Солнце сжигало огромной город Феркасс, заставляя шпили высоких зданий таять в небесном мареве. Лёгкий ветерок с трудом передвигал массу кипящего воздух, временами исчезая в изнеможении.
Алаир быстро шёл по жаркой улице, огибая встречные потоки прохожих.
При всей своей врождённой ловкости ассассин с трудом мог избежать столкновений с местными жителями. Пусть население столиц мира Углей движется гораздо медленнее, чем обитатели горячих пустынь Шаида, но гелианцы продолжают оставаться гелианцами. Сильные мужчины и гибкие женщины в немудрёных одеяниях, сшитых из бесформенных кусков ткани, почти бежали по раскалённым камням Феркасса, стремясь закончить все свои дела до наступления основной жары. Каждый уроженец мира Углей с детства усвоил, что после с пяти до семи часов вечера на улице невозможно дышать, если, конечно, не хочешь обжечь лёгкие. Те бедняги, которым не удавалось скрыться от губительного зноя, зачастую оканчивали свою жизнь в переполненных больницах Феркасса. Если им успевали вызвать лекаря.
В результате этой климатической особенности гелианцы привыкли делить свой день на две части: до наступления жары и после. Сейчас четыре часа, а значит, утренняя смена рабочих спешит в магазины, чтобы быстрее прийти домой, к многочисленным семьям.
Ассассин проскользнул меж двух широких спин чьих-то телохранителей, стараясь держаться подальше от мрачного типа с вороватыми пальцами. Под узкой аркой Алаиру пришлось напрячься, чтобы не наступить на корзины с яблоками, тесно поставленные у стены. Старик-торговец проводил его хмурым взглядом и вздохнул. На рынке и вдоль домов не оставалось свободных мест для маленьких лавочек, поэтому многим продавцам приходилось размещать свои товары на мостах и в проходах под арками. Нужно признать, этим беднягам часто доводилось выслушивать ругань, и их корзины нередко опрокидывались на грязные камни, а прибыли почти не было. Торговать в многолюдном Феркассе – занятие для выносливых и упорных.
Алаир вышел на широкую улицу, где прохожих было меньше, и попробовал определить своё месторасположение. Если центр города не престраивался в течение прошедших трёхсот лет, то вытянутые купола близстоящего собора говорили о том, что через сто метров он выйдет на Главную Площадь. Вот и хорошо. Пересечь её и пройти ещё с милю – вот и всё, что останется от долгого пути. Дворец царского советника сразу привлечёт к себе его внимание, как понадеялся ассассин. Жаль, что ему ничего не сказали о приметах роскошного здания, помимо того, что у высоких ворот стоят четыре охранника в зелёном...
Мысли юноши пресёк звонкий девичий крик:
- Алаир Нэ-Брахсам!
Немногочисленные прохожие вокруг ассассина стали оборачиваться, машинально ища глазами шумную девушку. А Алаир стоял и смотрел на тонкую фигурку, примостившуюся на ступенях местного музея. Он совсем забыл, что она живёт в зажиточном районе...
Сальмафелла. Дочка богатого купца, занимающегося торговлей тканями. Владелец нескольких судов, Аль-Беани большую часть времени проводил в море, переправляя товары из Шаида в Феркасс. Чёрнокожие жители пустынь, с которыми он вёл дела, – великолепные ремесленники, среди которых немало ткачей. Неудивительно, что их тонкие изделия с разнообразными узорами пользовались постоянным успехом у жительниц столицы и стоили недёшево. Вскоре Аль-Беани отстроил себе неплохой дом около Главной Площади и поселился в нём вместе со своей дочерью Сальмафеллой и кучей слуг, обязанных присматривать за девочкой. Впрочем, как и следовало ожидать, во время частых путешествий отца юная гелианка частенько убегала из-под строгой опеки на улицы и гуляла по горячему Феркассу часами. Своевольная и наделённая богатой фантазией, Сальма не могла долго оставаться без друзей. И однажды они с Алаиром познакомились. Это случилось около трёхсот лет назад.
Выскользнув из дому в очередной раз, дочь купца направилась в бедняцкий район, который располагался по другую сторону реки, делившей город на две части. Вволю насладившись видом с высокого каменного моста, девушка начала исследовать узкие, грязные улочки. Стараясь не задевать бельё, сохнувшее на растянутых между домами верёвках, и не наступать на спавших на камнях людей, юная Сальма с интересом разглядывала грубо построенные лавки и маленькие домики, лепившиеся друг к другу. Её не трогали угрюмые взгляды прохожих и частая брань за рваными занавесками. Подобные детали казались купецкой дочери чем-то чрезвычайно любопытным, экзотическим, правильным. Она не находила в бедности романтики, но ценила честный труд и искусство борьбы за выживание, в которых порой хотела принять участие, чтобы определить уровень своей силы духа. Впрочем, подобные желания длились лишь до тех пор, пока её взгляд не падал на очередного клопа на подоконнике и Сальма не ёжилась от омерзения.
