Транспортный вертолет Ми-8 , красивым виражом обогнув сопку Марии, неспеша приблизился к вертолетной площадке, затерянной среди самолетных стоянок огромного анадырского аэродрома. Подняв клубы снежной пыли, искрящейся в лучах холодного зимнего солнца, вертолет мягко скользнул на свое насиженное место. Свист разгоряченных турбин постепенно смолк, и вертолет замер, устало опустив натруженные лопасти винта, приглашая к выходу своего единственного пассажира. Майор Михаил Гончаров, офицер штаба части, легко сбежал по трапу на промерзший бетон площадки - командировка в местную Тмутаракань, наконец, благополучно завершилась. Непогода, бушующая в северной части Берингова моря уже полтора месяца, осталась в прошлом.
Заприметив неподалеку от площадки весело пофыркивающий штабной уазик, Михаил понял, что заехать домой не удастся – начальство никогда не присылало машину просто так, из вежливости. Судя по всему, его возвращения из командировки ждали уже давным-давно. Приветливо поздоровавшись с водителем и забравшись в теплое нутро машины, он направился в штаб части, где его ждали дела, накопившиеся за время вынужденного отсутствия. На полпути на работу они миновали дом, в котором жил Михаил. От полузаваленных снегом и наглухо зашторенных окон его квартиры повеяло нежилым, и приподнятое настроение возвращения домой мгновенно улетучилось. «Надо не забыть дать заявку на воду!» - Михаил вспомнил, что завозил воду домой полгода назад, и теперь придется освобождать три трехсотлитровых бочки от застоявшейся воды. Чувство одиночества внезапно сжало сердце, и он с грустью подумал о том, что долгожданное возвращение в свой пустой угол еще тягостнее, чем ожидание погоды и попутного борта на далекой точке.
Доложив дежурному о своем прибытии и расспросив его о последних новостях, Михаил зашел на несколько минут в секретную часть, где его ждало еще одно разочарование от приезда – в его ячейке топорщилась огромная стопка различных документов. Прапорщик, начальник секретной части, сочувственно улыбнулся:
- Это всё вам, товарищ майор! За полтора месяца накопилось!
- Обрадовал! Когда все это делать? Через неделю снова лететь на точку! - Михаил обреченно вздохнул, расписался за ворох бумаг, кое-как затолкал его в раздувшийся портфель, и отправился к себе.
Шефа в отделе не было, и Михаил, не раздеваясь, заглянул в свою вотчину: небольшую смежную комнату – чертежное бюро, в котором над большим застекленным столом с разложенной на нем командирской картой склонились две вольнонаемные работницы, чертежницы Татьяна и Людмила, неуемные хохотушки и ёрницы.
- Привет, труженицы! Что новенького приготовил нам вероятный противник? – И не дожидаясь ответа, бросил опытный взгляд на карту. «А ничего нового!» - отметил он про себя. - «Слава Богу, за полтора месяца ничего не изменилось!»
- Ой! Михал Алексаныч прилетел! – Охнув от неожиданности, Татьяна засияла радостными глазами. - Здрасьте! Что-то вы так долго? Мы уж успели соскучиться! Совсем вы про нас забыли, товарищ начальник!
- Да разве это долго?! Всего-то полтора месяца! Зато теперь вот эту кучу бумаги разгребать замучаюсь! - Михаил тяжело вздохнул и перехватил искрящийся взгляд Татьяны - А чему это ты так радуешься, Тань?! Ладно бы твой любимый друг прилетел, а то – начальство, как-никак. Закончилась ваша лафа!
- А это как сказать, Михал Алексаныч! – Татьяна снова глазами сыпанула искры. – Поживем – увидимся!
- Ладно, работайте, потом поговорим. Артистки!
Сняв тяжелую овчинную шубу, Михаил разложил содержимое портфеля на своем пыльном столе. Беглого просмотра взятых наугад нескольких документов хватило для того, чтобы понять: большинство из них имитировало бурную деятельность вышестоящего штаба и не имело никакой практической ценности. Опыт подсказывал, что и оставшаяся часть содержала, в основном, ничего не значащие распоряжения и предложения по «улучшению, увеличению и снижению», что позволяло действовать по основному принципу войск ПВО – Подожди Выполнять, Отменят.
Михаил облегченно вздохнул – работы оказалось не так много, как казалось, гораздо меньше ожидаемого. Бросив мимолетный взгляд в сторону приоткрытой двери чертежки, он увидел, как девчонки о чем-то горячо спорили, косясь в его сторону.
Мужской народ, не избалованный женским присутствием, забегая в отдел поглазеть на девушек, восхищенно завидовал Михаилу: «Эх, Миша, нам бы таких девушек! Вот бы мы…» Но то, что с точки зрения друзей представляло предмет зависти, для Михаила, на самом деле, являлось запретным плодом – обе девушки были у него в подчинении и на личные, а тем более интимные, отношения с ними было наложено табу. Сотрудницы находились вне сферы его личных интересов. К счастью, они обе были замужем, и это позволяло Михаилу избежать почти неизбежного романа со своими подчиненными, а заодно и уберечь себя от женских обид и взрывов уязвленного самолюбия.
Наблюдать за ними было занятием весьма приятным: девушки были молоды, стройны и весьма симпатичны. Приличная одежда и умение облачать в нее некоторые наиболее привлекательные части тела делали девушек чрезвычайно соблазнительными, а содержимое их облегающих блузок и тугих джинсов Levi’s обладало совершенно потрясающим магнетизмом. На «посмотреть» табу не распространялось, и зрелище это вызывало в сердце Михаила жгучий интерес и повышенное сердцебиение. Он с сожалением подумал о несовместимости своего положения и тех мыслей, которые бесцеремонно лезли в голову на протяжении последних двух – трех недель. С огромным трудом оторвав взгляд от предметов женской гордости, и сокрушенно вздохнув, он вновь уткнулся в бумаги…
- Товарищ майор, можно вас на минутку?! – Татьяна всегда непонятным образом чувствовала смену настроения своего начальника. – Михал Лексаныч, вы мне нужны как мужчина!
