ГЕНЕРАЛ УДАЕВ
(Продолжение фантастического романа Аркадия Польшакова
"Борис - предводитель жирных крыс", начало смотри
на странице:
http://www.proza.ru/avtor/acropol )
- У каждого своя вершина есть,
Которую с рожденья достигаем,
Заветный холмик или Эверест,
Всю жизнь, карабкаясь, мы покоряем.
Извилист, труден жизненный маршрут,
Есть горы, где орлы не пролетают.
С тропы своей никак нельзя свернуть,
А годы жизни, как снега, все тают…
* * *
У каждого мечта-вершина есть,
Которую с рожденья выбираем,
Он выбрал для себя тяжелый крест: -
Помочь стране стать вольным краем!
Выслушав адъютанта, что в Сечню прибыли известные журналисты, которые просят у него интервью, Удаев меньше всего думал о себе. Ему как воздух нужно было донести до мировой общественности и народу Лоссии, почему Сечня хочет обрести независимость.
«Федералы» обложили Сечню стеной молчания и врали в СМИ везде там, где могли. Поэтому он согласился на встречу с журналистами, при этом он лично знал их и считал глубоко порядочными людьми. Боже мой, как он ошибался.
На следующий день адъютант связался с ними по мобильнику Нины и назначил встречу в одном горном селении Сечни.
Руководство операции СБ Лоссии по физическому устранению мятежного генерала, которое развернуло свою широкую агентурную сеть, узнав детали предстоящей встречи Нины и Горенко, решило не рисковать, а бить наверняка. Они уже один раз позорно «обсиренились» и ракета, пущенная с лоссийского штурмовика «Ссу – 24» разорвалась далеко от цели. Удаева там уже не было, он быстро покинул место разговора.
Новый руководитель СБ Лоссии справедливо считал, что генерал далеко не дурак и врядли встретится с журналистами именно в Урус-Мартане, где его легко можно накрыть ракетами класса «воздух-земля». Скорее всего, о точном месте встречи журналисты узнают только по прибытию в этот район.
Руководство СБ хотя и с запозданием, но получала информацию, как из Сечни, так и из заграницы, в частности от «дурецких офицеров из Ханкары» спецслужб, которые работали на СБ, и знали от хамериканцев обо всех передвижениях мятежного генерала.
Дело в том, что в спутниковый телефон, который подарил генералу Удаеву премьер-министр Дурции Арбакани, был установлен микродатчик контролирующий место нахождения генерала, и при помощи которого можно было знать, о чем говорил генерал и с каким абонентом.
Таким образом, о месте разговора, с кем, когда и о чем говорил по мобильнику Удаев, первыми узнавали в ЦеРеУ Хамерики, затем Дурецкие спецслужбы и лишь потом СБ Лоссии.
Удаев знал, что за ним идет слежка и что на него, как на волка идет настоящая охота, и когда связь неожиданно на минуту прерывалась, даже шутил:
- Ну что, уже подключились? Дайте возможность поговорить!..
Все же он надеялся, что при коротком разговоре и быстрой смене места положения, «слухачи» спецслужб не успеют его засечь.
На встречу с Удаевым журналисты выехали рано утром на джипе. За рулем сидел проводник из местных, а Нина и Серж сидел рядом на заднем сидении и чертыхались на колдобины, которыми была утыкана дорога. Ехали долго, встречных машин не было, в пути им попадались лишь небольшие аулы и кошары с пастухами.
Следует сказать, что, несмотря на небольшую территорию, природные условия Сечни разнообразны. При движении с севера на юг широтные зоны полупустыни и степи сменяются высотными зонами лесостепью, горных густых лесов, лугов - и, наконец, вечных снегов и льдов. Здесь встречаются все переходные типы климатов, начиная от засушливого климата Терско-Кумской полупустыни и кончая холодным влажным климатом снежных вершин Бокового хребта.
Располагаясь в одном широтном поясе с субтропиками Серноморского побережья и южной Хранции, республика в течение всего года получает много солнечного тепла.
Поэтому лето здесь жаркое и продолжительное, а зима короткая и сравнительно мягкая.
