- Мишка, ты с кем там? - из приоткрытой двери раздался строгий окрик.
- Ни с кем. Иди, мам, я сейчас.
- Нашли время... тискаться...
С Мишкой быть сплошное удовольствие - уютно, спокойно, и почти не холодно. В избе и не поговорить по душам - народу-то много.
- Пойдем, что ли?
Зашли в избу по очереди и оказались под перекрестным огнем, устремленных на нас, глаз обитателей этого теремка.
- Мишка, ну что ты вытворяешь? Не успел свежую девку увидеть, она уже тебе на шею вешается. И ты тоже хороша, дорогая гостья, приехала раздоры вносить в нашу размеренную жизнь? - это уже касалось меня.
Я растерялась, сказать в свое оправдание-то и нечего. Готова была провалиться сквозь землю. Лицо горело, и от мороза, да и Мишкины поцелуи еще не успели остыть.
Вот так всегда, вляпаюсь куда-нибудь, а как ответ держать, становится не по себе. Хотелось как лучше...
И Наталья, как воды в рот набрала. Хоть бы слово в защиту сказала. Оно и понятно, не хочет поперек свекрови встревать. Я-то уеду, а ей тут жить. Мишка лишь недовольно морщится и тоже молчит.
На ночь постелили мне на крохотном диванчике. Изба-то большая, но отдельных комнат не предусмотрено. Молодым сделали перегородку и, считай отгородили. Остальные спят в одной комнате.
Спать улеглись, по моим меркам, рано. Хозяевам рано вставать. Мишка ворочается на кровати, вздыхает. Мне тоже не до сна. И лежать неудобно на чужом месте - жестко, тесно. Незаметно уснула.
Рано утром зажегся свет, хозяева стали собираться на работу. Шумно переговаривались, покрикивая друг на друга. Если бы не яркий свет, бивший прямо в глаза, я продолжала бы дремать. Пока все выпроводились, казалось, прошла вечность. Но наконец наступила тишина. Сладко потянулась, как хорошо, что мне не надо вставать, ни свет, ни заря тащиться на мороз, на улицу. Уткнулась в спинку дивана и опять заснула.
Проснулась уже от того, что яркий свет блуждал по моему лицу. Светило солнце и как раз его луч играл на моей подушке - пора вставать. Я ж собралась сегодня уезжать домой, надо хоть собраться. В дверь постучали.
- Открыто.
Вошла Наталья.
- Господи, ты меня напугала. Чего ты-то стучишь в собственную избу?!
- Да мало ли... Я все узнала. Сегодня вертолета не будет - завтра с утра, и то, если погода позволит.
- А больше никак уехать?
- Никак, если только на вездеходе. Мишка, кстати, на нем работает.
- Да ты что! На вездеходе...
- А ты не знала?
- Откуда? Мы же с ним и не говорили почти.
- Да ну? Зато позажиматься успели. Мать-то все видела. Сердится на тебя.
- Я тут причем?!
- Мишке жениться пора. Она ему невесту нашла. Он уже было согласился. Тут ты нарисовалась. Мишка опять напопятную.
- Да я завтра уеду и наступит тишь да гладь.
- Ну-ну... Ладно, ты тут не скучай, я побежала.
Что-то холодновато в избе-то. Печь еще теплая. Я прижалась к ней. Попробовать растопить ее. Только как, я же не умею.
Дрова лежали тут же. Открыла дверцу. Уложила дрова стопочкой, чиркнула спичкой. Она погасла, чуть не обожгла мне пальцы, а дрова не загорались. Надо бы бумаги под них засунуть. Пошла на их поиски. На глаза попались газеты. Старые. Годится. Затолкала под дрова газет побольше. Зажгла их. Закрыла дверцу. Может, что и получится. На удивленье, следом за газетами занялись огнем и дрова. Гордая своей этой маленькой победой решила еще что-нибудь сделать. На глаза попался самовар. Ну нет, с ним я не справлюсь. Лучше, посуду помою. Где, кстати, у них вода?
Ведра, стоящие на лавке у порога, были почти пустыми. Вот люди живут - ни воды, ни огня, все надо самому добывать.
Ну Натаха и влипла. Городская девчонка, прожившая почти всю жизнь в квартире с удобствами, как декабристка последовавшая за мужем в Сибирь. Только, она даже не за мужем сюда прибыла, а скорее, в поисках оного.
Пока я об этом размышляла, явился Мишка.
- О, да ты тут живая. Думаю, хоть печь затопить. А ты уже справилась.
- Как видишь. Воды только нет.
- Сейчас натаскаю.
Мишка принес воды, поставил самовар.
- Ты на обед, наверное, приходил?
- На обед. И еще сказать, что вертолета сегодня не будет, только завтра.
- Я знаю. Наталья забегала сказать.
Уже, уходя, Мишка обернулся:
- Ты это... не уезжала бы...
- Да ты что?
Он протянул ко мне руки, и я опять утонула в его объятьях.
- Какая ты маленькая и, небось, легкая, - он, как пушинку, подхватил меня, закружил и понес на свою кровать.
- Мишка, ты что сдурел? Сейчас кто-нибудь войдет! Меня же расстреляют на месте.
- Не бойся - не расстреляют.
- Не... ну я так не могу!
Мишка не унимался, несмотря на мои уговоры. Уворачиваясь от его жарких поцелуев, я, тем не менее, не могла сдвинуться с места. Силы были явно не равны. А... будь, что будет! Надоело мне сопротивляться. Поплыву по течению...
Хотя особого удовольствия я не получила, но глядя на довольное Мишкино лицо, рассмеялась:
- Ну ты и наглец. Теперь, как порядочный мужчина, ты обязан на мне жениться.
- Да я хоть сейчас.
- Сейчас не надо. Ты уже своё получил. Даже вместо обеда. Есть-то будешь?
- Нет, уже некогда. Побегу.
Он вскочил, быстро оделся и убежал.
Мне тоже уже холодно не было. Заглянула в холодильник, чего бы эдакое сварганить на ужин. Занялась его приготовлением. Тут и Наталья с работы вернулась:
- А я бегу, голову ломаю, чтобы приготовить побыстрее. Сейчас все поприходят, голодные и злые. А ты молодец! А чего это ты светишься, как новая копейка? Видать, Мишка заходил в обед? Ну, Анька, теперь держись! Мамаша тебя съест.
- Не успеет. Я завтра уеду.