В пол-пятого гелианка очнулась от своих раздумий и, оглядевшись, поняла, что спрятаться от наступавшего зноя ей негде. На минуту в душу девушку проник ужас близкой смерти, и она похолодела. Но вскоре Сальма выбросила из головы пугающие мысли и побежала между домами, стараясь отыскать убежище от жары. Только сейчас она заметила, что все двери уже накрепко заперты, а оконные ставни закрыты на замок. Практичные и опытные жители бедняцкого района привыкли защищать свои жилища от проникновений извне в часы зноя. Если кто-то, обезумевший от высокой температуры, откроет дверь и даст горячему воздуху войти в помещение, то умрут все находящиеся в нём. Поэтому бедняки, ценившие свои недолгие жизни, были неумолимы к оставшимся на улице в неурочное время и не скупились на крепкие запоры.
Сальма бегала и стучала во все двери и ставни, но никто ей не открыл. Пару раз она даже услышала тихий смех в ответ на свои отчаянные мольбы. Видимо, некоторых рабочих разозлило, что богатая девочка бродит по их улицам, с интересом разглядывая ветхие дома и грязных детей, как экспонаты в музее. Сальма тогда ещё не обладала должным количеством такта, но никого не хотела обидеть своими исследованиями и потому расплакалась, встретившись с таким отношением себе. Она с отчаянием смотрела на минутную стрелку карманных часов, приближавшуюся к двенадцати и лихорадочно искала подходящее убежище. Ни одной пустой бочки, ни одного незапертого сарая...
Без двух минут пять девушка бессильно опустилась на землю около какой-то ветхой лачуги и бессильно зарыдала. Не было ни одного места в этом районе, где она могла бы переждать два страшных часа, а до моста через Алерун бежать слишком долго. Как глупо... Скоро её длинные, блестящие локоны начнут тлеть, а сожжённые лёгкие прекратят дышать... Отец даже не найдёт её трупа. Впрочем нет, бедняки наверняки перетащат её труп через мост. Когда на их улицах умер какой-то приезжий богач, заплутавший в Феркассе, они приволокли его труп в богатый район, сказав, что не обязаны копать ямы для чужаков. Может, с ней будет также. По крайней мере, Сальма очень надеялась на это. Пусть купец хотя бы знает, что случилось с его дочерью и не живёт бесплодными поисками умершей.
Одна минута. Розовая шёлковая повязка на щиколотке, говорившая о том, что она незамужняя девушка, потемнела от высокой температуры. Сальма попрощалась с зеленовато-голубым небом и уронила голову на грудь, покорно ожидая смерти. Неожиданно чья-то сильная рука схватила её за плечо и потащила куда-то. Вскрикнув от неожиданности, Сальма испуганно обернулась. Жилистый, худощавый подросток волок её внутрь той ветхой лачуги, в которую она решила не стучаться, сочтя строение заброшенным. Ослабевшая девушка могла лишь отстранённо разглядывать спину паренька. Чёрные блестящие волосы падали на его шею прямыми прядями, а торс незнакомца был обнажён. Широкие тёмно-серые штаны, стянутые бечёвками у щиколоток, казались сшитыми из нескольких кусков ткани. Должно быть, пареньку приходилось часто их чинить.
Когда спаситель Сальмы повернулся к девушке лицом, она заметила, что юноша ненамного старше её и симпатичен. Шею незнакомца украшал шаидский амулет, висевший на чёрном шнурке. Судя по рунам, металлический предмет охранял хозяина от анти-Материи. Интересный выбор оберега. Ранее дочь купца видела подобные вещицы лишь на мудрецах, имевших понятие об устройстве мира и увлекавшихся созданием Ткани. Все богатые люди и даже султан предпочитали заказывать из Шаида золотые талисманы, украшенные крупными камнями и защищавшие от насущных проблем: бедности, сглаза, обмана или болезней. Большинство населения Феркасса даже считало анти-Материю чем-то мифическим. Поэтому Сальма была крайне удивлена, увидев столь необычную вещицу на шее подростка. Впрочем, может он снял её с тела того убитого богача?... Кто знает...
- Ты рехнулась? – совершенно серьёзно спросил девушку незнакомец. – Ты вообще жива? – Наклонившись к Сальме, юноша с встревоженными чёрными глазами всмотрелся в её лицо. Гелианка обратила внимание на то, что и голос, и выражение беспокойства на лице её спасителя были вполне взрослыми. Видимо, выросший в нужде и труде юноша был куда зрелее и развитее изнеженной Сальмы. Девушка чуть покраснела и кивнула:
- Да, спасибо тебе. Что уж тут говорить... Ещё бы чуть-чуть, и... Мой отец отблагодарит вас за доброту, - Сальма наконец смогла ответить по правилам вежливости.
Увидев, что незнакомец нахмурился и открыл рот для возражений, девушка быстро сказала:
- И не возражайте, прошу вас. Мой отец довольно богат. Умоляю вас, поведайте мне своё имя, о благороднейший?
Держать такие речи перед бедняком было довольно странно и могло показаться ему издёвкой, но девушка говорила от чистого сердца. Подросток улыбнулся и ответил с церемонным поклоном:
- Алаир Нэ-Брасхам, госпожа. Прошу вас, воспользуйтесь моим скромным жилищем как убежищем от жары.
