(в соавторстве с М.З.
Спасибо ей огромное за такую чудесную Юуки! ^^)
Бета: нет
Рейтинг: PG
Паринг: Канаме/Юуки
Жанр: General, Romance
Объем: Мини
Особое: In Canon
Статус: Закончен
Весь день с Айдо-сэмпаем... Как и предыдущий, как и пред-предыдущий... как десятки других дней, сотни... Вторая сотня дней и ещё десяток... Столько времени... И все оно потраченное почти впустую. Все эти науки, знания, все что она узнавала на домашних занятиях, было бесспорно важно, она должна была знать все это и гораздо больше, наверстать все то, что могла бы уже знать, если бы выросла вместе с Канаме-ониисама...
Но больше всего все эти сотни дней Юуки хотела бы проводить рядом с ним. А не отсиживаться снова в четырех стенах, как в раннем детстве, не быть снова пленницей в этом доме. Тщательно охраняемой и оберегаемой пленницей, вынужденной отсиживаться за дверьми. Не способной внести свою лепту в старательные и упорные попытки её любимого брата создать новый мир в обществе вампиров. Беспомощная, без знаний, без возможности что-либо сделать... Такое положение угнетало Юуки. Она хотела быть полезной. Но все что она могла сделать – быть послушной и учиться.
И ждать его...
Снова и снова ждать, считая, за сколько мгновений до появления первых рассветных лучей вернется онии-сама. Но в эту ночь его не было слишком долго... Домашние занятия давно закончились, Айдо-семпай уже ушел... Она не хотела засыпать одна, не могла... но плотно задернутые шторы и усталость за весь день, который «домашний учитель» пичкал её все новыми и новыми знаниями, брали свое на телом. Усыпляли, стоило Юуки лечь на мягкие простыни....
Она проснулась так же резко как уснула. Одним рывком села в кровати, прислушиваясь к воздуху и витающему в ней аромату крови... сильному, свежему... не такому притягательному, как кровь онии-сама, но пробуждающему голод... Слишком сильный голод... слишком... Она судорожно вцепилась в простыни, сминая их пальцами в сильные заломы. Это была чужая, незнакомая ей кровь... и родной запах кожи и волос. Юуки одним движением оказалась у двери, оправляя ночнушку на плечах и выходя из комнаты.
Запах вел в соседнюю дверь – ближайшую к просторной и немного вычурной спальне, ванную комнату. Дверь была приоткрыта, а забрызганное кровью пальто лежала но ступенях небольшого выложенного мозаикой подиума, в который была утоплена круглая ванная. Освещенная только несколькими горящими свечами, прячущая истинный разгорающийся свет нового дня за плотными тканевыми жалюзи. Канаме стоял у раковины одной рукой опираясь на её ровный полукруг, а второй медленно смывая с лица следы кровы.
- Онии-сама?.. – испуганно пролепетала Юуки, впервые застав его таким, - Ты сегодня долго и...
Он вздрогнул от звука ее голоса, явно не ожидая его услышать. Резко повернул голову, взглянув на нее. Могло и показаться, но секунду в его взгляде скользнул страх… и снова они стали как жидкий шоколад – теплые, нежные, ласковые, уголки его губ тронула улыбка… хотя скрытые за длинной, чуть вьющейся челкой брови вразлет изломились, меж ними легла глубокая складка, и где-то прятались в глубине вина и досада.
- Все хорошо, Юуки… - уверенно заявил он, улыбнувшись чуть шире. – Возвращайся в постель…
- Нет, я... – Юуки упрямо тряхнула головой, подходя ближе...
И замера на месте, не дыша и не двигаясь, едва заметно за длинными и просторными кружевными манжетами сжав ладони в кулаки. Запах крови... был слишком сильным. И пульс, стучащий в венах онии-сама, был слишком громким... Он отдавался тамтамами в голове, лишая способности думать о чем-то другом, видеть что-то иное, кроме пульсирующего причудливого узора... Юуки силой заставила себя оторвать взгляд, зажмуриваясь и пряча глаза в упавших на лицо волосах.
- Юуки…
Шипящая, словно змея, вода из крана заглушила звуки шагов, когда Канаме покрыл расстояние, разделяющее их. Остановившись в шаге от нее, он поднял руку с желанием коснуться ее волос, погладить по голове… но кисть зависла на полпути, так и не опустившись, когда он, сдвинув брови, сжал ее в кулак и убрал от нее подальше. Как можно дальше эти руки, испачканные кровью… как можно дальше от нее эту черную, истекающую зловонием, душу…
- Пожалуйста, возвращайся в постель… - тихий шепот, казалось, совсем слился с шорохом воды.
- Нет. – упрямо заявила девушка, вскидывая лицо с абсолютно непрошибаемым взглядом и поджатыми губами, - Я не уйду, онии-сама. Не оставлю тебя так. Если я могу хоть как то помочь... – Юуки прежде чем договорить о объяснить кинулась к ванной, резко выкручивая краны на полную мощность и заткнув пробкой.
Густой пар вместе с громкой и стремительной подобно водопаду струей начал заполнять полусферу водой. А Юуки выжидающе смотрела на эту воду, словно желая подогнать её взглядом, скорее наполнить водой... Одно запоздалое движение и она кинула на дно несколько шариков из небольшой корзиночки на подиуме, которые мгновенно растворившись начали заполнять поверхность пеной. Она хотела сделать хоть что-то. Все что могла – хотя бы избавиться от следов того побоища в котором он участвовал, вернуть снова в хрупкий счастливый мирок, который царил здесь в их родном доме.
- Иди, онии-сама... – как только граница воды почти сровнялась с краем ванной, Юуки закрутила вентили и послушно отвернулась к стене, как когда-то давно раньше делала... – ....Разденься.
- Ю-Юуки?..
Его голос дрогнул, а тонкие потресканные губы удивленно приоткрылись. Она так решительно сдвинула бровки, глядя в угол ванной… несмотря на то, что ресницы ее и губы дрожали.
