильно тебе обязан – а значит, и я тоже.
Винс бросил на него странный, быстрый взгляд исподлобья, немного помолчал и спросил:
- Когда ты сможешь быть в Треугольнике?
- Завтра.
- Я приду за тобой.
- Ты только будь трезвым, ладно? А то мне немного страшно, - попросил господин Лански.
На душе у Винса вдруг стало невыносимо мерзко. Ему захотелось во что бы то ни стало отговорить Эрни, сказать, что он ни в коем случае не должен покидать Онтемпо, что он никогда не был Лимом Лане, что всё это был просто пьяный бред… Но Хозяин Треугольника знал, что отступать уже поздно, поэтому он взял себя в руки и сказал совершенно другое:
- Ничего не бойся. Ты – Клэйтэр. Ты принял решение. Тебя ничто не остановит, и ты сам совершишь свой межмирный переход. Я нужен тебе только для того, чтобы задать координаты.
После этого он встал, и, пошатываясь, направился обратно к калитке.
- Подожди, Винсент! Ну куда ты пойдёшь в таком виде!
- Да мне вообще никуда идти не надо, я и отсюда могу нырнуть сквозь миры, - отмахнулся тот. – Просто у меня принцип – не шокировать обывателей…
- Но я же - не обыватель! - немного обиженно воскликнул Эрни. - Ты сам только что говорил, что я…
- Извини, - в сотый, наверное, раз произнёс Винс. - До завтра, Лимми!
Он сделал неопределённый жест рукой, словно открывал невидимую дверь, шагнул вперёд – и исчез. Эрни подбежал к месту, где только что стоял Хозяин Треугольника, присмотрелся к воздуху перед собой… Ничего. Воздух как воздух. Хотя – стоп! А это что?!
Тоненькая, не толще волоска, вертикальная полоска недвижно висела над тропинкой; микроскопическая трещинка, шов на ткани реальности – и Эрни внезапно понял: вот сейчас ухвати её, потяни за кончик – и раскроется бездна, беловременье, межмирье, универсальный портал… Если бы только знать, куда!
«Ты – Клэйтэр. Тебя ничто не остановит», - сказал себе темпанец, почувствовал себя молнитцем и понимающе улыбнулся.
Мирра & Винсент Табу, 29.04.2010г.