Строя поселения в горных ущельях, сеченцы, прежде всего, думали об их защите и соответственно располагали строения: чтобы удобно было обороняться. Кроме того, на выбор места для селения влияло наличие близких сенокосов, пастбищ, воды и, конечно же, пахотной земли. Землю пахотную берегли, поэтому жилища строили даже на неприступных скалах.
На краю селения у разбитого дома их ожидали два джипа раскрашенных светомаскировкой под горную местность. Из одного вышли два человека в костюмах цвета хаки, из другого – три боевика с АК на перевес. Короткие куртки, стрижка под ноль, черные как смоль бороды и взгляд черных как южная ночь очей из-под густых бровей.
Журналисты вышли из машины, и пошли им навстречу. В трех развалинах соседних домов засела еще группа боевиков, окружив место встречи. По всей видимости, они не очень доверяли приезжим. И если дело дойдет до острого момента, то журналисты не должны уйти живыми. Таков был приказ.
- Здравствуйте! – обратился к журналистам один из них.
Журналисты ответили на приветствие и представились им кто они. Адъютант генерала, молодой кадровый офицер, увидев Нину, расплылся в улыбке и расшаркался перед ней. Кто-кто, а хавказцы, очевидно, понимают толк в лусских женщинах.
Не зря его шеф-генерал Удаев женился на одной из них, художнице-модельере Алевтине Кулик, дочери майора совдеповской армии (не путать с другим Куликом, одним из руководителей МВД Лоссии), которая родила ему двух сыновей и дочь.
Нина тоже распустила «хвост» трубой, начала заигрывать с адъютантом. Поведение Нины не очень понравилось Сержу, но он не показывал виду, так как понимал, что если они провалят миссию, то их не просто «зарэжут» эти темпераментные горцы, а еще хорошо их «выдерут» всем хуралом. От такой мысли у Сержа мурашки пошли по коже.
Рядом с ним стоял какой-то длинноволосый давно небритый тип. Его длинные «хиповые» волосы закрывали шею, а в ухе блестела золотая серьга. Его движения были резкие и нервные. Глаза бегали по сторонам, а на лице была нехорошая ухмылочка. Разительный контраст с общительным адъютантом.
- Извините господа, но дальше ваш джип не поедет, он с водителем останется здесь, а мы с вами поедим на наших машинах на встречу с генералом.
Делать было нечего и журналисты, под конвоем сопровождающих боевиков поехали по крученной горной дороге. Ехали долго, лишь один раз остановились у какого-то одиноко стоящего дома на краю дороги, где немного перекусили и поехали дальше.
Накануне «слухачи» спецслужб Лоссии запеленговали разговор мятежного генерала с полевым командиром Урус-Мартановского района. Однако засечь, откуда непосредственно Удаев вел разговор, им все же не удалось. Из перехваченного разговора они узнали, что генерал клюнул на заранее подготовленную ему приманку и выехал на встречу с журналистами. Это существенно облегчало спецслужбе Лоссии задачу по определению координат местонахождения мятежного генерала, так как резко сужался район пеленгации.
Теперь им нужен всего один звонок Удаева по мобильнику-могильнику, чтобы навсегда покончить с ним, но генерал пока на связь не выходил. Вся надежда была на Нину, которая должна под каким-нибудь благовидным предлогом склонить Удаева, позвонить в Тоскву, якобы для уточнения деталей мирных переговоров с руководством Лоссии.
В это время с аэродрома взлетел ракетоносец с лазерными самонаводящими ракетами класса «воздух-земля» и стал барражировать в заданном квадрате Сечни.
Серж Горенко нутром чуял, что его здесь могут свои же здорово «подставить». Имя и имидж его, как известного репортера просто используют, но для чего он точно не знал. Если бы ему сразу сказали, что дело идет о физическом уничтожении генерала Удаева, то он наверняка бы отказался участвовать в таком нелицеприятном деле. Теперь сидя с Ниной и боевиками в машине он мысленно думал, как ему быть. Мысли приходили разные, но одна сверлила его основательно – надо выжить и выйти из этой далеко не рядовой ситуации живым.
- Очевидно, и на войне есть свои «Законы выживания». Они, как и все законы, простые очень. Правда, даже если все законы соблюдать, это еще не значит, что жизнь тебе гарантирована. Почему так происходит - вот вопрос? - об этом думал, как бы беседуя сам собой Горенко.
