Стервец

Часть 1

Глава 1

Утреннее солнце уже успело прогнать утренний туман, но над зеркальной гладью озера еще стелется легкая дымка. Воздух еще не прогрелся, поэтому вода кажется теплее, чем на самом деле. Я вышел на каменистый мыс, разделся до плавок, разбежался и шумно нырнул с высокого камня. Здесь почти сразу у берега начинается глубина, поэтому можно не бояться удариться о дно. Места давно изученные и привычные. На этой старой базе отдыха я бываю с самой юности. Вот уже 25 лет скоро стукнет, когда меня сюда впервые вытащили институтские друзья. Озеро Теренкуль, одно из самых красивых на Южном Урале. И, хоть живу я теперь от него очень далеко, но это не мешает мне раз в год проводить здесь неделю-другую в середине июля, когда вода уже прозрачна и прогрета до самого дна. Проплыв метров триста-четыреста, я выбрался на берег, снял плавки и лег на камень обсыхать на солнышке, одновременно получая дозу ультрафиолета. Обожаю загорать нагишом.

– Эффектно! – Вдруг раздался игривый женский голосок.

Я повернул голову и смущенно улыбнулся неслышно подошедшей женщине лет тридцати пяти, блондинке одетой в короткую плотную тунику, на плече легкая пляжная сумочка-трасформер. Она стояла буквально в трех метрах и бесцеремонно рассматривала меня.

– Вы застали меня врасплох, милая незнакомка. Извините, сейчас оденусь.

– Что вы, что вы! Это делать совершенно необязательно. Я и сама частенько загораю без одежды. Вот именно на этом самом камне. Так что вы заняли мое место.

– Сейчас вам его освобожу, – начал было подниматься я, но женщина подняла руку  в протестующем жесте.

– На скале достаточно места для обоих, так что вы ничуть мне не помешаете.

С этими словами она взобралась на камень, скинула одежду, и оказалось, что на ней тоже ничего не надето. Прыжок с места, и вот она уже плывет по-женски «рыбкой», небыстро и экономно. Отплыв недалеко от берега, повернулась на спину, посмотрела в мою сторону и помахала рукой. Ею нельзя было не любоваться. Стройное загорелое тело, короткая стрижка, симпатичная улыбка. Через несколько минут женщина подплыла обратно, ловко вскарабкалась на камень – вероятно, и впрямь, место ей было досконально знакомо, поскольку взобралась она еще быстрее, чем это сделал я чуть раньше.

Встряхнув волосами и обдав меня прохладным душем брызг, она засмеялась.

– Обожаю невинные шалости с незнакомыми мужчинами.

– Вы очень красивая девушка, а красивым позволено больше, - поддержал я ее шутливый тон.

– Значит, будь я дурнушкой, вы бы скинули меня обратно в воду?

– Будь вы дурнушкой, вы бы не рискнули приблизиться к голому мужчине, пусть даже и занявшему ваше место под солнцем. Максимум, хамили бы издалека.

– О! Так вы женоненавистник?

– Ничуть, милая незнакомка. Я обожаю женщин, но при этом хорошо знаю, на что способны симпатичные дамы и что позволяют себе некрасивые. Вот, вы например, несмотря на легкий эпатаж ничуть не смущены, а значит, такая ситуация вам не в новинку. И мужчин у вас было немало, поэтому и нет неадекватной реакции на обнаженное мужское тело. В вас нет ханжества и устаревших моральных ограничителей. Все это – следствие природной красоты и постоянного внимания большого числа самцов. Будь вы дурнушкой, таких качеств у вас просто не было бы.

– Вы психолог? – Заинтересованно спросила она.

– Я просто наблюдательный. Все-таки 40 с лишним лет дают возможность иметь какой-то опыт общения с женщинами.

– Опыт-то есть у всех, но не все делают выводы из своего опыта. – Блондинка достала из сумки полотенце и начала сушить волосы.

– Согласен, не все. Считайте, что вам удалось встретить думающего человека.

– А вы интересный мужчина. Меня зовут Лера. А вас как величать?

– Очень приятно. А я Борис.

– Взаимно. Борис, а вы, случайно не импотент?

– Это еще почему? – Удивился я.

– Перед вами стоит обнаженная женщина, а у вас никакой эрекции.

– А вы считаете, что сексуальный интерес у меня должен был возникнуть мгновенно при виде вашей наготы?

– Ну, большинство мужчин все-таки как-то реагируют…

– Мы же с вами выяснили, Лера, что я не «большинство мужчин».

– Меньшинство? Мне повезло встретить умного гея? – Вновь засмеялась она.

– Отнюдь, я в этом смысле совершенно традиционен. А вот в вас кое-какие моменты выдают бисексуальность.

– Вот даже как! А это-то как можно заметить?

– Сначала скажите, прав я или нет?

– Ну-у-у… – протянула она, – в каком-то смысле я и впрямь бишка, чувственные удовольствия необязательно могут быть от мужчин. Признаюсь, люблю красивых девушек. И все-таки, по каким признакам это заметно?

– Все очень просто, Лера. Я, как видите, чисто выбрит везде, даже на груди у меня нет волос, и ваш изучающий взгляд это заметил в первую очередь. Вам нравится чистая гладкая кожа. Ну а кто может такой кожей похвастать? Разумеется, в подавляющем большинстве это девушки. Это даже не дедукция.

– Борис, вы мне все больше и больше нравитесь. Это ведь только считается так, что мужчины более умные, чем женщины, но на самом деле процент умных среди вас гораздо меньше, чем среди представительниц слабого пола.

– Знаю, и с прискорбием вынужден согласиться с вами.

– А, кстати, на мой вопрос вы так и не ответили.

– На какой?

– Вы импотент или нет?

– Какое-то ослабление эрекции, чисто возрастное, разумеется, есть, но, слава богу, до конца активной половой жизни я еще не дорос.

– Слушайте, обидно ведь. Я тут такая вся сексапильная, а у вас на меня ноль внимания, – Лера уселась рядом и прикинулась оскорбленной, – хоть бы шевельнулся ради приличия.

– Ну, раз уж вы так просите.

Я позволил себе мысленно овладеть соседкой и, конечно, сразу получил нужный эффект.

– Вот, другое дело! – Обрадовалась блондинка. – А вот мне интересно, как вы добились эффекта? Наверняка трахнули меня в воображении?

– Я бы конечно мог выдумать что-нибудь правдоподобное, но не очень хочется. Такое искреннее теплое утро, неожиданное знакомство. Словом, врать некомильфо.

– А как вы считаете, Борис, я могла бы вам отдаться прямо сейчас на этом камне?

– Провокационный вопрос, Лера, – улыбнулся я, – но его нужно слегка исправить, чтобы у него был хотя бы один почти бесспорный ответ. Если вы замените в нем слово «могла» на слово «хотела»…

– Хорошо, меняем слово. Как думаете, хотела бы я вам сейчас отдаться?

– Нет, не хотели бы. Опять же, ответ кроется в вашей внешности. Вы не выглядите недотраханной, простите мой французский. Кроме того, утренний секс женщины вообще редко любят. Ну и, конечно, вы шли сюда, чтобы искупаться, а не заниматься сексом. Психика женщины гораздо более инерционна. В лучшем случае, такое желание посетит вас во второй половине дня и то не факт.

– Браво, Борис! – Лера захлопала в ладоши. – Ваше понимание женщин находится на таком уровне, что даже как-то страшновато рядом с вами. Вы ведь видите меня насквозь.

– Вы мне льстите, милая незнакомка.

– Почему же незнакомка? – Удивилась блондинка. – Мы ведь знакомы уже целых 10 минут. Вы знаете мое имя, я знаю ваше.

– Знакомство – процесс более длительный. Вот, если вы не откажетесь разделить со мной завтрак, а затем и обед, и, возможно, просто подарите мне удовольствие провести вместе сегодняшний день, то, скорее всего, завтра я смогу считать, что мы с вами и впрямь знакомы, Лера.

– Какой вы, однако, щепетильный в вопросах общения. Наверное, жить с такими взглядами очень непросто?

– Вы правы, но лишь отчасти. Скорее не мне жить непросто, а вот другим со мной сложно жить. Меня, как вы понимаете, это почти не волнует.

– Вот так вот, да? – Лера вскинула брови, отчего лоб прорезали морщинки, выдающие возраст. – А как же ваша жена, как вообще к этому относятся близкие люди?

– Они привыкли.

– Хорошо, давайте попробуем позавтракать вместе, а там уж и решим, как проведем день – вместе или раздельно, – согласилась женщина.

Затем, одевшись, мы вернулись на базу.

Глава 2

На таких вот базах отдыха частенько нет столовых. Человек, привыкший к сервису «все включено» здесь не выдержит и двух дней. Считается, что самостоятельное приготовление пищи существенно снижает качество отдыха. Конечно, я и сам с удовольствием пользуюсь all inclusive, но при этом с удовольствием готовлю себе еду сам. Еще вчера я выловил прекрасную озерную форель в местном рыбхозяйстве и, обработав, положил в холодильник перед этим чуть-чуть ее подсолив. Как чувствовал, что пригодится. Варить рис для суши я умею давно – научился еще в те времена, когда само это слово в СССР знали только гурманы.

Лера наблюдала с любопытством, как я священнодействую. И когда она поняла, что именно я собираюсь приготовить, то вновь удивилась.

– Борис, вы просто кладезь талантов, – прокомментировала она процесс нарезки форели тонкими ломтиками, – вот уж никогда бы не подумала, что столь в нецивилизованном месте мне на завтрак подадут свежеприготовленные суши!

Распаковав свой дорожный японский набор, привезенный между прочим из самой Японии, я сервировал столик. Расставил непременные атрибуты японской кухни – соевые соусы двух видов, васаби, лимонный сок, имбирь и открыл баночку морской капусты. А заодно заварил зеленый чай – как и положено, первую заварку слил, долил кипяток в чайник.

– Прошу вас, Лера, в филиал суши-бара на Теренкуле, – я с легким поклоном пригласил блондинку за столик.

– По всей видимости, и форель вы тоже не привезли с собой, а выловили прямо здесь?

– Вы правы. Буквально вчера вечером.

– Потрясающе!

– Ну что вы, Лера, это всего лишь привычка делать свою жизнь максимально комфортной в любых условиях – даже в тайге. И, хотя здесь не тайга вовсе, но условия максимально приближены к чистой природе.

Мы сели за стол и приступили к трапезе.

– А в тайге вы бывали? – Спросила Лера, аккуратно размешивая васаби в соусе.

– Да, неоднократно. Я люблю рыбачить на сибирских реках. Жаль, что не могу угостить вас хариусом, здесь он просто не водится. Поэтому придется довольствоваться более скромной рыбкой.

– Ничего себе, более скромной. Разве форель не благородная рыба?

– Лера, и форель, и хариус относятся к семейству лососевых рыб. Но при этом, форель весьма нетребовательна к пище и качеству воды. Теренкуль хоть и хорошее озеро, но все-таки это стоячая вода. А хариус живет только в очень чистых речках, поэтому его вкус не имеет даже намека на тину или водоросли.

– А все равно очень вкусно получилось! Обожаю красную рыбку.

– Аналогично. Кстати, вы знаете, что в традиционной японской кухне вообще не жарят красную рыбу? Едят или сырой, или чуть-чуть подсоленой.

– Как же так? Я ела жареного лосося в японском ресторане.

– Это не японское блюдо. Скорее всего, заимствование из Китая. В стране восходящего солнца огонь применяется для приготовления пищи очень осторожно. Даже рис скорее парят, а не варят. А вот китайцы – те да, активно используют более агрессивные способы готовки. И, если вы заметили, васаби не такой острый, как обычно подают в суши-барах.

– Да, заметила. Я подумала, что он просто выдохся.

– Нет, не выдохся. Это настоящий васаби – такой, каким его делают по классическому рецепту.

Я уже врал напропалую. Пока был занят приготовлением суши, мне пришла в голову роскошная мысль – поддержать и развить образ сибаритствующего гурмана, какой уже начал логично вытекать из нашего утреннего разговора на озере. Зачем мне это было нужно, не смог бы объяснить никому. Скорее всего, чтобы заранее создать у себя барьер перед Лерой. Уж очень она была красива – не ровен час еще и голову потеряю. Зато давно замечено, что сблизиться с человеком тем сложнее, чем больше ты ему врешь с самого начала. Боязнь быть разоблаченным просто не дает развиваться активному интересу.

– А откуда вы знаете о Японии и японской кухне, Борис?

– Я там прожил восемь лет.

– Ого! А кем вы работаете?

– Сейчас я журналист и чуть-чуть писатель, но в то время служил пресс-атташе в консульстве в Нагасаки.

– А что вы заканчивали, если не секрет?

– Все сотрудники дипкорпуса заканчивали МГИМО.

– Сдается мне, что в таком случае вы не с Урала, Борис. – Проявила свою проницательность блондинка.

– Вы правы, я из Москвы. – Скромно «признался» я, уж врать, так врать.

– А каким ветром занесло в наши края?

– Отпуск. Я люблю красивые уголки в России. Регулярно бываю и на Южном Урале, и в оренбуржье, и на Алтае, и в Башкирии, часто езжу на Байкал и в Бурятию. Несколько раз был в Карелии и даже на южном берегу Белого моря, – не смог удержаться от шутки.

– А почему не в Европе или в Америке?

– Я почти 15 лет отдал дипломатический службе. Наездился по разным странам до отвращения. Ведь по сути, там нет ничего нового. Достаточно побывать во Франции, чтобы представлять себе Швейцарию, Люксембруг и Канаду. Стоит один раз побывать в Испании и не нужно уже ездить в Португалию. Чехия дает представление о Словакии и Польше. Словения похожа на Сербию и Черногорию. Ну и так далее. А уж Латинская Америка – вообще, одной Бразилии достаточно, что не увидеть ничего нового в куче стран Южной Америки. Пожалуй, только Япония и Индия достаточно самобытны, чтобы ни на кого не походить.

– И вы везде там были? – Ахнула Лера.

– Да, представьте себе, больше сорока стран объездил.

– Как я вам завидую, Борис!

– А что вам мешает ездить?

– Ну, у меня же нет такой работы, где загранкомандировки обычное дело. Ну а на турпоездки нужна масса денег.

За разговором наш завтрак вступил в фазу чаепития.

– Вы ведь замужем, Лера, почему муж не финансирует ваш отдых хотя бы в Европе?

– Муж объелся груш… – грустно констатировала женщина, но потом спохватилась, – позвольте, а как вы догадались, что я замужем? Я ведь не ношу кольцо, и ничем вроде бы не выдала этот факт.

– Это еще проще, чем все мои прежние догадки. На вас сравнительно новые сережки, явно подаренные мужем, они довольно дорогие, но при этом на грани с безвкусицей. Типичный подарок на 8 марта. Любовник бы подобрал их вместе с вами. А муж просто по пути с работы 7 марта заскочил в ювелирный салон и взял первое, что попалось на глаза – подороже. Скорее всего, на работу вы их не носите, а сюда взяли – просто потому что не жаль будет потерять.

– Борис, я вас уже реально боюсь. Это невероятно! Вы как будто видите все это наяву! – На лице блондинки читался восторг, смешанный с легким страхом.

– Вы же помните, мне пятый десяток, я журналист и к тому же бывший дипломат, а нас, как несложно догадаться, учили наблюдать и делать выводы, поскольку готовили по шпионским программам и натаскивали кэгэбэшники.

– Похоже, вы были весьма прилежным студентом.

– Да, красный диплом так просто не дают. Я хорошо учился.

– Борис, вы не хотели бы прогуляться по берегу, пока еще не слишком жарко? – Сменила тему Лера.

– Да, пожалуй, не помешало бы. Пойдемте.

Я быстро убрал со стола, решив, что помою посуду позже. И мы двинулись по направлению к озеру. В будни здесь не так много людей, и все они скапливаются в районе причала и пляжа. Как ни странно, были даже свободные велокатамараны, один из них мы и взяли, чтобы продолжить разговор в стороне от чужих ушей и глаз.

Лера о чем-то задумалась, глядя на убегающую по бокам суденышка воду.

– Скажите, Борис, а вам никогда не хотелось нырнуть в озеро и не выныривать вообще?

– Нет, Лера, я для таких мыслей слишком люблю жить. Да и депрессии меня не мучают.

– Вы меня не поняли, я говорю не о том, чтобы утопиться и умереть. Мне иногда кажется, что стоит только захотеть и можно взлететь в небо птицей – как в детских снах. Или поверить в себя и начать дышать под водой – бродить там по дну среди водорослей и рыб, плавать в лучах солнца у самой поверхности, но не выныривать, а наслаждаться невесомостью…

– А вы мечтательница, Лера. Увы, я вероятно слишком земной человек и давно уже ни о чем подобном не фантазирую.

– Совсем ни о чем не мечтаете?

– Так тоже нельзя сказать, но мои мечты имеют вполне неплохие шансы на осуществление. А вот летать как птица, или плавать как рыба – нет, такое даже в голову не приходило.

– А я вот еще мечтаю о том, чтобы уметь исчезать, становиться невидимой. Но только не так как у Уэллса – я хоть и люблю быть голой, но зимой холодно. В общем, исчезать прямо так, в одежде и в любой момент, когда захотелось, – Лера смотрела мне в глаза, и я понимал, что она делится со мной такими сокровенными секретами, которые не говорит даже лучшим подругам.

– А хотите, я расскажу вам о том, как однажды осуществилась моя несбыточная фантазия? – Спросил я ее и пояснил. – Когда-то такие мечты были и у меня, пока был юным.

– Спрашиваете! Конечно, хочу!

И я начал рассказ, разумеется, никакого отношения к правде не имеющий.

Глава 3

– На последнем курсе МГИМО все студенты проходят практику в различных странах. Конечно, чем выше успеваемость, тем круче практика. Мне повезло очутиться в Лондоне. Посольство располагалось на Кенсингтон Пэлэс Гарденс в пяти минутах ходьбы от Гайд Парка и практически рядом с посольством Непала, – все это я знал по своей поездке в Англию, поэтому говорил так уверенно, – Так вот, собственно с этим посольством Непала и связана моя история.

Лера внимательно слушала, облокотившись на спинку сиденья. Я размеренно крутил педали, и катамаран медленно двигался вдоль берега.

– Вы, Лера, наверняка помните принцессу Диану, первую жену принца Уэльского Чарльза?

– Конечно, помню. Очень красивая женщина была, но кажется очень любвеобильная.

– Все верно, как раз в те годы ее скандальные похождения не сходили со страниц желтой прессы. Ну и кто из молодых мужчин не примерял на себя роль любовника Дианы? Думаю, при взгляде на ее фотографии этого хотелось каждому. Но, сами понимаете, ее любовники были сплошь из высшего общества, знаменитости и богачи. Советский студент, которым я был, мог лишь мечтать о том, чтобы однажды увидеть красавицу – где-нибудь совершенно случайно, например, в том же Гайд Парке, где она хоть изредка, но появлялась.

– Неужели вы встретились с Дианой, Борис?

– Не забегайте вперед, Лера, всему свое время. Случай подвернулся вовсе не в парке, а в соседнем посольстве. Диана планировала свою очередную благотворительную, слава матери Терезы не давала ей покоя. Помните, она регулярно ездила куда-нибудь в бедствующую страну и там одаривала подарками и едой голодных ребятишек? В Непале на тот момент разразился голод, и кто-то посоветовал принцессе съездить туда – больше для укрепления своего имиджа, чем ради помощи. Уж кто из сотрудников нашего посольства узнал эту безумную новость – что Диана приедет к нашим соседям для переговоров по протоколу поездки – теперь трудно выяснить. Факт в том, довольно рано утром ее лимузин подъехал на Кенсингтон Пэлэс Гарденс.

Практикантам запрещалось вступать в контакты с представителями королевской фамилии – обычная перестраховка со стороны КГБ, и мы вынужденно торчали у окон, выходящих на сторону непальского посольства, пытаясь разглядеть принцессу. Но, все происходило за деревьями и можно было разглядеть разве что краешек я платья, если это была она. И я рискнул. Просто вышел на улицу и подошел к воротам соседей, чтобы посмотреть через решетку на ее выход из здания.

– Дождались? – Нетерпеливо спросила Лера.

– Да, дождался, хотя мне пришлось простоять там в толпе зевак почти час. И вот Диана вышла, но вместо того, чтобы сесть в машину и уехать, она вдруг решила выйти за ворота и пообщаться с публикой. Англичане ее боготворили, несмотря на все скандалы, сочувствовали, что ей достался самый некрасивый муж, какого только можно представить. Конечно, ее выход был встречен радостно. Охранники как могли сдерживали людей, которые тянули к ней блокноты с ручками для автографа или просто руки – чтобы коснуться принцессы. Пожалуй, я был единственным человеком в этой толпе, который не был так активен. В голове моей носились мысли, что мне уже не избежать неприятного разговора с сотрудником безопасности. И тут Диана заметила меня.

«Вы не англичанин?» – Спросила она меня.

