Очень важно уметь абстрагироваться. Эту фразу не раз говорила я себе, когда поняла, что былую любовь не вернешь.
Переключиться на кого-то или что-то оказалось не так-то просто. Может, это глупо, но для начала я решила перекрасить свои рыжеватые волосы, которые так любил Он. Выбрала темно-каштановый цвет. С упаковки на меня смотрела брюнетка – стерва, во взгляде которой читалась скрытая усмешка над всем происходящим. Знаете, хотелось хоть чуточку походить на нее!..
Но в моей голове явно не хватало холодного расчета.
Окрашивание головы явно не удалось. Цвет вышел не совсем такой, как у девушки с упаковки. Скорее, как у линялой кофточки. Я была огорчена. Но это меня не остановило.
Теперь – то я поняла, почему у девушки был усмехающийся взгляд…Ничего, думала я, краска когда-нибудь смоется, волосы отрастут.
К тому времени я забуду Его и как бы обновлюсь и физически, и морально.
Чтобы перенести свою отживающую любовь на другой объект, я хотела купить хомяка и назвать Его именем.
Но хомяк мне казался слишком мал. В итоге была приобретена морская свинка. Точнее, свин. Цвет шерстки был точь-в точь, как цвет Его волос, только глазки другие. Свину была дана кличка Беляш – по сходству с Его фамилией.
Беляш меня отвлекал от мыслей о Нем, но частично. Это как горечь во рту, которую хочется заесть чем-то сладким.
В цветочном магазине я увидела фикус, который перекочевал ко мне в дом.
Фикус рос и отмерял каждый прожитый без Его присутствия в моей жизни год. Сейчас я смотрю на это растение : из скромного пятнадцатисантиметрового кустика выросло дерево высотой метр двадцать. Конечно, я его холю и лелею и всегда говорю про себя, обращаясь к тому парню: «Видел бы ты, во что превратилась моя любовь к тебе»….
Порою я ловлю себя на мысли о том, что могу написать ему письмо. Электронное, конечно. Расскажу про Беляша, который все-таки сбежал от меня летом, когда мы с ним паслись на сочной травке.
Расскажу про фикус, который прет ввысь и вширь от моей вложенной в него любви. Любви, от которой когда –то отказался Он.
Я писала Ему стихи. Точнее, я и до него писала – выплескивала свои эмоции таким образом. Когда связь между нами оборвалась, я просто подавляла свое желание излечиться рифмами. Для чего? Кому это нужно? Столу, в который я складываю свои мысли?
С полгода я не брала в руки тетрадь со стихами, боялась, что перечитав все, что было написано Ему, опять буду плакать. Иногда ночами вскакивала, чтоб записать возникшие где-то в подсознании строчки. Мне было жалко их отпускать.
Никакой психолог не мог бы помочь справиться мне с тем, что происходило в моей душе. Потому что я сама не хотела отпускать его из своего сердца. Пусть он живет там. Где-то глубоко, один. И там он только мой.