- Одни люди говорят, что Господь к себе лучших забирает. И смерть это не смерть вовсе, а переход в какую-то новую, якобы лучшую жизнь, ратным трудом заслуженную.
Другие люди пожимают плечами говоря, что жизнь это своеобразная лотерея или выражаясь языком математиков - закон больших чисел. Кому, и какой жребий должен выпасть никто из «Низших» не знает. Это могут знать лишь «Высшие», но у них свои заморочки.
Третьи, утверждают, что если эти Законы не соблюдать вообще - крышка, из такой кровавой и подлой войны, какая ведется в Сечне, уж точно не вернуться живым.
Четвертые, считают, что на войне самый главный из законов - это «Закон веры». Надо верить, что ты будешь жить, что пуля-дура тебя не возьмет. Главное здесь верить в то, что делаешь. И делать то, во что веришь.
Когда не веришь, то ты без всяких исключений - покойник.
И Серж Горенко настраивал себя на то, что он будет жить, и жить будет долго.
Нина, ведя светскую беседу с адъютантом, думала о другом. Её занимало больше то, где сейчас находятся группы прикрытия, которые должны их выручить, если все пойдет наперекосяк.
Вот в таком, мягко говоря «клевом», и грубо выражаясь хреновом состоянии, ехали они на встречу с генералом.
Всю дорогу они с Ниной в основном молчали. Лишь адъютант генерала, откровенно любезничал с Ниной. Он, как и все горцы, был падок на красивых женщин.
Наконец впереди замаячило какое-то горное селение и адъютант, обращаясь к гостям, сказал:
- Вот мы уже у цели.
- Очень хорошо! – как-то неестественно весело ответила Нина. Ей до чертиков надоела «светская» с позволенья сказать болтовня пропотевшего войной адъютанта и эта горная ухабистая дорога.
Если в Лоссии две беды – это дураки и дороги, то здесь в Сечне три – дураки, дороги и потные небритые адъютанты, - мысленно улыбаясь, подумала она.
У окраины аула их остановили чернобородые горцы, одетые в камуфляжную форму, но, увидев рядом с ними адъютанта генерала, пропустили машину вперед.
Подъехав к более-менее приличному кирпичному дому, они остановились. У порога дома, благожелательно улыбаясь, их встретил сам генерал в окружении личной охраны.
- Здравствуйте Нина, - пожав и поцеловав галантно Нинину ручку, поприветствовал её Удаев. – Эх, сколько же лет мы не виделись!?
- Здравствуйте мой генерал! Да много воды утекло, но вы такой же молодой и энергичный, - сказала, улыбаясь во весь красивый рот, Нина.
- Умеет же эта бестия - Нина, так хорошо перевоплощаться, - подумал Серж. – В ней, пожалуй, талант первоклассной артистки пропадает.
- Спасибо за комплемент! У меня, очевидно, пока есть еще порох в пороховницах, с улыбкой и с искринкой в глазах ответил генерал.
Генерал повернулся к Горенко и энергично пожал ему руку, сказав:
- Рад встречи с вами господин Горенко, много наслышан о вас. Как доехали?
- Спасибо, хорошо!
- Заходите в дом. (Генерал жестом правой руки показал в направлении открытой двери)
Пропустив гостей вперед, генерал, адъютант и личный телохранитель Удаева Муса Идигов вошли следом за ними в дом. Охрана осталась во дворе.
- Прошу вас в эту дверь, - он жестом пригласил войти в большую комнату, где в честь гостей был накрыт ужин, в истинно сеченском духе.
- Сначала предлагаю отобедать со мной, а потом можно будет, и побеседовать, - произнес генерал.
- Спасибо, генерал! Вы как всегда очень гостеприимны, - сладчаво улыбаясь, пропела Нина. – Этому вину, которое я вижу на столе, наверное, лет двадцать будет.
- Не двадцать, а целых сто пятьдесят, - с гордостью сказал генерал, затем добавил. – Для таких дорогих гостей как вы ничего не жалко.
- Спасибо мой генерал, - немного кокетничая, проговорила Нина.