«Нет. Я русский», – я ответил ей, а что оставалось еще делать? Не выглядеть же глухонемым идиотом.

«Это ваше посольство рядом? Вы случайно не его сотрудник?» – Полюбопытствовала принцесса.

«Да. Я работаю там.»

«А знаете, пригласите меня к себе в гости на чашку чая. Сегодня очень жарко. Пить хочется».

Толпа вокруг притихла, ловя каждое слово нашей беседы. И я уже понимал, что ситуация вышла из под контроля полностью. Отказать ей я не мог – это было чревато разного рода осложнениями в дипломатических отношениях. Но и пригласить ее в посольство без разрешения посла – это конец моей карьере.

«С удовольствием, ваше величество! Прошу вас составить мне компанию на чашку чая».

Она улыбнулась, взяла меня под руку – охранники пропустили меня к ней – и мы пошли к воротам нашего особняка. Толпа зевак сзади молчала, лишь изредка кто-то переспрашивал, мол, кто это такой – про меня. Вероятно ситуация как-то контролировалась правильными сотрудниками советского посольства, поскольку ворота перед нами раскрылись, а во дворе уже нас ждал заместитель посла и несколько представителей дипмиссии.

Все дальнейшее я помню как в тумане. Диана что-то спрашивала меня, я что-то отвечал. С нею общался и заместитель посла. Мы сидели в каминном зале втроем и пили чай с печеньем, беседовали на банальные темы, что-то о видах на урожай и о защите животных в СССР. Прошло не меньше двух часов, прежде чем принцесса решила покинуть нас.

«Надеюсь, вы проводите меня, Борис?» – Попросила она, когда мы встали из-за стола.

Я оглянулся на посла, который ничем не выдавал своих мыслей – многолетняя дипломатическая выучка. Он едва заметно кивнул.

«Разумеется, ваше высочество», – ответил я и предложил ей руку.

Теперь уже Диана не пошла к воротам, а села в распахнутую перед ней дверь лимузина, который успели перегнать к нам во двор. Но дверца не закрылась, принцесса сделала мне приглашающий жест.

«Ну что же вы, Борис? Садитесь, составьте мне компанию во дворец. Через час-другой вас привезут обратно. Не бойтесь, я не кусаюсь».

И я сел к ней на заднее сиденье, с ужасом понимая, что уже сегодня вечером вся бульварная пресса будет визжать от восторга, смакуя новое увлечение всенародной любимицы. Ну а мне придется в лучшем случае забыть о дипломатической карьере и вообще об окончании МГИМО.

– О, боже… – только и смогла вымолвить Лера, – и что было дальше?

– А дальше мы поехали вовсе не во дворец, а просто прокатились по городу. Беседа не клеилась, я никак не мог справиться со своими черными мыслями. И уже через полчаса машина остановилась у советского посольства. Я вздохнул с облегчением. А Диана вдруг совершенно неожиданно поцеловала меня в щеку и шепнула: «Ничего не бойтесь, Борис, вы под моей защитой. Я не дам вас в обиду». Я вышел на улицу и стоял дурак дураком, провожая взглядом отъезжающий автомобиль с принцессой.

Разумеется, из Лондона я вылетел в Москву этим же вечером. Скандал был громкий. Сам ректор МГИМО вызвал меня к себе в кабинет, долго орал на меня и тряс перед моим носом журналом «Таймс» с моей физиономией на обложке и заголовком «Кто этот таинственный русский фаворит Дианы?» Как ни странно, но почти никаких последствий для меня не было. Вероятно, Диана и впрямь позаботилась о том, чтобы меня не трогали. Мне даже дали закончить институт. А годом позже, когда я уже работал в Японии, на мое имя пришел конверт с гербом Виндзоров. Внутри оказалось фото принцессы, на обороте которого ее рукой было написано: «Спасибо за чай, милый Борис. Ваша Диана»

Лера молча переваривала услышанное, задумавшись о чем-то.

– Ну и как вам моя история? – Решил я прервать неловкую паузу.

– Я всегда знала, что мысли материализуются. Похоже, что вы очень сильно мечтали о встрече с принцессой.

– Да, мечтал. Но кто бы мог подумать, что когда мечта осуществится, я буду таким ослом.

– Я бы тоже растерялась, Борис. – Успокоила меня Лера. – Да и любой бы человек опешил от неожиданности. А уж в такой ситуации, тем более.

– Возможно, но сделанного уже не вернешь. Я много раз прокручивал в голове тот случай. Пытался прожить его заново, сказать другие слова, выглядеть уверенным джентльменом. Но, думаю, случись это снова – все равно не смог бы повести себя правильно.

– А это фото у вас сохранилось?

– Конечно! Висит на видном месте в моем кабинете дома. – И я тут же сменил тему. – Ну что, плывем к берегу?

– Да, пожалуй. Тем более, что скоро приедет моя подруга, которая меня сюда и вытащила – я вас познакомлю с нею. Только, чур! Никаких шашней с нею, я очень ревнива. – Лера игриво погрозила мне пальчиком.

До берега добрались без приключений. Лера пошла к себе переодеваться, а я решил вздремнуть, чтобы переждать полуденный зной. Сиеста – она и на Урале сиеста.

Глава 4

Мне приснилось, что в дверь моего домика громко постучали.

– Борис, вы дома? – Раздался снаружи голос Леры.

Как это иногда бывает при резком пробуждении сон легко сплетается с явью. Мне даже нравится, когда какая-нибудь греза получает продолжение в реальности – вот, как сейчас, например.

– Вставайте, засоня, уже вечер на улице, проспите закат. – Другой женский голос мне не был знаком. Скорее всего, он принадлежит подруге, о которой говорила моя новая знакомая.

– Да, да. Я уже встал. Дайте пару минут, попробую еще и проснуться. – Отшутился я.

– Хорошо, Борис, мы ждем вас на мысе.

– Купаться пойдете?

– Конечно! Мы же на озере, а на озере полагается купаться, загорать и больше ничего не делать. В общем, давайте поскорее, а то пропустите великолепное зрелище – как две Афродиты рождаются из пены морской, – женщины снаружи заливисто рассмеялись.

– Бегу, бегу!

Когда я подошел на мыс, дамы уже плавали в нескольких метрах от берега. Я догадывался, в каком именно они виде, но сам плавки снимать не стал. Не ханжества ради, а приличия для. Кинув полотенце на камень и аккуратно положив рядом пакет с бутылкой белого сухого вина и пластиковыми стаканчиками, разбежался и сильно оттолкнулся. Прыгун в воду из меня еще тот, конечно, я снова наделал тучу брызг, а когда всплыл на поверхность был награжден шутливым комментарием Леры.

– Вы очень красиво рухнули в воду, Борис. Я такое наблюдала лишь при спуске со стапелей корабля в Одессе. Кстати, знакомьтесь, моя подруга – Оля.

– Очень приятно, Оля. Борис. – Кивнул я второй женщине, лицо которой мне показалась смутно знакомым. – Вы тоже считаете, что я красиво рухнул?

– Борис, волна от вашего падения скоро отразится от другого берега и вернется назад. А вообще, было красиво.

Да, палец этим дамам в рот не клади. Кстати, замечено, что по одиночке женщины нечасто бывают настолько раскрепощены, как вдвоем или втроем. Стоит двум подругам объединиться против мужчины, и все, лучше сразу признать свое поражение. Будь то обычная пикировка или более серьезное противостояние. Ни один мужчина не способен противостоять объединившимся женщинам, даже если физически он их сильнее во много раз.

– Я рад, что вы остались живы во время моего цунами.

– Борис, а почему это вы прыгнули к нам в плавках? Слабо было сигануть нагишом, как вы это делали утром? – Поддела меня Лера.

– Милая Лера, я и утром купался в плавках, а вы меня застали в момент принятия солнечной ванны.

– Ишь, какой хитрый! А я-то намеревалась посмотреть на ваш стриптиз, – деланно огорчилась Оля.

– Ну, если дамы очень попросят, то я не смогу отказать им в этом удовольствии, – заявил я, как истинный самец российского разлива.

– Пока, пожалуй, отложим это зрелище – мы еще не настолько близко знакомы, – Оля откровенно флиртовала, а я вспомнил предупреждение Леры.

– Ладненько, я, пожалуй, выберусь на берег. Воду люблю, но плаваю не очень хорошо. Так что жду вас там, дорогие «афродиты»!

– Мы тоже скоро выходим. – Пообещала Лера. – Надеюсь, вы не будете слишком активно подглядывать?

– Обещаю, буду поглядывать лениво, – улыбнулся я и поплыл назад.

На скале я высушил себя полотенцем и откупорил бутылку, затем разлил вино по стаканчикам и спустился с ними на камни к кромке воды.

– Борис, вы обещали не подглядывать. – Лера подплыла ближе и, намереваясь выходить, нащупывала ногами на дне удобный подъем. Как я и ожидал, она снова была без купальника. Следом приближалась Оля.

– Не подглядывать я не обещал, просто я это буду делать лениво.

– А что это у вас в руках? – Поинтересовалась подруга.

– Всего лишь охлажденное вино для вас, милые дамы.

– Тогда мы пока не будем выходить, а выпьем его прямо в воде, сидя на камушках. Это так романтично! – Оля искренне радовалась ситуации.

Они примостились на каменных «ступеньках» со стаканчиками и смаковали сухое Токайское.

– Смотрите-ка, а солнце-то какое огромное.

Диск светила приближался к горизонту, постепенно вырастая в размерах и теряя свой ослепительный блеск. Мы молча наблюдали, как Солнце сначала коснулось холмистого горизонта, поросшего лесом, затем постепенно скрылось за ним, оставив ярко красное зарево в полнеба.

– Похоже, завтра будет сильный ветер, – прокомментировал я закат.

– Почему? – Удивилась Лера.

– В старину была такая народная примета – если закат красный, то назавтра погода поменяется на ветреную. А если б еще и облака на западе, то вообще была бы пасмурная и, возможно, дождливая погода. – Похвастался я знанием народной мудрости.

– А все равно, красиво! – Вклинилась Оля.

Я как-то еще не успел ее рассмотреть. Но сейчас со спины заметил, что они с Лерой очень похожи фигурами и цветом волос. Пожалуй, сзади бы я их не различил. Разве что Лера чуть стройнее Оли, но ни у той, ни у другой не наблюдалось даже признаков целлюлита – этого бича современных женщин. Целлюлит, конечно, был во все времена – особенно у праздных женщин, но обращать на него внимание начали лишь во второй половине XX века, когда вместо глухих и длинных платьев в моду вошли мини-юбки, а на смену закрытому сплошному купальнику пришли смелые бикини.

– А мне-то какой классный вид открывается, словами не передать! – Пошутил я.

– Ах вы негодник! – Возмутилась Лера, обернувшись на меня и поймав направление моего взгляда. – Все-таки подглядываете, да?

– Ну, как я могу отвести взгляд от таких красивых женщин? Не каждому мужчине удается наблюдать закат с двумя обнаженными девушками – вот это, я понимаю, романтика!

– Хорошего по-немножку, Борис. Помогите нам подняться, а то уже довольно темно.

Сначала я поддержал Леру, а затем подсадил наверх Олю, незнакомую с особенностями скалы. Все это вызвало взрыв фривольных шуток и заразительного смеха. На скале дамы быстро вытерлись и оделись, чем заслужили мою огорченную физиономию. Впрочем, и огорчение мое тоже не было искренним.

– А у меня есть идея! – Глаза Оли загорелись от пришедшей на ум мысли. – Давайте устроим здесь костер?

– И вправду, Борис, устройте нам костер. Скоро совсем стемнеет, а уходить на базу что-то не хочется. Тогда вам придется чуть-чуть подождать меня – сбегаю за топориком и одеялами, все-таки сидеть на камнях будет не очень уютно.

Девушки меня отпустили, и я бегом сгонял за перечисленным, попутно покидал в сумку цифровой фотоаппарат, бутылочку коньяка, сок и колбасную нарезку. Вместо одеял я взял три спальника, которые входили в комплект для каждого домика.

Вернувшись, застал подруг самозабвенно целующимися. Ну, конечно, Лера ведь призналась в своей бисексуальности, а Оля, похоже, как раз из таких девушек, кто ей нравится.

– Кхм, кхм! – Негромко покашлял я. – Рискну прервать ваше приятное занятие. Садитесь поудобнее – на спальники, а то скоро замерзнете. Ну и снедь распакуйте, не сидеть ведь просто так, заодно и поужинаем, чем бог послал.

Девушки ничуть не возмутились и занялись устройством «гнезда», а я отправился за дровами. Подходящая сухая сосенка обнаружилась рядом – приметил ее еще, когда шел на базу. И вскоре яркое трескучее пламя осветило наш уютный уголок. Костер в ночном лесу создает ощущение замкнутого пространства, он освещает стволы деревьев четко разделяя на свет и тьму. И кажется, что огонь горит в центре круглой комнаты. Есть даже высокий потолок из освещенных веток, но среди них все равно проглядывают наиболее крупные звезды.

Коньяк пошел по кругу, поскольку в спешке я забыл взять стаканчики, а из-под вина куда-то потерялись в темноте. Мы передавали бутылку друг другу, пока первый хмель не ударил в голову. Мне пришла мысль – устроить из этого игру. Каждый, кто берет бутылку, перед тем, как сделать глоток коньяка, обязан рассказать какой-нибудь случай из жизни. Первым, конечно, согласился выступить я.

Глава 5

– Дело было в девяносто-лохматом году, ей богу не помню, но где-то в начале девяностых. Зато все произошло на этом самом месте, где мы сейчас сидим. Отпуска у государственных служащих большие, тем более у дипломатов, и я не стремился взять сразу все положенные дни – слишком уж много накапливалось. Обычно разбивал на две части. Так вот, летом того самого лохматого года я снова приехал сюда. Заранее договорился со своими местными друзьями, чтобы встретиться и хорошо провести хотя бы выходные на природе вместе с ними – давно не виделись. Они нагрянули сюда большой компанией, причем, с незнакомыми мне девушками, что в общем-то было в тему. Я как раз в то время разводился с первой женой.

– А отчего, если не секрет, развелись с первой? – Перебила меня Оля.

– У нее крышу снесло от Японии. Помешалась на электронике, бытовых штучках, красивой одежде и всем таком, что в Союзе было дефицитом. Довольно долго втайне от меня торговала шмотками, привезенными из заграницы. Ну а в начале 90-х, вы помните, случился первый кризис – сначала «павловская» денежная реформа, потом галопирующая инфляция, ну и развал СССР, как следствие неуклюжести новой власти. Не об этом речь. С первой женой мы уже были разными людьми.

Так вот, ребята приехали вдвоем, а с ними четыре девушки. Получилось так потому, что не смог приехать наш третий друг. Ну и, нетрудно догадаться, что перекос в соотношении полов вызвал интригу. Одна из подруг уже готовилась стать невестой одного из приятелей, вторая отчетливо положила глаз на второго, ну а две оставшихся в итоге оказались на моем попечении. Мы неплохо провели время днем, купались, загорали, играли на пляже в картишки, а ночью сидели здесь у костра, с водочкой, шашлыком и гитарой. Как-то незаметно сложившиеся пары исчезли, а я остался с двумя девушками, не зная, кому отдать предпочтение и вообще. Ситуация крайне неприятная. И Таня, и Лена в общем-то благосклонно смотрели на меня, а под действием спиртного наш разговор был очень фривольным, я бы даже сказал, возбуждающим. Мы шутили, рассказывали скабрезные анекдоты, но сдвинуться с места не могли. И тут одна из подруг предложила поиграть в карты на исполнение желаний. «Дурак» должен был выполнить любое желание победителя. Это в общем-то был хоть какой-то выход из патовой ситуации – сродни вытягиванию спичек или подбрасыванию монетки. Игра получилась сложной и довольно напряженной. Первой закончила Таня. Она, как победитель теперь могла надеяться на исполнение задуманного, но, вот беда, «дураком» мог остаться не я, а Лена. И вот, последние ходы. Я не очень следил за игрой – спиртное все-таки сказывалось на внимательности. Расклады у нас по всей видимости были примерно равные. Как вдруг в розыгрыше карты заканчиваются нечетным числом. В «дураке» карты уходят парами, их просто не может остаться нечетное количество. Явно одна карта оказалась потеряна, а значит, мы не можем закончить игру и выяснить, кто же обязан исполнить желание победителя.

В темноте искать потерянное без фонарика – легче сразу отказаться от затеи. Минут десять мы еще пошарились в камнях и траве, а затем решено было просто тянуть спички, мол, все равно победитель и проигравший – результат случайного стечения обстоятельств. И на этот раз выиграла уже Лена, а проигравшим оказался я. Девушка, конечно же обрадовалась и пожелала… в общем того самого, мол, зря что ли так долго ждала? Таня не спорила, но погрустнела и ушла куда-то на берег.

Наутро подруги уехали. А я обнаружил в кармане джинсов сложенный вчетверо козырный туз. Прощальный привет от Лены, девушки, которая всегда привыкла добиваться своего любыми средствами.

– Да, дикие нравы. Могли бы цивилизованно устроить группен-секс, – задумчиво сказала Оля.

– Эй, подруга, не провоцируй самца на доказательства своей крутости! – Прервала столь плодотворную мысль Лера. – Это мой мужчина.

– Лерочка, ну ты же знаешь, что я только тебя люблю, а мужчины мне не интересны.

Чтобы разрядить обстановку, я быстро сделал большой глоток коньяка из горлышка и передал ее Оле.

– Оленька, теперь ваша очередь рассказать что-нибудь интересное.

Женщина взяла в руки склянку и слегка задумалась.

– После вашей истории, Борис, в голову лезут всякие сексуальные глупости, а Лера меня придушит, если я еще раз намекну про интим, – засмеялась она, – но я попробую вспомнить один любопытный случай.

Как-то раз, еще в студенчестве, мы с подружками по общежитию получили любопытное предложение от знакомых парней – провести выходные на озере. Дело молодое, мы тогда были легкими на подъем и ничего не боялись. Согласились и поехали. И, вы знаете, Борис, история моя в точности повторяет Вашу. На озере нас ждал приятель наших знакомых, и нас было семеро – трое парней и четыре девушки. Вот только имя Вы мое запомнили неправильно – в то время очень нравилось, когда меня зовут Олёнкой, но никак не Леной.

– Значит, я все-таки не ошибся. Это были вы, Оля. За столько лет мы сильно изменились.

– А я вас, Боря, не узнала бы ни за что, если бы вы не рассказали эту историю. И про козырный туз вы правильно догадались – это я его спрятала, когда поняла, что вы достанетесь Тане. И со спичками я «схимичила» - темно ведь было, так что никаких проблем не составило выиграть самой и сделать проигравшим вас.

Лера обалдело переводила взгляд то на подругу, то на меня.

– Постойте-ка, так вы уже знакомы?

– Лерочка, представь себе, если ты еще не поняла, что девушка Лена из истории Бориса – это я и есть, – снисходительно пояснила Оля.

– А Таня – это не та ли брюнетка, с которой я тебя видела на прошлой неделе в кафе? – Подозрительно осведомилась Лера.

– Ты следила за мной что ли?

– Это было случайно. Но ты не ответила. Она?

– Ну да, она.

– Какая же ты сука, Оля! – Лера не на шутку разозлилась. – Ты ведь мне говорила, что у тебя кроме меня никого нет!

– Нехер лезть в мою личную свободу! Не ревновала бы – жила бы спокойно. С кем хочу, с тем и буду встречаться.

– Девушки, не ссорьтесь! Ну что вы портите такой чудесный вечер? – Я попробовал вмешаться, забыв, что в женскую драку лезть себе дороже.

Дамы замолчали и уставились на пламя костра, бросая друг на друга испепеляющие взгляды. Оля вспомнила, что у нее в руках бутылка, приложилась к горлышку и протянула ее Лере. Та хмыкнула, но коньяк все-таки взяла.

– Теперь моя что ли очередь радовать публику откровениями?

– Ну это как хочешь, игру можно и прекратить, раз такое дело... – примирительно предложил я.

– Нет уж, теперь меня послушайте. Вот, ты, Борис, хотел знать, что у меня не так с мужем и почему он меня не балует поездками заграницу? – Спросила Лера, не заметив, что перешла на «ты». – Ну так вот, почему. Когда я была студенткой, ко мне клеилась вся мужская половина курса – проходу не давали, потому и в общежитии жить не могла, приходилось снимать квартиру. Сдавал мне ее старикан лет семидесяти. Звали его Анатолием Львовичем. Я, конечно, видела его похотливые глазки, но предпочитала никак не реагировать, поскольку за аренду он брал чуть ли не вдвое меньше, чем везде. Так что можно было потерпеть и его сальные шутки и грязные намеки. Во всем остальном старикан был вполне ничего. Ветеран Великой отечественной и все такое. Однажды я увидела его в орденах и медалях – удивилась. Иконостас такой, что дай бог каждому.