Вот так всё и началось. Алаир и Сальмафелла подружились и с тех пор часто проводили время вместе, гуляя по городским улицам. Щедрый Аль-Беани пытался наградить спасителя своей дочери золотом и украшениями, но вскоре отказался от бесполезной затеи. Алаир наотрез отказывался даже от незначительных денег, мотивируя своё решение тем, что он ни в чём не нуждается. Купец удивился, но через некоторое время перестал настаивать. Ему понравился не по годам зрелый подросток.
Сальма вскоре узнала от своего нового знакомого, что он – Материалист. Если говорить точнее, Алаир мог передвигаться с невероятной скоростью и творить чудесные вещи с помощью Ткани, данной ему с рождения. Юноша был старше Сальмы всего на два года, но не мог избавиться от ощущения, что живёт давным-давно и видел воочию истории многих цивилизаций. Неудивительно, что Алаир часто сомневался в своём психическом здоровье до тех пор, пока не услышал от одного странствующего шаида о существовании Материи. Чернокожий обитатель пустынь просветил двенадцатилетнего мальчика на предмет артефактов, богинь, Слов и многого другого... С тех пор юноша перестал ходить к лекарю, но начал сомневаться в своих способностях. К добру ли они? И есть ли учителя, которые могут помочь ему? Внезапная смерть отца Алаира положила конец подобным размышлениям, и подросток применял Материю лишь в случае краней нобходимости. Например, когда ему пришлось быстро спасать Сальму от губительной жары.
Старый Аль-Беани не боялся отпускать свою дочь на улицы, если она шла туда со своим новым другом. Умение Алаира быстро передвигаться помогала обоим успеть добежать до убежища в срок, а сила юноши позволяла Сальме обходиться без телохранителей. Некоторые знакомые купца даже прочили безродного Алаира в женихи юной гелианке, над чем оба подростка смеялись от души...
- Давно тебя не видела, - улыбнулась девушка, подходя ближе к ассассину. Алаир окинул быстрым взглядом свою старую знакомую. Подумать только, она почти не изменилась с тех пор, как они наслаждались беспечными днями и ночами Феркасса несколько веков назад... Прошедшие триста лет сказались на девушке лишь тем, что блестящие чёрные локоны теперь доходили Сальмафелле до талии, а красивое лицо слегка вытянулось, став более взрослым. К тому же, у Алаира создалось неясное ощущение, будто тоненькая Сальма ещё сильнее похудела... Нет, не так. Уменьшилась в размерах, стала ниже. Тоненькая шейка девушки теперь выглядела совсем хрупкой, а во многих местах кости туго натягивали кожу. Ассассин поёжился. Подобная худоба напомнила ему Виду, и юноша с тревогой вгляделся в лицо подруги, как при их первой встрече.
Неужели богатой девушке пришлось голодать? Или её муж – большой скупец? Взгляд Алаира скользнул на щиколотку Сальмы, но там он увидел знакомую повязку из розового. Она ещё не
замужем? Не может быть! Купецкая дочка всегда отличалась красотой, добрым и весёлым нравом и была грациозна, как шаидская пантера. В чём же дело?
Девушка заметила его обеспокоенные взгляды и вежливо пояснила, улыбнувшись:
- Мой отец умер восемьдесят три года назад. С тех пор я продолжаю его дело. Если ты гадаешь насчёт моей девичьей повязки, то я решила не выходить замуж. Не могу сказать, что мне необходима мужская помощь в хозяйстве, - голос девушки продолжал оставаться учтиво-ровным, но при последней фразе Сальма чуть прищурилась. В её взгляде мелькнул холод, прежде неведомый Алаиру, и ассассин смешался.
- Я... Я тогда ушёл... Ночью, помнишь? – Идиотское начало. – Я оставил записку, что мне забрало сообщество Материалистов для срочного дела. Представляешь, Сальма, мне пришлос ь спасать мир Углей от неминуемой...
- Да, я читала, - кивнула девушка. В наступившей паузе Алаир почувствовал себя чрезвычайно неловко. Ну и дела... Будь он трусливее, он был сбежал, но юноша решил разобраться до конца.
- Сердишься? – уточнил он напрямую. Судя по тону Сальмы, их дружбе давно пришёл конец. Что бы ассассин сейчас ни сказал, хуже он уже не сделает. Видимо, внезапный уход Алаира настолько сильно обидел девушку, что она не простила друга даже за триста лет.
- Ты спрашиваешь? – прошипела Сальма. Сухая вежливая маска исчезла. Сейчас глаза гелианки метали молнии, пока она смотрела на Алаира с болью и гневом. Глядя, как её маленькие ладони сжались в кулачки, ассассин почувствовал укол стыда. – И ты ещё назывался моим другом! Бросил меня по одному зову... своих «специалистов». А ещё говорил: «Я решил общаться с тобой не из-за отсутствия учителей, а потому, что забросил Материю». И я поверила!
- Прости... – Алаир беспомощно пожал плечами. Он не любил женские истерики и не знал, как с ними бороться. – Но я должен был! Ради тебя и ради сотен других миров! Пойми...
- Я это уже поняла, - твёрдо сказала девушка. – И одобряю такой подход. Но почему ты не навещал меня хотя бы изредка? – она в упор посмотрела на ассассина, требуя ответа.
