Чужие письма 14

Маргарита Фортье
продолжение..
Шурочка, с чувством  почти потери,  попрощалась с Сашей, наказав ему,  если что, звонить ей без проволочек  по любому  вопросу, а  в  критических ситуациях даже ночью. Взяла с него  обещание  не забывать про неё и по возможности заехать погостить, успевая при этом  между словами  сунуть ему несколько купюр ,  ни в коем случае  не принимая отказ от помощи ..

Они обнялись напоследок.  В груди у неё защемило   от плохого  предчувствия,  и она чуть дольше  обычного  удержала Сашу в объятиях,слушая  биение сердца.
 
- Ну, вы прям как на всю жизнь прощаетесь. Увидитесь скоро, родственнички ,- Пашка не преминул вставить  свой сарказм в сцену прощания .Он  не любил кошачьи нежности , сам был в душе раним и сентиментален, но свою мягкотелость никогда не показывал , стыдился.  Мужик должен быть силён духом, крепок нервами, слюни и слёзы   -  бабам.      


- Шур, ты не думай, что отделалась от меня. Я еще появлюсь сестрёнка…- Саша шутил, но грустные нотки расставания  были слышны   в его голосе.
 
   Напоследок, уже у двери,  она снова  обернулась на  мгновение, ещё раз не произвольно запоминая Сашу улыбчивым  мальчишкой, с поступками  мужчины. 


…Провожание  Шурочки  заключалось -  съездить на квартиру к тётке,  забрать  дорожную сумку,  затем  на такси  отвезти  на Курский вокзал и посадить в вагон.  По времени это занимает около трёх часов. Павел  просчитал в уме своё время пребывания возле Шурочки и был нескончаемо рад этим подаренным судьбой часам. Все его принципы о любви таяли с каждой минутой нахождения с ней. Он всасывал  в  память все её жесты,  её взгляд, её поворот головы,  её речь. Каждое слово, слетавшее  с её губ,   запоминал, выискивая  в них нежную  интонацию именно  для него.    


Иногда  брал её  под локоток, помогая перешагивать через   лужи. От этого у него  слегка подрагивало тело и  голос, но так приятно было коснуться , будто ненароком,  краешка её груди через плащ.  И когда снова в свете уличных фонарей на тротуаре  показывалась не значительная преграда в виде лужи  или выемки  на асфальте, Павел заранее брал её снова под локоток и как мальчишка млел  от  этих касаний…

Он совсем не слушал  её рассказ о Саше.  Он думал о том, где и как   сможет её поцеловать, прижать   к себе и сжать в объятиях так крепко, чтобы  выплеснуть  и показать своё желание, не давая ей шанса  для  отступления.
Ни одна женщина не  захватывала  его ум    с такой силой,  когда на  безумные поступки было глубоко  наплевать.

Войдя вместе с ней в квартиру тётушки, он  понял, что они  одни и даже не в этом замкнутом пространстве  двухкомнатной квартирки, а на всём  белом свете. Шурочка  еще что-то рассказывала  между делом, складывая вещи,  а Павел смотрел на неё, не веря себе, что вот сейчас он  обнимет её и никуда не отпустит.

Шурочка за всё время пока они ехали, старалась говорить, как можно больше и ни о чем. Если вдруг наступала пауза,  она терялась, смущалась  и под его взглядом  опускала глаза.      

Взрослая женщина становилась смущённой девочкой, и эти перемены в ней  совсем   не нравились.
Пускать к себе в сердце  мужчину, да еще  женатого, она  не  собиралась и не хотела.  Снова повторять  ошибки, обречь себя на   новые муки не было желания. Надо  плотнее закрывать дверцу своего сердца, вспоминая укор в глазах матери.

Совсем теряя голову, Павел тихо подошёл сзади, положил руки на  ШУрины плечи  и стал поглаживать  от плеча к локтю, от плеча к локтю.. Губы сами потянулись к завитку на шее,  пульсирующей венке.

Шурочка не сопротивлялась и не  отталкивала  . Его  горячее, почти вулканическое   дыхание в  ухо пробрало её  от самых кончиков волос  на голове до того места куда  она много лет  никого не впускала. Её голова запрокинулась назад уводимая его губами  и   губы  устремились навстречу поцелую. Поцелуй был долгим. Павел  не спешил, он мягко целовал, ласкал  языком, как делал бы это  по её телу, ощутил холодок щеки, неосознанно вздохнул и прижал её еще крепче  к себе.

 Наплыв нежности  передался ему  по всем мышцам,…накатив волну желания  взять её здесь и сейчас, вот так, пока она получила «тепловой удар» и не опомнилась, была подвластна ему  ….
Неожиданно в входной двери заскрежетал замок поворотом  ключа. Шурочка  как ужаленная отскочила  от Павла.
Он  догадался  о приходе  хозяйки квартиры, проклиная в душе  пакостливую старушонку всеми отборными  словами, появившуюся совсем нексати
.
 В этот момент, войдя в комнату,  не возможно было не заметить магии освобождения духа от тела… В воздухе  витало желание, слышалось биение сердец, пахло  любовью. 