Она боялась…
Чего?.. Его?.. Крови на нем?.. Того, что он мог сотворить, раз пришел в таком состоянии?.. Чего же она боялась, чего? И за что боролась так решительно?..
Канаме знал, что в его власти сейчас сделать все, что ему заблагорассудится – выставить ее за дверь, не разговаривать с ней больше, наказать за то, что она не слушается… Но Юуки не спрашивала его, что случилось. Она не лезла в его дела… и ей не грозила опасность. Ему не за что ее упрекнуть – она лишь хочет помочь…
Горло словно кто-то стянул клещами, и пришлось еще больше сжать губы, не позволяя себе ни звука. Только вздох… легкий шорох сбрасываемой одежды – ее легко можно выкинуть, кровавая россыпь не станет богатым украшением… тихие шаги и легкий плеск, когда его тело погрузилось в горячую, душистую, покрытую пенной оболочкой воду. Кожу слегка защипало, как под чьими-то тонкими умелыми пальцами, и напряженные мышцы постепенно стали расслабляться…
- Хорошо. – удовлетворенно улыбнулась самой себе девушка, позволяя себе теперь повернуться к ванной, - Так легче, онии-сама?.. – улыбка стала немного робкой и смущенной.
Юуки подошла к мозаичному подиуму, в котором покоилась полусфера ванны, и бочком присела на ступени, опираясь на край. Легла лицом на собственный локоть, неотрывно глядя на лицо брата и отмечая как неуловимо, но меняются его черты. Становятся не такими резкими и жесткими, как его лицо почти становится светлее...
- Угум… - коротко кивнул он, опустив глаза. Длинные ресницы отбросили на его щеки острые тени. Чуть зашевелилась вода перед ним, и из пены вынырнули две изящные руки с длинными аристократическими пальцами. Канаме, положив одну на другую, медленно стер пену, обнажая бледную кожу. Брови его снова изломились – ему все еще казалось, что снежно-белый покров отливал красным… напоминал ему о том, кто он…
Убийца.
- Что не так?... – тихо и озабоченно спросила Юуки, едва заметно хмуря брови.
- М… ничего, - покачал головой Канаме.
- Онии-сама?! – возмущенно мотнула головой девушка, выпрямляясь, и длинные пряди опустились в пену и воду, а тонкие брови возмущенно взлетели, - Скажи мне!
- Юуки. – его голос был тверд, и во взгляде, смотревшем, казалось, насквозь, была только решимость. – Тебе не надо знать, чем я занимаюсь там. Это не приносит мне никакого удовольствия, и я не хочу, чтобы это знание запятнало тебя так, как меня… - и все-таки он не мог злиться на нее долго, глаза потеплели, допустили в себя искреннюю просьбу, - Пожалуйста, Юуки…
- Я не буду спрашивать, что ты делаешь. – твердо отозвалась Юуки, смягчаясь, - Но онии-сама... – она чуть подвинулась к тому месту, что служило сейчас изголовьем, чтобы опустить ладонь в воду и найти руку брата, нежно погладить её тонкими пальчиками, и ласково улыбнувшись приложить к своей щеке, - Я хочу, чтобы дома ты не думал об этом. Для меня не имеет значения, сколь ужасно бы ни было происходящее. Я просто не хочу, чтобы ты думал об этом, онии-сама.
Сердце Канаме дрогнуло. Он выдохнул, глядя на нее с непередаваемой нежностью – всей, что могла подарить ей его израненная, измученная душа…
- Если ты здесь – не буду…
- Спасибо. – Юуки чуть потерлась щекой о его ладонь, продолжая нежно гладить пальцы брата своими и едва ощутимо коснулась его ладони губами, ткнулась носом, как несмышленый щенок, рисуя кончиком узоры линий жизни... и снова ощущая, как в ушах отдается пульс...
Испуганно сжав губы, она постаралась не выдать минутного замешательства не думать об этом, вслушиваться во что-нибудь другое, но ток воды из крана, так и оставленного открытым, был ничтожно тих в сравнении с этим тамтамом. Глаза были зажмурены и не видели соблазнительного узора алых линии под кожей, но воображение так ясно и сочно рисовало их на темном полотне сознания...
- Юуки… - сколько раз за этот вечер он уже повторил его имя?
И всегда – с таким разным, но неуловимо схожим чувством…
- Ты голодна…
Чуть дернулись брови, хмуро собирая складочки на луб, но она обрывисто мотнула головой.
- Все... – лишний вдох оказался губительным, и Юуки поспешно рванула руку назад в воду, отнимая от губ ладонь любимого брата, и только тогда в состоянии закончить предложение, не рискуя сорваться, - ...в порядке.
Канаме вздохнул и, придвинувшись к краю ванной, сел к ней лицом.
- Нет, не в порядке… Ты не можешь отрицать, что голодна… и ты понимаешь, что ты на грани… не мучай себя… - подняв свободную руку, он пальцем чуть притронулся к своему горлу...
Секундное движение, но оно показалось Юуки таким медленным... невыносимо медленным. Она не должна была ТАК к этому относиться, не должна была смотреть за его рукой и мечтать, чтобы скорее в воздухе зазвенел густой запах его крови... Самый пьянящий, самый желанный... сводящий с ума, стоит только одной капле оказаться замеченной...
Из маленькой ранки теплой, алой, пульсирующей струйкой потекла густая кровь... Прикованная к ней взглядом, девушка неуверенно и медленно поднялась на колени, чтобы сесть напротив... заставила себя сморгнуть, не пялиться на рисующую ровную линию по груди брала каплю... А потом неуверенно, железной внутренней ваткой удерживая себя от хищного животного броска, податься вперед, опираясь согнутыми руками на край ванной и глубоко впиваясь тонкими пальцами в её податливый материал. Наклониться к его груди, закрывая глаза, и сосредотачивая все свое сознание на одной мысли – только одним медленным движением вверх, собрать алую дорожку... не дойти до все ещё истекающей ранки, не приникнуть к ней, не сорваться, не быть чудовищем...
