Монолог бабушки
"Когды дали мне путевку в профилакторию, я сначала испугалась. Ведь никогды нигде не бывала, а тут ишо кака-то горяча путевка дощиталась. Ну, всема-то меня и уговорили. Поживи, говорят, бабка хоть в благоустроенном жилище, как белый человек. Все тебе подадут да ишо и подремонтируют даром! Вот я и решилась. Дай, думаю, на старости-то лет поживу как в бразильском сериале. Жалею только, что поздно приехала. Комнату дали саму холодну, да ишо в секцию к молодым мужикам подселили. Знали, наверно, что мужики на бабку не позарятся, вот и пришлось под трема одеялами спать. Ну вот, отправили меня к дохтуру Воронину, порато хороший, славный такой мущшина. Зашла в кабинет. «Раздевайся, - говорит, бабушка». А меня-то, почитай, с сороковых годов
никто не раздевал и не шшупал. Я разделась и сижу, в чем мать родила. Он ухмыльнулся, но ничего не сказал, пошшупал меня исправно. «Подлечим, - говорит, - тебя, бабушка, в два приема». Прописал он мне массаж механической, ванну не просту, а жемчужну, ароматическо лечение, галокамеру и каки-то сборы в баре. Честь по чести обошла все кабинеты, везде записалась, на лифту туды-сюды курсировала. К ужне так устала, што ночь спала, как убита, даже завтрак проспала. А ведь в молоды-то годы, на дойку в четыре утра подымалась, как стопочка.Ну вот, приняла я душу и на обед пошла. Кормили все время как на убой. Ну вот, с обеда все и началось! Сначала на кушетку меня повалили для механического массажу. Я ведь в деревне родилась, всяко видала, но чтобы по тебе трахтур гусеницами по низу ездил, дык ето впервой, вот до чего техника дошла! Так мне все кости розмял, што всю ночь они гудели, спать не давали. Ну вот, потом пошла на ванну жемчужну. Лежу. Тепло, хорошо!
«Где же жемчуга-то?» - думаю. Тут сестра как чо-то включит и … пошло вокруг меня тако бурленье, што я с перепугу-то выскочила из ванны. Но сестра как прикрикнула на меня!
«Назад!» - кричит. Ну, я перечить ей не стала, не осмелилась, залегла снова в ванну.
Потом вроде бы ничего, освоилась, пондравилось, а сначала сердцо мое так сдавило, што
думала концы отдам. Ну, а опосля ванны в галокамеру послали. Мать моя! Каки-то чуни на ноги дали, халат с капюшоном надели, ну как в холерну или чумну эпидемию. Завели в
комнату, а там все из соли, и топчаны с тюфяками стоят. Ну, думаю, тут отдохну, посплю.
Но только уснула – будят, говорят, что сеанс окончен, на арому пора, масло вдыхать. Я дома-то масло в капусту кладу. Пошли мы на арому. Оказалось, што надо дышать полчаса под музыку, а сестра ишо заставила нас гадать, како, да како масло она налила. Ну, я и догадалась. «Посно, - говорю, так семечками пахнет». А один мужик и говорит: «Не угадала, бабуля, масло-то коровье!». Они, идолы, так загоготали, што сестра их выгнала. А потом меня позвали на каки-то сборы в баре. Ну, я приоделась, туфли на каблуке у соседки попросила, волосы ейными щипцами завила. «Уж, не на танцы ли, ты, бабуля, собралась?» - ехидненько спросила соседка. «Что ты! Еще круче! В бар пригласили», - говорю. Подхожу к бару, читаю надпись: «Фитобар». Ну, бар-то понятно, что тако, а вот про «Фито» - первый раз слышу. Зашла в комнаты. Музыка така тиха, приятна играт. Все сидят за столиками и пьют коньяк прямо стаканами гранеными. Ну, мне тоже стакан подали. Деушка така ласкова попалась: «Присаживайтесь, говорит, бабушка, пожалуйста». Глотнула я из стакана и поперхнулась. «Бабушка, здесь коктейль из трех трав», - говорит буфетчица, и стала перечислять, из каких. «Тьфу, ты, гадость кака!» - говорю, да мы в деревне ногами топчем эти травы. Я не затем к вам приехала, чтобы свои травы пить». Больше я в «Фито» не ходила, раз про бар обманули. Ишо мне како-то лазерно леченье было прописано, но мне так худо стало, давленье, говорят, поднялось. Дома-то я ни про како давленье не слыхала, а тут совсем залечили, что даже вечером не могла на концерт сходить. Зато через неделю попала на концерт Валерия Малишавы. Батюшки мои! Какой голосище-то! Вот бы нам батюшку с таким голосом! Выступал он с красивой дикторшой и, наверно, с сыном. Они песни пели, стихи читали нашего поэта Миколы Рубцова, которого я люблю, как самого Есенина. А молодой-то, как шибко баско на дудочке играл! Я закрывала глаза и слышала, как поют птицы в лесу. Сидела я на первом ряду и после кажной песни хлопала в ладоши. Люди каки-то некультурны попались, сидят, как истуканы, не хлопают, не кричат. Я после очередной песни захлопала в ладоши и закричала: «Браво! Браво! Бис!» А деушка рядом со мной шепнула мне: «Бабулечка, это же композиция, не шумите, не надо хлопать после каждой песни». Я, конечно, ничего не поняла, но хлопать перестала. После этой композиции не удержалась и подошла к певцу поговорить. Я ведь впервой видела живого артиста так близко. Порато я возмутилась, когды он сказал, што не знал, што Рубцов родился у нас, в Емецке. Пригласила его приехать на Рубцовски чтенья, которы кажный год у нас проходят. Я их не одных не пропускаю, люблю слушать стихи, петь честушки. Некоторы кривят морды от моих честушек, думают, што посны физиономии вместо улыбчивого лица – это признак интеллигентности. А вот, чем ученее человек, тем он проще. Сама Татьяна Буторина все меня просит, спойте да спойте, бабушка, честушки. Как-то раз записывала у меня: «Говорят, что я старуха, я в старухи не гожусь, я от рюмки и от дедка никогды не откажусь». "Я была бы молодая, я была бы резвая, на столе бы поплясала и на ёлку влезла бы"...В профилактории тоже честушки пела, концерты ставили. Девки молоды, надо мной в покатушку смеялись. В профилактории, говорят, давно таких веселых бабуль не бывало. Приехала домой, вся омоложена, подлечена. Одно плохо, што дедушки себе не нашла, дак, видно не судьба. Вот ишо в «Солонихе» не бывала, может, там повезет…"