- Не было времени, - Алаир покачал головой. Это было почти правдой. Перерывы между миссиями нужны для накопления Материи и длятся лишь несколько дней. – Я и сейчас здесь лишь из-за задания.
Сальмафелла грустно посмотрела на бывшего друга и только покачала головой, словно признавая его безнадёжность. Она ничего не сказала и направилась к Главной Площади. Алаир молча последовал за ней, стараясь держать дистанцию.
Редкие прохожие пробегали мимо, то и дело сверяясь с карманными часами и утирая пот со смуглых лбов, а от треснутых камней дороги исходил пар. Оставалось всего полчаса до наступления вечерней жары. Плохо. Алаир потратил драгоценные минуты на беседу со старой знакомой вместо того, чтобы спешить к дворцу советника. Изначально предполагалось, что к пяти часам ассассин дойдёт до высокой ограды и постарается проникнуть внутрь. Из-за непредвиденной задержки этот план полетел к чертям. Алаир уже не успеет укрыться во дворце от палящего солнца. Нужно придумать что-то другое. Попробовать совершить задуманное после семи? Рискованно, но выполнимо.
Интересно, когда четверо охранников «в зелёном» вернутся из комнаты отдыха на свои посты? Если спрятаться от губительного зноя в каком-нибудь убежище неподалёку от дома жертвы, то можно успеть перескочить через ограду, пока телохранители ещё во дворце... Но, в таком случае, нужно сейчас поторопиться... А Сальма? Алаир решился, наконец, задать девушке вопрос.
- Скажи, - он осторожно начал, внимательно глядя на тонкую фигурку впереди, - а сколько будет длится твоя жизнь? Ты знаешь хотя бы примерную цифру?
- Да, - девушка ответила, не оборачиваясь к ассассину. – Около шестисот лет. Около полувека назад, когда я в очередной раз ездила в Шаидские Пустыни по делам, мне встретился один мудрец. Не Материалист, а обыкновенный учёный, увлекающийся Словами, Тканью и прочим. Я сейчас мало интересуюсь подобными вещами... – девушка ненадолго умолкла. Алаир в очередной раз ощутил укол совести. – Но этот шаид передал мне любопытные знания о многочисленных мирах, о единорожденных, одним из которых являешься ты, и об обыкновенных людях, как я. Мне стало любопытно... Я спросила его о продолжительности своей жизни. Я думала, что мудрец станет рассматривать линии судьбы на моей ладони, но он лишь посмотрел мне в глаза и спокойно ответил: «Шестьсот». Может, шаид наврал... Но зачем ему это? Он не требовал никакой платы за знания.
- А во скольких мирах ты родилась, по его словам? – Алаир нахмурился, не желая верить словам беззвестного мудреца. Мало ли кто что предскажет... Тем более, Сальма почти не постарела за три века. Если его подруга уже прожила половину своей жизни, то сейчас она должна выглядеть тридцатилетней женщиной. Но девушке, шедшей перед ним, никак нельзя было дать больше двадцати, если судить по внешнему виду. Не может быть... Не может быть, что Сальма умрёт так скоро...
- В девяти. Он сказал, что это ещё нормально. Бывают миры, в которых люди живут всего около ста лет. Каждый из них рождён почти в тридцати параллелях. Ужасно, не правда ли? По сравнению с ними, я ещё долгожительница, - Сальма невесело рассмеялась, подняв подбородок повыше. Алаир покачал головой. Слова шаида о количестве миров звучат, к сожалению, вполне правдоподобно. Те, кому отведён в срок в семь веков, имеют, как правило, не более десяти двойников. Выходит, Сальма – кошка с девятью жизнями. Впрочем, всегда остаётся надежда, что чернокожий мудрец где-то ошибся...
- Ясно. Сальмафелла... Сальма, я хочу извиниться. Нет, правда хочу, - продолжил ассассин, различив в уличном шуме тихое фырканье бывшей подруги. – Можно я... буду приходить к тебе иногда? Обещаю появляться не реже, чем раз в пять лет. Чаще не могу, прости. Слишком много миссий.
Девушка резко остановилась посреди улицы и обернулась к Алаиру. Уперев руки в бока, она прищурилась, недобро глядя на растерявшегося ассассина.
- Это одолжение или попытка искупления вины? – резко спросила Сальма. Несмотря на то, что Алаир сильно спешил к дворцу королевского советника и не мог позволить себе остановок, он остановился, не решаясь приблизиться к разгневанной девушке. Сейчас нельзя было нарушать такта.
- Нет, Сальма, - ассассин поднял ладони в умоляющем жесте. – Просто я вдруг понял... Что слишком долго вёл себя непорядочно. Я постараюсь заглядывать к тебе так часто, как смогу... Честно.
- А у тебя появится время? – насмешливо осведомилась Сальма, вздёрнув бровь. В её тёмных аметистовых глазах появилось подозрение и, как показалось Алаиру, робкая надежда.
- Я постараюсь, госпожа, - ассассин поспешил заверить девушку, привычно назвав её на старый лад. Сальма слегка вздрогнула на последнем слове. – Не даром я слыву самым быстрым в Вита... среди таких же, как я, - быстро исправился Алаир.