Это потом я узнала, что в основном у него всякие юбилейные медали, а всю войну он прошел писарем при штабе. Единственная боевая награда – «За оборону Сталинграда» – ее он получил, когда в штабной блиндаж попал шальной снаряд. Его ранило, оторвав три пальца на ноге. Ну да ладно, старик в общем-то был мирный. А в регалиях я увидела его на очередной День Победы. С утра он напялил на себя костюм, начистил медали и ушел получать очередную порцию благ за свое ветеранство. Пришел вечером пьянехонький и хмурый. Раздеться ему помогла, уложила спать в его комнату, а сама ушла с подругами в кино.

Вернулась поздно, мы еще погуляли по улице – теплый май выдался. Захожу в квартиру, а там кирдык. Дед коньки отбросил. Перепил на радостях. Он, видимо почувствовал что-то, слез с постели и дополз до входной двери, но открыть ее не смог, так и помер в прихожей. И все бы ничего, но мне на тот момент реально жить негде было. Да и с деньгами проблема вечная. Вот я и подумала, что смерть дедули вполне можно скрыть, а самой, пока его ищут, пожить здесь. Ну а там разберемся.

В общем, позвонила я своему приятелю – боксеру. Рассказала ему свою идею. Он приехал и все сделал. Дедка куда-то увез – прямо ночью, куда – не знаю до сих пор. А потом вернулся и потребовал оплаты услуг – не деньгами, конечно, а просто отымел меня там же – на дедовой постели. Ну и потом – два-три раза в месяц приезжал за тем же. Но зато жилье у меня было. Я, правда, заявление в милицию отнесла, мол, ушел 9 мая ночью куда-то и не вернулся. Следователь меня год мурыжил, а я продолжала жить там же. Потом все-таки его объявили пропавшим без вести, квартиру отдали каким-то дальним родственникам, и мне пришлось съехать. Боксер тем временем меня частенько навещал уже на другой квартире. Особо не борзел, но и отставать не хотел. Даже замуж однажды предложил, но потом сам же и одумался.

И вдруг он пропал. Месяц, другой, третий – нет его. Времена-то были лихие. Я уж думала, что где-то в разборках его убили. В общем, лет пять о нем не было слышно вообще. Я тем временем закончила универ, вышла замуж за перспективного парня – он курсом старше учился. И, в общем-то, почти не прогадала. Родители небедные, да и сам он далеко не дурак. Довольно быстро поднялся на торговле металлопрокатом. Потом стал директором крупного завода.

И вот лет пять назад завод этот прежние хозяева перепродали кому-то. Мужа моего сдвинули на должность заместителя директора, а вот генеральным стал... угадайте, кто? Тот самый бывший боксер. Он, конечно, изменился, стал солидным мужчиной, бандитские замашки забыл. Даже, говорят, университет заочно закончил, а потом кандидатом экономических наук стал. Я бы и не знала про него, муж не особо любил рассказывать о работе, но случился юбилей завода, и на банкет по этому случаю он взял меня с собой. Там-то меня приятель-боксер и узнал. Отвел в сторонку и припомнил наш уговор. А вечером после корпоратива я решила во всем признаться мужу.

В общем, все уладилось. Боксер меня не домогается, никаких последствий, кроме одного. Отношения с мужем с того момента не теплые, не холодные, а так, ни о чем. Если два слова друг другу в день скажем – уже хорошо.

Лера запрокинула голову и выпила остатки коньяка в два приема.

– Ну что, голубки, довольны? Хорошую я вам историю на сон грядущий рассказала? – Хищно улыбнулась она.

Мы с Олей подавленно молчали. Как тут откомментировать? Леру было одновременно и жаль, и не очень – она рассказывала все так, как будто втаптывала нас в грязь рядом с собой. Я чувствовал себя измазавшимся в чужом дерьме.

А на востоке тем временем начало светать. Костер уже почти прогорел, только два крупных полена обугленные посредине еще дымились и давали какое-то тепло, но от озера ощутимо тянуло холодной сыростью. Гладь воды покрылась рябью, начинался предсказанный накануне ветреный день.

Глава 6

Ни слова не говоря, Лера встала и ушла в сторону базы. Мы проводили ее взглядами, но не окликнули.

– Боря, можно я у тебя посплю? – Робко спросила Оля, когда подруга скрылась из виду.

– Наверное, можно, но у меня там только одна кровать. И я тоже очень хочу спать.

– Вместе теплее будет. Пойдем? – Женщина встала, потягиваясь и разминая затекшие мышцы.

– Что ж, пойдем. Только собрать все нужно.

Мы быстро скидали все в сумку, свернули спальники и ушли.

В домике улеглись в постель, не раздеваясь. Еще недавно мне казалось, что усну без задних ног, но сон не шел. Во-первых, я выспался днем, а, во-вторых, эмоциональная усталость от неудачной ночи вызвала какую-то нервную дрожь.

– Тебя знобит? – Спросила Оля, почувствовав, как меня колотит.

– Нет, все в порядке, – успокоил я ее, – простой отходняк.

– Может быть все-таки стоит раздеться? В одежде согреться сложнее.

– Не исключено, что тогда мне захочется секса.

– Ну и что с того? Займемся, если захочется. Я совсем не против, – согласилась Оля, – мне тоже нужно снять стресс.

Близость была больше похожа на перепих двух кроликов на морозе, торопливо и невнятно. Кажется, оргазм все-таки был, но облегчения он не принес никакого. Разве что согрелись. Оля, прижимаясь ко мне, быстро уснула, а я лежал на спине и разглядывал узоры на освещенной утренним солнцем выцветшей занавеске – ни о чем особенно не думал, мысли лениво крутились вокруг событий ночи. Честно говоря, я только сейчас понял, почему Лера так завелась. Сработало мое вранье. Она познакомилась, как ей казалось, с респектабельным мужчиной, бывшим дипломатом, которого поцеловала сама принцесса Диана. К тому же, мужчина оказался проницательным. Не мудрено, что у нее просто «поехала крыша». В ее представлении я находился где-то между небожителями и кинозвездами. Идеальный мужчина с идеальными мозгами. И тут появляется подруга, которая, как выяснилось, успела переспать с «небожителем» в молодости. Фундамент под моим постаментом треснул. Ну а флирт между мной и Олей разрушил весь памятник в считанные минуты. Что еще оставалось делать униженной и оскорбленной в лучших чувствах женщине? Да, она могла сразу уйти с гордо поднятой головой. Но, что поделать, если советская женщина скорее откусит голову подруге, чем снисходительно простит ей обиду. Между «уйти» и «нахамить» наша соотечественница скорее всего выберет «нахамить» и постарается это сделать как можно больнее. Она чувствовала себя «грязной» и вытащила настолько крутую настоявшуюся со временем грязь из своей жизни, чтобы отомстить и заставить почувствовать то, что испытывала сама. И ведь Лера даже не заметила в приступе ревности, что ее обвинения в неверности подруге можно точно так же предъявить и обратно. Она ведь считала меня своей «добычей», но Оле отказывала в праве на «измену».

Незаметно меня тоже сморил сон.

Проснулся я от того, что щелкнул замок на входной двери. Это, вероятно, вышла Ольга. Я не стал ее звать, пусть идет. События сегодняшней потускнели, но все еще изрядно портили мне настроение. Вставать не хотелось.

Взглянул на часы – день близился к вечеру. Тонкие стены домика не скрывали звуков, где-то наверху в ветках высоких сосен шумел ветер, на пластиковую крышу то и дело падали маленькие сухие веточки и шишки. Откуда-то издали доносились детские голоса – на озере в такой ветер сильная волна, родители решили не ходить на пляж.

Достал из сумки фотоаппарат. Вчера я все-таки сделал несколько кадров – еще до наших злополучных рассказов из жизни. Лера и Оля получились замечательно – на фоне черноты ночи, освещенные костром лица выглядели необычно, но красиво. Было в них что-то общее – не как у сестер, а как у людей, которые давно и тесно общаются или живут рядом. Одинаковые выражения лиц, выдающие близкие по сути мысли, похожие улыбки. Мне стало немного стыдно за то, что я своими провокациями поссорил двух близких подруг.

По своему прошлому опыту я знал, что близость однополой пары намного сложнее и глубже, чем близость в смешанном союзе. Их доверие друг к другу хрупко, а ссоры наносят тяжелые, частенько не заживающие никогда раны.

Попробовать помирить их что ли? Вопрос, как? Оля, как мне кажется, восприняла все случившееся как-то очень отстраненно. Легкость, с которой она легла ко мне в постель, а не попыталась объясниться с подругой, означает лишь одно – равнодушие к Лере.

Поняв, что бессмысленно теряю время в попытке понять дальнейшую линию моего поведения, я решительно встал, оделся и вышел на улицу.

Ветер и впрямь был сильным, но солнце все так же хорошо грело, поэтому в целом погоду можно было считать комфортной. Сходив в магазинчик недалеко от базы, я купил нарезку мяса и хлеба для быстрого перекуса, пару бутылок холодного пива и прямиком пошел на озеро, минуя домик. На мысе никого не было. Не раздеваясь, я сел на скалу и, закусывая бутербродами, начал пить пиво. Волны внизу походили на морские, они с шумом разбивались о камни, некоторые брызги долетали даже до меня. Вода стала грязной от илистой взвеси взбаламученной прибоем. Купаться в такой воде решительно не хотелось.

Сзади раздались чьи-то шаги. Я, не оборачиваясь, попробовал догадаться, что это пришла Оля. Она подошла ближе, взобралась по камням на скалу и присела рядом. Моя догдка подтвердилась.

– Давно здесь сидишь?
 
– Нет, только что пришел. Будешь пиво?

– Не откажусь, - согласилась она.

Я открыл вторую бутылку и протянул ей. От бутерброда Оля отказалась.

– Леру видела? – Поинтересовался я.

– Ее нигде нет, домик открыт, вещи на месте. Я подумала, что она ушла сюда, но, как видно, оишблась. Честно говоря, не знаю, где ее еще можно поискать.

– Пойдем вместе поищем? – Предложил я. – Может быть она где-то на берегу или на соседней базе, там есть закрытые от ветра беседки.

– Пойдем.

Мы встали и неспешно двинулись в по берегу.

– Скажи, а вы с Лерой давно знакомы? – Спросил я.

– Да уж лет десять, наверное. Работали вместе. Потом я ушла на другое место, но мы частенько встречались.

– А в сексе тоже давно?

– Помнишь, что она рассказывала?

– Ага, – кивнул я.

– Вот, собственно, в тот момент я ее и совратила. – Ответила Оля. – Только тогда я не знала причины. Теперь-то понятно, почему у нее нелады с мужем, но раньше она отмалчивалась.

– А ты сама незамужем?

– Была дважды. Оба раза неудачно. Первый муж сам сбежал от меня, узнав, что я сплю с девушками. Второй был в общем-то не против, даже очень не против, но он решил почему-то что имеет право выбирать – с кем мне спать, приводил каких-то ****ей, заставлял трахаться втроем, а я не до такой степени извращенка, чтобы с кем попало сексом заниматься. В общем, я ушла от него. С тех пор как-то не очень и хочу замуж.

– Дети есть?

– Нет, – коротко отрезала Оля.

– Почему, если не секрет?

– Тебе это так важно?

– Извини, не буду настаивать на ответе. – Опомнился я.

– Я бесплодна. Еще в юности матку вырезали по ошибке.

– Как это? – Невольно удивился я.

– А вот так... Поставили диагноз – рак матки, вырезали, а уже потом признали опухоль доброкачественной.

– Вот, скоты! – Искренне возмутился я.

– Фигня. Я уж привыкла. «Детскую» вырезали, но «комната для игр» осталась. А захочется детеныша, то вон их сколько в роддомах нынче – отказных. Молодые девки рожают и бросают, не хотят связывать себя.

Мы шли по тропинке уже довольно долго, но никого не встретили. Даже обычных отдыхающих не было – всех с берега согнал ветер. Да и в будни здесь никогда не было много народа. Вот, послезавтра вечером будет не протолкнуться. В пятницу очередной заезд работащей публики на природу. На соседней базе тоже было малолюдно. Все известные мне беседки пустовали. Поняв, что Леры и здесь нет, мы повернули назад.

– А с Лерой ты не пробовала жить семьей? – Возобновил я свои расспросы.

– Она иногда живет у меня, когда ее муж уезжает в командировки.

– Он в курсе?

– Нет, Лера ему об этом не говорит. И без того, их отношения никакие, а узнает – вообще выгонит, наверняка.

– У нее тоже нет детей?

– Есть дочка. Она вместе с нею и приезжает ко мне, а сейчас отправила на лето к бабушке.

– Я вот все думаю, а получится у вас помириться или нет?

– Да куда она денется-то. Ты уедешь, мы останемся. Рано или поздно помиримся. – Оля засмеялась. – Не первый раз уже. Очень обидчивая девушка. Но отходит быстро.

– Так ты поэтому не стала ее вчера урезонивать?

– А какой смысл? Она бы только сильнее разозлилась.

– Вот они где, голубки! – Раздалось за нашими спинами.

Мы остановились и обернулись. Лера быстро догнала нас.

– Привет, Лера. – Поздоровался я.

– Привет-привет, Боря. – Насмешливо ответила она, потом перевела взгляд на мою спутницу. – Оля, мне с тобой поговорить нужно наедине.

– Ну, пойдем, погуляем, - согласилась подруга, – Борис, тебя где найти, если что?

– Пойду на мыс снова. С часок посижу, посмотрю на волны.

– Договорились. – Оля повернулась к Лере. – Ну, что куда идем?

Подруги ушли, а я вернулся на свою скалу.

Глава 7

Ветер к вечеру все-таки почти стих, но волны все еще размеренно катились по озеру, разбиваясь о скалистые берега. Наверху шумели сосны. Кроме плеска воды и хвойного шума больше никаких звуков. Для медитации больше ничего и не нужно. Как-то само собой получилось, что я, сидя на камне, ушел в размышления.

А что мне, собственно, нужно от девушек? Не вызывает сомнений, что обе они мне нравятся. А разве не могут нравиться нормальному взрослому и здоровому мужчине красивые хорошо сложенные и неглупые женщины? Вполне естественная реакция самца на самку. Но, что мне нужно от них сверх того? Зачем я вдруг начал врать Лере, зачем спровоцировал Олю юношескими воспоминаниями, зачем, в конце концов, переспал с нею?

Я ведь приехал сюда, за две с лишним тысячи километров, вовсе не для того, чтобы искать приключений. Мне от Южного Урала нужно было только это озеро, эта скала, этот шум деревьев, немножко рыбалки и отдых от столичной суеты. Какой черт меня дернул залезть в эту авантюру?

У многих высших животных, особенно у хищников, существует стая или прайд, где доминирующий самец окружен самками. Это закон природы – сильнейший выживает в борьбе за лидерство и получает все. А проигравшие пользуются крохами с барского стола. Человек же, получив от бога ум, по идее должен как-то отойти от вечного зова плоти. Но это почему-то не происходит. Особенно, если мужчина свободолюбив и независим. Ему мало одной женщины, он ищет и добивается осуществления хищного инстинкта – полигамии. И даже тогда он не успокаивается, продолжая менять партнерш, экспериментируя с отношениями, добиваясь зависимости от себя любимого многих женщин.

Но я ведь давно уже научился сдерживать подобные порывы, зная, чем чревато развитие полигамности. Может быть просто мозг сбавил обороты, снизил защиту – от праздности, от ощущения безнаказанности. Я рано или поздно уеду, девушки останутся здесь. Развитие и продолжение отношений не входит в мои планы. Так что, это всего лишь игра. Спору нет, интереснейшая игра, дающая массу впечатлений и воспоминаний в последствии. Но играю-то живыми людьми, пусть даже и настроенными на то, чтобы тоже поиграть. Только женская игра всегда имеет дальнюю цель, не преследуя при этом близких задач, – женщина ищет мужа, защитника и кормильца, чтобы родить ему детей, иметь уютный дом, спокойствие и достаток. Некоторым удается, но большинство становятся заложницами допущений и компромиссов. И, ладно бы мужья им только изменяли, но ведь они еще и бросают их – ради более молодых, более красивых, более сексуальных, более развратных.

Не исключено, что именно поэтому Лера и Оля сошлись. И тут появился я, вклинился в их союз и стал источником морально-этической проблемы. Если с изменами мужчин все более-менее понятно, то измена женщины женщине – это какой-то оксюморон, ошибка природы. Но это случилось на моих глазах. Что мешало мне не допустить их конфликта?

Заглянув в себя, я понял, что был прав в своем предположении о прорыве животного инстинкта полигамии через барьеры сознательных самоограничений. Волк во мне вышел на охоту за самками и пользуется отсутствием конкурентов. Не беда, что никого не пришлось побеждать. Волк один, волчиц – две. И обе должны принадлежать волку. С точки зрения человека это объяснимо, но неприемлемо. Но зверь уже перешел ту границу, за которой его почти невозможно остановить. Он уже добился того, что самки начали драться за право принадлежать самцу. Теперь они залижут раны и… А, действительно, что они сделают? Самки бы просто определили степень близости к самцу. Но как рассудят женщины с их человеческой натурой? И если они решат вдвоем противостоять моему желанию, то придется предпринимать что-то экстраординарное.

Да, барьеров почти не осталось. Я смотрел на озеро и понимал, что теперь уже ничто меня не остановит в борьбе за гарем. Внутри все сопротивлялось даже тому, чтобы дать негативную оценку таким желаниям. Зверь победил. Что ж, интеллект в таких случаях начинает работать на волчью сущность, усиливая ее и без того агрессивное желание иметь все. Когда-то волк все-таки насытится, хватка ослабнет – тогда человеческое снова станет сильнее.

Найдя удобное логическое объяснение, я успокоил возбужденный мыслями мозг простым аргументом – «А там посмотрим»… Эта фраза, родственница устаревшего «авось» сломала немало судеб, но меня сей факт не смущал в принципе. Посмотрим, и дальше будь, что будет.

Я оглянулся на тропинку, ведущую на мыс. В сосновом прозрачном лесу она просматривалась далеко, теряясь лишь за пригорком – там она поворачивала вверх – на холм, где в километре отсюда спряталась база отдыха. Поэтому, как только из-за пригорка появились две женские фигуры, стало понятно – подруги идут ко мне. Чем ближе они подходили, тем сильнее в воздухе нарастало напряжение, как будто сближались две заряженные атмосферным электричеством тучи.

Женщины о чем-то негромко переговаривались короткими фразами, но отсюда не было слышно, о чем именно. А метров за двадцать до меня вообще замолчали и взошли на скалу, которая со стороны тропинки была пологой и удобной для подъема. Первой шла Лера, она же первой и заговорила:

– Сегодня с тобой сплю я.

Самки не смогли противостоять зову плоти? Их силы не хватило преодолеть силу моего обаяния? Или меня ждет какой-то подвох? Что ж, играем дальше. Подвохи и хитрости мне не страшны. Должны же самки добиваться от вожака каких-то преференций за свое послушание – вопрос лишь в том, как именно проявится меркантильность. Про себя я решил не тратить на них ничего сверх обычного «джентльменского набора».

– А завтра? – Улыбнувшись спросил я.

– А завтра моя очередь, – ответила Оля.

Вот как? Они решили прибегнуть к демократии, распределив ночи между собой поровну. Неожиданно. Впрочем, вполне объяснимо. В другом случае они бы отдали право выбора мне, оставшись во взаимной конфронтации. А сейчас я вроде как такого права лишен. Ну уж нет!

– Давайте-ка обсудим это, девушки, – я не спешил соглашаться, чем, похоже, удивил их.

– Тебе не нравится этот вариант? – Спросила Лера.

– Почему не нравится? Очень даже неплохой вариант, – улыбнулся я.

– Тогда что тебя смущает?

– Солнышко, меня смущает то, что вы это решили без моего участия, ни на минуту не задумавшись, что я в этой ситуации не только имею право голоса, но и вообще единолично решаю – с кем мне спать сегодня, завтра и вообще всегда. – Я не повышал голоса, но говорил жестко и уверенно.

– А у нас, значит, нет права голоса?

– Отчего же, есть такое право. Каждая из вас решает сама за себя, соглашаться на мое, подчеркиваю, мое предложение или нет.

– Ну и фиг с тобой, Боренька! – Разозлилась Лера, затем повернулась к подруге и потянула ее за руку, намереваясь развернуться и уйти. – Пойдем отсюда, Ольга. Пусть дрочит без нас.

– Никуда я не пойду, – спокойно ответила та, – Борис прав. Так что ты иди, а я, пожалуй, останусь.

– Мы же все решили! – Возмущение Леры можно было сравнить лишь с ее же удивлением.

– Это ты все решила, а от обсуждения моего предложения ты отказалась. И сейчас я забираю свое согласие чередоваться в его постели.

Я сидел на камне и, улыбаясь, наблюдал, как волчицы рвут друг друга.

– Ты что, предать меня хочешь?

– Вовсе нет, Лера. Но, сама посуди, во-первых, мы действительно не поинтересовались мнением Бори. Во-вторых, ты и мое мнение почти проигнорировала. Так что, ты сама себя ставишь в положение проигравшей, а вовсе не я тебя предаю.

