Жителей станицы предупредили, что, возможно, будет бой при наступлении немцев. Необходимо выкопать окопы, что и было сделано у нас, не далеко от дома. И не только у нас – повсюду. Дети там игрались, да и взрослые постоянно были там, на случай бомбежки. Жизнь как бы остановилась в ожидании неизвестного. Быстро покидали дома руководящие работники, как говориться, власть. Оставались в основном старики, женщины и дети.
В центре станицы было расположено загот-зерно, там находились зерновые. Ходили слухи, что его должны были поджечь, но по какой-то причине этого не произошло. Народ, как всегда, узнает первым. Все ринулись туда, кто с телегами, кто с мешками, чтоб хоть на какое-то время запастись зерном. В это время началось наступление немцев. Сначала появились самолеты. Их было много, но они не бомбили, а летали над толпой, причем очень низко. Но люди не обращали на них внимания и упорно брали загот-зерно, им было не до самолетов.
После авиации зашли немцы. Пошли слухи, что не бомбили потому, как решили, что их люди встречают.
Офицерский состав разместили по домам, притом изначально обследовали в каком состоянии жилище. Если, по их понятию, грязное, хозяев выгоняли жить в сарай, а сами оставались в доме.
Нам повезло, нас не выгнали. Дом у нас был небольшой, 2 комнаты. В первой жили мы – мама, бабушка, сестренка и я, спали на печке. А в другой жили немцы.
Первое время мы их боялись, потом они начали, как говориться, диалог. У них был очень черствый хлеб, говорили, что его заготовили еще до войны. Они привезли муку, так как у нас не было и заставили бабушку печь блины. Бабушка сначала отказывалась, говорила, что корова не доится, молока нет, время было холодное, а блины пекут на молоке. «Я вас не понимаю, чего хотите?» - говорила. Тогда они наставили на нее пистолет и сказали «А это понимаешь?». Она и согласилась. Пекла громадное количество блинов, целыми днями стояла у печки.
Однажды один немец позвал бабушку, она как раз шила, и меня с сестренкой, поставил нас рядом. Мы решили, что он нас сейчас расстреляет, а он нас сфотографировал.
Было, конечно немало курьёзных случаев. Однажды было у них веселье. Мы, как всегда, сидели у себя в комнате. К нам зашел один из немцев, блондин красивый, и на чистом русском языке сказал, что, мол, он коммунист и у него зашит партбилет.
Пока никого не вешали, не убивали, но говорили, что составляют списки, проверяют. Солдаты бегали с автоматами по домам, кричали «иуда, коммунист, партизан», шаря по углам.
Пришло католическое рождество, немцы привезли елочку. Все куда-то уехали, остался один. Стал обвешивать елочку конфетами, мы с сестренкой были зачарованы этим зрелищем. Он, видя это, периодически давал нам сладости и говорил «Гитлер капут», «Сталин капут» и мы все это понимали. Эта елочк4а на наше счастье осталась у нас в доме, их, как говорили, погнали на Сталинград.
Начался бой. Мама ушла поводу, а мы с бабушкой остались. Тут и бомбежка. Мы легли под стол все вместе на случай, если погибнуть, то всем сразу.
Мама попала под обтрел, но все обошлось, она вернулась.
Мы лежали, и тут стук в окно. Оказывается пришли наши, мы смотрим, а там двое военных таких веселых, тепло одетых в полушубках, видимо танкисты. Женщины плачут, обнимают, целуют их. И столько радости, как будто это самые близкие и родные люди. Это действительно были Наши защитники.