Да, теперь придётся рассчитывать своё время вплоть до секунд, стараясь не тратить много Материи на перемещение в мир Углей. Но на что не пойдёшь ради старой дружбы?
Девушка некоторое время оценивающе смотрела на ассассина, всё ещё сомневаясь. Юноша ждал её решения, затаив дыхание. Лишь бы Сальма дала ему возможность хоть как-то исправить свои ошибки...
- Ну хорошо, - девушка внезапно вынесла вердикт. Алаир улыбнулся с облегчением. – Но в обмен ты скажешь мне, куда ты так спешишь. Да-да, дорогой мой. Думал, что я не заметила твою торопливость? – Сальма усмехнулась, изучающе глядя на ошарашенное лицо ассассина. – Едва ли ты пытаешься скрыться от жары. Она наступит лишь через пятнадцать минут, а до ближайшего убежища лишь пять минут бега. Итак? Что за спешка?
- Я должен... поговорить с одним человеком, - Алаир определился с ответом. Сальме ни в коем случае нельзя знать про его назначение в «Виталикте». Иначе они уже никогда не смогут помириться вновь. – Возле дворца советника Мир-Хеала. Как можно скорее.
Девушка смерила его очередным подозрительным взглядом, но не стала задавать лишних вопросов, а лишь пожала плечами и продолжила свой путь к Главной Площади. Алаир ускорил свой шаг и, нагнав подругу, коснулся рукой её спины. Три века назад это движение служило им сигналом к быстрому бегу, если оставались считанные минуты до пяти пополудни или стража находила подростков ночью на улице.
Сальфелла на миг остановилась и, обернувшись к ассассину, кратко кивнула. Ассассин быстро поднял девушку на руки и помчался вперёд, ветляя между встречными прохожими и стараясь не оскользнуться на стёртых камнях центральной улицы и разбросанном мусоре. Грязно-белые и бежевые стены домов замелькали, уносясь назад сплошной полосой, а лица вокруг превратились в тёмные пятна... Алаир выскочил на открытое пространство Главной Площади и, быстро оглядевшись, побежал в нужном направлении. Быстрее, быстрее... Осталось всего десять минут.
Остановка произошла внезапно, на полном ходу. Алаир никак не ожидал, что в Феркассе окажется человек, который лишь немногим уступает ему в скорости передвижения. Крепко сложенный, мускулистый мужчина лет двадцати пяти с невыразимо знакомым лицом. Пятиметровая шипованная цепь висит на голом плече, смотанная в блестящую спираль. Только не это!
- Смотри куда идёшь, ассассин, - огрызнулся Гилиам, зло глядя на тяжело дышащего Алаира. – Если не можешь шпионить квалифицированно, то зачем взялся за задание?
- Шпионить? – опешил юноша. – Да я вообще не знал, что ты здесь! – возмущённо воскликнул Алаир, гневно глядя на подручного Лантона. Ассассин всегда подозревал, что мощный алеастринец, как и он, родом из мира Углей, но надеялся, что никогда не встретит его во время своих визитов на родину. Сегодня день неприятных сюрпризов...
Алаир с Гилиамом – старые знакомые. Несколько раз сражались на одной стороне, но после этих миссий особой любовью друг к другу не воспылали. Скорее, наоборот. Слишком велико было чувство соперничество между «Виталиктой» и «Алеастрой». Увы, Материалисты редко ладят между собой, если они верны разным покровителям миров...
Судя по всему, Гилиам также тешил себя надеждой никогда не увидеть Алаира на своей родной земле, поэтому его раздражение при случайном столкновении было вполне объяснимо. Не говоря уже о том, что обоих поджимало время: до пяти оставалось всего восемь минут.
В их беседу вступила Сальма:
- Не смей оскорблять моего друга! – Девушка гневно посмотрела на высокого алеастринца. – Он не какой-нибудь грязный наёмник, наглец! Дай нам дорогу и впредь не обзывай честных людей ассассинами!
Лицо Алаира окаменело. Гилиам сначала непонимающе посмотрел на рассерженную Сальму, а потом перевёл взгляд обратно на застывшего юношу, переваривая услышанное. Спустя мгновение в его недоумевающих глазах вспыхнула искра понимания. Алеастринец мерзко ухмыльнулся и низко поклонился девушке:
- Прошу меня простить, госпожа. Я приезжий. У нас там другие порядки. Если человек ходит средь бела дня с пятью метательными ножами, спрятанными в одежде, то он подозревается в профессии ассассина. Я не хотел обидеть вас и вашего друга. Ещё раз приношу свои извинения. До скорой встречи.
- Проваливай, - процедил сквозь зубы Алаир, ненавидяще глядя на Гилиама. Сальма лишь скривила губы и надменно кивнула склонившемуся перед ней мужчине:
- Хорошо, я прощаю вас. Поспешите, господин. До пяти осталось лишь несколько минут.
Алеастринец выпрямился и, в последний раз взглянув на ассассина с усмешкой, побежал прочь.
Виталиктинец не обратил внимания на его уход, стоя посреди площади и пытаясь справиться с шумом крови, бурлившей в голове. Чёртов Гилиам...