Галантно отодвинув стул с высокой спинкой, генерал посадил рядом с собой Нину. Горенко сел рядом с адъютантом. Напротив Сержа сел Мусса, который молчаливо сидел за столом и лишь бросал косые взгляды, наблюдая за гостями.
По лицу генерала было видно, что он чертовски рад этой встречи. Очевидно, Нина была в близких отношениях с ним еще в «совдеповские» времена.
Пока гости располагались вокруг накрытого стола, генерал рассказал про традиции сеченцев и в частности, что сакральное отношение к пище у чеченцев отмечено особым мифом о том, что все социальные установки возникли благодаря желудку.
Создатель его сотворил специально, чтобы люди через пищу постигали чувства признательности, взаимной дружбы.
- О, это интересно! – воскликнула Нина. – Я такого своеобразного возвеличивания желудка ни от кого никогда не слышала. Очень примечательное высказывание.
Не только я, но и моя жена, которая очень любит и нашу и укралинскую еду. Укралинцы даже сложили стихи о своей еде.
- Я, кажется, знаю их, - вступил в разговор Сергей Горенко.
- О, это очень интересно! – произнесла женственным завораживающим голосом Нина. – Расскажи, Серж!
- Пожалуйста! Стихотворение называется «Як чародейно пахнет колбаса», чтобы всем понятно было о чем идет речь, я прочту его на суржике – народном смешанном языке. Хотя имеется и чисто укралинский вариант:
- Как восхитительна укралинска колбаса,
Зеленые огурчики затомились,
В бутылочке, как чистая слеза,
Горилочка перцовая притаилась.
Белеет тело – нежное сальце,
Горбушка оголила румяную спину,
Я млею, когда вижу - как во сне…
И вспоминаю мамину хатыну.
Густой с курятиной смачный борщ,
Котлеты киевские, картошка с укропом,
И помидорчиков - рубиновая брошь,
Малиновый компот вишневый с медом.
Вареники в сметане в чугунке,
Кричат, купаясь, радуясь весне:
- Еда как песня казаков в шинке,
Страна в желудке их - всегда, везде!
В этом стихотворении, - пояснил Горенко, - говориться о том, что родная страна не только проходит через сердце, а и через желудок человека, впитывается эта любовь к родине с молоком матери, через национальную еду.
- Хорошо сказано об украинской еде, моя жена обожает её. А мне бы хотелось быть гидом по особенностям сеченской еды, - задумчиво произнес Удаев.
- О, здесь я вижу так много вкусного! – деланно воскликнула Нина, потирая по-детски руки.
И генерал стал рассказывать гостям об особенностях сеченской кухни:
- Говоря о нашей национальной пище, то в ней всегда доминировала молочная и растительная пища. Издревле сеченцы предпочитают, употреблять не обычный европейский хлеб, а чурек (кукурузный хлеб), на который любят намазывать бараний жир (вместо масла), а также готовить шашлыки, пшеничную похлебку, кукурузную кашу, лепешки, испеченные из пресного пшеничного или ячменного теста, молоко и сыр.
Посуда у сеченцев почти до конца 19 века была деревянная, гончарная и медная. В ее изготовлении народные мастера достигли большого совершенства. Гончарные изделия чаще всего покрывались глазурью с геометрическим или растительным орнаментом. Сеченская посуда делалась обычно очень вместительной. А форму диктовало её содержимое.
Сейчас у нас в обиходе, как чисто национальная посуда, так и европейская.
На нашем столе сейчас несколько видов мясных блюд. В частности, вот здесь (генерал стал показывать) на блюде находится баранина в соусе с овощами, сеченская поджарка, приготовленная из бараньего сердца и легкого, куда добавлен нашинкованный репчатый лук, перец, чабрец.
Вот здесь находится сеченский шашлык, он готовится из печени и сердца, с помидорами, посыпанными кольчатым луком.
Здесь на блюде лежит говяжий язык, нарезанный дольками он у нас готовиться по особому рецепту, сначала вариться, а потом обжаривается. Здесь находится кхерза-дулх с картофелем, там филе «Вайнах», домашняя колбаса, сыр и знаменитая сеченская чуда.
- Интересно, что за «чудо»? Название какое-то интригуемее.