– Ну уж нет, я не настолько озабочена, чтобы устраивать групповушку.

«Любопытно, – подумалось мне, – так вот, какое предложение было у Оли!»

– Так, девушки, стоп! – Прервал я их бой, понимая, что эскалация дамских эмоций чревата полным разрывом, чего мне никак нельзя было допустить. – Сейчас послушайте меня.

Обе подруги повернулись ко мне. Одна – красная от возмущения, кипящая благородным негодованием, другая смотрела внимательно и, как мне показалось, с иронией в глазах.

– Так вот, Лера, Оля. Хочу вас информировать, что спать мне с кем-то или не спать – это вовсе не предмет спора. И тем более, групповой секс – не тема для обсуждения посредством крика на весь лес. Мне вовсе не нужно от вас, чтобы вы поругались вкровь, а это сейчас и происходит. Есть предложение намного лучше. – Я встал с камня, чтобы чуть-чуть возвышаться над девушками. Известный психологический прием – тот, кто выше, имеет преимущество в споре.

– А давайте повторим вчерашний вечер. – Я сменил тон с жесткого на доброжелательный. – Просто проведем его так, чтобы вернуть состояние отношений на докризисный уровень. Как смотрите на это?

– А что потом? – Продолжая кипеть, спросила Лера.

– Потом – суп с котом. Что будет, то и будет. Зачем загадывать?

– Лера, ты как? – Оля отчетливо заинтересовалась предложением, но понимала, что без согласия подруги ничего не получится.

– Я подумаю, – холодным тоном сообщила та и все-таки пошла по тропинке от нас.

– Погоди, Лерка, ты опять одна уходишь? Пойдем вместе погуляем и подумаем. – Оля кинулась ее догонять.

– Идем, мне все равно, – отозвалась женщина.

Я смотрел им вслед с улыбкой, а внутри смеялся как ненормальный. Все разыграно, как по нотам. Мое согласие с предложением Леры вряд ли привело к тому, что Оля осталась бы в моей стае – быть на вторых ролях не в ее характере. Не удивительно, что именно она предложила вариант трио. И, хотя я был бы не прочь пошалить в таком сочетании, но четко понимал, что для Леры это сейчас совершенно неприемлемо. Ей нужно поднять самооценку, а не просто развлечься в постели.

Однако, продолжая размышлять, я вдруг понял, что не понял самого главного – а почему девушки все-таки решили остаться? Волк, конечно, не испытывает сомнений, что он самый главный и все самки вокруг должны почитать за счастье оказаться в гареме. Но пытливый человеческий мозг этому требовал обоснования.

Да, сильный и удачливый самец уже фактом своего присутствия вызывает стремление зависимых людей попасть в число приближенных. Они ведь обе поверили в мою «крутость», а, значит, обе испытывают желание быть достойной внимания респектабельного джентльмена. Но, если Оля допускает сочетание трио и не готова поступиться ни подругой, ни мной, то Лера ставит себя в положение «или-или», где оба варианта противоречат желанию любящей ее женщины.

Ну, что ж, все более-менее понятно. Думаю, что вечером мы снова повторим наш пикничок. Значит, нужно к нему приготовиться.

Глава 8

Мне иногда кажется, что мозги человеку вообще даны для того, чтобы он придумывал себе все новые и новые головняки. Конечно, мысль организовать дубль вечера на берегу озера – очень продуктивна, но я сразу же столкнулся с соображениями «высшего порядка», а точнее – с проблемой, где поблизости купить чуть более изысканный набор продуктов и обеспечить красивый антураж. С другой стороны я обожаю такие задачки. В них думающий человек проявляет себя настолько творчески, насколько извилисто его серое вещество. Для начала я пошел к директрисе базы и попросил местного умельца на все руки Андреича кинуть на мыс кабель от ближайшей точки подключения. А заодно уговорил отдать мне на сутки ее разборный шатер, стол и три пластиковых кресла. Конечно, это встало в копеечку, но зато теперь не нужно сидеть на камнях, а, случись дождик, то и крыша над головой будет. Андреич, замотивированный полсотней баксов и двумя «пузырями по ноль-пять», резво кинулся тянуть кабель, таскать и устанавливать шатер, а я, тем временем, взял, опять же за мзду, «шестерку» директрисы и поехал на ней в ближайшее село – в продуктовый магазин, поскольку ассортимент местных торговых точек меня категорически не устраивал.

Сельский продуктовый шопинг увенчался покупкой креветок, готовых салатов, весьма аппетитной шейки, хорошего сыра, маслин, оливок, свежих фруктов, одноразовой посуды. Ко всей этой гастрономии я решил взять виски. Подозреваю, что «Джони Уокер» здесь продавался фальсифицированный, но на вкус вполне походил на настоящий – я специально пригубил его, распечатав бутылку. Поэтому взял и вторую. Ну и моему помощнику прикупил «беленькой», как и обещал. Вернулся как раз к тому моменту, когда Андреич заканчивал вбивать клинья в стойки шатра – крепил их к ровной каменистой площадке на мысе, чтобы не сдуло. Мало ль, вдруг ветер подымется. К тому же мастер от доброты душевной повесил гирлянду лампочек по периметру поляны. Я-то планировал временно позаимствовать прожектор со своего домика, но гирлянда была отличным вариантом. Оставалось время все разложить и сервировать.

Оставив Андреича сторожить стол, пошел на базу искать подруг. Домиков было много, и я не знал, в каком они остановились. Поэтому снова пришлось топать к директрисе, выпытать у нее нужный адрес, а заодно взять у нее пледы, о которых я совсем забыл. Даже теплой летней ночью на озере бывает прохладно. Потом увидел у хозяйки гитару. Выпросил и ее. Инструмент был старым, но на удивление неплохо звучал, несмотря на пробитый в двух местах барабан, выпавшие из грифа лады и шатающиеся колки.

Подойдя к указанному домику, я услышал тихий разговор. Стенки были фанерными, хоть и с прослойкой утеплителя, но рядом можно было расслышать даже громкий шопот.

– ...и никогда больше не называй меня «Лерочкой»!

– Хорошо, милая, не буду больше, – извинилась Оля. – Я же люблю тебя.

– Все равно не называй!

– Обещаю, не буду.

– А ты меня любишь больше чем Бориса?

– Борю я вообще не люблю, хотя он забавный.

– Точно не любишь? – Переспросила Лера.

– Совсем не люблю.

– А он в постели как?

– Я же тебе рассказывала, не столько трахались, сколько грелись.

– Все равно, ты изменница, – капризничала подруга. – Я ведь его тоже хотела, а ты меня так обманула.

– Ну, любимая, ты же сама нахамила и ушла. Я ведь не претендовала на него.

– Сегодня не вздумай отбить его у меня! Поняла?

– Конечно, солнышко мое теплое, – успокаивающе ответила Оля.

Конечно, подслушивать – последнее дело, но и прервать их разговор я тоже не мог. Они сразу догадались бы, что я слышал все. Пришлось дожидаться, когда они закончат болтать. Все это время я почти не дышал. Через какое-то время, в домике послышалась легкая возня, а затем сдержанный стон и все стихло. Я выждал еще минуту на всякий случай и сымитировал приближающиеся шаги по дорожке, потом, придав голосу беззаботность, громко спросил:

– Есть кто дома?

– Боря, это ты? – Уточнила Оля из-за стены домика.

– Ну а кто ж еще? Директриса сказала, что вы здесь с Лерой. Вот я и пришел узнать – пойдете ли на озеро или нет?

– Да, придем, но через полчаса примерно. Ты нас разбудил.

– Окей. Я тогда пошел на мыс, жду там.

Вернувшись, я отпустил Андреича «приговаривать беленькую», посоветовав ему сюда до утра не казать нос, дескать, сам его позову, чтобы убрать шатер и все остальное. Ждать женщин пришлось почти полтора часа, но я за это время настроил гитару, размял пальцы, пробуя аккорды и перебор. Давно не брал в руки этот универсальный инструмент, но мастерство не пропьешь. Довольно уверенно вспомнил и сыграл пару лирических песен, которые намеревался исполнить дамам.

Мало кто знает, что гитару можно использовать не только как щипковый инструмент, но и как клавишный, положив ее на колени, зажимая нужны лады и ударяя выпрямленными пальцами по струнам, весьма похоже сыграл «Токкато» Баха – мою фишку со студенческих времен. Оля должна ее помнить еще с первой нашей встречи в юности.

Солнце уже коснулось горизонта, и в этот момент на тропинке послышались шаги. Пришлось сделать вид, что не услышал, продолжая сидеть боком к ним. Мой гитарный перебор сплелся в мелодию, а затем я запел:
 
– Как мне выбрать между ними, сердце, подскажи?
Между двух моих любимых половин души.
Где мне взять тот острый ножик, чтобы разделить?
Не найти ответ, похоже, в странности любви.

Рвет мне разум эта мука – как мне дальше жить?
Но любовь зашла без стука, голову вскружив.
Не могу себя представить без обеих вас,
Мое чувство не расплавить, крепче чем алмаз.

Поперек молвы и слухов, трудно будет нам,
Но иначе бьется глухо – сердце пополам.
Вы же любите друг друга, милые мои,
Нет, не быть мне вам супругом, как тут ни крути.

Стихи, сочиненные кем-то из друзей-медиков, давненько были мною положены на чудесную минорную мелодию. Некоторые слова я, конечно, чуть подзабыл, но нашелся чем заменить без потери смысла. Завороженные моим голосом, гитарой, закатом, подруги стояли, почти не дыша, как я недавно, в пяти шагах, боясь прервать очарование момента. Эта песня и раньше вызывала ступор у девушек, многие потом не решались заговорить по несколько минут.

Солнце быстро садилось за зубчатый край, разгоралась вечерняя, прощальная заря. Я повернул голову.

– О, вы уже пришли?

– Боря, откуда такая красивая песня? – Первой очнулась Оля, проявив свою эмоциональную устойчивость.

– Это из молодости. Вот, что-то вспомнилось...

И только сейчас они огляделись вокруг. Зажженная гирлянда не давала опуститься темноте на поляну. Большой зеленый шатер – в цвет хвойных крон – совершенно не выглядел чуждым в этом пейзаже, кресла с пледами, стол уставленный закусками и фруктами.

– Господи, ты когда это все успел сделать? – Обалдело спросила Лера.

– Не зря нас учили волшебству, милая, – рассмеялся я. – Крибле-крабле-бумс! И шатер стоит. Накинул скатерь-самобранку, шепнул заветное слово – и вот, полно еды. Выдернул из бороды волосок, сказал «трах-тибидох» и свет зажегся!

– Да-а-а, – протяжно сказала Оля, – чему только не учат в МГИМО. А все-таки, как ты успел все это сделать. Времени-то прошло всего-ничего.

– Пока вы... – я чуть было не проговорился, но вовремя осекся, – ...спали, пришлось подсуетиться.

– Хороший бы из тебя муж вышел, Боря, – задумчиво заметила Лера.

– Возможно, но пока что-то не тянет. Кстати, а что это вы стоите, милые дамы? Прошу за стол!

Глава 9

Девушки заняли места за столом. Лера села по правую руку от меня, Оля – по левую. Я налил виски по стаканчикам и встал, чтобы произнести тост.

– Все, что мы имеем в жизни, достигается не только стараниями, но и желаниями. Человек с детства формирует свою судьбу, стремясь к осуществлению мечтаний. Но в детстве мечты маленькие, короткие и легко выполнимые, а взрослые желания порой бывают настолько сложны и непонятны нам самим, что не стоит удивляться, когда сбывается совсем не то и не так, как нам это представлялось. Просто у судьбы есть свои правила и ограничения. Давайте выпьем за то, чтобы наши мечты оказались выполнимыми и исполнялись всегда так, как мы этого хотим!

Подруги выслушали длинный тост внимательно, не перебивая, задумчиво чокнулись со мной и выпили. Казалось, я уловил их мысли о том же самом. И не удивительно, ведь это общая беда – представлять в воображении то, что никакая даже самая внимательная фортуна не сможет реализовать в действительности. А может быть, они подумали о разном?. Сев на место, я продолжил мысль, начатую в тосте:

– И все-таки мечты у всех разные, хоть внешне и кажутся похожими. Хорошего супруга, уютный дом, крепкую семью, материальный достаток – все это общечеловеческие устремления. Но, каждый из нас вносит свои нюансы в представления об идеальном устройстве своего мира. Вот, например, ты, Лера, чего бы хотела в идеале?

Лера очнулась от своих размышлений:

– Я? Да в общем-то ничего особенного. Наверное, сейчас я больше всего хотела бы развестись. У нас нет брачного контракта, так что половина накоплений, одна из квартир и машина – точно будут моими. Да и дочку суд мне оставит, муж ее все-таки любит и не оставит без содержания.

– И все? Мечтаешь только развестись и половину совместно нажитого? А дальше?

– Дальше я пока не загадываю. Мне и на развод-то нелегко решиться.

– А почему именно развод? Можно ведь попробовать наладить жизнь в семье. Была ведь любовь. Может быть, она никуда не делась? – Продолжал допытываться я.

– Думаешь, я не пробовала поговорить, наладить? Никакого эффекта. Он слушает, потом молча уходит к себе в комнату и смотрит там фильмы до посинения, пока не уснет. – Лера махнула рукой. – В конце концов, кто должен добиваться восстановления отношений? Почему только я?

– Оставим это. А в несемейных темах о чем мечтаешь? Есть же что-то зовущее, манящее?

– Борь, отстань, а? И без твоего допроса на душе муторно. Вот, пусть Оля тебе поет о своих мечтах.

– Хорошо, - согласился я и обратился ко второй подруге, – Оля, а ты о чем мечтаешь?

– В общем-то, ни о чем конкретном. Все мои представления о лучшем очень абстрактны. Хочется, чтобы Лера наконец полюбила меня так, как я ее люблю, и перестала ревновать. Хочется с красивым мужчиной заняться сексом на пляже в теплую лунную ночь. Ярких страстей хочу. От серости уйти... – Она осеклась и просияла. – Вспомнила! Действительно, есть такая мечта, которую бы я с удовольствием приняла в реальности. Вот, ты пел о том, что любовь на троих поделить нельзя, что третий должен уйти. А вот я считаю, что можно. У нас ведь – у мужчин и женщин – любовь разная, поэтому «шведская семья» вполне имеет право на существование. Женщина любит женщину не столько плотски, сколько душой. Это ведь у мужиков все на сиськах-письках держится.

– Так уж и на сиськах-письках?! – Возмутился я. – Что уж ты о мужиках так плохо думаешь.

– Боря, а вот ты сам можешь представить себя в роли любящего мужа, если секс между тобой и женой крайне редко и малоинтересен, но зато душа у нее хорошая и очень тебе приятная?

– Ну-у-у... Не знаю. Я в такой ситуации не был.

– Я же не про то, где ты был и что при этом чувствовал. Представить абстрактно можешь?

– В общем, вряд ли. Ты права. Но не все же мужики такие, как я.

– Солнце мое, не все, конечно. Импотенты, например, действительно больше о душе думают, чем о постели, где они терпят фиаско. Но чуть раньше, когда половая функция работала, все они думали сначала о сексе, а уж затем – об индивидуальности женщины.

– Ладно, не буду спорить. Так что с твой мечтой-то? Ты не договорила.

– Я мечтаю о «шведской семье». И уверена, что моя мечта сбудется.

– Это без меня, – вставила Лера и снова замолчала.

– Почему, милая? – Обернулась к ней Оля.

– Потому что не хочу, да и не умею делиться.

– А кто сказал, что нужно что-то делить?

– Ну а как ты себе представляешь отношения в такой семье?

– Обычные отношения, ничем они не отличаются от нормальных. То же общение, те же интересы, те же заботы...

– ...Тот же секс, те же ласки, – подхватила Лера. – Только ты забываешь, что обнять двух людей полноценно нельзя – каждому достанется только одна рука. Поцеловать одновременно двух – тоже не получится. Я уж не говорю о сексе. По очереди? Бесит уже одна эта мысль, что придется вечно стоять в очереди, дожидаясь, когда на меня обратят внимание.

– Лера, а ты не допускаешь мысли, что именно тебе будут все ласки, а Оле – по остаточному принципу, когда ты уже вдоволь... – Попытался предложить я, но она перебила меня.

– Боря, да ты сам-то хоть знаешь, что такое для женщины вдоволь? – Лера саркастично усмехнулась. – Может быть тебе пять минут поцелуев и три минуты секса хватает, чтобы вдоволь было, а я из постели бы вообще не вылезала.

– Это называется «недотрах». – Пошутил я. – Он проходит после первых же суток в постели.

– Хорошего, Боря, не бывает много! Да и где оно это хорошее? – Лера грустно вздохнула. – Если хочешь знать, из всех моих сексуальных партнеров я почему-то вспоминаю с удовольствием только одного – того самого боксера. Отвратительный мужик – по характеру, да и внешне не Брюс Уиллис. Но в постели с ним я улетала на семьсот семьдесят седьмое небо! А вот так, чтобы и секс хорош, и по-человечески приятен – ну не было ни разу.

– Тут я с Лерой согласна, – перехватила нить разговора Оля, – настоящий мужчина – это не просто вымирающий вид, это уже ископаемое, в природе не существующее.

– Погодите-ка, – я чувствовал себя ущемленным и не мог не возразить, – ну, а я, к примеру? Вы записали меня в «ненастоящие мужчины»? Или я давно умер, превратившись в ископаемое?

– Ты, Боря, тоже не сахар, хотя есть в тебе что-то такое, что заставило меня признаться в существовании мечты о тройной семье. Ты галантен, симпатичен, изобретателен, умом и манерами не обделен, умеешь слышать женщин, да и в сексе, кажется, способен на гораздо большее, чем уже показал. Я смутно помню тот случай в юности, но вчера ты мог показать класс, будь мы в другом настроении.

– Слушайте, хватит уже о сексе! – Снова вспылила Лера. – У меня его уже не было черте сколько, а они тут рассуждают. Давайте лучше выпьем.

Пришлось послушно взять в руки бутылку и разлить небольшими порциями.

– Лей по полному, Боря. Мне сегодня напиться хочется до поросячьего визга.

Я долил виски в стаканы, уважив просьбу Леры.

– А, давайте, теперь я скажу тост, – предложила она.

– Давай.

Женщина взяла в руки пластиковый стаканчик с янтарной жидкостью, аккуратно подняла над столом и встала.

– Я хочу выпить за то, чтобы мы могли управлять судьбой, а не только мечтать об этом. – И, не чокаясь, большими глотками выпила виски до дна.

Мы поддержали ее. Затем некоторое время все сосредоточенно жевали, понимая, что без закуски такая доза одним махом вскоре снесет всех нас с ног. Впрочем, Лера почти не ела, она взяла в руки кисть винограда и все так же задумчиво, как пять минут назад, отщипывала по ягодке и кидала в рот. Перед нею росла кучка крупных виноградных семечек.

Ночь уже была черной. На небе виднелся лишь тонкий серпик новорожденной луны. Зато звезды горели ярко, почти не мигая. Несмотря на мои опасения, было очень тепло и безветренно. В наступившей тишине было слышно лишь кваканье хора лягушек далеко отсюда, изредка плескалась озерная рыбешка, да пару раз где-то клекотала сова.

– А пойдем купаться? – Решилась прервать молчание Оля.

Предложение было принято на «ура», тем более, что хмель уже вовсю бодрил организм, и настроение повышалось с каждой минутой.

Не сговариваясь, мы разделись донага и другом попрыгали со скалы в озеро. На удивление и вода была очень теплой, несмотря на прошлый ветреный день. Лишь кое-где внизу ноги обдавало холодными струями – это проявляли себя холодные ключи на дне. Но верхний слой оказался совершенно комфортным. Мы переговариваясь плыли от берега все дальше и дальше. Когда я обернулся, огни нашего пикника выглядели как мерцающий островок света в непроглядном мраке безлунной ночи – настолько маленький, что в сердце невольно  пробрался легкий страх. Но подруги продолжали плыть дальше, ничуть не заботясь о том, сколько уже сотен метров нас отделяет от берега. Поэтому я не стал поднимать панику, чтобы не выглядеть трусом, а просто чуть-чуть обогнал женщин и, якобы дурачась, плеснул брызгами на них. Озеро наполнилось громким женским смехом, через несколько секунд он уже окружал нас со всех сторон, отразившись от скалистых берегов озера.

– Слушайте, а где берег? – Наконец-то всполошилась Оля.

– Ой, а правда, где? – Испугалась Лера.

– Поплыли за мной, не бойтесь. Он слева от вас. Вон видите яркий крупный огонек?

– Господи, сколько до него? – Девушки явно сильно запаниковали.

– Метров двести примерно, – я не стал их пугать еще сильнее, хотя по моим прикидкам до него было не меньше полукилометра, – в темноте все расстояния кажутся намного длиннее.

Но паника уже затопила их сознание. Первой не выдержала Лера.

– Мамочки, я же не доплыву, – она готова была заплакать.