- Алаир! – рассерженно прикрикнула на него Сальма, нервно меняя положение рук на шее ассассина. – Мыслительный процесс – это, конечно, святая вещь, но ничего, что мы скоро умрём?
Гелианец быстро оправился от шока, вызванного выходкой старого знакомого, и ринулся вперёд. Свернув с площади на нужную ему улицу, ассассин помчался изо всех сил, старательно используя Материю для ускорения. Осталось две минуты... Сальма тихо застонала в его объятиях, и Алаир увидел, как красивые волосы девушки начинают тускнеть и тлеть на концах. Всё, больше нельзя. Ряды низких стройных пальм, появившиеся на обеих сторонах улицы, говорили о том, что через сто метров глазам подростков предстанет богатый дворец Мир-Хеала, но ассассин не мог продолжать бег. Сальма не выдержит такой высокой температуры.
Выругавшись шёпотом, Алаир метнулся к закрытым дверям пекарни, находившейся неподалёку, и прикоснулся к ним ладонью. Рука юноши слабо засветилась зелёным, пока он мысленно разговаривал с Материей, кратко объясняя ей свои пожелания. Спустя несколько секунд раздался глухой шум, словно тяжёлый деревянный засов, державший двери изнутри, отодвинулся в сторону. Алаир удовлетворённо кивнул и, убрав ладонь, поспешил войти в тёмную лавку. К счастью, в помещении не было пекаря. В противоположной стороне комнаты виднелся коричневый прямоугольник узкой двери, ведущей внутрь дома. Видимо, хозяин лавки содержит квартиру этажом выше и сейчас находится в ней, пережидая жару.
Поблагодарив Флавию за везение, Алаир закрыл за собой двери и вернул засов в прежнее положение. Сальма слабо пошевелилась у него на руках и попыталась самостоятельно спуститься на пол, но её ноги дрожали. Юноша заботливо опустил девушку на небольшой стульчик, стоявший за прилавком и встревоженно всмотрелся в её лицо. Вроде бы, она в порядке. По крайней мере, внешних повреждений нет.
Сальма поймала его взгляд и слабо улыбнулась:
- Очень похоже на нашу первую встречу, Алаир Нэ-Брасхам. Вечерняя жара привела к возникновению нашей дружбы, не правда ли? Мы, бесспорно, обязаны гелианскому зною...
Ассассин медленно кивнул в ответ и перевёл дух. Он очень надеялся, что Сальма не успела обжечь свои лёгкие на горячей улице. По его вине. Если купецкая дочка и пострадала, то она ни за что ему в этом не признается.
- Кстати, - девушка нахмурилась. Её взгляд стал тяжёлым и напряжённым. – Ты помнишь эту вещицу?
Сальма протянула Алаиру раскрытую ладонь, на которой лежал какой-то продолговатый предмет. Гелианец внимательно вгляделся в странную металлическую спираль, казавшуюся тусклой и невзрачной... до тех пор, пока по ней не пробежала маленькая белая молния. Изумлённо ахнув, ассассин неверяще вгляделся в магическую вещицу.
- Ты сохранила?..
- Да, - кивнула Сальма, устало, но довольно улыбаясь. – Рада, что ты её узнал.
- А как же не узнать? – Алаир всё ещё не мог оторвать взгляда от сероватого предмета на маленькой ладони девушки. Такое знакомое...
- Возьми себе это кольцо, - решительно сказала Сальма и твёрдо посмотрела на друга. – Пожалуйста. Ты заслужил его носить, - со странной интонацией добавила девушка.
Алаир смутился и виновато протянул руку за металлической спиралью. Артефакт Материи мигом обхватил его указательный палец и растворился в воздухе, вновь сверкнув белым.
- Оно очень долго было у меня и помогло пережить потерю отца, - спокойно сказала девушка, переводя взгляд на наглухо закрытое окно. Голос Сальмы звучал удивительно взросло. Ассассин понял, что в весёлой и бесшабашной девочке, с которой он ночью лазил по чужим крышам и таскал финики на базаре, очень многое изменилось... К лучшему ли? И не кольцо ли способствовало этому?
– Но я больше не хочу носить эту вещь, Алаир, - продолжила девушка. - Твоя очередь.
* * *
Кайс заботливо осмотрел ассассина, пока тот докладывал своим друзьям о выполнении задания. Северянин тщательно проверил Материей руки, ноги, торс и голову гелианца, выявляя возможные моральные и телесные повреждения. Зачастую после путешествий между мирами в теле человека появлялись нежелательные энергетические паразиты или происходил сильный упадок сил. В таких случаях следовало начать незамедлительное лечение, чтобы баланс Материи не нарушился. В противном случае, качество работы виталиктинца стало бы гораздо ниже, а по этому поводу обычно добрая и снисходительная Флавия чрезвычайно строга. Посланникам судьбы не дозволены огрехи.
Подождав, пока Алаир закончит своё повествование, Кайс резюмировал:
- От тебя пахнет цветочными духами, и ты сильно устал. Руки-ноги целы, голова тоже. Повреждений на торсе не заметил, но тебе следует быть аккуратнее со своим амулетом. Шнурок глубоко врезался в шею. Возможен дисбаланс энергии в районе горла.
