Мифы на ночь - продолжение Её маленькой тайны

Дарья Евгеньева
;Текст ниже содержит лёгкий рейтинг, так что читать можно, но осторожно. Оридж мегаангстовый, местами оказывается психологическое давление.

Посвящается Гале и моему Мифу=)))

III
And I've completely lost myself and I don't mind
I can't say no to you
So take care what you ask of me
Cause I can't say no…
                Evanescence «Good enough»
 
Он, верно, её ненавидел. Да, так и есть. Казалось, у неё не осталось разменной монеты, дабы отплатить ему тем же. Каждый новый день привносил всё больше сумасшествия в её жизнь. Она уже начинала уставать от всего этого, но вдруг что-то щелкнуло: ей, оказывается, другого и не надо! Всё, ради чего она жила раньше, померкло по сравнению со стремлением познать тайны его странной души. Когда она смотрелась в зеркало, стальная гладь медленно превращалась в вязкую нестабильную субстанцию, не спеша, стирая её отражение и заменяя образом его души… Это, конечно, было всего лишь богатое воображение…
 
Она сидела на кухонной табуретке, устремив взгляд на царапину, образовавшуюся на крышке стола ещё с незапамятных времён. Голубой цвет, слегка разбавленный зелёным, успокаивал глаз, помогая взгляду без труда то рассеиваться по всему столу, то концентрироваться на одной точке. Пальцем она гоняла по гладкой поверхности пустой стакан, безликий и скучный, как и этот вечер, ничем не выделявшийся среди таких же бесполезных летних вечеров. Звук перекатывающегося из стороны в сторону стеклянного предмета позволял ей не забыться окончательно. Мысли витали где-то далеко-далеко… Она прекрасно знала, что по понедельникам он работает в ночь, а значит можно расслабиться и не ощущать себя на поле боя. Но в тот день случилось иначе…
            Входная дверь захлопнулась с мягким щелком, оставляя квартиру снова в полной тишине. Она оставила стакан в покое и вся обратилась в слух. Сознание никак не могло определить, в чём дело. Разум не хотел возвращаться назад, к ней.
«Странно, - задала она себе глупый вопрос, - кто бы это мог быть?» Ответ она уже знала заранее. Неизвестна была лишь причина.
Он неслышно переступил порог кухни, в чём был, не раздеваясь. Она приготовилась к нападению, внутренне сжалась в комок. Ей так не хотелось в тот миг, чтобы… Это были те несколько часов, что можно было проводить спокойно, не страшась себя, не думая ни о чём, без сожалений… В тот день и те были у неё безжалостно отобраны.
- Что ты так рано? – попыталась изобразить на лице удивление она, хотя ей было наплевать на причину.
- А что ты здесь делаешь в темноте одна? – вопросом на вопрос ответил он.
- Сижу, - и через несколько секунд добавила, - одна.
- Это я вижу,  - она почувствовала неладное, - но, видишь ли, кухня эта моя, а мне как раз захотелось посидеть на твоём месте! Давно я тут не был. Что делать будем? – абсолютно ровным голосом, практически без интонации провоцировал он. Но она бы зуб дала за то, что в его словах присутствовала насмешка. Она промолчала.
- Так что будем делать? – повторил он. Голос его звучал неестественно громко в кромешной тьме сквозь звенящую тишину. И снова без ответа. Это начинало выводить его из себя. Она чувствовала это. Всё её существо торжествовало. Она подошёл ближе и с размаху ударил её по лицу. Расслабленная шея покорно позволила голове повернуться налево. Она задержала дыхание и затем медленно, порциями, бесшумно выпустила воздух наружу. Кровь быстро растекалась по щеке, потихоньку выводя из оцепенения её застывшее сознание. Но реакции так и не последовало. Она не издала ни звука. Тогда он внезапно дёрнул её за руку. В районе плеча что-то хрустнуло. Ей не было дела. Пока ей нравилось дразнить его своим безмолвием и напускным безразличием. Она прикрыла глаза. Теперь одни лёгкие прикосновения и слух обещали передавать ей информацию извне. Несильным толчком он направил её куда-то вбок. Шорох его ботинок и едва различимый шелест её необутых ступней по прохладному кафелю. Щелчок – он схватил ей за запястья. Ещё несколько шагов в сторону… Стоп. Спиной она ощутила что-то холодное и гладкое. Стена. Руки немедленно были прижаты к её поверхности. Глаза всё ещё оставались закрытыми. Лёгкое дыхание неожиданного ветерка смешивалось с его дыханием. Прохлада пронизала её насквозь. Мурашки волной прокатились по телу. Такое знакомое и такое необъяснимое чувство подкатывало всё ближе, заставляя её дрожать от нетерпения. Где-то под желудком моментально забился огонёк, который временами вспыхивал и порождал в груди яркое пламя почти сто одержимости. Внезапно он вжал её в сену ещё сильнее, схватив правой рукой её за горло. Её левая рука безвольно повисла вдоль туловища. Она задыхалась. В глазах пульсировали раскалённые добела круги. Ей показалось, что он хочет оторвать её от пола и размазать в конечном итоге её по стене. Но это была лишь иллюзия. Она продолжала стоять на холодном полу с закрытыми глазами. Она кожей ощущала его невысказанное желание: «Открой глаза! Посмотри же на меня!». Воздуха отчаянно не хватало, но она не собиралась так быстро сдаваться. Правое запястье было плотно прижато к ровной стене. Рука начинала затекать, как и её сознание - затухать. Левой ладонью она судорожно цеплялась за стену, но она была слишком гладкой. Зацепиться было не за что. Терпеть больше не было сил. Она сдалась. Открыла глаза. Он сразу же ослабил хватку. Воздух огромным комом застрял у неё в горле. Широко распахнутые зелёные глаза уставились на неё. В них плескалось бездонное море отчаяния и безысходности. Каждая чёрточка на радужке говорила о боли, а зрачок напоминал чёрную дыру бесконечной потерянности. Точно он… Так близко ей не доводилось смотреть ему в лицо ни разу. Сейчас в его взгляде можно было прочитать непонимание собственных и её действий, практически детский вопрос и желание сделать ей больно. В её глазах она получил разрешение. Этого ему было достаточно. Он отпустил её. Она медленно сползла вниз по стене. Голова ещё находилась в тумане от нехватки кислорода. Она подалась вперёд, обняла табурет и прохрипела:
- Воды…
Он не спеша налил в пустой стакан, словно сам просившийся в руки, кипячёной воды из чайника и нагнулся, чтобы она смогла взять его. Она жадно припала губами к живительной жидкости и не вымолвила ни словечка, пока не допила всё до дна.
- Я ухожу, - только и сказал он.
- Куда?
- Это неважно, - он неслышно вышел из кухни и захлопнул входную дверь. Последняя ниточка, державшая её на плаву до сих пор, оборвалась. Нервы, словно натянутые струны, лопнули; тело обмякло; душа раскололась на части. Краем глаза она наблюдала, как ещё целый стакан неизбежно падает оземь. Послышался то ли звон, то ли прощальный крик её потерявшего опору разума. Крупные осколки так и остались лежать на кафельном полу, мелкие лишь на секунду взметнулись в воздух и сразу же притянулись к земле, а стеклянная пыль так, казалось, и продолжала витать в тишине кухонной ночи. Она врезалась в обезумевшее сознание, кроша его на мелкие кусочки. Она проникла всюду, не оставила нераскрытых тайн. Последняя капля. А дальше – безумная тьма…
 