Но этого было мало… Канаме понимал ее желание, как и то, что это – ничтожно мало… именно поэтому рука медленно поднялась вверх и легла ей на затылок, не давая отстраниться... и неумолимо приближая к кровоточащей впадинке...
Юуки остановилась, замерла... судорожный, испуганный вдох... и стало в сто, тысячу крат хуже, когда весь разум заполнил густой обволакивающий аромат, когда вкус его крови на языке горел и соблазнял, играя со всеми органами чувства. Сейчас обостренными до предела, сейчас прикованные только к одному вкусу, запаху, цвету, ощущению... Кафель треснул под тонкими пальцами, и Юуки вынуждена была выпустить его из рук, позволяя молочного цвета ошметкам упасть на ровную мозаику и дно. Ладони девушки осторожно легли на плечи брата, едва-едва их сжимая... Она не сделает так с ним... Ничто не заставит её причинить ему такую боль, никогда... губы все ещё были в опасной близости от сочащейся раны... Она не позволяла каплям упасть и пролиться зря. Ни единая капля крови её любимого брата не будет пролита зря, никогда... Она все ещё пыталась удержаться от этого жуткого соблазна, но тело уже реагировало иначе... руки заставили брата подняться на колени, сама она встала на колени на подиуме, усыпанном крошками кафеля... и удобно наклонившись к его шее, собрала все капли язычком, мягко касаясь ранки... Последними, какими-то неимоверными силами, но контролируя себя, чтобы не впиться зубами жадно и дико.
- Ну же, Юуки, давай… - тихим шепотом приобадривал ее Канаме, тихонько поглаживая по голове. – Не бойся…
Юуки зажмурилась до боли, отчаянно сведя брови... и ощущая, как пальцы все сильнее давят на плечи онии-сама. Распахнула глаза, желая посмотреть на свой страх, желая попытаться с ним совладать...
И снова видя каждую, даже самую тоненькую ниточку, ощущая кровь, текущую по каждой из них, слыша её непрекращающийся ритм – стремительный, уверенный... и не в силах ему сопротивляться, не в силах изменить этому притяжению. Собрав сбежавшие от нее капли, она снова мягко лизнула ранку, нежно касаясь ей одними губами, целуя... чуть приоткрывая тонкие влажные от крови губы... И ощущая, как теперь уже густая звенящая кровь не теряется, как вся она течет по её губам, по её зубам, утоляет жуткий голод, проснувшийся из небытия.
Одни глоток – ровный, мерный, спокойный... просто позволяющий крови течь и проникать в жаждущее её тело... Второй – и шире открывшиеся губы, настойчиво приникают к источнику наслаждения и спокойствия... Третий – и этой крохотной ранки вдруг стало мало. Ничтожно мало... Она стала затягиваться, легко и закономерно закрывать этот подаренный онии-сама источник... И раздраженно и досадливо рыкнув, Юуки с силой толкнула себя на брата, теряя равновесие и думая только о том, как её клыки резко и легко входят в податливую кожу, как кровь с новой силой струится по её губам...
Канаме резко выдохнул, даже сам не зная из-за чего – ощущение ее клыков в своей шее или же резкое, неожиданное движение спиной назад под давлением ее тела… На секунду их обоих с головой скрыла вода и пена, но потом прохладный воздух снова коснулся его лица. Это странное, ни с чем несравнимое ощущение, когда, кажется, выпивают саму жизнь, когда сердце заходится в испуганной истерике, крича от боли… и наслаждения от того, что ее любимые губы касаются кожи… ее тело сейчас трепещет в его руках, наслаждаясь его же кровью… Он приоткрыл глаза совсем ненамного, резко выдыхая, прислонившись спиной к противоположному, холодному краю ванной, прижимая ее к себе… отдавая себя ей…
Колени Юуки нашли опору на гладком дне, запутавшись в длинных мокрых полах тонкой ткани, руки все ещё сжимали его плечи, а волосы натянутыми острыми струнами прилипли к спине и груди, на ресницах полотно зажмуренных глаз блестели в играющем свете свечей капли, а губы жадно целовали шею брата... Юуки забылась в этом хищном, жадном, животном поцелуе. В этом эгоистичном и стихийном проявлении своей силы и своего голода. Своей потребности в нем... И смогла оторваться только когда осознала все, что до этого произошло само – то как она встала на колени на дне, как до этого сама толкнула в воду с нечеловеческой силой... оторваться, остановиться, открыть глаза, испуганно глядя на свои метки на его изящной длинной шее... И снова поцеловать. Уже одними губами, едва – едва собрав последние капли кончиком языка... и нежно целуя... прося прощения, за это варварское нападение.
- Юуки… - впервые за долгое молчание прошептали его губы, а рука нежно гладила по мокрым, гладким волосам. – Все в порядке… Так и должно быть, тебе не за что извиняться…
- А если просто!... – она вспыхнула, краснея, и опуская дрожащий взгляд, пряча его под челкой, - Я не...
- Что?..
- Мне... нравится. – Юуки несмело подняла на него взгляд, все ещё пунцовая, - Нравится... целовать онии-сама.
На мгновение его лицо замерло в удивлении, а потом нежная и радостная улыбка озарила его. Чуть подавшись вперед, он слегка коснулся, чуть задел ее поджатые губки своими, и снова отстранился.
- Ты же знаешь – я не против… даже наоборот… Я рад буду, если ты…
Губы дрогнули в едва заметную улыбку от этого невесомого прикосновения:
- Если что?...
Бледная рука скользнула к ее щеке и тихонько погладила ее согнутыми пальцами.
- Если твои детские мечты к тебе вернутся…
- Мечты... – девушка напряженно замерла, глядя лицо брата и видя в голове другую картинку...
Тогда она была совсем маленькой... но как и теперь – каждая минута рядом с онии-сама была самым драгоценным что было в её жизни.
«Братишка!... Ты пришел! Ты пришел!!..»
Быть может несправедливо и жестоко по отношению к её родителям... но прежде она любила своего брата.
