Чужие женщины. Глава 12. Пороги

 
...И во сне я снова закачался на порогах.
Два дня они были несложные, и мы все втроем, сходу, с легким возбуждением проходили их один за другим. Пока впереди не заревело что-то, все в седой пене, громко требующее человеческих жертв.
Мы сразу пристали к берегу и пошли смотреть. Не уродливые гильотина, плаха или виселица, придуманные человеком, а красивое изящное изделие, изготовленное самой природой из подручных материалов – камней и воды - собранное так искусно, что мы невольно залюбовались…
Вся река собиралась в одну струю, вспенивалась добела и, прямо по центру, меж двух огромных глыб неслась со скоростью спринтера на большой покатый камень, через который красиво перелетала стилем баттерфляй и свободно падала на два метра вниз, втыкаясь в острые камни поменьше. За ними в небольшом бассейне взбесившийся поток приходил в себя и уже весело бежал дальше, хохоча от удовольствия.
Номер был смертельный. Это мы с Виталькой поняли сразу.
- Я думаю, что мемуаров великих путешественников было бы гораздо меньше, если бы они проходили всеми теми опасными местами, которые описывали! – задумчиво сказал Виталька.
Ему никто не возразил.
Проходов у берегов не было. На плоту мы еще не летали. Тем более носом вниз… Посидев (Ирка), покурив (я) и съев конфетку (Виталька), мы решили, что пусть плот поплывет один – он же легкий, камерный. А если останется жив, то мы его внизу поймаем.
Мы сняли с него наше имущество и греби. Плот превратился в куцую худую сироту, готовую на заклание. Мы нежно подвели его к нужной струе. Та, сначала нехотя, а потом с любопытством потянула его к себе, а мы уже выбрались на берег и запрыгали по камням, чтобы посмотреть, что будет, и в случае чего догнать останки.
Когда плот весело, как пушинка, перелетел через камень, нырнул носом в воду, тут же выскочил и резво помчался дальше, я уже на бегу подумал, что лучше бы я был на плоту.
Потому что, несясь по берегу, мы брали такие же препятствия, что плот на пороге, только на суше. А плот, петляя и пританцовывая, уходил от нас все дальше и дальше, пока случайно не сел рамой на какой-то острый камень и не стал болтаться на нем, как на гвозде.
В жизни всегда надо быть готовым к любому чуду и принимать его быстро и с благодарностью!.. Увидел впереди болтающийся плот, скажи: «Благодарю тебя, беда, что ты пришла одна!..» и тут же кидайся в воду. Потому что, если бы плот уплыл, что бы мы делали здесь, в бездорожье, с двумя гребями, посреди камней и порогов!?.
Мы с Виталькой кинулись в воду. Чтобы плот не стал играться с нами в прятки дальше, мы подбирались к нему украдкой. Пройдя порог, он был шальной и все время озирался и дергался.
Последним броском мы навалились на него, плот сорвался с камня и заплясал по волнам. Грести было нечем, и мы сами, как могли, поплыли с плотом к берегу. Метров через двести мы его остановили. Плот был новехонек – только чуть тронулся от обилия впечатлений. И все камеры под ним были целы. Теперь недаром он носил свой флаг. А мы, побитые и усталые, уселись на берегу.
Так закончилось прохождение нашего самого сложного порога. Полдня мы таскали берегом с места разгрузки до места погрузки рюкзаки и греби.
Впереди было еще три сложных порога – один за другим. Мы их тщательно облазили и зарисовали. Они были как лабиринты, и пускать плот в них на самотек было нельзя – застрянет между камней. Да и бежать за ним полкилометра во второй раз не хотелось.
Но самое главное – мы же и приехали сюда, чтобы проходить пороги!.. 

Мы вернулись к плоту, который теперь спокойно ожидал нас, как нагруженный ишачок. Ирку отправили с рюкзаком пешком по берегу, и стали ждать, когда она дойдет до третьего, самого трудного порога, залезет на огромный трехметровой высоты камень, устроится там и будет снимать нас, может, в последний раз.
Ирка медленно уменьшалась, как Алиса в волшебной стране. Только рюкзак, закрывающий ее спину, оставался все таким же огромным. Плоту станет легче, да и нам спокойнее.
Мы смотрели ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Тогда я достал табак «Любительский» и, свернув сигаретку толщиной в палец, задымил напоследок, как «Варяг». Я посмотрел на Витальку. Он достал конфетку и вдруг предложил ее мне. Он улыбнулся. Я тоже. Его рот раздвинулся еще шире. Мой растянулся до ушей.
- Пора? - спросил я.
- Нет, она еще не дошла.
Удалась бы Ирке наша последняя фотография.
- Даем ей еще десять минут.
- Пятнадцать, - сказал Виталька.
Он улыбался. Я тоже. Нас начинали захлестывать кураж и удаль - сладкое упоение отчаянного риска. Ах, как было хорошо! Я долго потом вспоминал эту сладость, пока не испытал другую…
Что тянет людей в опасные приключения? Не на смерть, а только, затаив дыхание, чуть-чуть побродить вокруг нее, поглядеть… и быстренько обратно к жизни!..


Мы жили в то время, когда смерти вокруг почти не было, и много было людей, которые жаждали смертельного риска… Когда смерти становилось больше, наступал баланс между ей и желающими, а когда еще больше, то от смерти начинали прятаться…
Когда все вокруг однообразно – это тоже интересно!