Вот это плохо. В панике человек теряет силы, а главное – волю. Сейчас достаточно малейшей случайности, которая при свете дня воспринималась бы как досадное недоразумение, а не проблема, например, небольшой судороги икроножной мышцы, и Лера пойдет ко дну. Положим, одну-то я вытащу, а вот с двумя женщинами мне не справиться.

– Ну-ка хватит истерить, Лера! Держись за меня – доплывешь без проблем.

– А как же я? – Теперь испугалась Оля.

– И тебя не брошу. Если почувствуешь, что устала – перевернись на спину и плыви спокойно. Я тебя буду подправлять. Ну а если совсем из сил выбьешься – за волосы потащу на буксире.

– Не надо за волосы, я сама!

Ну, слава богу, хоть одна сумеет удержать себя в руках. Раз уж возмущается, значит, точно выдержит обратную дорогу.

Лера пока плыла сама, но дыхание ее сбивалось из-за всхлипов. Вот уж точно, человек такое существо, что может умереть даже от жалости к самому себе.

Где-то на полпути она сдалась.

– Боренька, милый, родной, я не могу больше. Я сейчас утону! – Взмолилась она.

– Хватайся мне за плечи. И хоть чуть-чуть греби ногами.

Девушка послушно схватилась за меня, и мы продолжили возвращение. Все было под контролем. Вот уже стало видно освещенную гирляндой поляну, оставалось максимум сто метров, как справа раздался громкий, резко оборвавшийся вскрик Оли. Она как-то очень быстро ушла под воду. Что случилось!!?

– Лера, продержись, сколько сможешь, на воде, пожалуйста. Я вытащу Олю.

Глава 10

В темноте я это скорее почувствовал, чем увидел, что она кивнула, а затем отпустилась от моих плеч и поплыла за мной, страшась отпустить дальше, чем на метр, и рискуя попасть мне под ногу. Черт! Начну отталкивать – запаникует снова. Ладно, деваться некуда. В четыре взмаха я оторвался от нее, подплыв к месту, где примерно ушла под воду Оля. Вдруг рука натолкнулась на большой пенопластовый поплавок. Так вот, в чем причина. Сеть! Это намного хуже, чем я ожидал. Гребаные браконьеры! Порву завтра того, кто придет сюда за уловом!

Я крикнул Лере: «Плыви к берегу! Здесь сеть!» – а потом потащил за невод на себя. Справа было заметно тяжелее, значит, девушка там. Трос в руках заметно дергался, значит, она еще в сознании и борется. Через пару секунд, показавшимися мне вечностью, на поверхность выплыла почти полностью укутанная в орудие лова Оля. Она с хрипом вдохнула в себя воздух. Бог мой, сколько же она не дышала?

– Оля, не шевелись, я тебя распутаю, – предупредил я.

Она и без того шевельнуться почти не могла, потеряв силы в борьбе на глубине. Однако, распутать ее оказалось весьма непросто – особенно в темноте на ощупь. Поняв, что я скорее сам в ней запутаюсь, чем вызволю девушку из ячеистого плена, решил тащить к берегу как есть. Одна надежда на то, что на дне нет коряг и невод не очень длинный. Ухватившись за ячейки ближе к голове Оли, я поплыл к берегу. Получалось крайне медленно, но других вариантов не было вовсе. Тащи, Боря, тащи.

Сегодня был явно не мой день. Когда я уже почти напрочь выбился из сил – болели даже самые мелкие мышцы, – сеть зацепилась за что-то на дне. А до нашей скалы оставалось еще метров двадцать. Глубины здесь хватало, чтобы затопить яхту по верхушку мачты, так что надеяться было просто не на что. Хорошо хоть, свет от гирлянд сюда добивал, я смог рассмотреть, как именно запуталась Оля. Ну, да, увидел. Настроения это зрелище мне не добавило. Однако, была призрачная надежда освободить ей хотя бы одну руку.

Я взглянул на берег, Лера стояла на камне у самой воды прижав руки к лицу, чтобы не выпустить крик. Хорошо хоть она выбралась.

– Лера, принеси на берег нож. Он лежит в пакете рядом со столом, – крикнул я ей.

– Что ты хочешь делать?

Ну что за народ эти женщины? Вместо того, чтобы метнуться исполнять команду, она начинает расспросы.

– Не спрашивай! Просто делай, что я скажу.

Лера послушалась и начала карабкаться по склону, а я тем временем обернулся к Оле.

– Вот, что, русалка. Сеть зацепилась. Поэтому я сейчас попробую освободить тебе одну руку. Вторую вряд ли удастся. Сможешь хотя бы полминуты продержаться с одной рукой?

– Не знаю, Боря. Попробую, – странно, но в голосе женщины почти не было страха. То ли она уже смирилась, то ли безгранично доверяла мне. Впрочем, причина спокойствия меня волновала меньше всего. Главное – чтобы не паниковала. Иначе и секунды не продержится.

Повозиться все-таки пришлось. Но оно того стоило, ее рука оказалась на свободе. Оля попробовала ею удерживаться, но почти сразу снова чуть не ушла под воду. Я вовремя подхватил, не дал хлебнуть.

– Греби к берегу, держи сеть в натяг, иначе снова утянет, – подсказал я, – попробуй!

Та выполнила совет и в этот раз все-таки осталась над поверхностью. Но долго она так не продержится. Оставалось рискнуть. Я из последних сил поплыл к прибрежным камням, где уже стояла Лера с ножом в руке. Подплыв, взял у нее мой бывалый туристический клинок и, преодолевая почти невыносимую боль в мышцах, бросился назад – к подруге.

Оля все-таки успела нахлебаться, но, к счастью, несильно. На берегу она надсадно кашляла, опершись на камни, не в силах вылезти из воды. А я просто лежал животом на соседнем валуне и боролся с темнотой в глазах – еще не хватало теперь потерять сознание. Хорошо, что Лера сообразила и принесла сверху остатки виски в бутылке и начала растирать мне спину. Но даже после этой процедуры я все равно не мог подняться.

Женщины устали чуть меньше, они, по крайней мере, могли самостоятельно передвигаться. Лера – на ногах, а Оля – почти на четвереньках. Через четверть часа они смогли вытащить меня наверх и положили на расстеленный плед – прямо рядом со столом. И тут я вырубился.

Прохладная рука мягко прикоснулась к моей щеке. Сознание возвращалось толчками, как будто что-то выталкивало его на поверхность из густой чернильно-черной воды. Попробовал открыть глаза, но мне это удалось только с третьей попытки. Сквозь пелену на глазах, постепенно распадающуюся на отдельные мечущиеся красные точки, проступили лица двух склонившихся надо мной красивых женщин. Я не сразу понял, где нахожусь, и лишь спустя какое-то время почувствовал под спиной гладкие камни скалы. Свет лампочек гирлянды заслонял стол, но обнаженные фигуры подруг были подсвечены ярко и рельефно. Они укрыли меня всеми пледами, полотенцами, одеждой, оставшись совершенно беззащитными перед тем страхом, который им довелось испытать. Но гораздо сильнее их сейчас беспокоил я, так внезапно выпавший из реальности.

Болело все. Каждая мышца, каждая косточка, каждый нерв. По телу то и дело пробегали судороги. Мне казалось, что растянуты все связки и вывернуты все суставы. Вернулось сознание, вернулась и боль. Хотелось снова отключиться. Сквозь муку боли я с трудом расслышал голоса девушек.

– Боренька, родной, ты меня слышишь? – Почти кричала Оля.

– Не умирай, пожалуйста! – Снова паниковала Лера.

– Я в порядке, не волнуйтесь за меня, – мой голос отдавался новой болью в горле и голове, и звучал, кажется, не очень обнадеживающе, поскольку обе женщины с рыданиями бросились обнимать меня и целовать лицо.

– Помогите мне сесть, а то я что-то не очень могу это сделать сам.

Подруги мигом прекратили стенать, вскочили на ноги и попытались меня приподнять. Мои мускулы отказывались что-либо делать, поэтому девушки дважды чуть не уронили меня обратно, но вскоре я все-таки принял сидячее положение.

– Оля, налей полный стакан виски. Других обезболивающих тут нет.

Выпить тоже получилось не сразу, каждый глоток превращался в адскую муку. Но поддельный шотландский виски сделал свое дело – я начал оживать. Под кучей тряпок мне стало жарко, пришлось откинуть все в сторону и подставить разгоряченное тело ночной прохладе. А жить все-таки хорошо.

Обе подруги сидели рядом, поддерживая меня с боков и под спину. Я закрыл глаза и представил, как это выглядит со стороны. Обнаженный герой в окружении двух красавиц, которых он только что спас от верной гибели. Господи, да когда же у нас героизм станет не следствием собственной гордыни или глупости, а нормальным проявлением смелости в экстремальных ситуациях. Ведь мог же я раньше позвать девушек плыть назад? Мог! Что помешало? И вот теперь расплачиваюсь за свои собственные идиотские комплексы. Трусость и осторожность – это разные вещи. Научусь я когда-нибудь их различать или нет? М-да... горбатого только могила исправит.

– Пойдемте-ка на базу, подруги. Что-то мне расхотелось веселиться сегодня. Уж простите меня... После допинга, надеюсь, дойду с вашей помощью, но, если промедлим – не факт, что получится.

– А-а-а... вещи, еда? – Растерялась Лера.

– Пледы и одежду возьмите, а остальное оставьте. Утром Андреич придет и все заберет. Ну а украдут до него – невелика потеря, – рассудил я.

Подняться на ноги, как я и ожидал, стало новым подвигом, но мы справились. Когда наша троица, шатаясь, достигла территории базы, на востоке уже разгоралась заря. Ближе всего был мой домик, поэтому мы зашли туда, рухнули на расправленный диван и, кое-как укрывшись, почти сразу уснули.

Глава 11

Такие детальные и четкие сны бывают редко. Замечено, что именно в моменты наивысших нагрузок – физических или эмоциональных – мы можем во сне не только увидеть целый фильм, но и запомнить его во всех подробностях.

Я всплывал откуда-то из глубин океана к поверхности. Чистейшая вода далеко вверху играла солнцем на волнах. Диск солнца «кипел» в этих бликах и разогревал жидкость вокруг меня. Но струю кипятка сменяла прохлада, потом все снова повторялось, а я все греб к поверхности, беспокойно рассчитывая запас воздуха в легких. Его ни при каких обстоятельствах не должно было хватить. Поверхность приближалась мучительно медленно. Взглянув вниз, заметил, что нога застряла в сети, которая уходила куда-то глубоко вниз. В ней видны были мелкие рыбешки и, почему-то, раки, зацепившиеся клешнями за веревки. Избавиться от обузы никак не удавалось. И, казалось, уже легкие вот-вот развернутся сами собой и в них ворвется морская соленая вода. Я думал только об одном: «Хоть бы не кипяток, он сварит все мои внутренности».

Вдруг, рядом показался силуэт русалки с лицом Оли. Она тоже попала в сеть и гребла наверх не менее ожесточенно. «Хорошо ей, у нее жабры, не захлебнется, – позавидовал я, – а мне-то что делать?»

А с другой стороны появилась Лера, свободная от пут. В руке ее блеснул нож. Девушка быстро обгоняла нас.

«Куда ты? – Закричал я ей мысленно. – Оставь хотя бы нож!»

Лера обернулась, покачала головой и просто выпустила клинок из руки. Нож в последний раз блеснул и исчез в темной глубине. За ним погналась стая рыбок, но тщетно. От досады я чуть не плюнул, вовремя вспомнив, что рот пока разжимать не рекомендуется.

Что-то легонько стукнуло меня по голове. Это еще один нож – близнец моего, утонувшего в пучине. Его я поймал, быстро освободился сам и поплыл к Оле, которая все также боролась со своей сетью. Но, как назло, упругий нейлон не поддавался ножу, как будто был сделан из гибкого стекла или стали. В отчаянии я слишком резко резанул по ячейке и нож сломался у рукоятки. В моей руке осталась только бесполезная гарда, а лезвие так же кануло в бездну.

«Спасайся сам, оставь меня, – безмолвно попросила русалка Оля, – я справлюсь, я сильная, а ты слабый и тебе нужен воздух! Плыви скорее наверх – там тебя ждет Лера. Она любит тебя!»

Но я не слушал подругу и терзал сеть в тщетных попытках разорвать ее, разгрызть зубами. В глазах потемнело, воздух заканчивался.

Я проснулся от того, что зашевелилась Лера, лежавшая справа от меня и обнявшая меня рукой поперек груди. Аккуратно повернув голову налево, увидел, что Оля тоже еще спит, но ее рука лежала у меня на животе, а ладонь легко охватывала мой член. Да, это единственный орган, который не устал в борьбе за спасение, единственная мышца которая не болела. И подтверждение этому не замедлило придти. Адреналин пополам с тестостероном хлынули в кровь. Оля почувствовала это и тоже открыла глаза. Она не отдернула руку, наоборот, ее объятие стало более твердым и активным. Оргазм таился совсем рядом, он накатил мощно и прорвал плотные слои телесной боли. Я со стоном выгнулся, и взрыв восторга накрыл меня с головой.

Лера, разумеется, проснулась. Приподнялась на локте, провела рукой по моему животу и, наткнувшись на исторгнутую влагу, обиженно спросила:

– Вы опять без меня, да?

– Мы не хотели тебя будить, – извиняющимся тоном ответила Оля.

– Все равно разбудили, – улыбнулась подруга, – теперь-то уж точно не отвертитесь, голубки.

Лера на удивление быстро проснулась, привела мой живот в порядок лежавшим рядом полотенцем и приступила к... Впрочем, описывать дальнейшее не входит в мои планы. Скажу только, что и сам я не удержался, и, невзирая на боль в мышцах, устроил девушкам какое-то подобие того, о чем мы так или иначе мечтали и говорили уже два дня. И, надо сказать, получилось все весьма неплохо.

После любовных игр и секса мы снова порядком вымотались, но такая нагрузка пошла только на пользу всем нам, и особенно мне – я умудрился даже самостоятельно встать и оставить на время девушек, прогулявшись недалеко по «личным делам». Туалеты в домиках предусмотрены не были, поэтому отдыхающие, которым приспичило, не особо утруждали себя выбором места, благо, что лес был кругом.

Возвращаться обратно я не спешил, поскольку услышал, как изнутри вновь раздавались приглушенные звуки, которые я слышал уже намедни – у домика Леры из-за тонкой стенки. Но, дожидаться завершения теперь уже не стал и поковылял, прихрамывая при каждом шаге, наверх – к административному коттеджу.

Меня издали увидел Андреич, который сидел с дымящейся папиросой на скамейке у двери директрисы. Он приветливо помахал рукой и крикнул:

– Борис, привет! Я оттуда уже все убрал. Если что-то ищешь, то все сложено в пакете – у начальницы лежит. Я только стакашек вашего выпил, ничего? С утра трубы горели, сам понимаешь.

– Привет, Андреич. Нормально. На здоровье, – я подошел ближе и пожал его протянутую руку.

– Садись, посиди, а то, чувствую, тебя тоже шатает после пьянки-то с красавицами, – он подмигнул. – Ну, как все прошло? Удачно?

Я присел рядом.

– Не так, чтобы очень, но нормально, – пояснять не было никакого желания.

– Еще бы, столько выпить! – Понимающе прокомментировал мужчина. – А вот у меня горе. Кто-то по утру все рыбу из сети украл. Так мало, что украл еще и порезал, гад. Такие дыры, что не залатать. Придется новую покупать, а она пять тыщ стоит.

Правильно. Ну а кто еще мог на мысу сеть поставить? И как я сразу не догадался?

– Слышь, Андреич. А ты перед пляжем почему сеть не ставишь?

– Да там рыбы крупной нет, мелководье. Малек только пасется, а у меня ячейка на пятьдесят, в нее только форель, да карп попадаются, редко-редко - щука Иной день по сорок килограммов за раз добываю.

– А то, что отдыхающие в ней могут запутаться – это как? Ничего?

Андреич, погруженный в свое «горе», не заметил моего сарказма.

– Ну, ее ж издаля видно– поплавки белые. Кто туда полезет в здравом-то уме?

– А ночью, например?

– Ночью мало кто купается, разве что вот... – и тут до него дошло. – Борь, ты что ль в ней запутался?

– Если бы! Я бы в ней точно не запутался. Знаю, как правильно себя с нею вести.

Андреич побледнел.

– Борь, прости... Я ж не думал... Никто не утонул?

– Знаешь, попался бы ты мне ночью, я бы тебе голову откусил и выплюнул на свалку. Сейчас уже злость прошла. Считай, что тебе повезло. Очень крупно повезло! Но врезать разок по морде я тебе просто обязан и без обид. Лады?

Андреич встал, вытянув руки по швам. Я тоже поднялся. Примерился и вложил в удар все, на что был способен после этой жуткой ночи. Мужик кувыркнулся через скамейку, за нею что-то загремело жестяным звоном. А я пошел обратно, не оборачиваясь. Уже возле самого домика заметил, что костяшки кулака все-таки рассадил в кровь. Значит, и рыбачку досталось неслабо.

В дверь я постучался, чтобы не смущать подруг внезапным появлением на пороге.

– Кто там? – Спросила Оля.

– Это я. Борис.

– Чего как не родной? Заходи скорее! Куда ты запропастился?

Открыл дверь и вошел. Девушки уже оделись и, похоже, прибирались у меня в помещении. Диван был сложен и застелен. Раскиданные вещи аккуратно убраны в шкаф, а книги поставлены на полку. Все-таки женщины везде остаются женщинами.

В течение следующего получаса они подметали, мыли пол, вытирали пыль. Мои попытки помочь – принести ведро воды или выбросить мусор, скопившийся за три дня – были пресечены на корню. Мне было велено «сидеть на диване смирно» и «получать удовольствие от наблюдения за работающими женщинами». В общем, я не возражал и даже вошел во вкус, периодически похлопывая по аппетитным попкам, появлявшимся передо мной. Закончив уборку, раскрасневшиеся дамы уселись рядом по обе стороны и чуть ли не хором спросили:

– Чем займемся теперь?

– Думаю, что к активным занятиям мы вернемся ближе к вечеру, а сейчас пора бы и на пляж – позагорать! – Предложил я.

Оля погрустнела:

– Тогда без меня. Я там в одежде запарюсь.

– А что случилось?

– У меня от сети такие волдыри и ссадины по всему телу, что я нескоро еще покажусь на солнышке.

– Нет, без тебя мы не пойдем, правда, Лера?

– Конечно, Оль, мы лучше придумаем что-нибудь не требующее раздевания. А пойдем просто в лес погуляем? Ты как, Боря? Способен на прогулку?

– Думаю, да. Если недалеко и недолго. Мышцы как каменные после всего этого.

Лера посмотрела на меня внимательно и сказала неожиданно серьезно:

– Да, Борис, я с Олей согласна. С таким бы мужем я и «шведской семьей» смогла жить.

– Значит, ты вписала меня в несуществующие ряды «настоящих мужчин»? – Попробовал пошутить я.

– Не смейся, дорогой. Над этим нельзя смеяться. Ты не женщина, многое из того, что мы думаем, понять не сможешь, как ни старайся. Но... – она запнулась, – вот уж никогда не думала, что я скажу такое хоть какому-то мужчине. В общем, я люблю тебя и предлагаю взять меня в жены.

– И я тебя люблю, – вступила в разговор Оля, – и тоже предлагаю взять меня в жены. Мы обе согласны стать твоими женами. Одновременно.

– Да-а-а, неожиданно! – Я впервые не нашелся, что сказать, понимая всю ответственность момента. – И вы не будете меня ревновать друг к другу?

– Нам нечего делить. Ты был прав. Ничего делить не нужно. Ты нам нужен именно такой – цельный. Бабник, ловелас, джентльмен, волшебник... Только не загордись! Нам не нужен самовлюбленный болван. Но, кажется, тебе это не грозит. – Лера посмотрела на подругу. – Надеюсь, мы не ошибаемся. Да, Оля?

Та кивнула и подхватила:

– А баб мы от тебя отвадим обязательно. Не сразу, конечно, дадим погулять годик-другой, постепенно снижая дозу «левого» разврата. Да и зачем тебе разврат с чужими девками? У тебя дома будет свой персональный разврат! Качество и регулярность гарантируем.

Мы вместе рассмеялись. А когда успокоились, я натянул на лицо серьезную маску и сказал:

– Не скрою. Ваше предложение мне очень нравится. И я обещаю думать над ним. Недолго. Вы ведь дадите мне время подумать?

– Сутки хватит? – Спросила Оля.

– Хватит вполне, – согласился я.

– Значит, завтра в... – Лера взглянула на полку, где стоял будильник, – ровно в 15:00 ты дашь нам свой положительный ответ. А сейчас пойдем уже гулять! Чего мы в такую классную погоду сидим в четырех стенах?