«Канаме!... Канаме... Я люблю тебя, братишка!»
Она нуждалась в нем всегда, она заботилась о нем всегда, она мечтала быть с ним....
«..Всегда-всегда?... Мы будем вместе? Ведь, правда, будем?... »
- Как... – взгляд Юуки все ещё был расфокусирован, а перед глазами стояла картинка. на которой она - как и теперь – лежала вместе с братом на кровати, нежно приткнувшись друг к другу лбами, - ... как мама с папой...
Канаме кивнул.
- Да… как мама с папой…
- Я помню это, – ресницы слегка вспорхнули снимая оцепенение со взгляда и Юуки снова смотрела в проникновенные глаза брата.
- Теперь - да... - лицо его неуловимо изменилось, в уголках глаз снова запряталось какое-то нерадостное чувство, - Прости меня, Юуки, пожалуйста, прости... Джури не хотела тебе такой судьбы, она хотела отгородить тебя от всей этой крови и грязи...
- Нет, ты не виноват, - убежденно и твердо заявила Юуки, уверенно глядя в погрустневшие глаза, - Не проси прощения. Ты всегда был рядом. Ты всегда меня оберегал, онии-сама. – девушка разочарованно качнула головой, горько улыбаясь, - Это я все забыла, я не помнила, о чем мечтала. О чем мы вместе мечтали... И часть меня... она боится... её пугает как все иначе в моей настоящей жизни, которой я не помнила... – на губах снова появилась нежная улыбка, - Но это все ещё мои, наши мечты.
- Детство, к сожалению, закончилось слишком быстро… но я все равно хочу, чтобы в твоем мире не было печали, Юуки… - Длинные пальцы захватили ее волосы в плен, разделяя их на прядки. – Поэтому я создам для тебя такой мир, где ты сможешь мечтать и воплощать свои мечты в реальность… я обещаю.
- Только с тобой, онии-сама. Хочу мечтать только с тобой, как прежде...
- Я никуда не денусь. Я буду с тобой …
Улыбка стала совсем уверенной и нежной, а взгляд перестал дрожать в испуге. Юуки мягко скользнула ладонями с плеч брата к его волосам, нежно касаясь скул и мягко очерчивая их пальцами. Губы чуть приоткрылись, словно она хотела что-то сказать... но сдержалась, а через мгновение тихо заговорила:
- Пойдем спать?...
- Угум… - кивнул Канаме, и вдруг в уголках его губ появилось несколько несвойственное ему ехидное веселье, совсем легкое… - Разумеется, если ты выпустишь меня…
- О... О!.. Ох-х-х-х... – Юуки совсем заалела, испуганно отдергивая себя от брата, над которым так нависла, - Прости, онии-сама!.. – девушка стремительно оказалась за пределами полусферы с остывшей водой, смущено спрятав руки за спиной.
Замерла вся мокрая, с прилипшими к коже ткани и волосам, неуверенно глядя на брата.
- Юуки, пожалуйста, принеси мне чистую одежду, - нежно улыбнулся Канаме.
- Д-да, сейчас. - Юуки кивнула, скрываясь из ванной и оставляя за собой дорожку влажных отпечатков ног и капель.
Канаме тихонько усмехнулся и, выбравшись из ванной, обернул вокруг себя одно большое белое полотенце, а на плечи кинул другое, поменьше. Присев на краешек ванны, он нагнулся и вытащил пробку. Зашелестела, заворчала утекающая вода, унося вместе с собой ошметки уцелевшей пены…
- Онии-сама? – девушка возникла в ванной так же быстро как до этого её покинула, держав руках аккуратную стопочку одежды, - Это чистый ночной комплект...
- Спасибо, Юуки, - Канаме благодарно коснулся ее запястья, принимая одежду.
- Я буду в комнате, – тихо отозвалась Юуки, выскользнув в коридор как была мокрая и притворив за собой дверь.
- Угум… - едва дверь стукнулась о косяк, он вздохнул, прикрыл на секунду глаза и, один раз мотнув головой из стороны в сторону, снял с себя полотенце и начал неспешно одеваться.
Юуки торопливо вернулась в комнату, стараясь успеть привести себя в порядок, пока не вернулся брат. Ночнушка была отравлена на дно необъятного шкафа, а кожа наспех вытерта от воды. Тонкая легкая ткань снова заструилась вдоль изгибов хрупкого тела. Волосы так и не удалось окончательно высушить полотенцем и они тяжелыми от влаги прядями легли на спину поверх молочного шелка. Неуверенно постояв у окна, Юуки ещё плотнее задернула шторы, жалея, что нет булавки, сцепить две портеры вместе, чтобы брезжащий свет не побеспокоил сон Канаме.
- Юуки?.. – Прохладные тонкие пальцы легли на обнаженные плечи девушки, и тихий проникновенный шепот коснулся ее волос. - Все в порядке?..
- Да, - тихо отозвалась Юуки, мягко делая босыми ногами всего один шаг назад, чтобы спиной приткнуться к груди брата.
- Что ты хотела сделать со шторами? – в его голосе слышался смешок, – Ты на них так серьезно смотрела…
- Закрыть как можно плотнее... - Юуки смущено опустила взгляд в пол, на свои пальцы ног, поджатые в неловком жесте, - Чтобы свет не мешал спать онии-сама.
- Ох, ну что ты?.. - нежные пальцы прошлись по всей длине ее волос, расчесывая их, а губы прижались к сладко пахнущему затылку, - Если ты будешь рядом – даже ослепительный свет солнца не станет проблемой…
- Конечно я буду!
- Юуки…
Его руки скользнули по ее плечам вниз, нежно лаская предплечья и тихонько, ненавязчиво, готовые в любой момент одернуться, если она посчитает это слишком, перебираясь на тонкую талию. Губы соскользнули с затылка, и лицо его утонуло в каштановой длине, безошибочно разыскивая в ней белоснежную кожу длинной женственной шеи и круглых плеч, покрывая их нежными поцелуями…
- Онии... –с-сама... – с придыханием прошептали тонкие губы, и брови жалобно сошлись на переносице, а глаза спрятали стыдливый взгляд под дрожащими как крылья бабочек ресницами.
