Никогда никогда никогда никогда… есть такие клавиши на моём пиано, они играют это слово , си ля соль, си ля соль, си ля соль…
Как часто мы зарекались, как часто говорили это слово, как часто смеялись над самими собой и говорили, чего мы никогда не сделаем.
А к чёрту. Зареклась, не зареклась… простила же. Приняла. Забыла. Точнее, сделала вид.
Ээх подруга, сколько времени утекло, столько всего произошло… помнишь мы с тобой выступали вдвоём в том маленьком заведении, где один гитарист на всех и пьяный барабанщик, иногда играющий невпопад. Иногда так и хочется его прогнать, чтоб не портил всю музыку. А что делать, другого такого, работающего за выпивку – не найти просто. Попробуем акапелло в этот раз? Я щас сорвусь. Иногда же бывают такие дни когда не можешь петь. Просто не можешь. Не идёт, не получается, не выходит. Фальшивишь, как тварь. Да ладно, чего вспоминать дело прошлых лет, расскажи как ты. Альбом записала? Молодец, концерты наверное скоро будешь давать…уже был? В Швеции? Ну ты молодчина дорогая… а что я? Да так, всего понемногу, ты же знаешь, от чего и к чему я пришла…
Ты меня всё равно не поймёшь. Никто не поймёт, почему я сделала тогда этот шаг. Никто не задумывался, как это произошло. Конечно я одна. По-другому быть и не может.
Нет-нет, я не расстраиваюсь…всё равно уже вспомнила… как он меня избивал… а я терпела. Почему я терпела, никак не пойму. Любила, молодой дурой была, что ж поделать. А потом… потом я заперлась в спальне, боялась, что он разобьёт мне лицо, и я не смогу выступать. Он разбил мне губу, a у меня даже йода не было прижечь. Нет, спать у меня не получилось. Ночью в доме был шум, думала, опять бушует, или друга позвал. Утром вышла, думала быстренько вещички соберу и…
Знаешь, я раньше может невнимательная была. На полке уже второй день красная помада стояла, я её не замечала. А я ж не пользуюсь красной помадой. Чёртовой красной помадой.
Подрууугаааа….тебя когда-нибудь ударяли чем-нибудь тяжелым по голове? Нет, не предметом… ложью, изменой.
И как я раньше-то не догадалась. Да, он просил прощения. Даже умудрился на колени встать. А толку? Я ж, дура, и так простила... Я потом его перед матерью выгораживала, всё надеялась, что одумается, что заживём по-новому, по-хорошему, ребёнка хотела… ребёнка-то он сделал… и всё на этом. Да, родила. Мальчик у меня. Тарлан. Татошей зову. Скоро в школу пойдёт. Хороший, добрый ребёнок он у меня. Меня слушается, понимает, что нелегко. Иногда бывает не выдержу, сижу плачу, он ко мне подходит слёзы вытирает… Только говорить он не может. Да, представь. Нет, не немой, да и слышит всё, и понимает, язык «не развязался». Может, когда на сносях была, нервничала сильно, это и отразилось. Или ещё что хуже, наслышался криков в младенчестве, вот ему и свет не светом кажется…
Родная… не плачь… я сама всё говорю, и кажется, будто не обо мне. Как будто не я эту жизнь прожила, вот честно. Будто не со мной это было. Да ладно, мне себя ж никогда не жалко было. Жалко времени. Жалко, что не так всё вышло. Свои мечты жалко. Глупо да? Взрослая тётка вроде, а говорю, как маленькая… мне б Татошку на ноги поставить…
А что отец? Появляется… ему уже за 40… говорят пьёт много, отрастил живот, и шпилит молоденьких девочек. Присылал пару раз денег в конверте с условием, чтоб на сына посмотреть, я ему назад отправляла. С его родителями только лажу, мать его пару раз в месяц приходит, тихая такая женщина, плачет, и уходит. Татошу каждый раз тормошит, заговорить просит.
Хорошо выглядишь, подруга… ты молодец, я тебе всегда говорила. Что? Сложно? Ко всему привыкнуть можно, даже к такому. Эх, вернуть бы всё назад, кто знает, как бы всё сложилось. Судьба говоришь? Нет… это ты так захотела, поэтому так и получилось…каждый сам кузнец своего счастья. Каждый сам выбирает себе дорогу и путь. Мы все сами себе строим жизнь. Судьба лишь подкидывает нам варианты…