Лежать на кафельном полу и уставиться в потолок. Он был белый. Слишком белый. Слепил глаза своей белизной. А посередине торчала люстра. Очень несуразная люстра. Она только портила сей безупречный потолок. Прохлада сочилась по полу, но обнажённое тело уже успело привыкнуть. Холод окутал его влажную поверхность. Она просто вылезла из душа и, не вытираясь, пошла на кухню и улеглась на пол. Ей так захотелось. Тишина не смела ей мешать. Она любила эту кухню за преданность её мыслям; за это спасительное безмолвие, которое теперь стало ненужным; за развевающиеся занавески и за звенящую посуду…
    Вода неспешно растекалась по полу, создавая ореол вокруг её тела. Вода была влажная и мокрая. А какой она ещё должна быть? Она раскинула руки в стороны, позволяя слабому ветерку быстрее охлаждать тело. Мыслей не было. Лишь ощущения.
    Он вернулся так же внезапно, как и ушёл. На этот раз он долго копался в прихожей – раздевался и разбирал сумки с продуктами. Он всегда ходил по магазинам сам. Она не умела. Минуты через три он вошёл на кухню и увидел эту странную картину. Не торопясь, он расфасовал продукты по полочкам холодильника и несколько раз сходил в комнату. Затем он снова вернулся на кухню и присел на корточки рядом с ней. Казалось, его совершенно не смущала её нагота и эта весьма необычная обстановка. Когда-то он говорил, что его сложно чем-либо удивить…
- Вставай, а то простудишься, - тихо промолвил он.
- Мне всё равно, - прошептала она.
Он наклонился ближе и заглянул своими зелёными в её карие.
- Тебе больно?
- С чего ты взял? - словно эхо ответила она.
- Вижу по глазам, - он медленно провёл пальцем по её щеке, затем по волосам, остановился на груди, - ну ты и море здесь развела! Вставай быстро! Кто убирать будет? – ответа не последовало. Тогда он силой заставил её встать и, не отрывая цепляющего взгляда от её мутных очей, встряхнул её за плечи. После этого он принёс из ванны большое махровое полотенце и укутал её в нём. Стал вытирать лужу на полу. Она стояла в дверном проёме и продолжала глядеть в пустоту. Вдруг он наткнулся на осколок. Он будто сразу всё понял. На то они и были единым целым…
- Ты?..
Он подошёл к ней ещё раз и убедился в своём предположении. Она беззвучно склонила голову ему на плечо и в полной тишине разрыдалась. Только всхлипывала иногда. Он обнял ей, уткнувшись носом в макушку.
- Зачем я тебе? – нарушил он молчание.
- Наверное, я мазохистка…
-  А я тогда кто? – хмыкнул он, проведя ладонью по её волосам, с которых стекали капли воды.
- Мне просто захотелось, чтобы ты понял.
- Я уже понял, - улыбнулся он.
Он первым начал поцелуй, позволяя ей почувствовать сладость его губ, зарыться пальцами в волосы цвета Айриш Крим и, спустя столько лет одиночества, почувствовать рядом человеческое тепло…
 
Кто сказал, что любви нет? Да, её придумали люди, как лекарство от собственной слабости. Поэтому она до сих пор есть.