На Рубинштейна с Фонтанки дворами.
В воздухе дождь и приятна тоска.
На животе проползу чердаками.
Выхода нет - не дойти до тебя.
Путь лишь вперед - не прорваться назад
лет так на двадцать - пятнадцать, не суть.
Мозг иссыхает. В душе чувств закат.
Жизнь продолжается. Сладкая муть
в жестах, желаньях и помыслах тех,
что интересней нормальной стези.
Будет с тобой нам дарован успех
В судьбах пристойных. Не лги, не греши
больше со мною, мой нежный герой.
Мы утомились на пыльной тропе.
Прочь уплываем. Что там, за чертой?
Нам не дано то понять. Не проси
о продолжении сладостных мук.
Слышать хочу! И молчанье кричит.
В уши вопит обещанье разлук.
Грех бесконечен и он не щадит
ярких и сладких, друзей и подруг
нежных и страстных, беспечных детей.
Так замыкается жизненный круг.
Вновь на тебе, не на мне. Без затей
мы отдались колобродства огню,
огнетушитель держа под рукой.
Как бы хотелось отдаться тому,
кто навсегда унесет мой покой…
Ободран живот - чердаки не чисты.
Мысли сплетаются в грязный клубок.
Честь кровоточит по жизни, увы -
Кто - неприкаян, а кто - одинок.
Словам нет числа. Поступков лимит.
И ничего не открыть. Не взорвать
жизни достойной устойчивый быт.
Правдивы глаза. А совесть вопит -
Что-то не то. Что-то не так.
Мыть вы не смейте тот дивный чердак,
Что всех правдивей для своры зевак.
Мирное время - не брошусь под танк…
СПб, 8.6.2000