Я поняла, что надо завязывать со своей осенней депрессией в эти такие летние дни... И вот Кирилл опять собрал лоб в морщины, он всегда так делал, когда я полоскалась в апатии. Ему просто всегда хотелось, чтобы слушали его. Сегодня в его программу по извлечению жизнерадостности из моего тела входил поход в очередное «приличное заведение», где он выступал. Да, его музыка действительно была особенной, поэтому её тяжело понять, поэтому он так часто менял «приличные заведения», где выступал.
– Знаешь, мне просто уже надоело смотреть на выражение твоего лица… Когда в нём появится хоть какой-нибудь намёк на «у меня всё хорошо»? Хотя бы «всё хорошо»…
– Не смотри, не приходи…
– Там выпьешь, расслабишься. Познакомишься с хорошими людьми, в конце концов.
– И там даже не будет геев и лесбиянок? В прошлый раз ты говорил этими же понятиями, и в итоге я с трудом смогла объяснить матери наличие «резиновых шариков» у меня в сумке…
Пусть даже минуту отдать на то, чтобы задуматься… всё-таки он был прав, пусть это были не самые умные его слова. Умных слов он вообще никогда не говорил.
Как самая примерная дочь, я не оставила ни записки, ни сигареты Кирилла, чтобы матери стало ясно, где я нахожусь и как долго там пробуду. В прочем её не так уж это и волнует. Не то чтобы ей всё равно, просто у неё «нет времени». Со мной Кирилл, и поэтому никаких лекций мне не приходилось выслушивать.
Обычно в августе вечера уже довольно-таки прохладные, но этот ещё напоминал о жарком лете…
О чём я тогда думала, пока мы шли («шли» – это было моей идеей), не о количестве ли заброшенных и забытых идей? Вечер. Ночь скорее. Город спит. Отдыхают или планируют завтрашний день там за стёклами окон… В каждом окне каждого дома есть своя маленькая жизнь (в купе они все – кровь города), маленький спектакль для простого прохожего. Зеленый, голубой, красный, белый, оранжевый, синий занавес… Иногда хочется просто сесть напротив этого мира и восхищаться его актерами. Но так не сделаешь… заглянул, проходя мимо. Чистый прохладный воздух, у вечера всегда свой особый запах… и запах сигарет. Кирилл. Я не жалею, что согласилась, не жалею, что он рядом.
Вошла. Сразу забыла всю поэзию про вечер и его актеров. Музыка разрывала барабанные перепонки, а запах не давал дышать. Смотрю на движения каждого в этой атмосфере. Своего рода испытание – находиться здесь. Так быстро я переменилась? Или просто не привыкла? Кирилл сразу пошел в глубь зала, здороваясь чуть ли не с каждым. У меня нет столько знакомых, а здесь я вообще ни одного не вижу. Увязаться за ним было бы глупо. Стою, просто стою и смотрю… Всё – музыка в крови, мне нравится. Не знаю, как долго я бы так стояла, наблюдая уже как звуковые волны выносят стекла. Вдруг кто-то резко дернул меня за плечо. Думала, что Кирилл:
– Как хорошо, что ты пришел! – кричу и не слышу сама себя.
– Девушка, вы одни? Не желаете ли пива?
– Нет, спасибо. Я не одна.
– Может, познакомимся?
– С этого надо было начинать.
Одно только выражение лица этого человека говорило, что каждой минуты потраченной на него должно быть жалко. В мутных глазах пропал рассудок и способность мыслить, а говорил он заученными фразами. Явно. Хотя внешне мне очень понравился: высокий и темноволосый…кареглазый (или спиртное). Стройный. Но говорю я опять-таки понятиями общими о внешности, значит, времени жаль.
– Вы такая дерзкая.
– Позвольте, я вас покину.
– Какие мы…интеллигент…
В душе смеюсь.
Сидя на кожаном диване, смотрю прямо в дно стакана, эти жидкие 40° напоминают мне море… Часами могла быть у его берега…не думать ни о чем, думать обо всем… Пьяненькие разговорчики…сама с собой. Эти ноты узнаю через любые провода. Кирилл. Да, я просто пришла выпить и послушать его музыку. Все равно вряд ли спала сейчас. Какая разница в каких стенах сходить с ума. Осмотрелась. Напротив увидела только бармена и его желание здорового сна. И девушка, явно перебравшая с мартини, еще чуть-чуть и упадет. Интересно, кто здесь с ней, дойдет ли она домой? Как замечательно, сколько же чувств человеческих помогает вспомнить алкоголь. А если я задам все эти вопросы ей лично, сможет ли она ответить? Смотрю на ее ноги, нет, ее еще не стошнило.
Я подошла к ней, легонько постучала по плечу. Великолепное чувство порождаемое добродетелью. В конце концов, я нашла себе развлечение.
Да! Она подняла голову.