Это было так... странно... непривычно... брат всегда целовал ее, когда возвращался - нежно, невесомо касался губами щек или губ. Но никогда не дела этого так... Так трепетно, так проникновенно... словно каждым прикосновением губ хотел оставить горящий след... и оставлял его. Жаркий, горящий клеймом, пульсирующий след, разгоняющий кровь её в венах... заставляющий её саму начинать гореть...
Послышался тихий вздох – и Канаме отстранился.
- Что?.. – испуганно встрепенулась Юуки, когда перестала чувствовать брата так рядом.
Непонимающе нахмурилась, боясь... не понимая, что она сделала не так, почему он отстранился, почему больше не обнимает... Торопливо обернувшись, она застыла, внимательно глядя на брата. Канаме поймал ее взгляд и улыбнулся, отступив на шаг и чуть развернувшись. Кивнул головой в сторону кровати.
- Идем спать…
- Что не так, онии-сама?... – твердо спросила Юуки, не двигаясь с места, - Почему ты...
- Прости. – Канаме чуть склонил голову, прикрыв глаза, – Я позволил себе непозволительную роскошь. Больше такого не повторится…
- Роскошь?... – совсем тихо и совсем непонимающе переспросила девушка.
- Касаться тебя так - кощунство для меня. Я не имею на это право.
- Почему?... – Юуки неуверенно замерла на месте, а потом шагнула ближе к брату, - Мне... нравится, когда онии-сама так меня касается.
- Юуки-Юуки… - вздохнул он, снова теребя пальцами ее волосы. – Ты еще сущее дитя… Ты еще даже не можешь себе представить, что может таится за подобными прикосновениями. Ты ужаснешься, узнав, что их темнота может таить в себе…
- Что же?... – брови девушки сначала вопросительно взлетели, а потом хмуро сдвинулись, - Я не вижу в этом темноты. Я не вижу ничего страшного.
Канаме покачал головой.
- Все не так просто, Юуки… Но со временем ты поймешь.
- Онии-сама я хочу знать, - твердо заявила девушка, несгибаемым взглядом глядя в глазах брата, - Я хочу знать. Зачем что-то скрывать от меня теперь? Снова?!..
- Потому что ты еще не готова.
- Онии-сама!
Но он больше не стал ничего говорить. Отвернувшись, он прошел к постели и, отвернув одеяло, занял свою половину, с тихим шорохом опустившись на подушку. Обняв одной рукой уголок, он вздохнул и закрыл глаза.
Юуки осталась стоять у окна, проводив брата долгим хмурым взглядом. Она не хотела вот так заканчивать разговор, не хотела снова быть маленькой и оберегаемой ото всего девочкой, которой даже не говорят, от чего её прячут. Обида горьким комком подступила к горлу, выталкивая на глаза слезы....
- Прости меня, онии-сама... – тихо произнесла Юуки, и со слезами выбежала из комнаты, всего на миг задержавшись на пороге, - Но я не буду спать здесь пока у тебя будут от меня секреты!.. – она кинулась по коридору в дальнюю пустую комнату, в которой уже давно не оставалась на ночь.
Вбежав, она с силой захлопнула дверь, и прижалась к ней спиной, медленно сползая на пол и дрожа от слез.
В спальне раздался всего один досадный вздох, прижалась ко лбу ладонь, прикрылись глаза.
- Ох, Юуки… - снова зашелестела постель, когда он встал, откинув одеяло и вышел из комнаты, - Я стараюсь отгородить тебя от того, к чему ты еще не готова, ты же сама потом будешь с ужасом смотреть на меня, когда все узнаешь… уверен, не позволишь потом даже прикоснуться к себе… никогда больше не будешь смотреть на меня так нежно… Ну почему ты такая упрямая, Юуки?.. – бормотал он себе под нос, идя по ее следу.
Остановившись у закрытой двери, он услышал ее тихие всхлипы. Чувство вины когтями впилось в сердце, и он до боли укусил нижнюю губу.
- Юуки… - тихонько позвал он, приложив ладонь к теплому дереву двери. – Прости меня, пожалуйста… Мне не стоило, тогда бы ничего не произошло… Прости…
Тихий прерывистый «Ох» раздался за дверью.
- Тебе не стоило прекращать, онии-сама! - с обидой отозвалась она высоким голосом, - Или, по крайней мере, не стоило снова пытаться оградить меня от чего-то непонятного. Теперь я в состоянии себя защитить. Не пытайся меня оградить, пожалуйста! – голос стал требовательным и уверенным, - Хотя бы не от себя!
- Я просто не хочу, чтобы потом ты смотрела на меня, как на чудовище… - с болью в голосе произнес он, прижавшись лбом к двери.
- Но почему ты можешь так думать? Почему я могу смотреть на онии-сама как на чудовище? - раздосадовано воскликнула Юуки, ударяясь спиной о дверь.
- Потому что твой онии-сама так страстно тебя желает, что порой просто не в силах скрыть свои порывы… - еле слышно выдохнул он.
Дыхание за дверью участилось, а сердце застучало взволнованнее.
- Но ты сам говорил... что это правильно для нас, разве нет?... – голос был тише и неувереннее, трепетнее.
- Да… - не стал спорить он. – Но правильно ли это для тебя, Юуки?..
- Я... люблю онии-сама... Сколько себя помню.
- Любовь бывает разная. Ты же сама это понимаешь… - Канаме оторвался от двери, отходя на шаг.