Глава 12

Лес на Южном Урале хорош тем, что он не смешанный, а, я бы сказал, «полосатый». Идешь по тропинке сквозь березняк, попадаешь в сосновый бор, спускаешься в распадок – а там ельник с густой тенью, ближе к болотцам начинается непролазный ольшаник, а на пригорках встречаются осиновые рощи. И все это не микс, а отдельно – как будто кто-то специально сеял по какому-то немыслимому плану посадки. Но, нет в этом человеческого замысла, один лишь каприз местной природы. Кто-то мне объяснял, что все дело в том, что почвы здесь тоже меняются постоянно – потому и растут деревья одной породы на одних местах, а другой – на других. Попадаются и полянки с разнотравьем, где настоянный на цветочной пыльце воздух гудит пчелами и другой насекомой общественностью, влюбленной в нектар.

Гулять здесь еще можно, а вот в походы ходить трудно. Холмики, холмы, распадки, овражки – то карабкаешься вверх, то спускаешься чуть не бегом. Если целенаправленно двигаться куда-то, то больше двенадцати-пятнадцати километров за раз не пройдешь. Приходится часто останавливаться, отдыхать. Но мы никуда не спешили. Я повел подруг в одно свое излюбленное место – вдали от озера, зато с большой вероятностью найти грибы. Это бы сразу решило задачу ужина. Картошка в местном магазинчике была. Эх, давненько я не ел жареной картошки с настоящими лесными грибочками! Девушкам, я о своей идее говорить ничего не стал – чтобы не создавать повод для разочарования. Последний дождь был как раз четыре дня назад, так что можно было и не найти ничего.

Пока мы просто гуляли и наслаждались летом, не знойным, а просто теплым и очень приятным ветерком, запахами леса. И говорили о всякой ерунде.

– Боря, а ты когда-нибудь хотел жить в лесу? – Спросила Оля.

– Так я и живу в лесу.

– Как это?

– У меня, конечно, есть городская квартира, но я там иногда ночую, когда немного выпил и за руль нельзя, или просто поздно освободился с работы. А в основном обитаю как раз за городом. У меня свой дом  в деревне рядом с Подольском. Лес чуть ли не от крыльца начинается, речка недалеко. В общем, пастораль.

– А большой дом?

– В перспективе – большой.

– Как это? – Удивилась Лера.

– Я его начал строить два года назад. По проекту – двести сорок метров, два этажа, большой гараж и сауна в подвале. Но, денег на все сразу никогда не хватало, – пояснил я, поэтому сейчас по сути только кухня и спальня готовы, а в остальных комнатах еще отделочные работы идут. Медленно, но верно. Доделают мне все к следующему лету.

– Понятно. – Лера о чем-то задумалась.

Мысли ее как на ладони – она уже примеряла на себя роль жены. Вживалась, пыталась представить, как все будет через год. Я не стал развивать эту тему, и сам задал вопрос:

– Вы когда-нибудь задумывались, почему нас, горожан, так тянет на природу?

– Это понятно, в городе мало зелени, плохой воздух, скученность и все такое, – ответила Оля. – Разве не так?

– Верно, но лишь отчасти. Вот, посмотрите вокруг – что видите?

– Деревья, кусты, траву, скалы. Что-то еще нужно видеть?

– Нет, все так и есть. Но самое главное, что есть в лесу, да и не только в лесу, – это хаос. Здесь строгие геометрические формы, к которым мы, казалось бы, привыкли в городе, практически отсутствуют. Лишь стволы сосен, да елей порой встречаются почти идеально прямые, но и они украшены ветками, сучьями, хвоей. При этом, каждое дерево, каждый представитель флоры имеет общевидовую форму ствола, стеблей, листьев, иголок, цветов или соцветий. И каждый лист или цветок можно описать математически, хоть и очень сложно.

– Ты хочешь сказать, что люди стремятся к сложностям?

– Именно так. В городе мы окружены ограниченным набором простых геометрических фигур. Квадрат, прямоугольник, треугольник, трапеция, круг. Реже – правильные многоугольники. В основном все подчинено принципу рациональности. А ведь в природе рациональные фигуры – кроме круга, представлены крайне редко. Но это всего лишь геометрия, а посмотрите на взаимоотношения людей. Попробуйте представить простые и устойчивые отношения между двумя людьми.

– Такое случается. Мы с мужем, например, в очень простых отношениях, – вставила Лера. – «Привет-привет», «пока-пока», ушел-пришел, поел, поспал, зомбоящик перед сном. Куда уж проще?

– Ты же сама знаешь, что это упрощение – результат избыточной сложности и попыток реализовать какие-то искусственные планы. Да и простота эта – одна лишь внешняя кажимость. И твои мысли о муже, и, я уверен, его мысли о тебе – сложнее некуда. Потому вы и держитесь в ячейке общества, что не можете подогнать свои планы друг к другу, добиться гармонии в естественном хаосе.

– Предположим. И что из этого следует?

– Я не делаю выводов из вашей семейной жизни, а всего лишь иллюстрирую тот факт, что человек всегда стремится к сложности, но не к любой сложности, не к хаосу, а к упорядоченному хаосу. Оттого и природа так манит нас – здесь хаос подчинен порядку, сложному, неописуемому, но все-таки существующему. Нас ничуть не привлекает подчинение порядка порядку. Нам не нужен хаос, подчиненный хаосу. Нам нужен сложный, неупорядоченный порядок, в котором всегда есть место калейдоскопу ощущений. Мы жадные до эмоций звери. Именно сложные эмоции привели к появлению человека, а вовсе не речь, не объем мозга, не труд. И мы помним это. На генетическом уровне помним.

– Ты интересно рассуждаешь, Боря, но непонятно к чему клонишь?

– Прежде всего, к тому, что любые идеальные, и, в особенности, именно простые планы нужно проверять практикой. В реальности они становятся неизмеримо сложнее. И вот тут как раз возникает другая проблема. Усложнить-то у нас хорошо получается. Можно сказать, легче легкого. А вот удержать, упорядочить итоговые сложности мы не всегда умеем.

– Не понимаю, – Оля снова подхватила диалог, – а это вообще возможно? Усложнить, а потом взять под контроль.

– Конечно, возможно! Но не у всех получается.

– Вот и я о том же. По-моему, вообще ни у кого не получается.

Я рассмеялся:

– А вот я знаю секрет, с которым все получается отлично.

– Поделишься?

– Да ты его и сама знаешь. – Снова хитро улыбнулся я. – Вот, ты, например, посадила в землю привитый саженец яблони. Когда будут яблоки?

– Я не агроном. Через год?

– Можно и через год. Неопытный садовод будет радоваться цвету прижившейся яблони и с удовольствием будет холить и лелеять зреющие 2-3 яблочка на маленьком деревце. Эти самые яблочки просто высосут всю силу из деревца. И можно забыть о том, что она когда-то обретет полную силу. Безвозвратно теряется плодоносность. И все потому, что яблонька-то готова дать яблочки, но это будет стоить ей так дорого, что больше никогда она не восстановится. Опытный садовод будет два года обрывать весь цвет, и в лучшем случае только на третий год даст вызреть двум-трем яблокам. И то, только для того, чтобы попробовать их на вкус, и если они будут не в меру кислыми или даже горькими – просто беспощадно выкопает и отдаст другому – неопытному садоводу, пусть колупается.

– Ты хочешь сказать, что и у людей так же?

– Конечно, милая Оля. Все в точности так же, как в природе. Откажись от яблок на первый год. Как бы ни хотелось их попробовать. Тот, кто может дать тебе счастье в жизни, даст его только тогда, когда наберет для этого достаточную силу! А эту силу набрать за год просто невозможно. Наберись терпения, ухаживай, поливай, подкармливай, защищай – тогда тот мужчина, которого кто-то «выкопал» и отдал другой женщине, например тебе, через 5-6 лет войдет в фазу уверенного плодоношения. И вот только тогда можно ждать счастья.

– «Чтобы стать женой генерала, надо сначала побыть женой лейтенанта и помотаться по гарнизонам», – процитировала она известный кинофильм.

– Вот именно. Все знают эту жизненную мудрость, но почти никто не придает ей значения. Дескать, ерунда все это. Можно отхватить уже готового.

– А разве не бывает такого?

– Бывает, но это не получить готовое навсегда в собственность, а просто пользоваться им некоторое время. Это, милая Оля, «яблонька с ногами». В природе такого не бывает, а вот человек изобрел. И ходит такая «яблонька» туда, куда сама захочет, и яблочки с него не только ты будешь кушать, и ничем ты его не удержишь возле себя. Рано или поздно такой мужчина уйдет. Исключения настолько редки, что я лично ни разу не встречал и даже толком не слышал.

– Слушайте вы, зануды! Хватит уже высокие материи щупать. Щупайте лучше меня, – преувеличенно игриво возмутилась Лера и отпрыгнула с тропинки, намереваясь найти что-то в траве, – давайте лучше шишками покидаемся.

– Тут нет шишек, мы сосновый бор прошли уже. А здесь березняк. – Огляделась Оля.

– Шишек-то нет, зато есть белые грибы, – обрадовался я.

– Где?! – Удивилась Лера.

– Да вот, ты уже один раздавила, когда скакала козочкой. А второй у твоей правой ноги – пока целехонек. – Подсказал я, доставая припасенный пакет из кармана.

На базу мы вернулись с хорошим «уловом». В пакет все не поместилось, поэтому с меня содрали футболку и тоже плотно ее набили грибами.

Глава 13

– Боря, вот ты меня аналогией с яблоней реально запутал, – возобновила прежнюю тему Оля, когда мы вместе чистили грибы на крыльце домика.

– Давай, распутаем вместе.

– Любимые, а нельзя ли эту тему как-то на потом отложить? – Лера капризничала в своем репертуаре. Увы, в нашем складывающемся союзе она уверенно двигалась к роли «дурочки», а вернее – к роли зависимой ведомой.

– Лера, ты бы лучше вникала в то, что говорит Борис. Если ты хочешь стать его женой, то понимать будущего мужа – неплохое качество для спутницы жизни, не правда ли?

– Я разве виновата, что у меня голова начинает болеть от ваших умных бесед?

– Никто не просит тебя участвовать в беседе, просто следи за ее ходом – этого вполне достаточно, – поддержал я Олю.

– Ладно, попробую.

– Ты моя умничка! – Улыбнулась Оля и снова обратилась ко мне. – Предположим «яблонька» это ты. Причем, неоднократно выкопанная.

– Однократно, а потом отрастившая ноги.

– Даже так? То есть наши планы несбыточны? И ты все равно когда-то уйдешь?

– А, думаешь, почему я взял время на подумать? Я ведь привык к своей независимости. Сросся с нею. Устроил свою жизнь так, чтобы ни одна женщина не могла даже подумать, что меня можно сделать домашним животным или защитником семейного очага. И, вот сейчас, я, рассказывая  вам о «яблоках» и «яблонях», между прочим, ищу ответ, который бы примирил меня с мыслью о создании семьи. Мой упорядоченный хаос не предполагал дополнительных усложнений реальности. Нужны, как минимум, новые инструменты управления иным порядком вещей, чем я привык. Тот самый случай, когда заветная мечта близка к осуществлению, но, вдруг, задумываешься, а этого ли хотелось, в таком ли виде?

– Мы мешаем тебе думать?

– Ничуть, я умею размышлять различными способами – в том числе и в диалоге.

– Хорошо. Вернемся к началу. Ты «яблоня с ногами». Предположим, ты дал нам свое мужское согласие. И где гарантия, что ты через год не передумаешь и не уйдешь, а вернее всего просто выгонишь нас из своего дома?

– Так ведь гарантия – это то самое, как ты выразилась, мужское согласие. Поверь, оно существует в природе.

– Верю. Ты настолько необычен, что именно тебе верю.

– В чем еще путаница? – Спросил я.

– Теперь, в общем-то ни в чем. Все встало на свои места.

– А жаль, что встало. – Я покачал головой, не глядя на девушек.

– Не поняла, – удивилась Оля. – Почему «жаль»?

– А как у тебя что-то встало на свои места, если у меня еще не все продумано?

– Ну, может быть, я в своей голове все упростила?

– Да, именно так все и случилось. Ты создала в мозгах идеализированную схему, которая, как я уже говорил, никогда не осуществляется в том виде, в котором она теоретически предложена. У тебя есть уверенность в том, что практическая реализация будет тебе по силам?

– Если я правильно понимаю, то ты ведь ищешь ответ на наше предложение не только потому, что «яблоне» придется остаться без ног, не дай бог, конечно, эту фигуральность получить, но, ты меня понял. Как мне кажется, ты пытаешься внести в свою систему ценностей ответственность за других людей. Я права?

– Лишь отчасти. Муж, конечно, берет ответственность за жену, но этот процесс взаимен.

– Я понимаю... – Оля еще что-то хотела сказать, но я прервал ее жестом.

– Подожди, не перебивай. Система взаимной ответственности – это не система договоренностей, и не распределение обязанностей. Семьи, построенные по принципу «ты воспитываешь детей, а я зарабатываю» нежизнеспособны. Такое упрощение неминуемо усложнится и выйдет за пределы возможностей супругов. Да, пройдут годы, родятся дети, будет налажен быт, и вдруг в одночасье это семейное счастье рушится. И все вокруг недоумевают: «Ах! Какая была с виду крепкая семья. И вот нате!» И мало кто понимает, что ошибка крылась в том, что ответственность не назначается, она возникает сама. Иной раз спонтанно. Конечно, мужчина рожать не может, но в воспитании детей супруги несут взаимную ответственность. Это тоже цементирует семьи, укрепляет – как любой совместный труд. Внутри хорошей семьи действует принцип «не жди, что придет супруг и сделает то, чего ты делать не хочешь». Те, кто думают иначе, с первых дней шлифуют гранитную плиту на могилу семейного счастья.

– Подожди, а как же любовь? – Лера тоже решила поучаствовать в разговоре.

– Любовь, солнышко, это что вообще такое?

– Ну, как же... – растерялась девушка, – она же есть! Это больше теплое светлое чувство!

– Вот именно, чувство. Нематериальный объект, который ни в какие схемы не вписывается никак. И дурак тот, кто считает, что на фундаменте любви можно выстроить дом. Наивно полагать, что любовь пройдет, а дом останется – это даже не преступление. Опять же, напомню классику. От любви бывают дети. И дети эти остаются одни в развалинах дома, построенного на чувстве. Я уж не говорю о финансовом благополучии. Нет, милая Лера, дом нужно строить так, чтобы при окончательном исчезновении любви в отношениях, он все-таки оставался крепким и надежным для всех, кто в нем живет.

Я случайно поднял взгляд и увидел, что по дорожке к нам идет Андреич. Его левую часть морды лица украшал роскошнейший бланш. Но, молодец мужик, идет и даже улыбается, хотя взгляд все равно виноватый.

– Привет честной компании, – заговорил он, поняв, что я его заметил. – А я вам тут вещички несу, небось, забыли.

Он подошел к крыльцу и поставил на него пакет.

– Спасибо, Андреич, и вправду забыли.

– Не за что. Мне нетрудно. Хорошим-то людям чуток помочь.

– Возьми грибочков. – Предложил я. – Вот из нечищеных, а то нам это количество до ночи чистить.

– Это я с удовольствием! Огромное благодарю от меня и от моей половины.

– Кстати, а кто твоя половина? – Я вдруг понял, что не знаю об этом факте, и решил спросить, пока Лера накладывала ему в наш пакет белые.

– Ну да как же. Любовь Андреевна – директор базы. Вот она моя жена и есть.

– О! И давно вы вместе?

– Да уж скоро сорок лет свадьбы будем отмечать. Рубиновый юбилей, понимаешь.

– Поздравляю! Это очень много! Нам такого не видать – умрем раньше. И передай Любовь Андреевне, что мы ее тоже поздравляем.

– Спасибо. Передам обязательно! И за грибочки тоже огромное спасибо еще раз. Пошел я, грибочки жене отнесу, а то еще дел немеряно. – И Андреич зашагал обратно, явно торопясь обрадовать свою половину.

– Вот так. Видели? Принцип взаимной ответственности в действии.

– Так он же алкаш.

– Алкаш, да? А ты видела, чтобы где-то на базе какой-то непорядок больше чем один день был? Все, конечно, старенькое, если не сказать хуже, но везде покрашено, дорожки подметены. Проводка в норме, стекла в домах целые. Попробуй, разбей – уже через час Андреич откуда ни возьмись, стучит, колотит, режет и новое ставит. Лодки на пирсе все проконопачены, ни одна не течет. Помните, шатер на мысе – это ведь он для нас расстарался. Или вот, зайдите на задний двор их коттеджа – там поленница огромная, загон для свиней, кролики, трактор, под навесом двигатель от «жигуленка» перебирается. И все это он один. Никто ему не помогает. А жена тоже на месте не сидит. На ней висит все снабжение базы, вся бухгалтерия, разборки с коммунальщиками, СЭС, пожарные, налоговая, а к тому же – учет отдыхающих, выдача белья, прачечная, баня... Я все и не смогу перечислить. В сезон у них работы столько, что спят, поди, по 2-3 часа, не больше. А сезон – с конца апреля по середину октября, полгода почти. Да и зимой база не пустует. Вот и прикиньте, сорок лет вдвоем в таком вот постоянном драйве. Тут без принципа взаимной ответственности не обошлось.

Девушки слушали меня, отложив ножи.

– Ну что, готовы к такому?

– А что, отдохнуть совсем времени не будет? – Обескуражено спросила Лера.

– Не знаю, милая, не знаю. Мне-то одному и одной комнаты хватает с кухней. А для семьи, да еще такой большой сразу. Немеряно работы достанется всем. Да и денег мне на одного – вполне нормально. Но на четверых – не факт. Так что даже не думайте отсиживаться. Работать придется много. А самое главное – брать ответственность, не дожидаясь, когда ее тебе кто-то предложит.

– Боря, а ты стервец, однако, – засмеялась Оля.

– Почему сразу стервец? – Улыбнулся я.

– Мы тебе предложение сделали первыми, но ты так повернул, что сейчас уже не тебе, а нам думать нужно – а может быть стоит забрать назад свое предложение?

– А чего вы хотели? Чтобы я бросился в авантюру с закрытыми глазами, да еще и вас в детали пути не посвятил? Ну, уж нет, я далеко не мальчик, чтобы играть со своей жизнью в такие игры. Думайте, девушки, думайте. В принципе, нет ничего невозможного. Я вот, например, верю в осуществимость этой затеи.

– Я тоже верю, – отозвалась Лера без тени непонимания.

Ох, непростая она, очень непростая. А девочку-дурочку включает, когда теряет контроль. Если срастется затея, то с нею будет сложнее, чем с Олей – зуб даю.

– Ну, а я не привыкла давать слово, а потом забирать. – Отрезала Оля. – Наше предложение в силе до 15:00 завтрашнего дня.

– На том и порешим. А пока возьмем таймаут в дискуссии. Грибы с картошкой ждут приготовления.

Женщины переглянулись между собой, подхватили блюдо с подготовленной грибной нарезкой, кастрюльку с картошкой, масло, сковороду и направились на кухню. Понятливые ученицы попались! Что очень отрадно.

Глава 14

Ужин удался. Мы с Олей не стали развивать прежнюю тему, хотя я видел, что обе девушки прониклись ею, и, каждая по-своему, но они задумались. Это не мешало нам болтать и с удовольствием поедать редкое лакомство – жареные свежесобранные грибы с картошкой. Казалось бы, нет ничего проще этого блюда. Но, грибной сезон длится 2-3 месяца, да и не всегда получается собрать столько, как удалось нам. Словом, если один раз в год и доведется такое попробовать, то уже хорошо, можно сказать, что повезло.

Я вовремя вспомнил, что Андреич вернул вещи и, открыв пакет, достал оттуда початую бутылку виски. Вероятно, именно из нее он остаканился. Ну да бог с ним.

Тем временем база отдыха оживала. Мимо домика постоянно шли, переговариваясь, какие-то люди. Детских голосов стало больше. Народ прибывал. Я запоздало вспомнил, что сегодня пятница, а значит, из города приехали те, кому захотелось вырваться на природу и провести на пляже пару дней. Не все, правда, ехали сюда за солнцем и свежим воздухом. В домик отчетливо потянуло дымком, по всей видимости, кто-то рядом начал растапливать мангал. Будет мясо, будет водка, будут песни под гитару. В конце концов, кто-то напьется и пойдет спать, а кто-то будет зажигать всю ночь, не давая отдыхать соседям.

В выходные вся территория базы гудит как улей, лишь на время полуденного зноя перемещаясь к озеру. А вечером снова – шашлыки, водка и песни. Несколько лет назад здесь была танцплощадка, где устраивалась дискотека, и энергичные люди отдавали дань экспрессии танца, попутно флиртуя с девушками и заводя новые знакомства. Но танцплощадка сгорела – это повеселилась какая-то компания случайных гостей. Владельцы базы рассудили, что восстанавливать дискотеку нет смысла, и на месте бывшего танцпола до сих пор чернела проплешина – трава там так и не выросла.

В стену домика кто-то постучал.

– Соседи! Вы дома?