Тетушка, хитро улыбнувшись, прошагала в  свою комнату, бормоча на ходу  как устали её ноги  и как хочется спать.

Шурочка, очнувшись от щелчка в голове  и придя в себя, не могла произнести ни слова,   пыталась торопливо  застегнуть  сумку, которая совсем не застёгивалась от волнения. Павел  улыбнулся   и, подойдя  к ней, от чего Шурочка шарахнулась в сторону, ловко застегнул сумку с первого раза, уверенно  взяв   в руки ношу направился к выходу.

- Ну, вот и всё,- нарушил молчание Павел.

Шурочка не поняла, что Павел имел в виду, но ей  безумно хотелось продолжения  поцелуя. Засмущавшись  своих желаний, она   заглянула в комнату тётки, сославшись на отъезд,  просила присмотреть за Сашкой, и, оставляя ей пару купюр,  поблагодарила за  приют.

Тётушка что-то квохтала  в ответ, но Павел смог разобрать только «ах и  ох»…

Быстро вызвав такси, она сразу поспешила вниз,  чтобы не видеть   глаза Павла.
Спускаясь по лестнице,  шла впереди, ускоряя шаг при малейшем  приближении его.

« С ним нельзя оставаться  наедине, я опять не смогу его оттолкнуть»- думала Шурочка.

Она  понимала -    он нравится ей - он намного сильнее её,  не физически, хотя и это было видно не вооружённым взглядом,  он сильнее  энергетикой, мощью    влечения, от  него не возможно уклонится, отбежать, ускользнуть.

 Как только его руки коснулись её, она попала в «капкан  чувств», и вырваться не было сил, ей всё нравилось,  даже его мужская грубость, нахрапистость, самоуверенность.

Она спешила по скорее выйти из подъезда.

- Я тебя обидел?!- Павел не любил недосказанности, недомолвок  и сделать вид, что ничего не произошло, было не в его  правилах.

Он почувствовал,  как отзывается она на  ласку, на  поцелуй. Бросив сумку,   в три шага догнал её на лестнице.

Шурочка, опять не успев ничего понять, оказалась в его объятиях,  прижатая щекой к его плечу.

- Павел ты ведь знаешь, почему  я скажу « нет», я вынуждена это сказать……. И ты знаешь, что я тоже тебя хочу.

-Правда?- с сомнением спросил Павел.- А, по-моему, не только ты этого хочешь.  Для меня ты  слишком желанна,- он не отпускал её, сжимая всё сильнее.- Я голову потерял, как придурок  думаю о тебе. Если скажу, что это со мной впервые  ты не поверишь, но это так Шура.

- Это пройдёт.  К тому же я сомневаюсь в тебе. Ты чисто физически желаешь  меня.

- Дура ты  Шура, я ни перед кем так не откровенничал,  да и не было со мной такого, потому что  считал, что лучше моей жены никого нет и верен ей был как  собака. А про эту любовь только фильмы смотрел, да книжки читал, да еще вот Андрюху успокаивал, не веря   в неё  никогда,     - Павел отпустил Шурочку, с  силой оттолкнув от себя  подальше.

Всё остальное время они молчали. Посадив Шурочку на поезд, он  не стал  дожидаться его отхода, поставив в купе  сумку, повернулся и ушел, пожелав  на ходу  счастливого пути.  А по дороге ломал себе пальцы  от того, что не спросил разрешения  позвонить ей.

«Наверно так лучше,  начинать жить сначала в моём возрасте  глупость. Взыграла  бесовщина во мне,  а я дурак поддался. Пусть катится в свой Урюпинск,  монашка чёртова».
Пашка махнул проезжавшему такси рукой,  надеясь поскорее убежать, чтобы не вернутся и не вытрясти из неё   номер  телефона.

Домой вернулся злой,  готовый огрызнуться на любое сказанное слово. Жена,  за много лет  зная  его,  по беглому  взгляду определила,   что молчание в данный момент золото и  не приставала с вопросами.   А Павел искал способ выплеснуть накопившуюся энергию,  накатив себе стакан перцовки и залпом осушив    без  закуски,  громко крикнул «Эх,  вашу мать, жизнь говно».

По телу побежали горячие искорки, расслабляя  тело, мозг   и мышцы. 

На душе   стало  легко и грустно. Хотелось ласки, любви. С усмешкой подойдя к жене, задрал  халат  и, наклонив её на стол,  без прелюдий и прочей лабуды, что нравится бабам,  овладел ей как раненый зверь, рыча и охая. 

« Вот и вся любовь,- подумал Павел,- без ласки, дыхания, поцелуев …»

(продолжение…http://www.proza.ru/2010/05/19/822