Снова эти горькие, хриплые нотки в голосе. Он помнил… Помнил, как она смотрела на НЕГО. Как она потакала ЕМУ в ЕГО желаниях, лишь бы он не страдал. Как невыносимо было ему смотреть на это, как болело его сердце, как сжималось горло от страстного желания убить, уничтожить, стереть с лица земли ЕГО… того, кто мог все перевернуть с ног на голову и уничтожить все то, что Канаме так долго строил из пепла…
- Но я люблю онии-сама!... – почти зло выкрикнула Юуки, не в силах достучаться до сознания брата спокойным тоном и отскочила от двери, словно та стала жечь спину, - Я хочу все время проводить вместе с онии-сама... – тише, но не менее уверенно произнесла она, сжимая ладони в кулаки и чуть шатаясь замерев посреди темной комнаты, - Мне нравится, когда онии-сама меня целует... – она тихонечко всхлипнула, не зная сама от чего – досады, злости или горечи, - Мне понравилось, как ты ко мне прикасался...
- Юуки, выйди ко мне…
Она встрепенулась на миг... а потом медленно подошла к двери, аккуратно повернула ручку, выходя на порог, в освещенную полосу коридора. Глядя на Канаме-ониисама с просьбой в прямом взгляде, с мольбой. Он стоял, прислонившись спиной к противоположной стене, и в его взгляде была боль.
- И ты бы не ненавидела меня, если бы я пошел дальше?.. Если бы я пошел до конца?..
Глаза Юуки на миг расширились, когда она осознала, что именно значат два последних слова... догадалась. И успела всего на миг испугаться... неизвестности, незнания. А потом она снова уверенно посмотрела на брата, чуть пунцовея:
- Почему я должна была бы? Почему я должна ненавидеть онии-сама за то, что он любит меня и хочет со мной быть?.. – она смотрела на него нежно и заботливо, так словно это он был младшим несмышленым братишкой, а она взрослой и знающей. Канаме только вздохнул, опустив голову.
- Потому что я так боюсь тебя потерять… снова… и на этот раз навсегда…
- Не надо. – тихо и нежно попросила девушка подходя вплотную и мягко обнимая ладонями лицо брата, заставляя посмотреть в её уверенные глаза, настаивая на том, чтобы он видел как она счастлива бить рядом с ним, как она хочет сделать все, что сможет, чтобы он был так же счастлив, - Пожалуйста... Канаме.
Его глаза удивленно распахнулись, когда слух ласковым шелком затронуло ее нежное: «Канаме…». Она впервые назвала его по имени… Просто – по имени… Улыбка тронула его губы, и глаза потеплели при взгляде на нее.
- Это – настоящее чудо, что я могу сметь так думать…
- Не смей думать об ином. – тихо и так же нежно отозвалась девушка, привставая на носочки чтобы губами мягко коснуться тонкой линии улыбки на лице брата.
Канаме прикрыл глаза, отвечая на нее прикосновение легким движением губ. Ладони его легли на ее округлые плечи, мягко привлекая к себе, но еще не так близко, как можно было бы. Юуки обрадовалась этому прикосновению, как доброму и светлому знаку, предвестнику чего-то хорошего. Но боялась, что как и в спальне несколько минут назад он решит отстраниться. Но меньше всего она хотела потерять это ощущение... притягательное... не менее сильное, чем притяжение его крови... сейчас же – куда более сильное. Он чуть прикусил ее нижнюю губу клыками, нежно и одновременно опасно. Адреналин шампанским вспыхнул в крови, и Канаме решился на более решительный шаг, углубляя поцелуй и заставляя ее губы раскрыться навстречу ему. Тонкие пальцы на его лице на миг замерли, словно единственные способные выразить удивление своей юной хозяйки... а потом ещё сильнее обняли драгоценное лицо. одна ладонь нежно погладила нежный бархат кожи и скользнула в спутанные пряди волос, мягко перебирая их пальчиками. Первое неуверенное движение навстречу его губам, неопытное... Но такое желанное. Жаркое дыхание захватило ее вместе с его губами. Он целовал ее так, словно хотел поглотить… но так нежно и искренне, чуть дразня, заставляя щечки пылать огнем от сдерживаемой страсти. Юуки не успевала за его движениями и прикосновениями, не успевала даже подумать, как реагировать на них, действуя по наитию... пытаясь просто быть нежной и любящей, пытаясь показать, как он глубоко заблуждался, боясь, что она посмеет его оттолкнуть. Но он остановился прежде. Мягкие губы оторвались от нее, и Канаме выпрямился, делая их разрыв недостижимым для ее ростика. Губы его, однако, улыбались.
- Спасибо тебе большое, Юуки… Я счастлив…
Удивленный взгляд раскрасневшегося лица пытался соотнести улыбку и то, как непреодолимо далеко оказалось любимое лицо. И в этой его нежно улыбке снова виделось что-то снисходительное... Юуки хмуро сдвинула тонкие бровки, внимательно глядя в его глаза.
- ...О... К-Канаме... что не так?...– вопрос был задан серьезно, хоть и тихо.
- Почему ты решила, что что-то не так? – удивился он.
- Потому что ты остановился.
- Мне кажется, этого достаточно.
- Дело не в том, что я?... – глаза стыдливо спрятались за челкой, когда Юуки опустила взгляд в пол, - Ничего не умею...
- Юуки… Ну что ты говоришь?.. – длинные пальцы мягко прошлись по ее скуле, - То, что ты так чиста и невинна – это твое сокровище, а не порок…
- Но тебе оно не нужно.
- Глупая… - прошептал он, прислоняясь своим лбом к ее. – Это сокровище – запретный плод для меня. Я всегда буду его желать…
- Почему запретный?.. – тихо и отчаянно, - Объясни мне, потому что я не понимаю. Ты говорил мне, что это нормально, что у чистокровных вампиров свои правила и законы что я... я была рождена ради этого. Ты убеждал, что это нормально, когда я не знала как быть с тем, что люблю родного брата... Что изменилось, Канаме?..
- Ты изменилась, Юуки… Ты очень долго жила среди людей, ты была частичкой их мира… Долгие годы их обычаи традиции питали тебя, выращивая такой, какая ты есть… Я не вписываюсь в этот мир, я несу в себе абсурд всему тому, что ты знала…
- Но это была другая я. И не ты виноват, что все случилось именно так. Тот, кто виноват... я убила его. И он действительно заслужил это хотя бы за то что мне пришлось забыть как мы были вместе и любили друг друга, как меня любили родители... Не лишай меня этой любви теперь. это все что у меня осталось от прошлого, все что по-настоящему связывает меня с ним.