Ее напарница прыснула коротким хохотком.
- Что у тебя случилось, Тань? – Михаил, вздохнув от полной безнадежности, с деланным неудовольствием оторвался от своих бумаг и подошел к огромному чертежному столу «дралоскопу», покрытому несколькими листами оргстекла. Развернутая на столе карта была аккуратно разрисована оттененными линиями рубежей, зон обнаружения, всевозможными значками и целыми романами легенд.
- Вот здесь я немного ошиблась, несколько миллиметров. Исправлять или оставить? – тонким пальчиком Татьяна показала на синюю стрелку противника и склонилась над картой так, что ее полная грудь едва удержалась взаперти. - Вот здесь!
Взгляд Михаила, подобно стальной трубе между полюсами магнита, с трудом удержавшись между двумя смелыми вырезами блузок склонившихся над столом девушек, индифферентно проследовал за наманикюренным ноготком:
- Ничего страшного, не расстраивайся по мелочам! - Ошибка была незначительна и не играла никакой роли. Начальственный взгляд пробежался по карте и остановился на надписи «Хатырка». Вспомнилась расхожая военная поговорка: «В Союзе есть три дырки – Ахтырка, Хатырка и Анадырка!» Как говорится, кому одна, а нам сразу две, Хатырка и Анадырь…. Анадырь находился на другой стороне залива, который на казачий манер назывался лиманом. «Чертова дыра, и сходить-то некуда! Поужинать бы где, что ли? Да и приезд отметить не мешало бы…» - Михаил с тоской подумал, что сегодня придется весь вечер простоять над еле теплой электроплиткой или топить печку. Ну, уж нет! К черту! А может …
- Девчонки, у меня родилась идея – а не смотаться ли нам вечерком в аэропортовский кабак? Поужинаем, потанцуем? Приглашаю вас на ужин!
- Мы - «за»! – Не раздумывая, ответила за обеих Татьяна. - Моего дома нет, в Хабаровске он, на сборах. Уж какой месяц кукую вот одна, а вы, товарищ майор, черт знает куда запропастились! Хоть воем вой! – Татьяна многозначительно переглянулась с Людмилой и обе расхохотались в голос. - Женщины мы свободные, и готовы на все! Да, Люд? Только бы пурга не началась, метет сегодня!
- И мой - в Хабаровске! А, правда, пойдемте?! Надоело дома сидеть, а так хочется чего-нибудь такого… – Людмила, вложив во взгляд все свои чувства, от вопроса до надежды и готовности на всё, вскинула огромные синие глаза на начальника.
- Тихо, вы, бесстыдницы! – Свалившись как снег на голову, в отдел вернулся шеф. – Совсем они у тебя, Михал Алексаныч, распустились, скоро на шею сядут! Свободные они… Ишь ты! А как насчет Седьмой заповеди? Позабыли? Вы мне тут чтоб моральный облик ни-ни!
- Ну и шутки у вас, Василь Федотыч! Скажете тоже - к чужому мужчине на шею! Мы хоть женщины и молодые, но уже серьезные и замужние, нам такой грех на душу брать никак нельзя. И к тому же – заповеди мы соблюдаем, особенно Седьмую! Мужья не разрешают насчет морального облика! Ни-ни, ноги оторвут!– девчонки продолжали смеяться, искря глазами.
Молодые и горячие эмоции девчонок не раз и не два были готовы разрушить искусственно выстроенную стену, но усилиями Михаила отношения никогда не переходили границу дозволенного. Вот и сегодня всё останется на своих местах: ужин – дружеский, отношения - товарищеские. Тем более что ужин в ресторане втроем – это почти нейтральное мероприятие, хотя уже и на грани…. «Ну да, как же, свободные! Несколько месяцев без мужей - и от такой свободы как птица полетишь! Обо всех заповедях забудешь! Вот и хочется «такого», что сходят с ума – от тоски да свободы! То-то Татьяна с взглядами не стесняется, только искры из глаз летят! Эх, если бы не служба…» - Михаил понимал, что начав этот разговор, он совершает ошибку. Но, как говорят знакомые летчики: «Если нельзя, но очень хочется, то – можно!» Идея казалась заманчивой, а перспектива провести вечер в обществе двух симпатичных девушек приятно ласкала душу. После полутора месяцев, проведенных в тесном домике, заметенном снегом по самую печную трубу, после жутких морозов и свирепых метелей, казалось, что наступает весна – на дворе сегодня потеплело до нуля, и с крыш закапала капель – верные признаки скорой весны!
- Ладно, решено! Поужинаем, как белые люди. Тем более что мне сегодня совершенно не хочется вставать к плите и готовить самому. Неохота – жуть! Даже вспоминать страшно!
День прошел в сплошной круговерти всяких дел и событий. С утра вдоль границы несколько часов подряд летал разведчик янкесов, супостат, держа в напряжении дежурные смены всех рангов и мастей. На одной из дальних точек у жены командира начались преждевременные роды и потребовалось срочно договариваться с вертолетчиками на вылет врача, на другой – вышел из строя резервный локатор… . Текучка отбирала всё время, забот хватало, но к концу рабочего дня всё постепенно успокоилось, и если бы не начинавшаяся метель, то лучшего, нежели ужин в ресторане, завершения сумасшедшего дня и придумать было невозможно. Дежурный автобус посигналил за окном, и девушки засобирались домой.
- Жду вас в семь на остановке! А сейчас пора по домам – автобус уже стоит! Если начнется пурга – тогда, увы, отбой! - Напомнил девушкам Михаил об уговоре. Девчонки, попрощавшись с шефом, выпорхнули из отдела.
