По приезду домой, сразу же нашёл Серго и отдал ему деньги за проданные туфли. Воспринято это было как-то без воодушевления. Оказалось, он загорелся новой идеей. Тяжёлое машиностроение. Продавать трактора, экскаваторы, дорожные машины. Он развернул такие перспективы…, но и моей доверчивости есть пределы. Не смотря на это, он появлялся у нас в доме вместе со своим другом Дато, который у нас, я имею в виду нашу компанию, получил прозвище Князь. За типично кавказский вид. Ему только кинжала на поясе не хватало, а так было всё: и усы и кепка и чёрный лихой глаз. Говорил он мало, но Серго трещал за двоих и был, вобщем, компанейский и весёлый парень.
Институт потихоньку начинал занимать всё больше места в обыденной жизни. Если раньше я ездил через год, то теперь приходилось через пол года. Вроде-бы только приехал, как нужно собираться опять. А что такое собираться? Правильно. Деньги. Не даром великий и мудрый Остап Бендер говорил Шуре Балаганову: „Шура, финансовая пропасть, самая глубокая пропасть в мире, в неё можно падать всю жизнь“.
Проблемы с весенней сессией появились намного раньше самой сессии. Началось всё с того, что в мою бедную рабочую лошадку на полном ходу заехал в бок, пытаясь проскочить перекрёсток на красный сигнал светофора, польский торговый атташе. Результат сего столкновения был плачевный для нас обоих.
Он сбил меня с курса, как биллиардный шар и я, на неуправляемой машине, въехал в гранитную плиту, ограждающую подземный пешеходный переход. Удар был впечатляющим. Пассажир, сидевший справа впереди, стартовал, синей птицей в небо, попутно прихватив с собой правую часть ветрового стекла.
Женщина с грудным ребёнком, сидевшая сзади справа, умудрилась во время удара, развернутся спиной к движению, защищая ребёнка, и снесла с креплений правое переднее сиденье, а оно, доложу я вам, крепится довольно надёжно. Моя попытка догнать летящего пассажира, на корню была пресечена рулём, за что он был согнут так, что стал выглядеть... Ну, как вам понятно объяснить? Вы представляете себе поля ковбойской шляпы? Так вот, поля загнуты не вверх, а вниз. Плюс ко всему, тупым твёрдым предметом, именуемым головой, разбил оставшуюся левую часть ветрового стекла.
Самое интересное началось потом. Я отлично помню, у меня были пассажиры. Следов куча. Включённый счётчик, пол ветрового стекла с правой стороны нет, правое сиденье снесено с креплений и прижато к передней панели, а вот пассажиров нет. Испарились. Оба! Очевидцы говорили, приехавшей милиции, что женщина с ребёнком и сумасшедшим взглядом, рванула бегом направо, а мужик, с разбитой головой, налево. Они не были знакомы, так как садились в разных местах и ехали по разным адресам, но почему такая реакция, не понимаю. Их так и не нашли, не смотря на то, что давали объявление в городскую газету.
И так, до сессии две недели, а я имею разбитый автомобиль и кучу проблем с милицией. Кого проще обвинить? А с кого можно что-то получить? Угадайте с трёх раз. А то, что я ехал на зелёный сигнал светофора, нужно ещё доказать. Не буду вас утомлять подробностями. Мне повезло, что я останавливался на предыдущем перекрёстке и, это было занесено в протокол. Эти два светофора настроены таким образом, что если на первом остановился, то второй проезжаешь обязательно на зелёный и я это знал.
Сие знание помогло мне отбиться от ментов, но не ремонтировало автомобиль. В такси твоя машина, это кормилица и поилица, а без неё ты никто и звать тебя никак. Чем на жизнь зарабатывать? Зарплата? Слёзы! Один раз в магазин сходить и вся зарплата. Вот в такой обстановке и с таким настроением я полетел на весеннюю сессию 1991-го года, изрядно потрепав семейный бюджет.
Игорь продолжал генерировать идеи, и было не понятно, воплотятся они или какая-то их часть, в жизнь. Мы мотались, наезжая в день по триста - четыреста километров, и это в городе который по окружности не больше сорока. В подробности я не вдавался. Меня ждало возвращение и куча выше описанных сложностей, которые не отпускали ни на минуту. Честно говоря, я толком так и не знал, как сдал эту сессию. Игорь не мог меня понять и всё удивлялся моей бестолковости. Он говорил, в таком состоянии не нужно было ехать. Всё равно, толку с меня, ноль.
Единственный экзамен, который хоть как-то отпечатался в памяти, это „организация грузовых перевозок“. Книги я в глаза не видел. На лекциях, см. выше, тем не менее, набрался наглости и пришёл. Преподаватель оказался тот, кто на вступительных экзаменах по физике интересовался моей персоной, и на весь институт объявил о моей пятёрке по математике. Я подумал: „Наглеть, так наглеть“ и первым вошёл в аудиторию сдавать экзамен. Чего ждать? Прилетит ангел небесный и подкинет знаний? Только дергаться будешь.
Он рассадил народ так, что списать или подсмотреть в книге, было, практически, невозможно. Я прочитал четыре попавших мне вопроса. В принципе ничего сложного. Немного поразмыслив и выстроив логическую цепочку, попросился отвечать. Опять первым. Мой ответ на все четыре вопроса занял, по-моему, две минуты, или ещё меньше. Он посмотрел на меня с любопытством и спросил:
-Вы больше ничего добавить не хотите?
-Нет.
-И никаких формул мне не напишете?
-Нет. Я их, просто не знаю.
-А как Вы собираетесь работать, не зная формул?
-Так они же есть в книгах. Если мне понадобится, я найду и посмотрю.
-Хм! В принципе, всё логично. И ответили Вы, в принципе, верно, но, всё же, редкое нахальство. Вот за него и ещё за смелость, я Вам ставлю три.
-Большое спасибо. Я могу идти?
-Да.
-До свидания.
Тут я точно знаю, что обошлось без Игоря. Он говорил, что к этому человеку ни у кого „ходов“ не было. Единственный на весь институт.
Вот, собственно и вся сессия. Мне нужно было срочно возвращаться и искать решение свалившихся на меня жизненных сложностей. О следующей сессии я даже думать боялся. Игорь, почувствовав моё настроение, на прощание сказал:
-Ты только не бросай. Ведь уже, сколько пройдено, а бросив, ни за что не начнёшь снова.
Я понимал, что он прав, но что ему мог ответить?
http://www.proza.ru/2013/01/06/1756