Алаир серьёзно кивнул, снял оберег с шеи и, обмотав его вокруг предплечья, крепко затянул узел:
- Это из-за того, что я нёс Сальму. За всё то время, которое я пробыл в «Виталикте», подобного ещё ни разу не случалось.
Внезапно Фей прищурилась и пристально посмотрела на ассассина:
- Что ты принёс с собой? Мне не нравится эта энергетика. Слишком знакомая...
- Какая? – Гелианец на мгновенье растерялся. Но почти сразу же в его памяти всплыла тёмная лавочка пекаря: запах ржаной и пшеничной муки, узкий деревянный прилавок и маленькая фигурка на низком стульчике... Алаир провёл большим пальцем по указательному, и магическое кольцо, полученное от Сальмы, стало видимым.
– Ты про это? – Он протянул артефакт Материи рыжеволосой девушке.
Фей почти сразу же схватила украшение с ладони ассассина и стала ревниво его разглядывать, не обращая внимания на удивление Алаира. Изучающе вертя кольцо в руках, девушка не выглядела особо довольной.
Наконец, Вида решила подать голос:
- Итак, дорогая, раскрой нам страшную тайну. Чем тебе так насолила эта бедная вещица? Ты смотришь на неё, как влюблённая девушка на соперницу.
Фей мрачно посмотрела на подругу и пояснила:
- Это – кольцо воздушной авьерины.
Кайс понимающе присвистнул. Вида лишь подняла брови, произнеся ровным тоном:
- Вот как? Ясно.
Алаир только покачал головой. И всё? Столько шума из-за какой-то непонятной конкуренции между идолами красоты? Он знал, что четыре авьерины всегда находятся порознь и никогда не пересекаются в своих путешествиях, но такое... Столь неприязненно смотреть на подарок Сальмы лишь потому, что он принадлежит воздушной стихии... Это уже слишком.
Ассассин почувствовал, как начинает раздражаться. Ему вдруг нестерпимо захотелось забрать артефакт обратно в свои руки, чтобы предотвратить возможную критику в адрес кольца. Он, конечно, хорошо относится к Фей, но сейчас их взгляды не совпадают.
Вида, судя по всему, заметила внутреннее напряжение Алаира и мягко попросила сердитую Фей:
- Милая, отдай, пожалуйста, вещь её владельцу. Она ему дорога.
Авьерина очнулась от своих невесёлых размышлений и с явной неохотой отдала украшение ассассину:
- Простите меня. Просто я так давно не видела Силиру...
- А как она выглядит? – полюбопытствовал охочий до женских прелестей Кайс.
Фей улыбнулась, глядя на него:
- Едва ли она в твоём вкусе. Приблизительно моего роста и возраста, с длинными волнистыми волосами серебряного оттенка и тёмно-синими глазами. Мы с ней немного различаемся чертами лица.
- Довольно краткое описание, но я уловил суть, - задумчиво кивнул северянин. – Ясно. Был не прочь с ней познакомиться, - он обворожительно улыбнулся Фей. Та в ответ показала Кайсу язык, постепенно возвращаясь в хорошее расположение духа.
- А у каждой авьерины есть кольца? – спросил Алаир, также успокаиваясь. С подарком Сальмы на пальце он чувствовал себя гораздо увереннее. Должно быть, из-за особых свойств Материи, которой обладает магический предмет...
Фей кивнула:
- Да. Около пяти штук.
- У тебя тоже есть? – поинтересовался блондин, неосознанно переводя взгляд на пальцы рыжеволосой девушки.
- Конечно, - фыркнула авьерина. – Не будь таким идиотом, Кайс. Одно я подарила Виде, - девушка повернулась в сторону подруги, – на её день рождения через несколько лет после нашего знакомства.
Брюнетка улыбнулась и вытянула вперёд свою правую руку, демонстрируя друзьям тоненькое колечко на указательном пальце. Оно было сделано из такого же тёмного металла, как и воздушное, и казалось очень древним из-за неровных краёв. По узкому ободку нитью бежала огненно-пламенная линия, полыхавшая жёлтыми, красными и оранжевыми оттенками. Кольцо будто жило собственной жизнью, тихо сгорая изнутри.
- Его магия такова, что ты заранее знаешь результаты своих поступков, - пояснила Вида. Она задумчиво взглянула на артефакт Материи, темневший на её тонком пальце. Лицо девушки приобрело странное выражение смиренного спокойствия. – Очень помогает в битве и... не только.
Алаир почувствовал себя неуютно, подумав о своём кольце. Неужели все подарки авьерин побуждают людей задуматься о чём-либо или измениться? Девушки, созданные для того, чтобы воплощать в себе непостоянное представление людей о красоте, могут быть крайне жестоки...
- А какая магия у твоего? – Кайс устремил вопрошающий взгляд голубых глаз на ассассина. Стараясь развеять напряжённую атмосферу, внезапно опустившуюся на друзей, северянин всячески поддерживал вялую беседу и держался довольно весело.
- Оно даёт мне возможность помнить обо всех уроках прошлого, - Алаир пожал плечами, стараясь выглядеть невозмутимо. Его всё ещё коробил тот факт, что Сальма подарила ему магическое кольцо со словами: «Ты заслужил его носить». Имела ли она в виду его внезапный уход три века назад, надломивший крепкую дружбу подростков?
