Был полдень, когда Н. свалился у окна в собственной комнате. В тот день Н. не имел ни малейшего желания выходить на улицу: гудение со двора давно его раздражало. Н. смотрел в окно на человека при установке некоторого штатива. Н. не имел понятия, какое назначение штатив имеет, хотя людей с ними он встречал довольно часто.
Законы в стране Н. касательно продолжительности человеческой жизни были своеобразны. В зависимости от даты и года рождения гражданина штатом чиновников высчитывалось алгебраическим путём, сколько каждый новорождённый должен прожить. Породило такую систему то, что некоторые названия чисел из счёта в языке страны были давно утеряны. Чьи жизни были заведомо малы, предлагали собственные названия и символику утерянных чисел, однако им обыкновенно отказывалось: что говорить, они были не только скомпрометированы в подлинности, но даже фонетически вызывали всеобщее отвращение. Заимствование же из мировой символики было строго запрещено. Нередко со стороны чиновников проявлялось жульничество – намеренное принижение жизни. Однако подобное мошенничество было в сильной степени оправдано: возвращаясь домой, люди валились от усталости. Дабы ограничить количество анкет, было необходимо сократить и жизни.
Н. был юн, он не успел представить свой проект чисел – да и это оказалось бы для него бесполезным. Некоторые счастливчики посредством связей успешно договаривались с чинушами о подделке дат за соответствующие взятки. Подобные успешные сделки были предметом зависти Н. При сознании собственной нерасторопности он имел преграду и в лице собственного отца.
Отец Н. стоял лицом к окну, ноги его касались ног Н. Ему скоро пятьдесят. Это честный чиновник с порядочным стажем, следствием которого было разочарование в безупречности системы жизней и порядочности её звеньев. Собственным примером он хотел доказать свою принадлежность к оным – и, видимо, свою исключительность. Все знали, что дата рождения сына в документах значится правильная. Согласно ей Н. должен погибнуть именно сегодня.
Человек установил винтовку на штатив теодолита. Убить Н. в упор возможности нет: разве может подчинённый распоряжаться в квартире собственного начальника? Этот человек не выспался, не завтракал, но моментом своего рождения определён как бессмертный. Трава у его ног растёт с собственной середины. Он бы хотел умереть. Бы. Бытие через быт скатилось в Бы. Даже отец Н. замечает, насколько его действия заторможены.
- Жизнь нехороша. Ты заметил, чем это всё кончается?
- Нет. Живёшь, поелику хочешь. Если умер, желать не можешь.
- Твоё дело, – сказал отец.
При взгляде в окно он понял, что человек с винтовкой решился идти в гости. Н., закинув руку через плечо отца, пошел с ним на подъездную площадку вверх. Свет, мелькавший до того сзади, ослепил их сверху, и они вконец перестали чувствовать землю под ногами. Н.пошёл своей дорогой, он улыбался.