- Не связывался бы ты с ними, Алексаныч! - Шеф сокрушенно покачал головой. Зная кое-какие подробности личной жизни своего зама, он по-доброму завидовал его относительной свободе и старался предупредить возможные последствия. - Не ровен час, узнают мужья - покажут они тебе, где раки зимуют!
- Сглазишь, шеф! Не в постель же я их приглашаю! Товарищеский ужин на нейтральной территории, не более! Хотя, честно говоря, работай они в другом отделе – приударил бы за любой их них! Не подкачала бы погода, а там будет видно, что к чему… Кому бублики, а кому – дырки от бубликов. Домой едем? Автобус вернулся!
...Армейский автобус «времен Очакова и покоренья Крыма», покрашенный в ядовито-зеленый цвет и имевший по этой причине прозвище «Крокодил», с трудом пробившись сквозь несущийся с ураганной скоростью снег, въехал в поселок. Скрипнув тормозами, чудо техники остановилось на маленькой площадке между домами. Темные фигуры пассажиров автобуса, торопящихся укрыться от колючей поземки, на миг оживили пустынную улицу с болтающимися на ветру фонарями. Метель набирала силу, и ужин в ресторане белесым призраком таял в ее круговерти.
Наскоро попрощавшись с сослуживцами и спрятав лица за высокими воротниками армейских шуб, Михаил и шеф поспешили к виднеющемуся неподалеку подъезду небольшого двухэтажного дома, в котором их квартиры соседствовали на площадке первого этажа. Они частенько заходили друг к другу в гости, коротая долгие зимние вечера за партией шахмат или отмечая какие-либо торжественные даты. Иногда шеф забегал к заму на стопочку – другую, ускользнув из-под бдительного ока своей супруги. Был он человеком простым и отличался спокойным, обстоятельным нравом, особо ценным в суровых местных условиях. Вот и сегодня, войдя в подъезд и отряхнув снег, шеф заикнулся было о сегодняшнем вечере, но увидев раздосадованное лицо Михаила, попрощался, дружески похлопав его по плечу:
- Не расстраивайся, Миша, не судьба! Господь – Он всё видит! Нечего им от живых мужей по ресторанам шляться! Если надумаешь чего – заходи, посидим, чайку попьем! Или партийку в шахматы сгоняем! Сегодня твои белые!
-
Спасибо, Федотыч, за приглашение! Только настроя что-то сегодня нет. Пойду печку топить да ужин готовить. Видишь, что погода устроила?! На точке полтора месяца такая вот фигня творилась, а теперь здесь началось. Привет супруге! - Приподнятое настроение последнего часа улетучивалось с каждым поворотом ключа в двери. Скрипнув дверью, он вошел в темный коридор своей служебной квартиры и включил свет.
Условность и аскетичность служебного жилья, ничем не отличающегося от подобного офицерского жилья в любом N-ском гарнизоне, несли на себе отпечаток временности и неустроенности. Потемневшие обои в мелкий цветочек, простая вешалка на шесть крючков да выстроившиеся вдоль стены коридора три бочки с привозной питьевой водой. Дополняли безрадостную картину убогого холостяцкого жилья, незнакомого с женскими руками, колченогий стол, несколько стульев, канцелярский шкаф, приспособленный под гардероб да гора нехитрой посуды в обшарпанном кухонном столе. В большей комнате, вместо традиционной солдатской койки или, на худой случай, разваливающегося казенного дивана, на крепких деревянных козлах стояла огромная самодельная кровать, собранная кем-то из предыдущих постояльцев квартиры из двух полуторных панцирных сеток. В маленькой комнате, самой теплой, стояла детская кроватка - укороченный на треть самодельный вариант солдатской койки с боковой сеткой. Не Бог весть что, но это вам не на снарядных ящиках спать! …
Метель за окном уже завывала не на шутку. Ветер прорывался сквозь щели в полу и теребил сквозняком самодельный палас из куска шинельного сукна, выдувая вместе с теплом последние остатки хорошего настроения. Михаил разделся, затопил печку на кухне и занялся ужином, сожалея о несостоявшейся поездке. Значит, сегодня не судьба! Правду говорят, что загад не бывает богат! Но, что Бог ни делает – всё к лучшему! Открыв шкаф с банками консервов и всякими другими съестными припасами офицерского продпайка, он наугад вытащил по банке сыра и сгущенки, пачку галет и поставил кипятиться воду в почерневшем от заварки электрочайнике. Настроения не было никакого…
Задумавшись, он не заметил, как на стол взобралась его старая подружка – мышка-полевка, еще в начале зимы приученная приходить за сыром. Мышка, настороженно следя за Михаилом маленькими черными бусинками глаз, тихо пискнула, требуя своей доли. Михаил улыбнулся, накрошил ей несколько кусочков сыра и стал с интересом наблюдать, как полевка управляется с угощением: «Привет, подружка! Давно не виделись!». Розовые мечты о ресторанном ужине в компании двух красивых молодых женщин окончательно улетучились вместе с шелестом паласа, фырканьем закипающего чайника и попискиванием мышки-полевки…
Окончательную точку в мечтах поставил неожиданный звонок в дверь.
«Кого еще черт принес? Шеф, не иначе!» - Легкая досада промелькнула на лице Михаила. Видеть кого бы то ни было желания не было никакого. Открыв дверь и приготовившись зевнуть во весь рот для имитации только что разбуженного человека, он увидел на темной площадке фигуру неопределенного пола и возраста, завернутую в черную армейскую шубу с забитым снегом воротником.
- Здравствуйте! Вам чем-то помочь? – Михаил не представлял, кто бы это мог быть. Но пурга – она на то и пурга, чтобы принимать любого, кто оказался у тебя на пороге.