- Нина, чуду приготавливают из фарша баранины. Сначала делают круглые лепешки, между ними кладут фарш, края защипывают и делают сверху надрез, после жарят в печи. Затем вынимают из печи, в надрез кладут немного сливочного масла и подают на стол вместе с чаем из душицы.
- Боже, как интересно! – одобрительно произнесла Нина, - вы нас принимаете по-королевски, честно говоря, я очень проголодалась и с удовольствием отведаю ваши национальные блюда.
- Нина, вы для нас и есть «Королева-красоты»! – с пафосом сказал генерал.
Мужчины возгласами одобрения поддержали это заявление генерала.
Джохар по просьбе Нины положил ей в тарелку баранину в соусе с овощами.
Серж с адъютантом сделали то же самое, наложив себе в тарелки этого сеченского деликатеса. Телохранитель Мусса отдал предпочтение поджарки и овощного салата.
Адъютант наполнил хрустальные бокалы искрящимся вином, генерал встал и сказал следующее:
- Дорогие гости! По древней кавказкой традиции разрешите мне произнести тост:
- Жил-был на Кавказе старый вояка, в настоящем, пастух.
Рано поутру он вставал и доил коров.
Потом отправлялся стричь овец.
Затем, с чувством выполненного долга, поднимал над домом выцветавший временем и солнцем флаг своей древней страны.
Так выпьем за то, чтобы нас «федералы» не доили, как коров, и не стригли, как баранов, а уважали, понимали и поднимали, как этот флаг, на должную высоту!
Нина, услышав произнесенный генералом тост с подтекстом, чисто по-женски зааплодировала в ладоши, сказав при этом:
- Спасибо, очень хороший тост, генерал! Мы с пониманием относимся к вашим устремлениям к свободе и независимости.
Все выпили и принялись неторопливо закусывать. Разговор несколько оживился, при чем собеседники разделились как бы по парам. Генерал больше говорил и ухаживал за Ниной.
Адъютант с Сержем Горенко вели за столом неторопливую беседу, в основном говорили о столице, что нового там. При этом адъютант все время поглядывал восхищенными глазами на Нину.
Он как, оказалось, был выпускником столичного пограничного училища и четыре года жил в столице.
Затем все по очереди стали произносить тосты.
Адъютант произнес такой:
- Жил-был альпинист. И вот весной полез он как-то раз в горы.
Долго лез, почти уже до самой вершины добрался.
Как вдруг, откуда ни возьмись - горный козел проскакал над ним, полетели из-под копыт камни, вызвали лавину.
Сбило альпиниста со скалы, и он сорвался вниз.
И разбился бы, но на маленьком уступе рос куст, горный цветок.
Ухватился за него альпинист и чудом остался жив.
Так выпьем за то, чтобы на нашем пути к вершинам
нам встречалось побольше цветов и поменьше козлов!
- Очень хороший тост, - с удовлетворением произнес генерал, поменьше было бы у нас и у вас в Кремле таких козлов.
Серж Горенко тоже решил блеснуть мастерством и произнес такое пожелание, которое понравилось всем:
- Друзья! Один старый репортер, прошедшим «огонь и медные трубы», как-то сказал мне:
- Если хочешь быть счастлив одну минуту – покури!
- Если хочешь быть счастлив один день – напейся!
- Если хочешь быть счастлив один месяц – женись!
- Если хочешь быть счастлив один год – заведи любовницу.
- Если хочешь быть счастлив всю жизнь – будь здоров, дорогой!
Так выпьем же за счастье всех присутствующих – за Ваше здоровье, господа!
Все выпили и принялись за шашлыки.
Генерал, обращаясь к Нине, сказал:
- А теперь мужчины хотят услышать от вас ваши пожелания.
И Нина, сидя, обращаясь ко всем мужчинам и, особенно к генералу, блеснула не только своим женским обаянием, а и красивым тостом:
- Хороший друг - как ветер.
При несчастье, он унесет и горе и беду,
Как листья, что осыпались в ненастье,
В осеннем, холодеющем саду.
А в радости - он мощный вал, стоящий
Надежно на пути врагов твоих.
Люблю друзей надежных, настоящих.
Ценю. И поднимаю тост за них:
За настоящих, сильных, дорогих мужчин!
