Жил и был просто Фома. А если точнее, то совсем и не жил, а только был Фома на этом свете. И был он до того беден, что во сне от голода всю солому поел, на которой спал. Однако, несмотря на бедность свою разнесчастную, размышляя над тем, что нищета всё таки порок, был Фома честным малым: ничего не крал и, если случалось копейку на дороге подобрать, то непременно спешил отыскать её хозяина. А каждое воскресение ходил Фома в церковь и просил Бога (потому что кого там просить другого) избавить его от нищеты. Потому что, - объяснял Фома, - настрадался он, намучался. Да и за что мучения такие глобальные, - допытывался Фома, - если нет за ним греха никакого, а если и есть, то такой ли величины и значимости сей грешок, что расплачиваться за него нищетой крайней. Из церкви шёл Фома к себе на солому мимо просящих милостыню и, верно, подал бы им, но не было ничего, что подать, и самому хоть рядом садись и снимай шапку, которой тоже нет.
И задумался однажды Фома: как же так, что мне нет благодарности от Бога, когда молюсь Ему и грехов не делаю, и так живу и поступаю, как сказано в писаниях святых; и, верно, плохо с обязанностями своими Он справляется, что позабыл про меня, и надо бы в отставку Его отправить, так же, как председателя нашего деревенского месяц назад.
Собрал Фома свои вещи, а у него их и не было, и пошёл Бога искать. Для того искать пошёл, чтобы в отставку отправить. Идёт равнинами, идёт горами. Через реки проплывает, а болота обходит. Идёт Фома, а навстречу ему солдат.
-Привет, Фома, куда путь держишь?
-Да вот, иду Бога в отставку отправлять. Если доволен Богом, ступай стороной, а иначе если, то путь тебе со мной держать.
-Солдатская жизнь трудная. Сколько раз Бога о помощи просил, а помощи не было никогда. С тобой мне идти, Фома.
Идут равнинами, идут горами. Через реки проплывают, а болота обходят. Идут деревушками, идут большими городами. И видят торговца кильками.
-Здорово, Фома, здорово, служивый, куда путь держите?
-Да вот, идём Бога в отставку отправлять. Если доволен Богом, то оставайся здесь и торгуй кильками, а иначе если, то путь тебе с нами держать.
-Трудная сейчас жизнь у людей, денег у них мало стало, что не покупают мою кильку. С вами мне идти.
Идут равнинами, идут горами. Через реки проплывают, а болота обходят. Идут деревушками, идут городами большими. Идут местностью красивой, песни поют. И видят: у берёзы красна - девица плачет.
-Здравствуй, Фома, здравствуй, солдатик, здравствуй, торговец, куда путь держите?
-Да вот, идём Бога в отставку отправлять. Если довольна Богом, то плачь себе дальше, а иначе если, то путь тебе с нами держать.
-Я парня люблю простого, а на меня барин глаз положил. Теперь матушка о том парне даже думать воспрещает. Я с вами пойду.
Идут равнинами, идут горами. Через реки проплывают, а болота обходят. Идут деревушками, идут городами большими. Идут местностью красивой, песни поют. По пыльной дороге идут и пыль глотают, водой из луж запивают. Идут, а навстречу им барин в экипаже едет.
-Здорово, малый Фома, и вы все там здорово. Куда путь держите?
-Да вот, идём Бога в отставку отправлять. Если доволен Богом, то езжай стороной, а иначе если, то путь тебе с нами держать.
-Эх, мужик ленивый сейчас пошёл, ничего делать не хочет, а государство налог требует. Забыл Бог про нас. С вами я пойду.
Идут равнинами, идут горами. Через реки проплывают, а болота обходят. Идут деревушками, идут городами большими. Идут местностью красивой, песни поют. По пыльной дороге идут и не останавливаются, чтобы отдохнуть. Идут дальше, ускоряя шаг и не спотыкаясь. Идут и видят учёного под деревом.
-Привет, Фома, привет, солдат, привет, торговец, привет, красна - девица, привет, барин, куда путь держите?
-Да вот, идём Бога в отставку отправлять. Если доволен Богом, то оставайся под деревом, а иначе если, то путь тебе с нами держать.
-Ой, вы люди добрые, ступайте по домам скорее и не смешите меня, или не знаете вы, что наукой доказано: Бога-то нет.
Идут равнинами, идут горами. Через реки проплывают, а болота обходят. Идут деревушками, идут городами большими. Идут местностью красивой, песни поют. По пыльной дороге идут и не разговаривают. Возвращаются они по домам своим.