- Я просто хочу, чтобы не чувствовала себя обязанной в чем-то… Ведь, если бы я не вспомнил об этом, сама бы ты никогда не подумала…
- Обязанной?... Да, я всю свою человеческую жизнь была обязана тебе за свое спасение. И самим своим рождением я была обязана стать твоей... – согласно кивнула Юуки, - Но когда я была маленькой, я не знала этого! И разве я не была счастлива?.. Разве я не хотела снова видеть тебя, снова играть и засыпать рядом с тобой?! Разве я не мечтала быть вместе с тобой всегда, хотя даже не знала, что в этом и есть мое предназначение?!...
- Это предназначение лишает тебя воли и возможности самой решать то, что ты хочешь…
- Но я решила, когда даже не знала о нем!
Канаме вздохнул… и медленно опустился перед ней на колени, опустив голову.
- Юуки… Прошлое в прошлом, на то оно и есть… Но сейчас… сейчас ты уверена, что достаточно понимаешь, на что ты идешь? Ты точно уверена, что сама хочешь этого? Что это не чувство вины или жалости ко мне?..
Ладони скользнули по скулам и волосам, и мягко прижали его голову к её груди, где взволнованно и уверенно билось сердце. Хрупкое тело едва заметно дрожало, но совсем не от страха. Уткнувшись носом в его, пахнущую родными запахом, макушку, Юуки мягко коснулась её губами.
- Ты мое прошлое, настоящее и будущее.
Канаме положил свои ладони поверх ее… и вдруг резко встал, поднимая ее на руки. Прижав к себе, он, чуть поджав губы, направился в сторону их спальни.
- К-Канаме?.. - Юуки удивленно и немного настороженно посмотрела на лицо брата, не понимая что тот замыслил.
Он промолчал, плечом толкнув дверь в их комнату, и целенаправленно направился к разворошенной кровати. Мягко опустив Юуки на постель, он навис над ней на вытянутых руках.
- Если у тебя все еще есть сомнения, я готов ждать столько, сколько потребуется, до тех пор, пока ты не будешь готова. Прошу тебя, Юуки, подумай…
Сказать, что у нее не было сомнений... было бы слишком самонадеянно и глупо. Да, Юуки сомневалась. Но не в том чего хочет на самом деле, а в том, на что способна, что может дать взамен той любви, которую даст ей любимый. Способна ли будет показать ему свои чувства, раскрыть их, сделать его по-настоящему счастливым и убрать этот глубокий и вязкий оттенок затаившейся печали в его проникновенных глазах. Но она хотела сделать эти глаза счастливыми, без тени грусти... И почувствовать тот жар, с которым его губы клеймили кожу. Юуки мягко протянула руки к нему, касаясь лица и ласково проводя пальчиками по щекам. Улыбнулась ... скользнула руками по его коже к шее, запуталась пальцами в волосах и подтянулась, чтобы соединить их губы.
Канаме сам подался к ней навстречу, сдавшись и утонув в желании. Ему не надо было одергивать себя, чтобы подумать о Юуки, захлебнувшись в собственных ощущениях… наоборот. Ему было плевать – он уже чувствовал себя счастливым и окрыленным. Что же могла бы почувствовать Юуки, кроме боли?.. Что она должна была почувствовать, когда ее затмит только это разрывающее ощущение… Канаме не мог этого допустить, он собирался бороться до конца, лишь бы ей, решившейся подарить ему себя, сполна хватило той ласки и нежности, чтобы она позабыла о боли… Все было слишком, пугающе новым... и ужасающе прекрасным. Рушились привычные рамки и границы, стирались все черты реальности, оставляя только одно лицо, только самое главное в её жизни – человеческой и настоящей - великолепное лицо в обрамлении длинных прядей. Оно занимало все её внимание, все мысли... каждое его движение и прикосновение, каждый взгляд... который она вдруг успевала поймать на себе, разрываемая от стольких новых ощущений, разом желающих растерзать хрупкое тело. Одежда практически растворялась между ними, оставляя взамен себя только кожу и оголившиеся чувства – яркие, проникновенные, словно охотничьи пики… обещающие что-то, что изменит мир навсегда… Юуки не хватало времени, сил и воздуха, чтобы осознать каждое мгновение... Прочувствовать каждую искорку, каждую вспышку на горящей коже... расслышать каждое нежное слово шепотом слетающее с губ в ритме бешенного сердцебиения... Они десятками, сотнями, тысячами искр сочились по венам, разрывали её на части, сотрясали тело дрожью, отвоевывали право завладеть ею... и пасовали перед тем, в чьей власти она была. Переплетенные пальцы, звенящий, напряженный воздух и тихие, глубокие вскрики, раздающиеся в пустом доме... нет, доме, наполненном чувством и любовью, страстью и настоящей жизнью. Там, за окном, кипит, сверкая под солнцем, совершенно иная жизнь, не похожая на эту… и какое дело тем, кто сейчас до обожания, до разрыва сердца любят друг друга в темноте?.. Им не было важно ничего кроме друг друга... ничего кроме слившихся воедино сердцебиений... ставших единым дыханий, мыслей и желаний... Сгорающих заживо и переплавляющихся во что-то новое и цельное тел...
...Оранжевый закатный луч, пробившийся сквозь плотные шторы, тонкой узкой полоской скользнул по полу, скрытому за вишневым ковром, деревянной спинке кровати, смятым простыням… и им, двоим, спящим в объятьях друг друга. Пригревшись на разгоряченной влажной коже, лучик мигнул и, словно убедившись, что все в порядке, пропал.
Через несколько секунд его место заняли голубые сумерки, полотном проникающие в комнату…
«…все рассыпается пылью…»
Сухой хруст стекла в руках…
«…просачивается сквозь пальцы…»
Теплые струйки крови – и больно впившиеся в ладонь осколки…
«…когда ты замечаешь…»
Темнота…
«…что ты совсем один…»
…Говорят, словами можно выразить все… неправда…
Глухой порыв ветра по холодной, еще живой руке.