- Конечно, помочь! На улице так метет, что я еле-еле дошла! - Из свертка нежданно – негаданно раздался жизнерадостный Татьянин голос.
- Татьяна??? - Удивлению Михаила не было предела. - Как ты здесь оказалась? Мы же договорились, что если пурга, то никуда не едем?
- Ну да, мы никуда и не поедем! - Уверенно, как пионер на призыв «Будь готов!», ответила Татьяна. – На улице ветер – с ног сбивает! Вот я и решила, что незачем куда-то ехать в такую пургу… Мы ведь собирались вместе поужинать? Я и пришла! Дома-то лучше всего!
- Погоди! Как это – ты решила? Что лучше всего-то?– Михаил оторопело смотрел на улыбающуюся Татьяну. Он совершенно не понимал, зачем здесь оказалась эта женщина. Ситуация принимала совершенно неожиданный оборот. - Ты в своем уме, Тань? Сейчас объявят штормовое, надо будет докладывать дежурному о том, где ты – дома или у кого-то. Как ты собираешься это сделать? И как ты собираешься вернуться домой?
– Михал Алексаныч, я думала, что вы будете мне рады… А вы даже не приглашаете меня войти и снять эту чертову шубу! Я домой не собираюсь – сюда еле дошла, метель – руки не видно! – Скороговоркой выпалила Татьяна, совершенно игнорируя вопрос.
- Заходи! - Михаил, с трудом подавив раздражение, посторонился, пропуская Татьяну. - И я о том же, что руки не видно! Погоди, как это ты домой не собираешься? И что мне прикажешь с тобой делать? А если пурга на неделю, тогда что? Ты у меня будешь жить? Вместо жены? Ты чего удумала, горемычная? Тебя же искать начнут! Кто знает, что ты здесь и жива – здорова? Господи, откуда ты свалилась на мою голову? Какая уж тут, к черту, радость!
- Во-первых, не ори, товарищ начальник, а помоги мне раздеться! Во-вторых, никто меня искать не будет, я Людке сказала, что иду к тебе. – Татьяна выпалила всё со скоростью пулемета, словно боясь не успеть сказать все до того момента, когда ее вышвырнут обратно за дверь. Зеленые глаза нагло-вопрошающе уставились на растерянного Михаила.
- Ты что удумала, второй раз у тебя спрашиваю! Говори, чертова баба! Не «помоги мне раздеться», а собирай свои манатки, и отправляйся домой, пока возможно! Как пришла сюда, таким же путем и обратно! Шагай к своей Людке, ближе будет! – Михаил совершенно не был готов к такому повороту событий и от этого закипал на глазах. Он уже был готов выставить Татьяну за дверь, как внезапно оживший громкоговоритель местной сети голосом дежурного по части начал передавать штормовое предупреждение: о ветре, порывами до тридцати метров в секунду, запрете выхода из дома до особого распоряжения и обязательном для всех служащих контрольном звонке в часть. Все как обычно в таких случаях… Никому и никуда. До особого распоряжения.
- Вот так! Слышали?! Никуда я не пойду! Не выгоните, не имеете морального права выгонять женщину в такую погоду! Помогите мне раздеться, а то мне уже жарко от ваших слов! – Татьяна, ласково улыбаясь, смотрела на Михаила, словно не замечая его горящих глаз и не слыша ни единого слова. Её намерения не вызывали сомнений, превращаясь из мечтаний в реальность, не сулящую ничего хорошего.– Вам совесть не позволит обидеть женщину! А что и как доложить – это ваша проблема, Михаил Александрович!
В чем-чем, а в этом она была абсолютно права. С ее приходом у него действительно появились проблемы: надо было по телефону докладывать дежурному не только о себе, но теперь еще и о Татьяне, и сделать это можно было только из квартиры шефа. Ему еще можно объяснить, каким образом Татьяна оказалась в квартире у Михаила. Но как быть с дежурным? Как сказать, что Татьяна у него? Ведь Татьяна замужем, и разговоров потом не оберешься… И что теперь делать? Оставлять ее у себя? Никак нельзя - никаких интимных дел он с ней иметь не хотел: она была для него не женщиной - боевой подругой. Но уйти она уже не сможет, даже если бы она этого очень захотела - отпускать ее сейчас он уже не имел права. Выйти из дома в такую метель означало верную погибель. Тьфу, мать твою, и надо было заводить песню про кабак! Михаил с ненавистью посмотрел на Татьяну:
- Ну да! Расскажи мне еще о моих проблемах! Ты она и есть – моя проблема. Одна, но самая большая! - Михаил, так и не решив, что предпринять, скрипнул зубами. Ладно, черт с ней! Чему быть – того не миновать!
- Раздевайся! Куда я теперь от тебя денусь…
- Давно бы так, МихалЛексаныч! А то «чертова баба»! К вам женщина пришла, а вы истерику закатили! – Татьяна озорно улыбнулась. - Раздеваться как, совсем?
- Татьяна, если ты сейчас не угомонишься, то просто не представляешь, что я с тобой сделаю!
- Ой, как интересно! Вы так загадочно говорите! - Татьяна сбросила на руки Михаилу тяжелую шубу и принялась разглядывать жилище. Определенно, спартанский вид комнаты ее поразил, и она с минуту удивленно молчала, затем, присев на краешек кровати, ласково разгладила складку на покрывале:
- Так на что я могу рассчитывать, Михал Алексаныч?! - Татьяна закинула руки за голову и, приподняв к затылку тяжелые струящиеся волосы, томно потянулась и повела плечами. В джинсах и тонком свитере, выгодно подчеркивающем ее соблазнительные формы, она была очень хороша. - Что же такое интересное вы собираетесь со мной сделать?!
