Адвокат Горохов Валерий Павлович видел себя скрытой пружиной всех сколь-нибудь значимых в обществе социальных механизмов. Он мечтал влезть в аппарат губернатора, чтобы первое лицо края если не действовало бы по его указке, то хотя бы прислушивалось и руководствовалось его советами и наставлениями.
Видел он в своих мечтах и всю элиту правоохранительной системы, запросто, по-дружески выпивающей с ним где-нибудь на даче или в сауне. Ну и, как само-собой разумеющееся, не представлял он себя без власти над всем преступным миром, чтобы чувствовать себя, по меньшей мере, равным всем ворам в законе и преступным авторитетам.
Он и внешне хотел походить на адвоката итальянской мафии из кинофильма «Спрут», поэтому носил только самые дорогие и модные костюмы, яркие сорочки и эксклюзивные галстуки. Туфли, разумеется, из отличной кожи и самой известной фирмы. Обязательно на его пальце красовался большой перстень с непонятным, замысловатым вензелем.
Волосы, правда, у него были не как у того киношного адвоката гладко зачесаны назад, а наоборот, коротко подстрижены в вечный бобрик, подкрашенный под респектабельную седину, хотя ему не было еще и сорока.
Весь мир он делил на овец – это чернь, и волков – те немногие, разумеется, лучшие представители общества, к которым он относил и себя.
Хотя правильнее, конечно, было бы называть адвоката Горохова и тех, к которым он так стремился прильнуть – козлищами, если уж допускать, что люди в своей основной массе овцы.
Следственное действие, как сказал следователь, проверку показаний, провели уже на следующий день. Квартира Марианны заполнилась людьми. Следователь, понятые, эксперт. Для Марианны, поскольку она отказалась от защитника, пригласили дежурного адвоката. А Горохов должен был защищать интересы Ивана.
– У вас противоречивые с сыном интересы, – пояснил следователь, – поэтому у вас не может быть один адвокат.
«Противоречивые интересы», – как автомат повторила про себя Марианна. У неё с Ваней противоречивые интересы! Она опять сильно разволновалась и едва контролировала себя, когда следователь Воробьев в присутствии понятых при наведенной на нее видеокамере, бросив посередине комнаты муляж человека, стал задавать вопросы. Она только видела Коломийца, выглядывавшего из-за спин участников следственного действия. Он указывал пальцем на валявшийся на полу муляж и приговаривал:
– Я не такой! Я не такой! – И ложился рядом с макетом, дурашливо копируя его позу.
– Продемонстрируйте участникам следственного действия, каково было ваше взаимное расположения в момент производства выстрела из пистолета! – предложил ей следователь и всучил ей в руки игрушечный пистолетик.
Марианна держала в опущенной руке пластмассовый пистолет и прошептала растерянно:
– Я не помню…
И заплакала…
– Плохи дела, – сообщил ей Горохов, когда они остались одни в квартире. – Вы ничего не помните, а Иван в деталях показал, как он стрелял. И, похоже, его показания будут совпадать с заключением судебно-медицинской экспертизы.
– И что же мне теперь делать? – спросила Марианна, с мольбой в глазах глядя на адвоката.
– Что делать, что делать… – проворчал адвокат.– Я уже говорил, что надо делать. У нас ничего без денег не делается. Буду упрашивать следователя о производстве судебно-психиатрической экспертизы. У Ивана ведь не всё в порядке с головой? Верно? Может быть, и признают его невменяемым.
Он погладил Марианну по её светлым, распущенным как у русалки волосам:
– Ну не плачь, не плачь. Я сделаю всё, что от меня зависит. И даже больше. Иван будет на свободе!
Он осторожно, заботливо держа Марианну за плечи, уложил её на диван и вдруг неожиданно и быстро лег на нее сверху, нетерпеливо запустив руку под юбку.
***
Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что Иван каким-либо душевным заболеванием в момент совершения преступления не страдал и не страдает в настоящее время; контролировал свои действия и давал им отчет… Диагноз шизофрения ранее установлен был ему ошибочно…
Строчки заключения, которое ей для ознакомления представил следователь, прыгали у нее перед глазами. «Давал отчёт, давал отчёт…» Она сама не заметила, как слеза у нее скатилась прямо на страницу заключения. И без адвоката ей было понятно, что все возможности вытащить Ваню из тюрьмы, исчерпаны.
– А что следователь может? – успокаивал её Горохов, когда они вышли из следственного кабинета.– Ничего он не может. Тут всё судья решает. Дождёмся, когда дело передадут в суд…
Уже два месяца прошло со дня убийства; все следственные действия выполнены, дело передано в суд. Марианна уж совсем отчаялась бы, но адвокат Горохов не давал угаснуть ее надежде. «Не волнуйся, я сделаю всё, что от меня зависит и даже больше!»
Она не сообщила Василию Петровичу о том, что продаёт свою квартиру. Сказала только, что её и Ванины интересы защищает дежурный адвокат. Она видела по хмурому лицу начальника, что он растерян и бессилен, что-либо предпринять в этой ситуации.
Тем временем, Горохов заверил её, что нашел хорошего покупателя и тот даже согласен, чтобы Марианна ещё оставалась в квартире некоторое время.
– Не все же у нас звери, – пояснил адвокат, – встречаются и люди.
Похоже, он даже сам расчувствовался от этого своего заключения, и в уголках его глаз сверкнули слезы. Или может быть, Марианне это просто показалось?
Когда стало известно, кто из судей будет рассматривать дело, Горохов привез Марианну в суд. Он усадил её перед дверями судейского кабинета и, похлопав себя по карману, где у него лежали деньги от продажи её квартиры, кивнул Марианне и зашел в кабинет.
– Добрый день! – поздоровался он с секретарем.–Адвокат Горохов. Могу я ещё раз ознакомиться с уголовным делом в отношении Бессонова Ивана? Вот мое удостоверение.
Секретарь, молоденькая, даже не девушка, а скорее девочка, строго глянула в удостоверение.
–Сейчас узнаю у судьи! – и, кивнув ему на стул, стала набирать номер телефона.
Переговорив с судьей, она сказала:
Дело сейчас на изучении у судьи. Но вы можете
написать заявление и оставить здесь, в приёмной. Ознакомитесь с делом на следующей неделе.
Горохов не стал писать заявление, он поблагодарил девушку и вышел. На ходу он кивнул Марианне и движением глаз пригласил следовать за ним.
Когда они вышли и отошли в молчании от здания суда, он остановился и достал из кармана пачку сигарет. Нервно закурил и, выпустив изо рта длинную струйку дыма, произнёс с облегчением:
– Всё! Передал! Лично в руки! Единственно, судья сказал, что дело прекратить нельзя, и что сможет сделать – так это избрать Ване наказание, не связанное с лишением свободы.
Горохов посмотрел на Марианну:
– Я же обещал, что Иван будет на свободе, значит будет!
– Только бы его отпустили! Только бы отпустили!– сказала Марианна, прижав в мольбе руки к груди.
Горохов сам нанял такси и отвез ее домой в военный городок.
На этот раз он был с ней как-то груб и бесцеремонен, даже не дал ей нормально раздеться.
- Такси ждёт! – сказал он, застегивая на ходу молнию на брюках.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2010/05/01/319