– Как тебя зовут?
– Тебе какая разница?
– Твое имя?
– Оставь меня…отстань…
– Скажи имя.
– Саша.
– Саша, тебе не кажется, что тебе хватит?
– Хватит чего?
– Пить.
– А я не пью…больше…сегодня.
– Отлично, а домой дойдешь?
– Откуда вы все беретесь? Что вы все от меня хотите? Сколько и что пить не указывайте!
– Саша, не знаю, что там у тебя случилось, не мое дело.
– Вот и иди.
– Я-то в отличие от тебя смогу сделать…
– Правда? Вот и сделай, будь добра…
Действительно, с каких это пор я стала такой доброй? Собралась уже уходить, как у моей новой знакомой проснулось желание общаться:
– А тебя как зовут?
– Марина.
– Вот, Марина…иди…
– Что уже и делаю.
– Да, а я в уборную.
– В дверной проем попадешь?
– Это тебе худеть надо.
– Радуйся тому, что ты пьяная.
Все-таки диалог помог. Мое предложение помощи поддержал Кирилл. Танцевали. Ее, пьяную, слегка заносило, но так красиво как-то…танец шамана у костра…
Ближе к шести утра мы дружно, втроем шли домой. Кирилл рассказывал о своей новоприобретенной любви. Когда он только все это успевает? В один вечер забыть прежнюю и переспать с первой найденной, назвать ее любовью, и так до следующего такого вечера?
– Значит, Аня уже не нужна?
– Какая? … Только не говори ей, пожалуйста.
– Тому, кого я даже не знаю?
– Никому не говори…
– Сам расскажешь.
Саша только слушала, улыбалась. Прогулка была непродолжительной, но все успели оценить прелесть прохладного утра. Оставили номера телефонов, разбежались.
Домой. Входная дверь открыта. Ясно, мать уже дома. Скандал будет, или мы уже поссорились? Я вдруг поняла, как устала…как хочу спать. Добраться бы на кухню, чай и спать.
Смотрю на катающуюся на полу из стороны в сторону кружку…как капли крови втекают в молоко… контраст! Да, она всегда была осторожной. Вижу по лицу, ее раздражает мой спокойный и равнодушный взгляд. Но нет ничего лучше, чем горячий-горячий чай после прогулки.
Равнодушие – это такое прекрасное чувство…порой раздражает…раздражает даже то, что отсутствует…
Если хочется сделать очень неприятно, просто надо рассказать о своем равнодушии, а лучше вообще ничего не говорить, это будет и без того видно.
Снова ловлю ее недовольный взгляд, смешно мне от чего-то. Сажусь на диванчик, упершись в ладонь, наблюдаю. Руки все в крови. Хватается за тряпку, вытирает все с пола.
Я не думаю о ней и о том, что она делает. Думаю о совершенно непонятных мне вещах. Это только мое, это только во мне, и никогда не оставят меня в покое. Чай – спать. Пускай злиться.
Утро просто замечательное. Для меня оно наступило в 14:35. На столике у моей кровати – записка: «За что ты мне мстишь? Великолепно получается».
Вот. Не успел проснуться, как надо думать, сколько чашек кофе надо выпить, чтобы привести себя в порядок. С моралью все в порядке. Я знаю, что про меня она вспоминает, когда с кем-то из очередных расстается.
За окном пасмурно. С чашкой кофе выхожу на балкон. Сейчас небо просто затянуло грязью. Вот – мое любимое небо. Кофе и легкий дымок сигарет. Вот так очень нравится. Кирилл прав, пора возвращаться в жизнь. А теперь, спустя все лето, где со мной был только Кирилл, я поняла, что мне одиноко. И где тот человек, которому постучу в душу, и он откроет? Вдруг тишину разорвал телефонный звонок, и чашка кофе где-то внизу превратилась в осколки.
– Алло.
– Привет! Не то чтобы мне больше некому звонить…
– Саша?
– Да.
– Проблемы выслушивать не готова…
– Я поняла, почему ты пьешь и редко появляешься среди нас.
– И?
– Я рассказала знакомым, да и не знакомым тоже, где выставлены твои картины.
– Ты об этом думала? И как вообще догадалась?
– Где девушка режет вдоль по руке, и море на дне стакана… ты обо всем этом вчера рассказывала.
– Пьяная…
– А сегодня в net’е случайно нашла. Кирилл помог…
– Новая любовь…Я ничего Ане не скажу…
– Максим еще помнит…
Чувствую пружины во времени… Вспомнила про тот вечер, окна…
– Пойдешь? Возьми pastels. Там красиво…
С ними я снова научилась рисовать. Всего на мгновенье подарить себе крылья. Я поняла, как важно слушать, прощать и говорить, говорить…
– Я позвоню. Сходим в галерею вместе…
– И все-таки возьми pastels.
– А ты canon... И не спрашивай больше ничего.