- Вот оно как, – задумчиво отозвался блондин, внимательно смотря на смуглую руку ассассина. – Мне понравилось воздушное кольцо. Это единственная вещь на моей памяти, которая становится невидимой по желанию владельца... Как ты её заполучил, воришка?
- Это кольцо нам с Сальмафеллой подарил один путешественник, - Алаир улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. – Я до сих пор помню ту ночь, словно с неё не прошло и недели.
- О, так это было ночью... – понимающе кивнул Кайс, сохраняя серьёзный вид.
- Иди к чёрту, - беззлобно отозвался Алаир. – Мы гуляли по садам и улицам Феркасса, наслаждаясь прохладой и темнотой.
- Воровали яблоки у соседей, - блондин пояснил девушкам. Фей с Видой тихо хихикнули, весело глядя на Алаира. Тот многообещающе вытащил из-за пояса метательный нож и нацелил его на северянина:
- Слушай, - миролюбиво начал ассассин. – Ты же знаешь, что меня не смутит количество энергии, которое тебе потребуется на регенерацию.
- Увы, - Кайс поднял вверх ладони, сдаваясь, и отодвинулся подальше от рассказчика.
- Мы зашли в один внутренний дворик, располагавшийся под открытым небом, - Алаир продолжил повествование, не убирая оружия. – К счастью, он не являлся ничьей частной собственностью, а просто ютился среди роскошных садов вельмож. Я не знаю, кто потратил деньги его строительство, но место отличалось редкой для Феркасса красотой... В центре квадратной площадки, мощёной круглым камнем, находился небольшой фонтан, работавший по ночам. Его чаща была сделана из розового мрамора, а по краю шла резьба из мелких рыбок... Романтично, да? Сальма обожает красивые предметы архитектуры, поэтому мы уселись на камни возле фонтана и начали о чём-то болтать. Помнится, мы разговорились о наших недавних проделках и стали тихо смеяться, вспоминая весёлые приключения. Ребячество, конечно. Я не помню, сколько прошло времени, прежде чем мы поняли, что мы не одни. Под одной из орнаментированных арок, окружавших маленький дворик, стоял мужчина в белых одеждых и улыбался, глядя на нас с Сальмой. Мне кажется, ему было не больше сорока. Незнакомец наблюдал за нами с каким-то... теплом, что ли? Теплом и интересом. Словно он давно не видел детей. Потом произошло нечто совершенно незабываемое... – Алаир перевёл дыхание, вновь переживая тот момент. Его друзья заинтригованно ждали продолжения рассказа. – Он сказал нам Слово, дал артефакт Материи и ушёл. Представляете?
- И всё? – разочарованно протянул Кайс. Он ждал большего.
- Нет, перед этим сплясал в фонтане и сделал сальто-мортале, - съязвил ассассин. – Кайс, слушай мудрую Фей. Она тебе советовала не быть идиотом.
- Вы не цените внимательных слушателей, - хмыкнул блондин. – Я, между прочим, своими вопросами иллюстрирую живой интерес.
- Незнакомец бросил нам это кольцо и произнёс: «Тем, кто смеётся под луной». – Алаир проигнорировал последнюю реплику северянина. – Не каждый день можно услышать фразу на языке Материи и получить кольцо авьерины... Представляете, как мы были ошарашены? Сальма, конечно, не поняла Слова, но я ей перевёл его значение после ухода мужчины. Помнится, мне пришлось нырять за артефактом в фонтан...
- Тот человек сказал тебе магическую фразу из цикла «Луны», - задумчиво сказала Вида, постукивая пальцем по металлическим периллам балкона. – Моё пророчество идёт через несколько фраз после озвученной тобой. Когда я родилась, мне подарили Слово: «Луна всюду укроет своё дитя».
- Интересно, - Алаир улыбнулся, глядя на мечницу. – Хотелось бы мне увидеть полную книгу изречений на языке Материи.
- Такая есть у Флавии. Можешь одолжить у неё, - предложила Фей.
- Посмотрим,-ассассин не очень-то хотел лишний раз встречаться со своей нанимательницей. Тем более, с подобной просьбой. – Кстати, мы с Сальмой больше ни разу не видели того мужчину в Феркассе. Видимо, это был путешественник. Может, даже настоящий Материалист.
- Может, - согласилась Фей, склонив голову.
Несколько минут виталиктинцы хранили молчание, каждый погружённый в собственные думы и воспоминания. Вида и Алаир отрешённо вертели на пальцах магические кольца, Кайс тщательно пытался вспомнить имя девушки, которой обещал свидание вечером, а Саран, не проронившая ни слова за всю беседу, мысленно сканировала миры и выполняла мелкие поручения Ф лавии. На пятерых молодых людей опустилась та блаженная тишина, которая доступна лишь тем, кто умеет молчать вместе и получать удовольствие от этого...
Но Алаир отнюдь не возражал, когда Вида предложила ему спуститься вниз и испробовать новый табак в кальяне. Оставаться долго на одном месте – не в стиле гелианского ассассина.