Попавшийся под руку лист бумаги, вырезанные ножницами обои, или картонка, сорванная с обратной стороны пачки сигарет, вполне могут быть пригодны для создания личного творчества. Оно, как часто не имеет границ, но обретает право на жизнь.
Закон, не может распространяться на мёртвых, или на спокойно прощающихся с жизнью угасающих глупцов. На бумаге с завещанием, часто может оказаться не совсем то, чего следовало бы ожидать, по предназначению.
Опытный танцор и любимец женщин, вряд ли бы мог не отличиться в чём-то, до чего прикасалась его рука, через что он пустил заряд своей безграничной души.
16:10.Сквозь лёгкие занавеси, что подрагивают от лёгкого ветра с тонких оконных зазоров, освещает комнату солнечный свет. Тихая больничная палата, пребывает в тишине, непривычно и резко отличаясь от суматошной живности сцен, или танцпола. Несколько полосчатых лучей, просачиваясь сквозь пластиковое стекло, озаряют кое-какую часть стены, и лицо пациента. Седая щетина впервые за долгое время, проявляется на бледном лице, а не тщательно скрывается на поверхности молодого и гибкого лица.
Если бы в лечебном отчёте писалось то, что происходило с пациентом в течении последних часов, то там возможно, можно было найти следующее.
16:30.Из последних сил Марк, переминает ноги, под такт музыки которую репетировал, но не смог довести до конца. То одной, то другой ногой он пытается делать упражнения, в попытках поднять их выше спинки кровати.
16:37.Эти движения не могут казаться мелодичными. Мало того, они никак бы не смогли устроить даже спящего «Цветущего Марка». Поняв, что упражнение более усыпляет, нежели помогает телу зарядиться, и эта мысль улетучивается, заменяясь попытками достать рукой до пола.
16:49.Тяжело представить, что это обезображенное от болезни тело больного, ещё недавно бомбило по всем точкам мира.
17:13.Спустя несколько десяток минут, оставшиеся силы покидают М.Роллсона, и он еле заметно подрагивает, стараясь согнать с себя пелену надвигающегося сна.
17:27. После того, он пытается что-то нарисовать, схожее с тем, что упорно маячит у него перед глазами, но в палате он чувствует себя особенно одиноким, что страшно давит на него, мешая достаточно умело сжать в пальцах карандаш.
Шаги каблуков, что пробивают по длиннющим коридорам, становятся единственным объяснением того, что он ещё пребывает на земле.
18:33.Так он и оставляет записку, скомканную и, прижатую давлением эластичной подушки, больничной «камеры».
Марк Роллсон и завещание о любимом.
"Тьма густая, ненужные мысли и зря прожитые года... Это всё, что было за той границей, прочерченной именно до момента начала долгожданного карнавала.
Тяжёлое дыхание, волнение и частицы того, что осталось от "прошлого бытия". Всё это водилось, есть и пропадает при первом же соприкосновении с живой толпой, кажущейся цветущим садом. Тяжело назвать чувства, рождающееся и живущие в миг попадания сюда.
О, мой Бог, я тебя не успел узнать в потоках частых выступлений, но ты ведь знал. Знал, что все лучшие моменты, под луною вечной, лишь лёгкая игра эмоций по сравнению с этим чудом.
Тут ходят души! Да-да... души. Именно так. Ведь тела остаются за чертой, и понадобятся они жителям этой красочной жизни не скоро.
Разные люди, цвета, платья, перья и все то, чем были мы награждены при рождении, но смогли воспользоваться и полюбить только сегодня, мелькает то тут, то там. При виде полуобнажённых тел и не самых приятных форм мы не думаем, не считаем и не оцениваем. Мы лишь принимаем, игнорируя привычные мозговые процессы. Кажется, можно выступить и нагим в толпе, не почувствовав при этом ни капли стеснения. Ведь тут, главное то, что живёт у нас внутри. Ведь тут, похоже, тело в силах летать порхать как птица, совершать поступки, двигаться максимально мелодично и не характерно весу, даже возрасту.
Мне радостно! Я улыбаюсь, и грущу. Мне хочется плакать от того, что люди рождались, взрослели, старели и умирали, так и не родившись здесь.
Вместо всех на Свете, я хочу оставаться тут, и пусть всё будет как сейчас. Пусть будут лица, души. Пусть движет нами радость! Пусть не будет зависти и тщеславия, честолюбия и разврата! Пусть любим мы и любят нас, по причине лёгкого существования! Пусть будет всё дышать!
О, мой Бог! Пусть к каждому вернётся лёгкий сон, потерянный и забытый. Пусть будет мир!
А сейчас я очищусь и стану младенцем, родившись уже тут. В буйном кратере цветов и равенства лучшей жизни... Хочу остаться сейчас и на веки, на том карнавале, где возможно не был никогда..."
//:// На лице моём улыбка. Мне тут хорошо.
Низам Ибраг Маммад