- Тань, я не приглашал тебя с Людмилой к себе домой и не ждал гостей, как ты могла бы догадаться. Поэтому самое интересное для тебя - это то, что я постараюсь не выгнать тебя из дома прямо сейчас! Хотя имею огромное желание! – В суровом тоне Михаила явно проскальзывали фальшивые нотки.
- Верю только тому, что вы имеете огромное желание! - Татьяна, как ни в чем не бывало, продолжала играть словами, придавая им двусмысленность, отточенную каждодневной болтовней в отделе: - Потому что вы не раз мечтали, что когда-нибудь я вот так к вам приду! Чудны;е вы какие-то, мужики! Не ждал, не звал… То приглашают на ужин, то отказываются… Какая разница, где мы будем ужинать? В ресторане или дома? У вас найдется, чем угостить девушку? Давайте, Михал Алексаныч, для начала поужинаем!
- Для какого начала, Татьяна? Какие мечты?! Ты в своем уме, девушка? О чем речь ведешь? Ты – замужем! Тебе дома сидеть, да мужа дожидаться, а ты к одинокому мужику в гости пришла! Чтоб, значит, завтра по гарнизону сплетни, разговоры да косые взгляды. И еще не хватало выяснения отношений с твоим мужем, для пущей радости! Грех все это, Тань! Черт возьми, что же мне с тобой делать? – У Михаила противно заныло под ложечкой. Очень уж своеобразны отношения в гарнизоне! Зажатый между напором Татьяны и завывающей пургой, он был в растерянности. Надо же было так вляпаться! Чертова пурга!
Инициатива полностью принадлежала Татьяне, и она не собиралась ее упускать. Снисходительно улыбнувшись, она приказным тоном, будто всё было решено и ничьего согласия более ни на что не требовалось, произнесла:
- Михал Алексаныч, я тебя очень прошу, перестань голосить, все-таки у тебя в гостях женщина! Ты наговорил кучу всякой ерунды, а не сказал самого главного – что ты просто меня боишься! Понимаешь?! Ты боишься меня, а не всяких разговоров! Не будет никаких разговоров! Мне это ни к чему! И не расстраивайся так сильно, а то я и вправду поверю, что ты мне не рад! Давай-ка что-нибудь приготовим – с утра маковой росинки во рту не было. А потом, когда ты поужинаешь и подобреешь, я тебе шепну, что со мной делать! – Татьяна уверенно брала в руки хозяйские вожжи. - У тебя есть что-нибудь, кроме пургового запаса? Одни консервы, наверное? – И не дожидаясь ответа, открыла шкаф с продуктами.
Порывшись в запасах провизии, она нашла неизвестно откуда взявшийся кусок вяленой оленины, копченый кетовый балык, пол-литра красной икры, маринованные болгарские огурчики. Через несколько минут импровизированный ужин был готов, и Татьяна игривым тоном, нараспев, по-хозяйски пригласила Михаила к столу:
- Товарищ начальник, я готова!
Михаил ненавидел эту фразу за ее нагловатую, отвратительно звучащую двусмысленность. Он прекрасно понимал, к чему готова Татьяна и что все, что сейчас происходит – это прелюдия к основным событиям, которые вот-вот начнутся. Внутри него сталкивались две мощные силы – желание этой женщины и страх его осуществления. Мучительно не хотелось думать о возможных последствиях Татьяниного визита. Им вместе еще работать и работать, и сейчас против его воли происходило то, чего он опасался более всего. Встречаясь с Татьяной ежедневно на работе, Михаилу с большим трудом удавалось сдерживать шквал собственных чувств и желаний. Татьяна обладала поразительной сексуальностью, она была женщиной в его вкусе, словно магнит, притягивая к себе его восхищенные взгляды. Иногда ей удавалось перехватить его взгляд, и между ними проскакивала искра, зажигающая глаза бешеным огнем. В такие моменты он действительно мечтал о том, что пригласит как-нибудь Татьяну к себе домой, и тогда…
Не будь Татьяна его подчиненной, он давно бы закрутил с ней роман. Но романов с сотрудницами Михаил не любил, не делая того, что не нравилось ему в других. Умело лавируя в хитросплетениях человеческих отношений, он старался избегать жестоких штормов гарнизонного быта, где адюльтер не был чем-то необычным, тем более в холодной и одинокой глуши. Татьяна же, словно пиратская шхуна, смело шла на абордаж, вогнав крючья в борт жертвы и не оставляя ей никаких шансов на спасение. Она была настроена серьезно, и остановить её можно было только ссорой и разрывом приятельских отношений. Или – принять ее правила игры. И то, и другое казалось Михаилу неприемлемым, но третьего решения у него не было. Выстроенная система спокойной жизни усилиями женщины разруша-лась на глазах. . В любом случае произойдет то, что давно должно было произойти. Пурговые посиделки могли затянуться на несколько дней, и уж если Татьяна с вечера что и задумала, то к утру добьется обязательно. В этом сомневаться не приходилось…
- Готова, говоришь? К чему, Тань? Вроде бы, от тебя ни к чему особой готовности и не требуется! – Еще цепляясь за слова, но, уже не видя в них никакого смысла, Михаил слабо пытался сопротивляться.
Татьяна коротко усмехнулась:
- Вы уж, Михал Алексаныч, как-нибудь аккуратней на девушек-то поглядывайте – больно взгляд у вас раздевающий! Мы ведь не из стали сделаны…. Обыкновенные бабы, у которых мужья дома появляются на денек раз в полгода, а то и реже. И нам тоже хочется всего того, что имеет любая нормальная женщина! Чтоб мужик был, чтоб с ним можно было вот так сесть и поговорить, и выпить немного, и любить его, и чтоб он любил, и постельку вот такую испробовать! А ты всё – зачем, да почему. – Ее взгляд посерьезнел, словно она хотела понять, соответствует ли начальник ее представлению о настоящем мужике. - Кстати, а ничего, что я на «ты»?