Я встал из-за стола, подошел к отрытой двери и выглянул наружу. Там стоял мой давний приятель и сокурсник Генка, уехавший почти десять лет назад на ПМЖ в Канаду. Ровно столько лет мы с ним и не виделись.

– Генка! Дружище! Ты откуда взялся?! – Закричал я радостно.

– Оттуда, Борька! Родителей повидать решили. Здорово, чувак!

Я соскочил с крыльца и мы, хлопая друг друга по спинам, обнялись. За спиной Генки маячила его жена – Ирина, с которой мы тоже были знакомы с института. Собственно, их роман развивался на моих глазах в то время. Рядом с Иришкой стояла очень милая молодая девушка, вероятно, генкина дочка, и смущенно поглядывала на нас.

– Иришка! Рад тебя видеть в добром здравии! – Поздоровался я и поцеловал ее, когда оторвался от друга. – А это кто же такая? Неужели Настя?!! Красавицей стала – глаз не отвести! – Повернулся к девушке и слегка приобнял ее.

– Здрасьте, дядя Боря.

– Неужели еще помнишь меня? – Удивился я.

– Помню, конечно, – Настя вновь засмущалась.

– Кстати, я неженат. Так что...

Девушка еще больше покраснела и спрятала глаза, но вмешалась Ирина:

– Борис, ну как ты можешь?

Гена, смеясь, вступился за меня:

– А что? Хорошая мысль! За лучшего друга выдам дочку с удовольствием. А то придет какой-то незнакомый хахаль – жалко будет Настьку ему отдавать.

– Так вы в соседнем домике будете? – Уточнил я.

– Точно. Забегай чуть попозже – потрещим за жисть! Ты один приехал?

– Э-э-э... с какой стороны посмотреть, – я не сразу нашел корректный ответ, – приехал-то один, но...

На крыльце за моей спиной раздались шаги. Даже не обернувшись, я понял, что из домика вышли мои подруги.

– Добрый день, – хором поздоровались они.

– Привет, красавицы! – Жизнерадостный Генка уже был возле домика и жал девушкам руки. – А вы, значит, с нашим Борькой? Вы в курсе, что он только что сватался к моей красавице-дочке?

– Слышали, конечно, – засмеялась Оля.

– Значит, в порядке живой очереди. Мы первые! – Шутки друга всегда были слегка беспардонными, но, судя по всему, ничуть не коробили моих спутниц. Они смеялись вместе с ним, понимая, что незнакомый им мужчина просто балагурит.

– Ладненько, увидимся на пляже? – Спросил он.

– Сегодня мы уже накупались. – Ответила за всех Оля.

– Тогда забегайте на огонек. Будет шикарный шашлык! Борька знает, как я его делаю.

– Знаю, знаю. Иди уже к семье, а то Иришка тебя сейчас ревновать начнет. – Посоветовал я.

Впрочем, зная его жену, никогда бы не поверил, что она хоть раз в жизни ревновала Генку к кому-нибудь. А ведь были поводы, были. Я в этом уверен, поскольку прожил с ним в одной комнате целых четыре года. Бабник – он всегда бабник.

– До встречи, девочки, – попрощался друг, а проходя мимо меня, тихо спросил: «Это то, что я думаю или..?» – «Или» – Так же шепотом ответил я. – «Ну, ты даешь!»

Когда семейство соседей вернулось в домик – раскладывать вещи и готовиться к отдыху, мы втроем, коротко посоветовавшись, решили прогуляться по берегу – без купания, просто совершить моцион после ужина, для лучшего пищеварения. Вернулись мы через час.

Генка уже священнодействовал. Его шашлык и впрямь был произведением искусства. Во-первых, до своего отъезда в Канаду он брал мясо всегда у одного и того же мужика, державшего стадо овец. Не знаю, жив тот или нет, но, кажется, у него был сын, так что, скорее всего, источник баранины – тот же. В отличие от других поставщиков, его овцы растут исключительно на пастбищах – летом, а зимой – не на комбикорме, а на отборном ячмене. Получается недешево, но такая баранина намного вкуснее обычной. Во-вторых, мой приятель никогда не маринует мясо. Он использует для этого много зеленого лука, петрушки, кинзы, укропа, сельдерея. Мелко крошит зелень, чуть подсаливает, перчит, добавляет дробленые орехи, перемешивает с мясом и оставляет на сутки в холодном месте. Аромат такого шашлыка уже будет таким, что пальчики оближешь, а потом язык проглотишь. Но завершающий аккорд – то, чем он поливает жарящееся на шампурах мясо. Смесь белого сухого вина и гранатового сока, немного имбиря и чуть-чуть гвоздики – все это нагревается до 60-70 градусов, затем остужается. Вот этим-то «коктейлем» и поливается шашлык. Кто пробовал – никогда не забудет.

На этот раз местом вечеринки была избрана полянка с костровищем – в аккурат напротив домика генкиного семейства. Там был установлен большой мангал, взятый напрокат у той же директрисы и доставленный к нам на тачке все тем же Андреичем. Уголь для шашлыка Генка привез покупной – древесный, какой продается сейчас во всех универмагах. Но на костровище мы все-таки развели небольшой костерок – для уюта и тепла, если вдруг будет прохладно.

Пока шашлычник дразнил нас одуряющими запахами, все остальные не сидели на месте. Из обоих наших домиков мы вытащили столы и стулья, поставили их так, чтобы дым от костра и мангала до нас не долетал.

Женщины, скооперировавшись, накрыли стол и уставили его закусками – салатами, оливками, соленьями и резаными овощами. Заодно мы выставили наши грибы с картошкой, ибо наготовили столько, что съесть все за раз не представлялось возможным. В центре сгрудились бутылки на любой вкус – виски, водка, мартини, красное вино и соки.

И вот, наконец-то, первая партия мяса на шампурах была торжественно сгружена на железный поднос, когда-то, между прочим, подаренным ему именно мною. Как всегда, в центре стола не было подготовлено место для шашлыка, и Ирина терпеливо дожидалась, пока мы суетливо раздвигали посуду и снедь. Еще какое-то время все разбирались, кто и что будет пить, открывали бутылки, наливали, накладывали себе в тарелки закуски.

– В левую руку – шашлык! В правую руку – стакан. Тот нам не друг, кто скоро не будет пьян! – Генка всегда начинал любую вечеринку именно этим традиционным стишком. – Ну, за встречу!

Все дружно выпили и приступили к обжорству. Я-то уже не раз пробовал такое мясо, а вот мои девушки удивленно прислушивались к своим ощущениям.

– Этот шашлык заслуживает того, чтобы быть в числе прочих чудес кулинарии на первом месте! – Признала Оля после того, как прожевала первый кусочек.

– Присоединяюсь! – Заявила Лера.

И пока они выпытывали у Генки рецептуру, я разглядел, наконец, Настю. Я помнил ее десятилетней худой «чебурашкой» с оттопыренными ушами. Тоненькие ножки-спички с вечно ободранными коленками, небогатая косичка и вечные брекеты. Такой она была когда-то. Неудивительно, что я ее не узнал с ходу. Она превратилась в принцессу, – иного слова и не подобрать, – высокую двадцатилетнюю красавицу, грозу мужских сердец. Наши взгляды встретились, и теперь уже я стыдливо отвел глаза, чтобы не выдать своего восхищения ею. Настя пила мартини, смакуя его в прикуску с оливками. К мясу она не притронулась.

– ...В общем, мы чуть не утонули, – услышал я леркин голос, – а Боря нас спас!

Похоже, пока я отключался от действительности, разглядывая генкину дочку, мои дамы поведали историю ночного пикника.

– Н-дааа... – Вымолвил Гена. – Вот, если бы Борька рассказал это, я бы ему ни за что не поверил, но раз уж я слышу это от спасенных им девушек, то могу только констатировать. Борис, ты настоящий мужчина! Давай выпьем за тебя и за чудесное спасение!

– Да, да, да! – Обрадовалась Лера. – Давайте выпьем за него! За лучшего дипломата в России со времен Грибоедова!

Генка замер со стаканом в руке, посмотрел на меня, но вовремя сообразил, что лучше не спрашивать при всех, о чем говорит моя подруга. Как-никак дружим тыщу лет – с полувзгляда понимаем друг друга. А вот Ирина недоуменно спросила:

– Какого дипломата?

– Ну, как же! Боря же был послом... ой не послом, а пресс-атташе в Японии. Вы разве не знаете?

Ирина уставилась на меня и теперь уже окончательно вбила гвоздь в крышку гроба для моего вранья.

– Это когда ты успел дипломатом стать, да еще и в Японии побывать?

А Лера не все унималась:

– Кстати, вы слышали историю, как он пил чай и прогуливался с принцессой Дианой?

Я молчал. Генка тоже. Настя смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи, Боря, что за Диана, какая Япония? – В голосе Ирины сквозила неприкрытая издевка.

Она-то точно знала, что я закончил Челябинский политех, что долго работал на разных уральских заводах, а потом некоторое время не слишком удачно подвизался в коммерции. Но, вот о чем она даже не догадывалась, так это о том, что я почти сразу после их отъезда в Канаду, переехал в Москву и все, что я дальше рассказывал о себе, было чистой правдой. Но, ложь, будучи раскрытой, обладает свойством пачкать солгавшего с ног до головы, а не частично. Теперь можно было не сомневаться, что мои подруги сочтут враньем и все остальное.

Но тут очнулась Ольга.

– Боря, ничего не говори. Молчи. Я все это поняла уже давно. Пойдем, прогуляемся. Лера, ты с нами?

Наконец-то и до второй женщины дошло, что только что на моем светлом образе появились темные пятна. И не просто темные, а прямо-таки аспидно-черные – во весь солнечный лик. Она поднялась из-за стола вслед за Олей. Горя от стыда, встал и я.

Оставив Генку с семейством за столом, мы пошли по дорожке в сторону озера. На западе сквозь сосны алел багровый закат. Опять завтра будет ветер.

Глава 15

Сначала мы шли друг за другом. Оля впереди, потом Лера, а за ними – я. Но дальше дорожка стала шире, и подруги взяли меня за руки с обеих сторон. Наверное, надо было что-то сказать, но нужных слов не находилось, а потому я помалкивал. Как-то само собой получилось, что вскоре мы очутились на своей скале, с которой нас уже многое связывало. Стояли и смотрели на опускающееся за горизонт ярко-красное солнце, от него в обе стороны раскинулась подсвеченная черта облаков. Вдобавок к красному закату, предвещавшему ветер, облака сулили еще и дождь.

Так оно обычно и бывает. Всю неделю стояла отличная сухая погода, а на выходных будет лить дождь. Представляю, какими словами завтра наградят эту причуду уральского климата все отдыхающие. Многие ведь даже не успели искупаться, а уж позагорать вообще никто не смог – приехали-то вечером. Так что из всех удовольствий от этих выходных у всех останутся в памяти только шашлык, водка и песни под гитару.

Солнце уже почти скрылось, когда подошел Генка. Он-то точно знал, что нас лучше всего искать именно здесь. Встал рядом и вместе с нами проводил последний луч.

– Я тут до шашлыка встретил Андреича, он говорит, что это ты ему фингал засветил. Еще удивился, за что? Его сеть была?

– Его.

– Понятно.

Опять помолчали. Настроения разговаривать не было.

– Борь, Оля, Лера, пойдемте назад, а? – Каким-то извиняющимся голосом попросил Гена. – Мои женщины ушли спать, а я, как дурак, один. Не могу же я пить в одиночку. Еще и шашлыка готового море осталось. Половину мяса вообще еще не жарил. Пойдем?

– Слушай, а ты захватил гитару? – Вдруг спросил я.

– Конечно! На базу и без гитары?! Идем?

Вернулись так же молча, как и шли на мыс. Генка сгонял в домик, принес инструмент и начал тренькать, настраивая его по классической схеме – по ладам. У него со слухом всегда было не очень, но, как ни странно, пел он красиво. В его бархатный голос влюблялись многие девчонки, в присутствии которых он спел хотя бы одну песню. Наша студенческая компания вообще отличалась музыкальностью, но Генка даже среди нас выделялся. Репертуар его, правда, был в основном бардовским. Но для такой вот посиделки – самое то.

«Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант,
Расправил нервною рукой на шее черный бант.
Подойди скорей поближе, чтобы лучше слышать,
Если ты еще не слишком пьян.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этом музыке ты только улови».

Друг пел свою любимую песню, он всегда с нее начинал. Разыгрывался на простой мелодии и уже потом исполнял более сложные. Ее незатейливый мотив и грустные слова удивительным образом гармонировали и с испорченным по моей вине вечером, и с ощущением стыда за ложь, и даже с непонятной мне пока реакцией подруг. Неужели это и вправду любовь? Чем еще объяснить то, что они сейчас сделали для меня?

Невольно на ум пришла аналогия. Ведь ложь – это та же сеть. От нее очень сложно избавиться. Любые попытки как-то объяснить, извиниться, восстановить доброе имя увязают во лжи. И есть только один способ уйти от этого – разрезать ножом прочные нити сети, увести за собой завравшегося. Если есть, кому это сделать.

Оленька, милая моя Оленька. Может быть, ты еще не осознала, что именно только что ты совершила для меня. Сейчас ты слушаешь песню, о чем-то думаешь, а твои глаза, влажные от слез, смотрят на меня. Ты ведь не только все поняла про вранье, но, похоже, поняла и все остальное. Пока ты не разрезала сеть, я беспечно играл с тобой, с Лерой. Играл в простую игру, которой предаются почти все мужчины – завоевание женщин. И ведь я прекрасно знаю, чем заканчиваются такие игры. Слезы, разочарование, боль, тоска. Мы, мужчины, толстокожие. Мы отмахиваемся от ваших слез, девушки. Нам недосуг понимать ваши чувства, неинтересны переживания. Мы ищем и добиваемся все новых и новых побед на любовных фронтах. А сзади, словно на оккупированной территории, горят избы, посевы, рушатся мечты и планы на будущее. Мы редко понимаем, что для вас наши слова о любви звучат музыкой и всегда кажутся правдой.

Мы придумали разделять слова «хочу» и «люблю». Для мужчин они имеют разный смысл. Мы не хотим понимать, почему для вас эти слова - синонимы. А еще мы придумали «правила». Мы говорим: «Не вздумай влюбиться в меня» – Да, разве это кого-то из вас остановит? Никогда! И вы влюбляетесь снова и снова – в нас, в тех, кто не понимает и не хочет понимать, почему вам недостаточно внимания в форме SMS-ки, а нужны цветы и хотя бы раз в месяц погулять по улице, заглянуть в кафе, посидеть, прижавшись друг к другу, в кинотеатре. Мы нанизываем красивые слова на нитку логики, создавая шедевры пикапа, и гордимся количеством ваших телефонных номеров в своих записных книжках. А вы верите, верите, верите, несмотря ни на что, продолжаете мечтать, что хоть когда-то хоть один мужчина вдруг поймет, какую боль вам наносит вранье, и, поняв, прекратит видеть в вас «добычу» на этой дикой охоте.

Песня давно закончилась, и Генка пел уже что-то из репертуара Розенбаума. Псевдо-казачьи песни мне порядком набили оскомину, но подругам нравилось. Лера даже подпевала: «Под ольхой задремал есаул молоденький, приклонил голову к доброму седлу»...

Что-то слишком часто я начал выпадать из реальности. Оказывается, нашей компании прибыло – вернулась Настя. Она смотрела на отца влюбленными глазами и тоже тихонько пела вместе с ним.

Уже под утро поднялся ветер. Здесь на земле он почти не ощущался, а листва высоких берез вверху зашумела и оттуда посыпался мусор – сухие веточки, листва. Упали первые капли. Мой прогноз оказался точным. Мы начали быстро собирать все, что принесли для пикника, но все равно не успели. Посуду убирали уже под проливным дождем, хотя ее-то можно было и оставить. Все мгновенно промокли до нитки. Пришлось переодеваться в сухое. Вещи моих подруг остались в домике Леры, поэтому я распотрошил свою сумку и отдал им запасные рубашки, спортивные штаны и носки. Потом мы разобрали диван и легли, укрывшись всеми доступными одеялами.

По пластиковой крыше звонко барабанил дождь, не спалось.

Глава 16

С того самого момента, как вскрылся мой обман, мы с подругами не обмолвились и двумя словами. Лежать рядом, не спать и молчать – это уж слишком даже для самой длинной паузы.

– Спасибо, Оля, Лера. – Я решил хотя бы поблагодарить их.

– Не за что, Боря, – откликнулась Лера, – нам не трудно.

– Трудно, я знаю, что трудно. Считать человека порядочным, потом за минуту понять, что он не достоин тех чувств, которые ты к нему испытываешь, но не разозлиться, не послать к черту, а придти на помощь в этот момент – это разве так просто?

– Хорошо, что ты это понимаешь, милый! – Заговорила и Оля. – Только все равно не очень понятно, зачем ты Лере это все втирал? Произвести впечатление? Просто, чтобы затащить в постель? Или было что-то еще?

– Вот именно, было что-то еще.

– Расскажешь?

– Тут и рассказывать особенно нечего. Известно ведь, что искренность сближает, а ложь отталкивает. По сути, я сам себя страховал от того, чтобы не увлечься всерьез красивой женщиной. Ставил себе барьер, чтобы ни в каком случае не сойтись с нею настолько близко, что можно потерять свою независимость.

– И сейчас бы тоже врал, не случись то, что случилось?

– Не знаю, Оля. Я пытался контролировать ситуацию, но, как видишь, не смог. В общем-то это был самообман. Никакая игра не может держаться долго, если ты с нею не сжился, не сделал своей настолько, что ложь становится неотличимой от правды. – Я на секунду задумался, стоит ли открываться настолько полностью перед подругами, но все-таки продолжил. – К тому же, в моем отношении и к тебе, и к Лере многое изменилось. Сказать, что влюбился, пока не могу, но что-то светлое проснулось и не дает мне продолжать врать – это факт.

– Говорят, что человек, посмотревший смерти в лицо, становится правдолюбцем, – прокомментировала Оля, – потому что ему открывается вся его жизнь, грехи и добрые дела на чаше весов. И редко кому удается увидеть, что его праведные поступки хотя бы уравновешивают кучу грехов.

– Я далек от иррациональной веры в бога и высший суд. Да и на пороге смерти я не был. А вот за тебя мне по-настоящему было страшно, хотя в тот момент я вообще ничего не думал, только злился на себя.

– Почему на себя? Ведь это не ты поставил сеть.

– Я мог остановить вас раньше, чтобы не заплывать так далеко. На обратном пути мы попросту устали, потому и вышло все так трудно. Меня до сих пор холодный пот прошибает, когда я понимаю, что сил могло и не хватить. Так что это тоже мой грех – гордыня, боязнь показаться слабым перед женщинами.

– Кстати, поскольку уж вскрылось то, что ты не дипломат, то может быть, все-таки расскажешь о себе снова, без выдумок? – Это попросила Лера.

– Я попробую.

Подруги, не сговариваясь, повернулись и легли мне на плечи, приготовились слушать.

– Генка – мой однокашник, а не просто приятель. Мы с ним не только учились в одной группе, но и жили в одной комнате целых четыре года. И после окончания института тоже поддерживали отношения. Ирину тоже знаю столько же. Но, речь не о них. В общем, я закончил челябинский политех и после него еще долго жил в Челябинске. Женился, но, как уже потом понял, не только зря, но и слишком рано. Два-три года прожили сравнительно мирно, но потом – как раз в то время, когда объявили Перестройку – занялся бизнесом, появились деньги. Ну, а где деньги, там и удовольствия – те, о которых непуганые советские граждане знали лишь понаслышке. Импортное спиртное, лучшие сигареты, казино, наркотики, проститутки. Их тогда называли «эскортом». Собирались с такими же, как я, нуворишами, просиживали ночи за рулеткой или блэк-джеком, потом – сауны с девочками и прочие прелести. Жена, в общем-то, тоже не жаловалась. Отваливал ей столько, что ее мало интересовало, где я провожу две-три ночи в неделю. У нее появились свои интересы – поездки за рубеж, шопинг за модными шмотками, салоны красоты, свои тусовки. Словом, за следующие пять лет мы довели семейную жизнь до полной независимости. И, даже когда один придурок вздумал шантажировать меня скрытой съемкой из какой-то бани, я посмеялся над ним. А жена, получив «компромат» на меня, сказала только, что сиськи у нее круче, чем у девочек на снимках. Так что, когда через десять лет после свадьбы состоялся развод, мы фактически лишь юридически зафиксировали давно свершившийся факт. Хорошо, что детей мы не имели, хоть с этим не было проблемы.

