Вместо Эпилога.
Вечерами я часто подхожу к старому зеркалу в коридоре. Теперь это стало у меня своего рода традицией. Когда все улягутся спать, дом утихнет и всюду погасят свет, я обязательно прихожу сюда, и притворяюсь, что пришел закрыть входную дверь на замок. Я притворяюсь перед Отарой, перед Лизочкой и частично даже перед самим собой. Но на самом деле целью моего ежевечернего похода является совсем другая дверь…Тоже входная, в некотором роде: та самая дверь, что поджидает меня в прохладной синеватой пустоте старого зеркала. Я подхожу к зеркалу, не включая свет в коридоре. И кажется мне, что вот-вот спадет зеркальная пелена, и я снова ненароком шагну в мир нечаянного чуда, случайного волшебства, ту самую страну, где и посейчас проживает моя единственная сестра. Иногда, в темной мерцающей зеркальной прохладе, мне чудится едва заметное робкое шевеление, как будто Аленка стоит по другую сторону зеркала, водит пальцем по стеклу и раздумывает, идти или нет мне навстречу. Тогда я бросаюсь к выключателю, врубаю свет и снова припадаю к старому зеркалу в надежде увидеть там смутно знакомые, призрачно-зеркальные девчоночьи очертания. Но неумолимое зеркало упрямо отражает мою небритую, припухшую от вчерашней “кровавой мэри” физиономию. Это опять я! И никто никогда не узнает, был ли на самом деле тот невсамделишный и неправдоподобный мир, где обитает моя дикая, неприветливая и странноватая сестра. Мир, в котором Государственная Мысль почему-то называется Государственной Думой, Разъединенные Штаты – Соединенными Штатами. Ну, и где вместо нашего маленького ресторанчика под названием “Домашний уют” строится огромная блочная многоэтажка.
Снова, как и прежде, я подхожу к темному высокому зеркалу. Справа – дверь в тамбур, слева – зеркальное стекло…Они были так близко в тот вечер! Точно такой же высокий проем, как и дверной, но только зеркальный. И стоило всего лишь один раз их перепутать, чтоб познакомиться со своей сестрой, которой у меня на самом деле никогда и не было.