Вынесли лавки.
Быстро колотили мужики доски, связывая столы в одно целое. Бабы не голосили, они молча шустрили на кухне. Из открытой форточки пахло жареными котлетами, картошкой и приправами. Конечно же, укропом. Мужики сосредоточено пилили доски, вколачивали гвозди, загибая их меткими ударами с другой стороны досок. Все чинно и благородно. Ни шума, не гама. Все в работе, и ум и сердце. Мужики сели передохнуть, налили водки, закусили солеными ядреными огурцами. Крякнули. Встали, и начали завершать начатую работу. Бабы понесли из дверей тарелки с едой. Блины, квашеная капуста, картошка и котлеты в подливе. Все пахло жизнью и едой. Солнце светило, грелись кошки на завалинке, собаки валялись в пыли.
Затарахтел мотоцикл, чихнул в последний раз и затих перед домом. Участковый, отряхнув пыль, направился в подъезд.
Варвара Степановна, встретила его в коридоре и проводила в комнату.
_»Вот Федорыча квартирка, мебели, и то нет. Жил, как пустовал!»
»А мне то, что?» -молвил участковый -"Умер он, представился. Мне сейчас только протокол составить, зафиксировать так, сказать смерть гражданина«.
По скрипучим половицам он прошелся от двери до окна, посмотрел в окно, смахнул пыль с листочка фикуса. В голове звенело от дороги, И от вчерашнего перепоя. Ну, а что делать – служба. Иди, пиши, отчитывайся. –«Варвара Степановна, дай-ка мне его документы, данные надо составить". « Да, вроде бы и нет их, мы уже и так все обыскались, но не нашли. Так, какие-то бумажки, переписка, а вот паспорта не нашли. Гроб заказывали по Федькиному паспорту, справку со слов выдали». Участковый удивленно смотрел на женщину. «Как так нет паспорта? Он сколько здесь жил? А прописан где?». Варвара усмехнулась « Сейчас уже на небесах!» Участковый побледнел. Это ему то, проработавшему в органах более десяти лет и такое… Нет, это он не мог принять. »Варвара Степановна, я с Вами в шутки не играю, давайте без дураков. Он приехал в Вашу деревню. Приехал! Значить проживал. Значит, был паспорт?!» «А зачем ему паспорт. Человек - то уже пожилой был, к маме приехал. Мама быстро умерла, он ее по всем больницами таскал, надеялся, не получилось. Вот он маму похоронил, славная женщина была, пусть земля ей пухом будет. Святая женщина была. Ну, так вот он и остался. Вроде бы не надолго приезжал. Но вот так получилось, сам слег, после похорон - то. Проболел где-то месяца два. А потом, остался в маминой квартире жить». Участковый смотрел дикими глазами на женщину. Его голос сорвался на крик –« Как так остался, ведь жить- то должен по порядку, по правилам! Прописку должен был получить, разрешение на жительство»! Варвара Степановна, обрывая его крик, сказала. « А кто выдумал, что он должен на жизнь прописку получать, на своей земле ведь ходит и живет! Почему человек должен на жизнь разрешения просить, у кого?» - «Как у кого, у государства, у правительства, у милиции. Кто ему право давал на жизнь, да и умер он без разрешения выходит?! Нелегал!». « Слушай Константин, не сходи с ума. Умер человек, все! И мы ему сейчас проводы устраивать будем. Хороший человек. Добрый мужик был, что надо. Все ремонтировал. В доме все строил, что не попросишь, все сделает. Это тебе не ЖЭК. Он человеком был! Это главное, а все остальное-это Ваши заморочки. Человек, фамилию русскую имел, семью, маму любил. И умер тихо, никому не мешая!». «Ты, что Варвара не понимаешь? Это же нарушение закона. Нас всех за…Это же надо, Вы еще и «бомжа» покрываете и еще хороните. Да Вас, да Вам…Надо сообщать. Протокол составим, подпишитесь!». «Нет уж, это твои писульки, нам они не к чему. Мы народ, мы без этого обходимся. А человек он был не простой, интеллигентный. Добрый, и люди его сегодня помянут по-доброму». Участковый выскочил на улицу. «Мужики, быстро это все прекратили. Все, мероприятие отменяется!» Мужики удивленно смотрели на участкового. «Ты, что Константин, лишнего перебрал? Как это, поминки отменить. Ты, что? Это же не по - христиански». Участковый надул губы и заорал. «А если Вы террориста прикрываете? Убийцу? Киллера? Без прописки, без паспорта. Вы же его не знаете! А туда - же… поминки. Как бы черта не помянуть!» Мужики задумались. Власть говорит. Вперед вышел Михаил Федорович, войну прошел, кровь за Родину лил. « Может ты и прав, нет у него документа. Не было, а может, потерял? А он жизнью доказал, что прописан он здесь. Здесь! В нашей деревне. В нашей маленькой России. Так что, мы его наказывать за это будем? За то, что Семену колодец вырыл. Вода там на всю деревню славная. А как Аграфенью вылечил? Доктора не смогли, а он вылечил. А коня не дал хулиганам забить? Я так понимаю, значит, были у него причины паспорта не иметь. А вот причины здесь человеком хорошим быть - были! Так, что мужики доделываем и поминаем по - русскому обычаю. Богу – богово, и тебе, начальник об этой истине не советую забывать». И повернувшись, твердой походкой пошел сбивать очередной стол. Мужики за ним. Участковый двинулся к своему мотоциклу, связался по мобильному телефону с районом. Судя по его возбужденному виду, докладывал он о необычайно важном событии. Потом присел на коляску мотоцикла и закурил.
