Своя жизнь

Суворова
 Бьется сердце, детские голоса на площадке, блики на стеклах, ветер в листве, пустота в душе, только пульсация вен, отдающая в виски внятной мелодией, что ты жив. Поднимаю глаза к небу, вынимаю из кармана куртки макарыч, снимаю с предохранителя, затвор: все на месте.Значит можно идти, только надо закурить сигарету, последнюю на ближайший час, посмотреть на мир через пыльное стекло, не думая ни о чем, по привычке. Слышу: детский смех, окрики мам, нянь, бабушек -  у меня нет детей, и вряд ли когда-либо будут. Допиваю чай, ставлю в мойку грязный стакан к такой же посуде кофейно-чайных остатков. Простая кухня, чистая для холостяка: не мусорю я, да и бываю здесь, чтобы переночевать, да и то, если никуда не уеду. Привык уже  жить один - так легче: меня никто никогда не ждал, да и не будет ждать когда-либо. Мне всегда будет по пути только  в одну сторону - в свою берлогу, по недоразумению названным домом. Двухкомнатная квартира с маленькой кухней: обычная планировка для дома-корабля, каких полно по всей стране, и достаточно в спальных районах.
         Застегиваю ветровку, стилет на цепочке на шее, ствол бьет по ноге, но никто не заметит: я знаю, уже не раз бывало. Затушенный окурок останется в жести из под шпрот на открытом окне кухни. Это день, очередной день. Мне надо работать, и я туда иду. Не по приказу, а потому, что убивать - это единственное, чему научился за свою жизнь. Сначала в армии, потом в ВИФК, куда пошел после армии, затем спецназ. Теперь сам по себе, предложили более большие деньги -  зачем-то согласился. Хотя они мне... Жить мне  не надо богаче и лучше, ведь и  так имел все, что хотел. Просто на тот момент  у меня кто-то был, теперь уже нет.  Прекрасно понимаю, что теперь вряд ли когда-либо будет. Ведь я не верю ни в кого и ни во что. Друзья есть, но это вернее старые товарищи, чьи спины я прикрывал, и они мою. Приятели со школьной скамьи и одного двора. Теперь просто. Не друзья. А так пустота, потому что тот, кто был самым близким ушел, и уже никогда  не вернется. У каждого своя жизнь и она не изменится, если мы сами не захотим. А я не хочу.