Виталька улыбался, я тоже. Над нами летел густыми клочками дым от моей самокрутки, а еще выше, у вершины горы, кружил стервятник.
- Давай, докуривай! - брезгливо скомандовал некурящий Виталька и выплюнул конфетку.
Он достал два маленьких детских надувных круга, надул, закрыл пробочками и надел их на плечи под штормовку. Тогда еще не было ни касок, ни спасательных жилетов. Да и мы не знали, где поплывем.
- Ты наденешь? – спросил он.
- Нет, - ответил я.
Мне надо было проверить ту глубокую постоянную уверенность, что со мной никогда ничего не случится. По мелочам все получалось. А тут - надо было посмотреть.
- Они будут мне мешать грести, - сказал я. - А так у меня будет повышенное чувство самосохранения.
- Ну, смотри… - сказал Виталька. - В случае чего, держись за плот.
- Меня с него никакая сила не стащит!
Он улыбнулся. Я тоже.
Мы оттолкнулись от берега и медленно и неотвратимо стали подгребать в струю, которая все быстрее и быстрее рвалась в теснину первого порога. Я стоял, нагнувшись, на передней греби. Мне было интересней - камни плескались в воде, как живые, прямо перед моим носом. Виталька застыл на задней греби, он был капитаном. Он был выше меня и через мою голову глядел вперед.
.
Плот привычно стал пробивать стоячие волны, которые по грудь обдавали нас брызгами. Грохот воды все нарастал.
- Вправо! Еще!.. Так!.. Влево!.. - командовал Виталька у меня за ухом.
Мы запрыгали по первому порогу. Это была разминка.
Вот поворот, и сразу показался второй порог. Здесь скрылась от нас Ирка. Порог был злой, но нехитрый. Надо было только все время держаться в главной струе. Виталька откомандовал идеально, камни только обдирали бока плота и уносились прочь.
Мы выскочили из порога и огляделись. Впереди заревело низким басом. Там, на огромном камне, у самого порога, сидела Ирка с фотоаппаратом. Я помахал ей рукой.
- Дима! Потом! - заорал Виталька. - Влево!.. Вправо!.. Влево!..
Мы заплясали на воде в нелепом танце. Дикий рев неотвратимо летел навстречу, и я зарычал в ответ. Вдруг моя гребь налетела под водой на камень. Гребь ударила меня в грудь, как копье на рыцарском турнире, и меня отбросило назад с такой силой, что я мгновенно понял, что ни я, ни любой другой человек в мире не сделает здесь ничего, и остается только посмотреть, чем все это кончится…
Я подхватил выбитую гребь, плавно развернулся с ней и встал на свое место.
- Дима! Греби! – заорал Виталька.
Мы отгребались вправо. Хотелось двигать гребь быстрее, но от скорости воды струи стали плотными, тягучими, как мед, и упорно сопротивлялись.
- Черт! Где же этот камень!? - воскликнул Виталька. Я замер. Мы целый час лазили по порогу, намечая ориентиры движения. И теперь, с воды, наш главный маяк был не виден. Кругом до уровня глаз толпились стоячие волны, а камня не было.
Нам рассказывали ребята на слете, что с воды все видно по-другому. Можно целый день лазать по камням, зарисовывая ориентиры, а потом не увидеть ничего и «плыть по памяти»…
У нас стало тихо, будто порог шумел в соседней комнате. Мы уже входили в струю, и не знали, к а к а я это струя. Только о д н а из них проходила мимо всех камней относительно удачно. Остальные…
- Вот он! - заорал Виталька. - Влево! Влево! Влево!
Камень, шипя, вылетел из пены и пронесся в двух метрах от нас. А мы должны были пройти от него совсем рядом. Об этом мы подумать не успели. Плот выгнулся и бухнул в блестящий стоячий вал.
После него надо было успеть гребануть еще пару раз влево. Я разбил воду грудью, гребь выскочила из паза, а вода связала меня по рукам и ногам. Только веселая радуга брызг бесновалась и смеялась вокруг. Я поднял гребь, а Виталька помог мне повернуться с ней. Я вставил гребь на место, и через мгновение увидел, как мы летим на большой покатый черный камень. Спасительная тугая ровная струя уходила влево, а наша наскакивала на камень и высокой дугой перелетала через него далеко вниз.
Камень, как огромная тусклая голова кашалота, хищно поднырнул под нас. Я поднял гребь, чтобы его не ударить и не рассердить. Плот вздрогнул, застыл, и корма его стала заваливаться влево под последними отчаянными усилиями Витальки.
Я опустился на колени и ухватился за настил. Плот боком сползал с камня, и крен сильно увеличивался. Струя прибивала нас к камню уже почти вертикально. Но надутые камеры плота тоже были с норовом - мы не опрокинулись, а, постепенно выпрямляясь, сползали в нужную струю.
Тут я увидел перед собой острый, как клык, черный камень, торчавший из воды. Он был даже красив, и каждая струйка, бившая через него, тонко звучала у меня в ушах. Зуб перетер кишки плота, вспорол настил, но камеры уцелели. Плот развернуло.
- Меняемся! - скомандовал Виталька. Мы кинулись к противоположным гребям.
Благодаря зубу, мы медленно сползли вниз, наша правильная струя подхватила нас, пронесла мимо огромных камней, и мы выскочили из порога.
 Вяло перебирая струями и вздыхая, что упустил нас, он уже только шипел, как газировка. Река снова заулыбалась. Виталька с силой хлопнул меня сзади по плечу и заорал:
- Дима! Мы боги! Мы боги, Дима!!.
Он улыбался. Я тоже…
А, может, нам на минуточку и хотелось побыть богами?..