- Как хочешь, «ты» так «ты», какая разница, не на работе, в конце концов! - с деланным безразличием согласился Михаил, с трудом ворочая языком, пересохшим от услышанного. - Ладно, девушка, давай будем ужинать, уж коль всё так произошло. Начнем! Что-нибудь выпьешь? Не готовился я к визитам девушек, поэтому без изысков - водка рисовая, вьетнамская хошиминовка и болгарский бренди, «Солнечный берег». Дрянь, но пить можно. Вино сухое «Гымза», тоже болгарское. Кисляк! Тебе чего налить?
- А мы тоже без претензий! Налей мне водки! Вина не хочу, у меня от него болит голова! – Татьяна уловила перемену в состоянии Михаила, и в ее глазах вспыхнул огонь. - За что будем пить?
- А-а, давай за все хорошее. Чтоб из него можно было выбрать лучшее! – Глухо звякнули граненые стопки. Татьяна коротко обожгла Михаила зеленым глазом, обошла стол и, упершись грудью ему в локоть, спросила улыбнувшись: - А поцеловать?!– Обняв Михаила, она нежно поцеловала его в губы. - Миш, я так рада, что мы вместе!
Осада крепости была проведена по всем правилам женского искусства, оставалась самая малость - получить ключ от ворот.
… Дверной звонок, захлебнувшись дребезжащей трелью, казалось, дал Михаилу шанс.
- Господи, ну почему у меня все не так, как у людей, а? – Татьяна в сердцах с размаху опрокинула стопку и яростно хрустнула маринованным огурчиком. – Людку черт принес, не иначе! Больше некому в такую погоду! Какого черта…
Михаил, немного обалдевший от разворачивающихся событий, машинально поставил на стол невыпитую стопку («Нехорошая примета, кстати» - мелькнуло в голове) и пошел открывать дверь. На пороге стоял шеф в спортивном костюме и шлепанцах:
- Ты дома? Слышишь, что на улице творится? Может к утру успокоится, мне лететь надо! Ладно, отдыхай, я на всякий случай забежал, посмотреть, не уехал ли ты в аэропорт.
- Все нормально, Федотыч, куда в такую погоду! Только и остается, что дома сидеть да водку пить!
- А может, ко мне? Пропустим по стопарю, поужинаем! Галина сегодня оленину приготовила!
- Спасибо, Федотыч, сегодня что-то настроения нет, устал немного. Ты дежурному по части будешь звонить? Скажи тогда, что наши все на месте. Пусть отметит.
- Не волнуйся, сейчас буду звонить, скажу. Ну, пока! – Шеф нырнул в открытую дверь своей квартиры.
Михаил с облегчением вздохнул - неожиданный визит шефа оказался как нельзя более кстати. Теперь шеф сам доложит за весь отдел, и у дежурного не возникнет никаких вопросов. Мельком взглянув на Татьяну, Михаил, наконец, выпил налитую стопку. Татьяна протянула ему галету с намазанным на нее толстенным слоем икры:
- Ну вот, Михал Алексаныч, а вы так волновались! Возьмите бутерброд, оченно полезная штука эта икра!
- Угу! Спасибо, Тань! Смотрю на тебя и не могу понять, в чем радость или печаль наших с тобой посиделок? – Михаилу вдруг пришла на ум мысль, что иногда, оказывается, уложить женщину в постель гораздо легче, нежели не делать этого. «Старею, наверное. Согласие женщины уже пугает больше, чем ее отказ…» - подумалось Михаилу. Он вопрошающе посмотрел на Татьяну и, не дожидаясь ответа, снова спросил:
- Тань, а что ты сказала, когда зазвонил звонок? Что-то насчет Людмилы?
- Миша, ну что ты меня мучаешь?! Ты сегодня задал мне уже столько вопросов, что еще два – три, и я забуду, для чего пришла к тебе. А выпили всего только по одной стопочке! Давай чуток попроще, а? И я расскажу и покажу тебе всё, что пожелаешь!
- Насчет Людки-то что? Выкладывай! – Михаила почему-то беспокоило упоминание о второй сослуживице.
- Понимаешь, я давно ждала такого случая, и была уверена в том, что по такой погоде мы никуда не поедем. Поэтому я сказала Людке, что в ресторан не поеду и, может быть, приду к ней, если будет настроение. И чтоб она сидела дома и никуда не убежала. Она сказала, что одна тоже не поедет, и может зайти к тебе предупредить, что мы остаемся дома. Мол, ей идти-то до тебя два шага, она живет в соседнем доме. И что в гости к тебе давно собиралась! Но я ее уговорила не дергаться, потому что по пути зайду к тебе сама. Она, похоже, на меня обиделась, вот я и подумала, что это она все-таки пришла. – Татьяна вопросительно посмотрела на Михаила. – Миш, ну можем же мы побыть одни хоть немного? Правда, чего ей здесь сегодня делать, а??
- Сегодня? А что, в другое время есть чего?… Мне тут еще Людки не хватает, для полного счастья! По хорошему, вам обеим здесь делать нечего! Ты должна была сразу уйти к ней? Вот и надо было идти, а не морочить мне голову!
- Миш, разве тебе непонятно, почему я сегодня здесь, у тебя? Разве ты в душе не рад, что мы сегодня встретились? Ведь приглашал в ресторан ты меня, а не нас! Я же знаю! Или ты специально дразнишь меня? Это не я тебе, а ты мне голову морочишь! Я пришла, потому что ты этого хотел, потому что сама хотела придти, потому что хочу быть с тобой! Ты мне нравишься, а я - тебе!? Всё получилось, Миша! Напрасно ты меня гонишь! И мне совершенно безразлично, что скажет кто-то и что ты - мой начальник! Я – женщина, и я так хочу! Разве не так, Миш? А потом, когда мы будем танцевать, ведь будем? - я отвечу на твой вопрос, что со мной делать! Помнишь, спрашивал?!