Дикий пронзительный крик, смех и страх, касающиеся губ.
Сердце замирает… и больше не бьется. Черная душа тянет на дно, и я дам ей волю. Простите меня за мою слабость.
Солнце зашло. Лишь оно не узнает о падении.
Просто шаг в бездну… и конец.
Ведь нет смысла в чем-то, когда некому рассказать о нем…
Реки крови… Стеклянные осколки… Бессильные слезы и крик…
«Я… остался… один…»
- Кха… - Канаме резко распахнул глаза и рывком сел.
Руки дрожали, покрываясь холодным, липким потом. Он весь подобрался, запустив длинные пальцы в волосы, стараясь восстановить дыхание… За окном уже вовсю властвовала ночь – сегодня он явно уже никуда не пойдет… Но, честно, лучше бы пошел. Потому что иначе его бы не разбудил кошмар десятилетней давности…
А она спала рядом – совсем спокойная и счастливая, с нежной улыбкой на губах... Тонкое покрывало едва скрывало следы жаркой ночи на раскрасневшейся местами коже, а волосы паутинкой скрывали плечи и грудь, мерно поднимающуюся в такт дыханию... Канаме улыбнулся, глядя на свою возлюбленную. Кошмар постепенно отпускал его, освобождая место для светлого, теплого чувства в груди.
Ведь теперь он не один… Наконец-то она рядом с ним…
Наклонившись, Канаме нежно коснулся губами бархатистой щеки Юуки и, снова сползши под одеяло, уютно пристроился рядом. Мир за окном погрузился в тишину и покой ночного сна... а в доме Куранов начиналось очередное, но слишком позднее утро....
И, как это было принято в последний год, для Юуки оно должно было начаться с прилежных и интенсивных занятий по освоению знаний о своём новом мире. Именно поэтому Айдо Ханабуса торопливо шел по коридору к спальне Куранов, поглядывая на часы и прикидывая, что с ним сделает Канаме-сама, узнай он о задержке или... чем черт не шутит отмене занятий... Церемониально постучав три раза костяшками пальцев по двери, Ханабуса громко и угрожающе заговорил.
- Юуки-сама, уже поздно и нам пора начинать занятия. Учтите, что мне дорога моя жизнь, и я не хочу безвинно кончить из-за того, что вы... Ар-р-р-р.... Юуки-сама, я вхожу! – открывая дверь и прикрыв ладонью глаза – на всякий случай – Ханабуса сделал шаг внутрь уже сбавив тон, недовольно пробормотал, - И как это понимать? Где её чувство ответственности и... – чуть не поскользнувшись на чем-то, он скосил взгляд под ноги, отгораживая глаза от всей комнаты... и обнаружил дамскую шелковую ночнушку, - А-а-а-а.... – бессвязно вырвалось из уст блондина и он в панике отступил на шаг назад, - Юуки-с-сама?...
- Ханабуса... – донесся до аристократа тихий, до дрожи в коленях добрый голос Канаме Курана. – Скажи, тебе точно дорога твоя жизнь?..
- А-а-а... Д-да, К-канаме-сама – сдавленно отозвался юноша, осознавая, что где-то он явно просчитался, вот только где?!..
- Тогда, пожалуй, ты сам догадаешься, что в ближайшие пять секунд тебе лучше покинуть НАШУ спальню…
- К-Конечно, Канаме-сама! – с рвением добровольного новобранца чуть ли не отсалютовал Айдо, испуганно шагая обратно в коридор и захлопывая за собой дверь, в ужасе уставившись на торчащий из щели кусочек молочного шелка, - Один вопрос, К-канаме-сама! – Ханабуса поспешно отвел взгляд, заставляя себя не думать о причинах расположения ночного наряда Юуки-сама столь далеко от непосредственного места сна.
- Хм?..
- Сегодня уроков для Юуки-сама не будет?..
- Нет, Ханабуса, сегодня Юуки отдохнет от учебы…
- Как скажете, Канаме-сама. Простите... Доброй вам... ночи. – Айдо поспешил ретироваться, пока доброе расположение духа Курана не улетучилось в небытие... и не думать, не думать, не думать....
- Ох… - Канаме с тяжелым вздохом снова упал лицом в подушку, неразборчиво бурча что-то нелицеприятное в адрес умчавшегося к горизонту блондина.
И видимо делая это достаточно громко для слуха спавшей рядом Юуки. Она нахмурилась во сне, стала ерзать на месте, ворочаясь и потягиваясь пока не уткнулась носом в знакомое плечо, терпко пахнущее диким коктейлем ароматов прошедшей ночи.
- К-Канаме... – ещё соный голос, пробормотал, обдавая кожу горячим дыханием, за которым последовало нежное прикосновение сухих губ.
- Ммм?.. – он вынырнул из подушки, приподнимаясь на локтях и поглаживая ее по голове. – Юуки, ты проснулась…
- Угум.... – все ещё не открывая глаз и очень сонно промычала девушка, пододвигаясь ближе и обнимая брата, приткнувшись носом к его груди и снова нежно целуя.
- Юуки… - у него чуть перехватило дыхание от ее поцелуев, и смешок сорвался с его губ, - Я знал, что это была плохая идея… Где же теперь моя милая, послушная девочка?..
- Она спит... – с едва заметной усмешкой отозвалась Юуки, продолжая беззастенчиво целовать грудь брата.
- А кто же тогда ты, проснувшаяся?.. – спросил он, подцепив пальцами ее подбородок и приподняв его на уровень своих глаз.
Проснувшаяся улыбнулась, прежде чем разлепила сонные глаза, хлопая ресницами и пытаясь сфокусировать взгляд... Стоило показаться первым чертам идеального лица напротив, как она почти мгновенно обрела ясность виденья, торопясь любяще посмотреть в его глаза.
- Новая... прежняя.