Мужчины как один встали, поаплодировали и выпили стоя за прекрасные слова, произнесенные молодой красивой и обаятельной женщиной, какой была сейчас Нина.
После того как репортеры отобедали с генералом, он пригласил их во двор, где под одиноким деревом стоял небольшой стол, вокруг которого были расставлены стулья.
Удаев жестом пригласил гостей присесть и отдохнуть на свежем воздухе, сказав, что здесь можно спокойно поговорить и дать интервью
Расположившись за столом под тенью шелковицы, участники этой памятной встречи не сразу начали разговор по существу.
Горенко достал из портфеля походный блокнот, и своей незаменимой шариковой ручкой приготовился записывать вопросы и ответы генерала Удаева.
Серж, отправляясь сюда, заранее подготовился к встрече и имел примерный план беседы. Он конечно, как профессиональный журналист, изучил богатую на события биографию генерала и собрал другую необходимую информацию о нем, касающуюся особенности его характера, пристрастий и прочее.
Вот что он для памяти выписал в свой блокнот из богатой биографии Удаева.
Очевидно вам, друзья, следует привести эту интересную выписку:
- Джохар Удаев уроженец Сечено-Инхушской Автономной Республики, сеченец. Родился в том самом злополучном году в Кахахстане, когда все сеченцы были высланы по приказу Шталина в Кахахстан и Середнюю Азию. Здесь он и провел детство вплоть до хрущевского разрешения репрессированным вернуться на родину.
В свое время окончил курс физмата, затем высшее военное авиационное училище и Военно-воздушную академию имени Гахарина. Коммунист из бывших, из партии, как и многие коммуняки, формально не выходил. Жена - художница, трое детей, дочь и двое сыновей.
С детства запомнился сверстникам как слишком горячий даже для сеченца человек, впрочем, позднее он научился сдерживать эмоции и выглядеть весьма хладнокровно во всех ситуациях. Джохар был человеком довольно прямолинейным, не лишенным честолюбия. Вероятно, именно это помогло ему добиться довольно редкого для представителя его национальности продвижения по военной службе - до должности командира элитной авиационной дивизии. Более того, он - первый генерал-сеченец в старой армии.
Сослуживцами характеризовался как жесткий, вспыльчивый, резкий человек, у которого даже почерк нервный: когда он писал, то чернила брызгали во все стороны, а бумага подчас рвалась. Его также нередко упрекали в авторитаризме и властолюбии. По словам его заместителя Ю. Засланбекова, Удаев прослыл среди истонцев (его дивизия была дислоцирована в Тарту) «мятежным генералом», будто бы отказавшимся в свое время выполнять приказ о блокировании телевидения и парламента Истонии.
Удаев вышел в отставку в мае перестроечного года, когда, как рассказывали, с просьбой об этом к нему обратились приехавшие в Тарту сеченцы, и возглавил оппозиционный Исполком Общенационального конгресса сеченского народа.
По сути, он пришел к власти на волне народного восстания, после того как в августе Исполком в первые же часы Путча ГКЧП встал на сторону лоссийского парламента и Президента Елкина. Парламент же республики опомнился лишь 21 августа и принял постановление, осуждающее ГКЧП, но было поздно. Площадь Свободы заполнилась народом. Строили баррикады. Набирали в «национальную гвардию».
В итоге Исполком разогнал Верховный Совет (ВС) республики и чуть ли не под руки вывел из здания бывшего председателя ВС Доку Завгаева.
Черную работу революции выполняли национальные гвардейцы - вооруженные отряды добровольцев, созданные председателем Исполкома ОКЧН генералом Удаевым.
Таким образом, власть оказалась у него, и Верховный Совет Лоссии стал перед дилеммой - признавать или не признавать: не легитимность нового руководства Сечни, по началу воспринимаемого депутатами как союзнический режим.
Однако вскоре дилемма разрешилась сама собой: после нескольких жестко заявленных Удаевым требований о предоставлении Сечне полной независимости от Лоссии.
Белый дом Лоссии в не менее жестких выражениях осудил его режим в постановлении
Президиума ВС "О политическом положении в Сечено-Инхушетии".