- Помню, Тань, спрашивал. Но не о том, что ты сейчас имеешь ввиду. Завтра мы снова окажемся на работе и как нам быть? Отношения не могут остаться прежними, ты ведь знаешь!
- А я и не хочу, чтобы они оставались прежними! Я хочу приходить к тебе тогда, как только у нас появится возможность! И не ловить украдкой твои взгляды! Я хочу твоей ласки, твоих рук на своей груди!
- А ты у меня спросила, хочу ли этого я? Может быть, у меня есть другие возможности?
- Сомневаюсь, Миш, что они у тебя есть, мне и спрашивать нет надобности! Мужик тогда смотрит по-другому! Можешь мне поверить, что завтра у тебя не будет никаких сомнений в том, что другие возможности тебе ни к чему! Вот увидишь!
- Ну, хорошо, Тань, а как же твой муж? Как ты ему объяснишь, если он что-то узнает?
- Я сама ему расскажу. Ты, Миша, ничего не знаешь о нашей жизни. Он сочтет за счастье, что у меня есть другой мужчина. Не удивляйся, это так. И давай, не будем портить вечер всякими дурными мыслями! Лучше наливай, выпьем за нас с тобой!
- Н-да, ну и дела! – Михаил, пораженный услышанным, осторожно наполнил стопки. Негромко звякнули стопки, и Михаил обнял крепко прижавшуюся к нему Татьяну. Он почувствовал ее упругую грудь и напряженную, подрагивающую спину. Раскрытые губы Татьяны жадно ловили поцелуй, дразня его своим желанным вкусом, и Михаил ощутил, как внутри него зреет желание. Оно поднималось всё выше и выше, заполняя все его существо, ломая преграды и притягивая к стоящей перед ним женщине. Михаил поднял Татьяну на руки, и шагнул к своей огромной кровати…
... Дверной звонок, словно издеваясь, нагло задребезжал, и, захлебнувшись от испуга, коротко звякнул и замолк.
- Опять кого-то черт принес! – Михаил с трудом оторвался от Татьяниных губ.
- Мишенька, милый, не открывай! Ну что они, не понимают, что ли?
Михаил подошел к двери и через секунду очередной сверток, запорошенный снегом, ввалился в дом, ввергая его в полное уныние.
- Привет, а вот и я! Командир, я решила, что вам одному в пургу будет скучно, грустно и одиноко!
- Ага, и ты пришла нас веселить? – Татьяна, подбоченившись, с грозным видом заняла позицию в коридоре.
Людмила оторопело смотрела на Татьяну:
- А ты здесь? – Казалось, ее удивлению не было предела. – Я думала, что ты дома! И никуда не пошла!
-А где же мне быть, Люда?! Я зашла на минуточку к командиру, чтобы его предупредить, как мы с тобой и говорили! Мы же с тобой договорились, что я потом к тебе приду! А вот ты чего пришла - не понятно! – Татьяне этот визит Людмилы был явно не по душе. - Михал Алексаныч, дай нам поговорить наедине! Пожалуйста!
В неожиданном приходе Людмилы, возможно, крылся не найденный им выход из сложившихся обстоятельств. Но пока все происходило так, будто его здесь и не было. Михаил закурил сигарету и пошел на кухню, предоставляя девчонкам возможность самим разобраться в ситуации. Девчонки выясняли отношения, время шло, страсти накалялись, и было совершенно неизвестно, чем все это закончится.
- Все, подруги, угомонились! Татьяна, не приставай к девушке, она ко мне в гости пришла! - Михаил попытался утихомирить Татьяну.
- Ага, начальник, значит ей можно, а мне нельзя? Меня, значит «выгоню», а ей – пожалуйста? И как я должна это понимать? – Татьяна, ломая комедию, откровенно давила на психику.
- Тань, не шуми! Я же тоже одна дома сижу, и мне тоже хочется! - Людмила просяще посмотрела на Татьяну. - И пообщаться, и вообще…
- Чего тебе хочется «вообще»? Ну, Людка, получишь ты у меня!– Татьяна с видом хозяйки проследовала мимо Михаила в комнату. - Черт с тобой, раздевайся и проходи, гостем будешь!
Михаил смотрел на своих девчонок и не узнавал их. Сдерживая себя на службе, сторонясь чужих взглядов и жестов, они находились как бы в панцире, который их и прикрывал, и сковывал одновременно. Живя в своих одиноких холодных квартирах по многу месяцев, они жаждали хотя бы маленькой частицы душевного тепла и простой мужской ласки. Их можно было понять, молодых, полных жизненной энергии, красивых девчонок, попавших волей судьбы на край земли, в ссыльные места, куда полвека назад этапом шли каторжане. Представившаяся возможность почувствовать себя свободно делала их неузнаваемыми.
- Ладно, девчонки! Не ссорьтесь! – Увидев расстроенное лицо Татьяны, Михаил неожиданно рассмеялся. – Тань, на правах первой и любимой Гюльчатай бери вожжи в свои руки! Командуй, а то мне надоело!
