Серый и полосатый кот Васька любил спать на кресле в комнате у Алисы, но в основном только тогда, когда она была дома. Почему то она часто уходила в Большой Мир. Сначала она долго собиралась, купалась в воде, примеряла одежду, вплетала в волосы круглые валики. И уходила. Но до этого в ее комнате Васька спал на кресле, а она сидела на кровати, постоянно глядя то в один цветной квадрат, то в другой, по видимому, картинки, которые показывали квадраты, ее занимали.
Особенно Васька любил Алисины бумажки. Он уже знал, какие ему можно читать, а какие нельзя. Но все бумаги были собственностью Алисы, какую она давала, такую Васька разрывал в клочья, выплевывая остатки из пасти. Обычно бумага была мягкая, поддавалась с легкостью. Алиса часто сразу не убирала ее, а оставляла, чтобы Васька мог позднее поваляться в прочитанном.
Она никогда не кричала на него, никогда не била его. Ее суровый тон говорил ему обо всем. Алиса просто объясняла, так прямо и говорила – вот это можно, а это нельзя. И все становилось ясно. Васька потому и знал очень много, не смотря на свой юный возраст – всего два года. Он, например, знал, что нельзя есть странный цветок из большого горшка возле окна, за которым жил Большой Мир; что нельзя выгребать от туда же землю. Васька знал, что нельзя драться с Лоркой, черной гладкой кошкой с большими глазами и маленьким хвостом. Лорка иногда очень злила его, занимала его место на кресле (хотя ей был отведен стул), да и в других местах, но Алиса запрещала ему проучивать кошку.
В общем и целом Ваську все любили – и эта Лорка, и, конечно же, Алиса, и Мама. Мама – это так звали женщину, считавшую себя главной в доме. А на самом деле мамой была Алиса.
Она всегда очень нежно и ласково обходилась с Васькой, чесала его (с чем он свыкся со временем, ибо некогда это его очень нервировало), подсыпала корм в его миску, защищала от Мамы. Алиса пела ему песни, аккуратно гладила, целовала в нос и прижималась к его теплой мягкой шерстке. Васька ее любил. И скучал, когда она уходила.
Когда она уходила и ее долго не было, он ходил в туалет возле двери. Он прекрасно знал, что этого делать нельзя, но ему все же прощалось. Он не мог не метить именно это место, от куда Алиса возвращалась и радостно звала: «Васька, Васька!». Он очень скучал. И верил.
Васька верил в то, что когда он метит под дверью, его мама возвращается. После того, как он делал это, проходило не много времени, и она возвращалась. Проще говоря – Васька вынужден был так поступать. Это был его способ, была его примета, и Алиса всегда подчинялась ей. Васька вершил судьбу. Данный способ стал очень быстро неким подобием жертвоприношения, так как за эту провинность Мама наказывала его. Но каждый раз Васька отважно совершал это, ради Алисы, ради судьбы, ведь подобное управление судьбой было приятным и сладостным. Он мыслил примерно так: «Если я сделаю это, она не сможет не вернуться». Васька был уверен, что подобные приметы сильнее, чем Мама, чем Алиса, что это – сама жизнь, сама судьба, и, возможно, сам Большой Мир живет по тем же законам.
Васька часто наблюдал за Большим Миром через прозрачную стену. Там маленькие фигурки перемещались внизу, быстро двигались гудящие существа, вдалеке виднелись холмы, а над этим всем плыли белые комки, резко в нос ударял воздух и шум глушил уши.
Васька знал, что ему нельзя в Большой Мир, но очень им интересовался. Садясь возле прозрачной стены, он сосредоточенно наблюдал за Миром. Васька пришел к выводу – меняется форма, а содержание остается; фигурки всегда приходили и уходили, гудели существа на разный лад, сменялись поочередно, но не смотря на это, они все таки оставались неизменно фигурками и гудящими существами, их что то двигало, зачем то они были и делали одно и тоже. «Наверно, - думал Васька, - их что то тянет к чему то, они чего то хотят, и верят, и ждут. Они всегда двигаются слаженно, в системе. Наверно, у них есть свои приметы, они по своему договариваются с судьбой и управляют ею. Ну вот, например, какая нибудь фигурка думает – сделаю вот так или так и будет мне счастье. Думает так и верит».
После подобных мыслей Васька чувствовал, что он – философ, что он мудр, и что пора бы Алисе возвращаться.
Шли годы. И Алиса приходила всё реже, а в один из дней пришла с каким то существом в одеяле, которое кричал так, что коту было страшно. А Алиса не боялась, она пела песни существу и качала на руках. Потом они ушли.
Со временем Васька понял, что метить под дверью бесполезно. Алиса приходила не зависимо от этого. Кот стал чаще сидеть и наблюдать за Большим Миром.
«Я философ, - думал он, - но никогда не узнаю, какие законы движут этими фигурками, как они управляют судьбой и управляют ли вообще... Большой Мир огромен, но упорядочен. Только никогда не ясно, где и как проявится то или иное явление. Я – философ. Но я ни чем не управляю, если только собой в какой то степени. Я придумываю законы, я по ним живу, чтобы было не скучно. Да я только маленький кот. И свои способы подчинения храню у себя под хвостом».