Стол. На нем и пищу принимают и покойников в последний путь готовят. И делают это спокойно. Простая жизнь простого русского человека. Жить, чтоб никто не мешал, и умереть, чтобы помнили. Встал Михаил Федорович, взял в руку рюмку водки. Опустил голову. Подумал и сказал. - « Ну, что граждане, помянем хорошего человека. С нами жил, работал. Зла не делал. Недолго с нами жил. А вот доброе дело от него осталось. Я уже давно одной ногой на том свете, а он еще молодой был, уже ушел в иной мир. Бог так повелел. Жалею я его, но не могу его там заменить. Приехал, никто его не знал. За своей мамой ухаживал до последнего. Где-то была у него, наверное, семья. Может горе, какое к нам привело. Теперь никто не знает, откуда он. Помянем русского человек, по нашему обычаю. По-русски. Вечная ему память». Поднялся люд. Выпили до дна, сели. Задумались вдруг. Тихо стало перед домом. Тенью закрыли столы облака. Как бы дождя не было. Да и пусть он и будет. По хорошим людям само небо плачет. Припорошило дождиком. В рюмках заблестели дождинки, как слезинки. Налили По-второй. Прямо в эту небесную слезу. Встала Варвара Степановна. »А, как он тогда коня спасал! Мы же все испугались. А он, кнут в руки, горят глаза. Красавец! Вот и, правда, вся. Себя не жалел, за нас дрался». Взглянула на участкового. « А ведь права не имел, без прописки, без паспорта. Нелегал! За тебя, наш российский нелегал! Спи спокойно. А протокол мы и так подпишем. Ты уж подожди, начальник». Поднялись, молча выпили.
Поднялась пыль на дороге. Скрипнув рессорами, остановился «воронок». Из него грузно вывалился майор милиции. За ним, жидковатого типа, гражданин с папкой. Участковый, извиваясь всем телом, подскочил докладывать. Майор, не здороваясь, следуя лишь знакам участкового, прошел в дом. Варвара Степановна, внимательно рассматривая соленый груздь на вилке, тихо сказала: «Умереть человеку не дадут. И последний путь о... срут!».
Из дверей выскочил участковый. »Так, Степановна, давая шибче в хату. Ты у нас здесь старшая, вопрос имеется». Народ загремел. « Не тушуйся Варвара, мы тебя знаем и в обиду не дадим, иди, поговори, объясни». Варвара Степановна встала из-за стола, оправила платье и направились в дом.
Через некоторое время она вышла из дома, за ним следовал майор. « И так граждане, установлено, что усопший не прописан в данном районе, не имеет паспорта, что не дает оснований достоверно установить личность умершего. Составлен административный протокол. На умершего - денежный штраф. И на администрацию вашей деревни тоже. А решение сейчас такое. До окончания разбирательства по этому делу, поминки отменяются, как и похороны. Имя и фамилия на кресте должны быть снесены до установления личности умершего и дальнейшей прописки данного лица в вашей деревне».
После этих слов майор и сопровождающие его лица сели в автомашину. Пыль ударила в обалдевшие лица граждан. Затихло эхо от мотоцикла участкового. Улеглась пыль на дороге.
Михаил Федорович вновь поднял рюмку. « И все равно, спи спокойно, товарищ НЕЛЕГАЛ!»
Граждане выпили стоя и до дна.
А, че и не выпить?