Анатолий Максимов. ТАК БЫЛО... 66. Книга вторая. Франция–Венгрия.
ЦИТАДЕЛЬ (1)
Исследовательский институт
В одну из моих поездок в Венгрию на международную выставку я сделал короткое сообщение об использовании промышленных газов в металлургии, химии и сельском хозяйстве. После сообщения ко мне подошел мужчина чуть выше среднего роста, крепкого телосложения и с небольшой проседью на висках.
– Ваше сообщение меня заинтересовало, и я хотел бы побеседовать с вами обстоятельно, в спокойной обстановке, но немного позже. Позвоните по этому номеру, когда приедете вновь в наш город.
На визитной карточке стояло: «И.Папош, директор научно-исследовательского института новых тенденций» и номер телефона.
– Спасибо, позвоню.
Месяц спустя я был в кабинете директора. Секретарша принесла дымящийся кофе и пряники. Разговор пошел о промышленных газах. Директор хотел иметь полное представление об их использовании и об их экономическом влиянии на развитие той или иной отрасли венгерской промышленности.
Для меня открывалось широкое поле деятельности, если я смогу убедить директора в эффективности своих доводов.
– Во Франции и в других странах, – сказал я, – промышленные газы широко используются во многих отраслях экономики. В этом лучше всего убедиться самому, побывав на соответствующих заводах. Могли ли бы вы приехать во Францию и когда?
– Идея хорошая, – сказал директор. – Я смогу приехать, с двумя сотрудниками, скажем, будущей весной, в мае. Я подтвержу.
На этом мы и расстались.
Я сообщил своему начальству, что венгерская делегация предполагает приехать во Францию в мае будущего года. Ни комментариев, ни возражений с его стороны не было.
Венгерская делегация посетила ряд французских заводов и престижные курортные места, расположенные вдоль Лазурного берега!
Старания Яноша, инженера и переводчика, способствовали тому, что наши разговоры во время пребывания делегации во Франции были непринужденными. Спорные темы идеологического или политического характера мы не затрагивали. Поэтому, сидя на террасе ресторана, директор мне рассказывал о некоторых этапах своей жизни. Например, что он руководил, по поручению партии, восстановлением разрушенных немцами мостов через Дунай, связывающих Буда и Пешт.
– Тогда было трудно, не хватало строительного материала, – пояснил директор, – но я справился с задачей в положенные сроки!
После этой поездки у меня установились дружеские отношения с директором и, в особенности, с Яношем.
Однажды, во время прогулки по аллеям Института, директор сказал мне, что к нему приходили из органов и расспрашивали его о моей политической благонадежности и о том, чем я интересуюсь в институте и пр. «Я их успокоил, сказав, что вы занимаетесь исключительно делами вашей фирмы. Одним словом, я поручился за вас» – сказал директор и тут же спросил меня об условиях работы на моей фирме и, в частности, есть ли слежка за персоналом. Мой ответ был отрицательным.
– А у нас все следят за всеми, – сказал директор. – Это создает атмосферу постоянного морального давления на служащих. Поднимемся в кабинет и я вам покажу, как это происходит.
Мы поднялись. Директор открыл шкаф с телевизионным экраном и нажал на одну из кнопок. На экране появилась комната чертежников. Нажал на другую – кухня и столовая, затем…
– Как видите, все как на ладони, мне все известно. Но кто следит за мной – не знаю! Может быть, моя секретарша?!
Янош
Янош рассказал мне, что его отец занимал высокий пост при венгерском посольстве в Берне. Это дало возможность ему и его младшему брату учиться в швейцарском университете. После смерти отца семье было разрешено остаться в Швейцарии до окончания университета.
Получив диплом инженера, Янош вернулся в Венгрию и поступил на работу в Институт, в качестве консультанта по вопросам энергий нового вида. Младший брат Яноша остался в Швейцарии, женился и открыл зубоврачебный кабинет.
Янош пригласил меня домой и представил своей матери. С этого момента я бывал в этой семье, когда мне позволяла моя работа. Иногда Янош приводил меня к своим знакомым и представлял как своего партнера по игре в бридж.
Я присматривался к обстановке, к людям и к их манере жить, сравнивая невольно с тем, что я видел несколько лет тому назад в Советском Союзе. Семьи, в которых я бывал, жили в «нормальных» домах (выстроенных еще до войны) с удобными квартирами, а не в «блочных» безымянных корпусах, с постоянно включенными репродукторами во всех квартирах!
Знакомые Яноша принимали меня с подчеркнутым вниманием – то ли потому, что я был дружен с Яношем, то ли потому, что я не был советским. Как мне объяснил Янош, семьи, в которых мы бывали, принадлежали к той среде венгерской аристократии и интеллигенции, которая считала, что коммунистический режим – дело временное. «Поэтому мы ему отдаем только то, что он от нас требует формально, когда мы находимся на улице или на работе, но оставляем его на пороге квартиры, когда мы возвращаемся домой», – пояснил Янош.
Во многих квартирах были мягкие глубокие кресла, большие ковры, на стенах висели картины и портреты предков, писаные маслом. По всему было видно, что эти люди совсем еще недавно жили иной жизнью, иными интересами.
Анна Копуш
– Мы приглашены в семью, в которой ты встретишь три поколения женщин: бабушка, дочь и внучка, – сказал Янош. – Бабушка – Анна Копуш. Сколько ей лет – не знаю, сам увидишь.
Нас встретила внучка Анна и провела в гостиную. Через несколько минут вошли бабушка с дочерью – Евой Вегет. Из разговора я узнал, что бабушка была замужем за первым судьей Будапешта, Иштваном Копуш. В те времена чета выезжала дважды в месяц в Вену – в оперу, на приемы и на танцы.
– Тогда Вена была Веной, гостеприимной и веселой, – пояснила бабушка, – нисколько не похожей на современную!
Ева – член-корреспондент французской Академии наук – была наиболее молчаливой. Казалось, что светские разговоры ее мало интересовали и что она принимала в них участие из вежливости к гостям. Бабушка рассказала, что до прихода коммунистов к власти она владела несколькими домами в Будапеште и имением в нескольких километрах от столицы, по дороге в сторону Вышеграда, старинной разрушенной крепости на левом, высоком берегу Дуная.
– Коммунисты забрали дома и большую часть земель, – пояснила бабушка, – оставив мне только вот эту квартиру (из семи комнат!) и небольшой участок земли с «домом вне города». Они это называют реквизицией. Ну и пусть будет так. Беда только в том, что меня заставляют платить за ремонт домов, которые мне больше не принадлежат! Что я могу сделать – ведь сила за ними!
– Бабушка, что ты рассказываешь? – возмутилась Ева. – Ведь Анатолий не венгр, он иностранец!
– Какой он иностранец, – запротестовала бабушка – Анатолий – русский, а не советский, я это узнала от Яноша, поэтому он не может быть коммунистом, иначе он не попал бы в наш дом!
– Если у вас найдется свободное время и будет желание, то мы организуем выезд на оставленный мне участок земли, в «дом за городом», –заключила бабушка, обращаясь больше ко мне, чем к Яношу.
Продолжение следует.