С этого момента все события разворачивались по сценарию, придуманному Татьяной. Ей же отводилась в нем и главная роль. Она быстро оценила новую ситуацию – приход Людмилы был явно ей наруку, так как в корне менял расстановку игроков в сегодняшней игре. Компания села за стол, и Татьяна с удовольствием приняла на себя обязанности хозяйки. Она руководила столом мастерски, шутя и смеясь, произнося немыслимые тосты и явно накачивая спиртным Людмилу, которая проявляла чудеса алкогольной стойкости. Постепенно количество выпитого спиртного переросло в качество, и компания стала забывать о мучивших ее проблемах…
Неожиданно репродуктор на стенке подал признаки жизни, озвучил жестяным голосом нехитрую мысль: «До особого распоряжения всем находиться дома», и затих, чтобы все смогли осознать сказанное. Судя по всему, прогноз погоды на несколько ближайших суток был неутешителен. Пурга разыгралась не на шутку, и завтра выход на работу отменялся. Случилось то, чего Михаил опасался более всего - обе девчонки вынужденно оставались у него до конца непогоды. Надо было что-то придумывать с их ночлегом. Дело осложнялось тем, что солдатская койка в маленькой комнате была приспособлена для маленького ребенка и ее длина была соответствующей. Рост Михаила не позволял ему уместиться на ней, а вот одна из девчонок могла на ней и улечься. А это значит, что спать придется с Татьяной, для того она и пришла сюда. Или с Людмилой, чего Татьяна никогда не допустит.
- Ну, Татьяна, как и где мы будем спать? И главное – кто, где и с кем? – улучшив минутку, когда они остались за столом вдвоем, на всякий случай спросил Михаил.
- Не волнуйся, я все решу! - Татьяна, успевшая обследовать все уголки квартиры, как бы нехотя сказала: - Мы с тобой будем спать здесь, на твоем сексодроме. А Людка – в маленькой комнате. Она маленькая и любит спать калачиком, уместится!
- Погоди, Тань, мне это совсем не нравится. Вы будете здесь обе, а я там.
- Командир, ты в своем уме? Я что, похожа на лесбиянку? Или ты думаешь, что я пришла к тебе, чтобы спать с бабой? Ну, ты и шутник! Не надо так шутить, прошу тебя, пожалей бабу! Я третий месяц без мужика, сколько еще можно терпеть? Ну не могу больше, пойми! Все, молчи, Людка идет!
Мы уже были прилично навеселе, когда Татьяна решила поставить жирную точку на сегодняшнем вечере:
- Всё, хочу спать, уже давно пора, завтра на работу!
- Тань, завтра не идти, слышала, что дежурный сказал? – Людмила непонимающе смотрела на Татьяну. - Успеем еще выспаться! Давайте посидим еще немножко!
- Вот ты иди в ту комнату и сиди там сколько хочешь! А я ложусь спать. Прямо здесь и сейчас! Всё, убираем стол!
Михаил ошарашено смотрел на происходящее, связанный по рукам и ногам бушующей на улице пургой, не имея возможности выставить за дверь этих двух нахалок. На Севере традиции гостеприимства не менее обязывающие, нежели на Кавказе, и нарушать их не позволяют законы человечности. Пока девчонки убирали со стола и мыли на кухне посуду, Михаил занялся постелями, отыскав в шкафу несколько комплектов чистого белья. Через полчаса все было убрано, постели готовы и он, погасив в комнате свет, лег на свое место. Через стеклянную дверь комнаты еще некоторое время светилась кухня, несколько раз негромко звякнула посуда, затем свет погас, и дома воцарилась тишина. Только слышен был вой ветра на улице, да палас на полу шелестел от сквозняка. Звякнув стеклом, тихо отвори-лась дверь, и Татьяна неслышно шмыгнула под одеяло…
Ее тело было горячим и сильным, а ласки неутомимыми и безумными. Татьяна, полыхающая желанием, готовилась к вручению ключа от ворот взятой крепости. Подготовка к торжественному событию заканчивалась, достигнув необыкновенного накала, и Михаил уже несколько раз пытался провести сие мероприятие. Но Татьяна, не останавливаясь ни на секунду, умоляюще просила не спешить! Сексодром скрипел и взвизгивал всеми своими пружинами, явно не рассчитанными на такой напор.
Вдруг, сквозь прерывающееся дыхание Татьяны Михаил услышал, как тихо скрипнула открывающаяся дверь. Через мгновение рядом Людкин голос произнес:
- Сволочи вы! Устроили мне пытку своими воплями и скрипом! Я тоже хочу с вами!
- Ты чего, с ума сошла? Дай дело закончить, садистка! Не мешай! – страшным голосом прошептала Татьяна.
- Ну, можно я останусь? Я не помешаю, Тань! А, Миш?
Михаил ощутил прижавшееся к нему тело Людмилы и понял, что ситуация полностью вышла из-под его контроля. Произошло то, чего он опасался с самого начала – обе девушки оказались в его постели. Да не просто так, а обе одновременно! Что там говорил товарищ Мэрфи о ситуации, которой не управляешь? Во-во, самый яркий пример! Да и для парткомиссии самая любимая тема! Н-да, ситуация…
- Тихо, девушки, не ссориться! – примирительно произнес Михаил одновременно с вновь ожившей жестянкой репродуктора: «Полному боевому расчету быть в пятиминутной готовности к выезду!» Резко вскочив с постели, Михаил включил свет и запрыгал на одной ноге, натягивая на себя форменные штаны. Обе девчонки, натянув одеяло до подбородка, обескуражено смотрели на полуодетого Михаила. Звякнул дверной звонок. Заспанный шеф стоял на пороге: «Слышал? Собираешься? Давай, заскочи к девчонкам, забирай их и поезжай в штаб, готовьте всё для объективного контроля. А я на командный пункт. Там снова угроза нарушения госграницы. Машину сейчас пришлют!»
- Слышали, боевые подруги? Праздник отменяется! Быстро собираемся! – Михаил с облегчением подумал о том, что всё разрешилось самым спокойным образом.
Татьяна отбросила одеяло, не обращая внимания на протестующий жест Людмилы. На постели лежали две прекрасные женщины, один вид которых привел бы в трепет любого:
- Эх, ё-моё! Командир, мы, как всегда – готовы! Ну что ж мне так не везет?
- Это кому как, Тань! Слышала о Седьмой заповеди?!