В ответ Хрозный объявил о назначении на 27 октября выборов парламента и президента республики, чем отбил атаки юристов:
Вскоре Удаев вполне законно был избран президентом, а затем по официальной формуле "в результате длительной национально-освободительной борьбы чеченского народа" было провозглашено "Сеченское государство".
Таким образом, сеченцы полностью встали на сторону генерала.
Знакомый телеведущему 1 канала Сержу Горенко, редактор газеты "Свобода" Леча Яхъяев, хвалебно говорил ему об Удаеве:
- Он не такой, как мы все. За душой у него ни гроша. Не стоит за ним и мощный семейно-родовой клан, и что самое важное - он честен.
Генерал Удаев служил для активистов национального движения Сечни олицетворением «лидера новой формации» с «твердой рукой» и «демократическими» принципами.
- Я мусульманин, - утверждал бывший коммунист Удаев, - эта религия мне близка с детства. Я не соблюдаю часы молитвы и обращаюсь к Аллаху обычно в душе. Прошу уберечь от зла, пороков, разной Нечисти. (Увы Нечисть этого заявления ему не простила…).
Говоря об исламе, Удаев повторил известные слова дочери Пророка Фатимы:
- Пророк дал нам Коран и возложил на нас мусульман лишь пять обязанностей, которые мы должны выполнить в жизни. Самая главная – помнить, что нет бога, кроме Аллаха. А четыре других: - молиться пять раз в день, поститься, когда наступает месяц Рамазан, быть милосердным к неимущим…
Пятая обязанность каждого мусульманина – совершить паломничество. Каждый из нас хоть однажды в жизни должен посетить священный город Мекку.
- Волею Аллаха и народа, - говорил он, - я стал первым Президентом Сеченской республики.
- Такова была первая фраза Удаева на пресс-конференции после победы на выборах.
Джохар Удаев строил свою предвыборную программу на главном тезисе: суверенитет вне Лоссии.
Удаев вызывал в Кремле серьезные опасения не только своим ярко выраженным экстремизмом в достижении независимости, но и угрозами начать террор в Лоссии в случае нападения последней на Сечню.
Он громогласно предупреждал Кремлевских оппонентов, говоря:
- Тех, кто в Белом доме отдает совершенно безумные приказы и готов устроить на нашей земле глобальное кровопролитие, - смею заверить еще раз: мы нанесем страшный удар. И горе матерей лусских солдат окажется безмерным.
Далее он с пафосом говорил:
- Мы не забываем о том, что на нас лежит ответственность за судьбу братских нам народов Кавказа. Объединение народов Кавказа в единое сообщество равноправных единственно верный и перспективный путь в будущее. Мы, и я лично, придаем особое значение вопросу единения Кавказа. Мы обязаны стать инициаторами такого единения, ибо находимся в центре интересов народов нашего горного края, как географически и экономически, так и этнически.
Удаев считал, что такой путь имеет и хорошую экономическую базу, он утверждал:
- Мы намерены перейти на собственные деньги, ведь у нас богатая земля, по запасам полезных ископаемых, плодородию почвы, климату мы едва ли не самые богатые в мире. Только экспорт республика осуществляет в 140 стран мира.
Став президентом Сечни, он в августе по приглашению короля Сауновской Аравии Аравин Азиза и эмира Кубейта Сабаха, посетил эти страны. Ему был оказан теплый прием, однако в просьбе признать независимость Сечни, было отказано. Но ощутимый пропагандистский эффект от этого визита все же был. Особенно на фоне нарастающих трудностей Лоссии на Северном Кавказе.
По отношению к Лоссии генерал-президент применяет постоянно меняющуюся тактику - от подчеркнутой лояльности в рамках экономических отношений, до довольно жестких акций в рамках отношений политических.
Его сторонники заявляли:
- Формально мы находимся в состоянии войны с Лоссией аж с 1859 года (т.е. целых 150 лет), ведь никакого договора тогда подписано не было.
Любопытная деталь: Удаев вместо памятника пролетарскому вождю Октябрьской революции в Хрозном решил поставить памятник Хрущеву, поскольку именно он, Никита Сергеевич, возвратил сеченцев на родину.
Таковы основные данные о генерале записал в свой рабочий блокнот журналист Серж Горенко.
Интервью, которое он собирался взять у мятежного генерала, обещало стать сенсацией.
Продолжение следует...