Разгульная жизнь меня не утомляла. Мне нравилось это. Но случился дефолт и бизнес, который еще недавно приносил мне достаточно средств для развлечений, вдруг перестал существовать. То есть, однажды я проснулся нищим. Какие-то накопления позволили мне прожить по инерции еще год-полтора, но, когда и эти деньги подошли к концу, стало понятно, что я или вскоре буду вынужден распродать все движимое и недвижимое, и потом сосать лапу, или все-таки найду в себе силы что-то изменить в жизни. Но, что именно делать? Я ведь построил свой бизнес тогда, когда деньги было делать легко и быстро, а теперь начинать приходится не только с нуля, но и в ситуации, когда куда ни кинь – конкуренция зашкаливает. К тому же, даже моя бывшая фирма-кормушка управлялась в последние годы не мною, а специально нанятым директором. Я лишь снимал сливки в виде изъятий из кассы наличности, не особенно вдаваясь в детали, как потом эти изъятия покрывались моими работниками.

В тот же момент меня догнали и предсказуемые, но неожиданные для меня проблемы. Двойная бухгалтерия все-таки вызвала вопросы со стороны налоговой инспекции. Фирма – банкрот, долги дикие. На фоне тогдашнего кризиса вновь распоясались бандиты – особенно те, кто вкладывался, не задумываясь об эффективности и гарантиях, в компании типа моей. Вот и представьте меня тогдашнего. Один, без друзей, весь в долгах, между налоговой и бандюками. Дилемма: попасть в тюрьму или на кладбище – не слишком оптимистична. Вот я и решился на финт ушами. Всего за полцены продал квартиру вместе с обстановкой, быстро сбыл машину и кое-что из дорогостоящих приобретений, сделанных в редкие минуты ТОЙ жизни, когда откуда-то просачивалось беспокойство о будущем. Получившаяся сумма была вполне достаточной, чтобы начать жить с чистого листа. Но, из Челябинска нужно было срочно делать ноги. К счастью, одной бедой в то время стало меньше – объявили налоговую амнистию, и мне хотя бы с одной стороны ничего не грозило. А бандюки никогда не обладали возможностями поиска людей на уровне госслужб. В общем, у меня появился шанс.

Глава 17

Я уехал туда, где меня бы искали в последнюю очередь. В небольшой городок Нерюнгри на Дальнем Востоке. Кстати, его название в переводе означает «река хариусов». Помнишь, Лера, я рассказывал об этой замечательной рыбке? Так вот, о Нерюнгри, конечно, многие слышали, но мало кто знает, что этот симпатичный город по-своему очень уютен. Выбор мой был продиктован тем, что при моих финансах я рассчитывал там неплохо устроиться и попробовать себя в золотодобыче. О том, что там еще и уголь добывают, как-то не задумывался. Однако в итоге нескольких попыток пробиться в золотой бизнес я понял, что сильно ошибся с выбором предпочтений в новом бизнесе. Но, когда уже готов был сдаться, и, пока не кончились деньги, вновь поменять место жительства, на помощь пришел случай.

Сами понимаете, мужчина в принципе не может обходиться без женщин. Без элементарного секса теряется и жизненный тонус, и голова перестает соображать. В Нерюнгри я познакомился с милой девушкой. Звали ее Алла. Меня в ней привлекла необычная внешность – смесь азиатской и европейской крови дала чудесный результат, что бывает не так часто. Мать – русская, отец – эвенк. Так вот с ее-то помощью я и зацепился за «золотую жилу».

Даже в далекой глухомани проводятся конкурсы красоты. И я однажды полушутя предложил Алле поучаствовать в отборе на местный конкурс «Мисс Нерюнгри». Она, как ни странно, загорелась. И я, сначала просто в качестве пробы, а затем уже всерьез, занялся ее продюсированием. Хотя правильнее было бы назвать меня антрепренером, но в России почему-то таких людей называют продюсерами. С первой же попытки Алла прошла отборочный кастинг. Фигурка и внешность оказались идеальными. И, когда она победила в первом промежуточном этапе, к ней пришла слава. Местное телевидение без устали восхищалось моей красавицей. Правда, тексты им писал я. Местные журналисты умели штамповать только «вести с полей» и «новости из забоя». Пришлось стать журналистом и пиарщиком в одном флаконе.

Одновременно приходилось еще и отбиваться от разного рода «лестных предложений». Те золотодобытчики, которые еще недавно воротили от меня нос, вдруг стали набиваться ко мне в друзья, предлагать «честный обмен». Один такой хмырь предложил за Аллу столько золота, сколько та весит сама. Дикость, конечно, но я, каюсь, всерьез думал над этим.

Моя подруга была в курсе шумихи, которая закрутилась вокруг нее. И об этом предложении я ей тоже поведал, на что она ответила, мол, «я твоя женщина, и ты имеешь право меня продать». Тогда это показалось мне шуткой.

И вот второй этап конкурса – финал. Конкуренток у Аллы просто не было. По сцене дефилировали весьма красивые девушки, спору нет, но когда вышла фаворитка – моя протеже – зал и все судьи в жюри думать забыли об остальных. Основная борьба была за второе и третье место.

Первое место, звание «Мисс Нерюнгри», подарки, деньги, ювелирка и даже неожиданный в этих местах белый мерседес-кабриолет ко входу – все это было закономерным итогом. Но на ужине в честь новоиспеченной первой красавицы где-то в самом разгаре к нам подошел тот самый «хмырь». Вначале он при всех поздравил нас неуклюжим тостом, преподнес Алле невероятное колье с брильянтами, а затем отвел меня и ее в сторонку. Новое предложение было гораздо круче и, к сожалению, очень проблемное для меня. «Хмырь» вспомнил о своем бандитском прошлом и сходу дал понять, что, если мы не примем его условия, то уже завтра утром «милая Аллочка» будет «обслуживать» его старателей на прииске, а я уйду погулять в тайгу и меня случайно загрызет медведь. До смерти, разумеется.

Надо сказать, слава об этом добром местном олигархе ходила жутковатая. На власть – сплошь купленную и перепроданную – надежды не было никакой. Куда деваться-то? Городок маленький, от слежки не скроешься. Уехать незаметно не получится. В общем, выход был только один. Согласиться.

Правда, Алла меня успокоила, дескать, она с самого начала знала, что нечто подобное произойдет, когда согласилась участвовать в конкурсе. Оказывается, прошлогодняя «мисс» сразу после шоу покинула родителей и жениха и нашла пристанище у другого не менее состоятельного золотоискателя, а семейство получило шикарную компенсацию. И жених отправился в Питер на учебу в престижный юридический вуз. В общем, все довольны. К тому же, по ее словам выходило, что местные девчонки лишь в сладких снах мечтают о такой выгодной партии – быть женой, пусть даже какой-то по счету, богатого эвенка.

Спустя три дня, которые олигарх милостиво разрешил нам провести вдвоем, я сел в самолет до Москвы, а Алла отправилась в дом «победителя», всячески обласканная и задаренная оным. Ее родители получили неожиданный презент в виде невероятных для них двадцати тысяч долларов, а мой карман оттягивала коробочка с бриллиантом «чистой воды» в 22 карата.

– Бог мой, – прошептала Лера, – это ж сколько он стоит-то?

– В столице я выставил этот камушек на аукцион и получил очень справедливую цену – почти 2 миллиона долларов.

– Ничего себе! – Только и смогла выдохнуть эмоциональная подруга.

– И куда же делись эти 2 миллиона долларов? – Поинтересовалась более прагматичная Оля.

– Во-первых, я проявил предусмотрительность, не надеясь на то, что челябинские бандиты обо мне забыли. Нашел бывших кредиторов и отдал долги с процентами, на что ушла почти половина денег. Грабеж, конечно, но зато теперь не переживаю за свою жизнь. Во-вторых, сразу купил квартиру в Москве. В-третьих, тот самый участок для строительства дома стоит далеко не копейки. В-четвертых, разложил яйца по разным корзинам – что-то крутится в операциях с фьючерсами, что-то на фондовом рынке, а что-то в разного рода паевых фондах. Ну и поездил чуть-чуть по миру. Иначе, откуда бы у меня, например, знания об Англии, Японии, Франции и других странах? Это простой туризм. Конечно, есть и неприкосновенный запас «на черный день», который я не трогаю. Ну а живу на проценты от вложений. На них же и достраиваю дом.

– То есть ты не работаешь?

– Работаю, конечно. Иначе было бы просто скучно. Веду раздел светской хроники в одном модном журнале. Так что и журналистские навыки пригодились.

– А Аллу ты больше не видел? – Лера отчетливо переживала за мою девушку из Нерюнгри. – Как она там? Неужели никогда не было интересно?

– Однажды я попробовал разыскать ее. Но нашел лишь того самого «олигарха», который меня предупредил не лезть ни к нему, ни к ней. Правда, заверил, что с нею все хорошо, и она вполне довольна жизнью. Приходится верить.

– Да-а-а, а ты смелый человек, Боря, – констатировала Оля.

– Откуда такой вывод? Я ведь не бросился геройски отбивать девушку у богатого супостата, а по сути продал ее.

– Положим, продал ты не ее, а свои чувства к ней. Судя по тому, как ты рассказывал, она была тебе далеко не безразлична. Ну а смелость... твоя смелость в том, что ты не побоялся разрушить остатки ореола джентльмена и героя, которым ты хотел выглядеть перед нами.

– Оля, ничего этого я уже не хочу. Ты попросила правду, я рассказал правду. – Разозлился я.

– Неужели тебе пофиг, что мы о тебе сейчас думаем? – Удивилась Оля.

– Не пофиг, но и оправдываться за то, как у меня сложилась жизнь, и какие гнусности мне довелось совершить, я тоже не намерен. Думайте обо мне что хотите.

– Ага, кушайте меня с хлебом, да? – В голосе Оли прорезалась язвительность.

– Что-то типа того, – огрызнулся я.

– А ты не забыл, что в ровно в 15:00 мы ждем от тебя окончательного ответа?

Я приподнял голову, насколько это позволяли головы подруг, лежащие на моих плечах, и удивленно посмотрел поочередно на обеих.

– Разве вы еще ждете от меня какого-то ответа?

– Знаешь, мне кажется, ты рассказал все это не только с целью восстановления реноме честного человека, но и для того, чтобы заставить нас передумать, – проницательность Ольги оказалась на высоте, – ведь так?

– Отчасти да. Но я уже принял решение и для меня уже не так важно, есть у меня реноме честного или вы продолжаете считать меня лжецом...

– То есть этот ты решил нам отказать? – Вскинулась Лера.

– Я разве это сказал?

– Нет, но как иначе тебя понять? Объясни?

– Объясню. Чуть позже. В 15:00.

Глава 18

Лера

До трех часов дня нужно себя чем-то занять. Заснуть у Бори не удалось. Сказала, что у меня разболелась голова и убежала под дождем к себе в домик. Обнаружила, что у меня сел мобильник. Только поставила его на зарядку, как пришла куча SMS-ок. Муж испереживался. То месяцами мною не интересуется, а тут со вчерашнего дня аж с ума сходит – где я, и что со мной. Чувствует, что ли? Ответила одной фразой: «Все в порядке, на базе сотовый не берет. Отдыхаю». Не поверит, ну и бог с ним. Хорошо хоть у него не хватило ума вернуться из командировки и приехать сюда. Вот был бы номер!

И все-таки разводиться нужно как можно быстрее. Иначе не видать мне Бориса, как собственных ушей. Такого мужика нужно держать за яйца, чтобы не удрал к какой-нибудь молодой и хваткой девке. С другой стороны – наглец, бабник, стервец. Ведь как меня развел своей историей про Диану! Это меня-то, тертую и битую жизнью! Угораздило же влюбиться в такого.

Блин, веду себя как школьница в секс-шопе – и хочется, и колется, и мама не велит. Ну, чего я боюсь-то? Мужик явно нагулялся уже, и мир повидал, и баб перещупал, и то, что мы ему предложили – это вообще мечта любого представителя сильной половины. Буквально, с доставкой на дом. Две красавицы. Бери и пользуйся.

Возраст у меня еще подходящий. Одного смогу родить для него. Да и моя Маришка ему хорошей дочкой будет. Отца-то все равно не знает почти. Всю жизнь у меня на руках росла, пока муж свой долбаный бизнес двигал. С мамой вот только пока непонятно как быть. Если уеду в Москву, она без внучки и без меня с тоски помрет. Придется и для нее что-то придумать. Переезд в ее возрасте – это круто. Но, Боря что-нибудь придумает.

Как странно, я о нем думаю уже как о будущем муже. А вдруг он просто откажет? На работе у меня был такой. Пятьдесят пять мужику исполнилось, и только тогда остепенился. Нашел себе жену быстро. После сорока лет многие женщины готовы хоть за черта с рогами выскочить, только чтобы не в одиночку старость коротать. Мне, конечно, до сорока еще долго, но свербит – знаю же, что при нынешнем муже я скоро точно одна останусь. И что тогда? Попробуй-ка снова найти такого, как Боря. Нет уж! Откажет – я за ним на коленях поползу, ноги целовать буду. Только не такой он мужчина, чтобы так унизить женщину.

Господи, ну почему часы так медленно ползут!

Оля

Лежу без сна, а Боря все-таки отключился. Он, разумеется, не сахар, но и я тоже не мед. Я почти наверняка знаю его ответ. Он ни за что не откажется от нас с Лерой. Такой шанс мужчине выпадает только один раз в жизни, а большинству вообще не выпадает никогда. И что бы он там не говорил, какие бы теории под свои действия не подводил, но против природы не попрешь. Мы ему нравимся – это видно. И мечется он не потому что нас не хочет, а потому что свою жизнь ему лениво менять.

Другой вопрос, а справится ли он с такой ответственностью? Насколько она вообще нужна? Конечно, Боря прав, когда говорит, что ответственность не определяют переговорами и договоренностями. Но одно дело, когда ты один и можешь себе позволить расслабиться когда этого захотелось. На время забыть о том, что есть неотложные дела – это у холостяка получается чаще, чем у женатого человека. По себе знаю. Одна живу уже десять лет. Сама себе распорядок устанавливаю, хочешь спи, хочешь пей, хочешь гуляй. А семья, воленс неволенс, накладывает ограничения, поскольку от того, как ты соблюдаешь свою меру ответственности, зависит и выполнимость задач всего коллектива.

«Шведская семья» - мечта! Это перевешивает все «но». Сколько у меня было попыток? Три, четыре, пять? О последней версии даже не хочется вспоминать. Вот, уж действительно, чего бы я не хотела, так это того, что мужик зациклен на сексе. Ведь все поголовно воспринимают трио, как какую-то групповуху. Не только мужчины, но и женщины. Хотя, женщины вообще в этом смысле ультраконсервативны, ничего с этим не поделать. Сама себе удивляюсь, как я сумела Лерку убедить?

А жизнь его мы вместе сумеем перекроить так, что он только рад будет. Жаль, времени до 15:00 не хватит, чтобы ему объяснить это. Может быть разбудить? Нет, не стоит пока. Он спит всего час с небольшим. Вряд ли он будет способен включить мозги на полную катушку и понять то, что я ему готова рассказать. В общем, получается как на выборах, мораторий на агитацию. Ну и ладно, в конце концов, он взрослый мальчик, способен и без избыточной аргументации принять правильное решение.

Интересно, что там делает Лера? Спит или тоже думает, ждет наступления назначенного часа? Насколько я ее успела изучить, скорее всего, она с нетерпением ждет часа «Ч» и попутно мечтает о том, как все будет хорошо. Неисправимая оптимистка. Не мудрено, что она по молодости такую ерунду со своим старичком-арендодателем учудила. О последствиях своих действий девушка редко задумывается. А ведь у нее еще дочка и больная мама. Ох, непросто будет провернуть переезд в Москву. Придется взять на себя это. Ирину Константиновну будет сложно убедить куда-то на старости лет переместиться. Но, придется. Только бы Борис дал положительный ответ, а со всеми проблемами справимся – было бы ради чего!

Борис

Иногда у меня возникает ощущение, что жизнь состоит только из пробуждений от сна. При каких бы обстоятельствах не заснул, сам факт ухода в объятия Морфея никак не отмечается сознанием. Но пробуждение всегда очень четко воспринимается. Небытие превращается в реальность. А дальше – уж как повезет. Чаще всего «утро не бывает добрым». Даже если на дворе далеко за полдень. Когда встал, тогда и утро, как гласит расхожая поговорка.

Рядом лежит Оля. Посапывает, значит, тоже спит. Бессонная ночь не проходит бесследно. А Лера где? Ах, да! Она же пошла спать к себе в домик. Надо же, не побоялась нас оставить вдвоем. Интересная метаморфоза отношения ко мне. Встретиться бы с нею тогда, в юности. Скорее всего, она бы тогда не сломала себе жизнь. Впрочем, тогда возможно сломала бы судьбу мне, а не себе. Такие женщины просто притягивают к себе неприятности. И попадают в эти притянутые проблемы не всегда они, чаще всего не они. Именно самым близким людям достается. Ведь даже той злополучной ночью – это она плыла впереди, не оглядываясь на берег. А когда не без моих стараний Оля всполошилась, Лера запаниковала, чем и породила новую проблему. Но сумела ведь собраться и справиться с собой.

Лера без Оли – эмоциональность и женственность, но она генерирует проблемы на ходу. Оля без Леры – примат прагматизма над эмоциями. Но с нею вдвоем мы быстро заскучаем. Вместе они друг друга уравновешивают. И для них, действительно, тройной союз – идеальное решение семейной задачи. Да и мне уже надоело ходить в бобылях. Пора обзаводиться семьей.

В общем, ответ на предложение девушек у меня есть, но мне бы еще хоть один сильный аргумент в пользу моего решения или против него. Хоть один! Но, сколько ни стараюсь – найти не могу. Интуиция подсказывает, что такой шанс упускать нельзя. Однако в данном случае довериться интуиции – это все равно, что ставить все деньги на одну карту.

А дождь-то между делом кончился. Вот, сквозь занавеску даже солнце пробивается. Эх, грибов завтра будет – немеряно! Надо бы сходить на мое место – набрать белых. Когда еще получится так полакомиться? Не исключено, что никогда. Это только в юности не думаешь о неизбежном конце, а вот на пятом десятке нет-нет да и проскочит предательская мыслишка о смерти. Топчешь ее топчешь, стираешь из памяти, но она живуча и, пусть изредка, но портит жизнь своим внезапным появлением.

Кстати, неплохо было бы искупаться. Вряд ли вода за время ненастья сильно остыла. Девушки спят, будить пока не буду. До назначенного времени еще полчаса, успею быстро окунуться и вернуться. Авось на свежем воздухе, да и придет тот самый сильный аргумент в пользу окончательного ответа. Заодно возьму фотоаппарат, поснимаю живописнейшие виды Теренкуля. Будет, что повесить на стены в зале будущего уютного гнездышка.

***

Бориса искали до вечера и весь следующий день. На скале остался его спортивный костюм, полотенце, кроссовки и фотоаппарат. Это обнаружила Лера, которая и подняла на уши всех, кого смогла.

– Без толку это все, тут глубина такая, что... и течение по дну. За месяц не отыщешь, куда его унесло – махнул рукой местный участковый милиционер, и повернулся к Андреичу, стоявшему рядом. – Все, дерни там водолазу, пусть вылезает. А утопленник всплывает рано или поздно. Это факт.

Андреич послушно трижды коротко дернул за линь, уходящий в воду почти отвесно, и через какое-то время на поверхность вынырнул аквалангист, спасатель с соседней базы отдыха.

Подруги сидели чуть в стороне от скалы, обнявшись и пряча опухшие глаза от людей. Разочарованные зеваки вскоре разошлись, Андреич и спасатель тоже удалились, оставив женщин наедине с милиционером.

– Значит, так, Валерия Николаевна и Ольга Антоновна. Смысла искать больше нет. Заявление я у вас принял. Если всплывет труп – меня поставят в известность. Паспорт его и личные вещи я заберу с собой – в отделение милиции на хранение. Объявятся родственники – выдам.

– А мы как узнаем, что он нашелся? – Подала дрожащий голос Оля.

– Ваши номера телефонов у меня есть. Позвоню, как что-то станет известно. Ну а дело заводить не буду – тут все ясно. Документы, вещи, куча денег – все осталось. Значит, точно не ограбление. Посмертной записки нет – то есть и самоубийство можно исключить. Месть или драка – тоже вряд ли. Никто показаний не дал таких. Ну и видела его дочка Геннадия Алексеевича, как он нырял с этой скалы. Жаль, мимоходом видела, а то бы всполошилась. Глядишь, и обошлось бы. Но, на то она и судьба, что каждому свой срок отмерян. Не переживайте так уж сильно-то. Чей он из вас любовник-то был?

– Наш! – Хором ответили женщины, одинаково вскинув головы.

– Ну, дела... – В который раз удивился участковый. Он задал этот вопрос уже несколько раз, получая всегда один и тот же ответ. – Ладно, это ваше дело. Видно, любовь зла, полюбишь и вот так...

Мужчина не нашел, как закончить фразу, а потому коротко попрощался и ушел.

***

Часть 2

Глава 1

Хоронить можно не только человека. Хоронить можно любовь. Едва начавшуюся, еще чистую и яркую, как искрящийся на солнце золотой кулон. Она уже успела наполнить мысли и пробудила желания, но из-за какой-то дикой нелепости лишилась источника. И никто не виноват. Это судьба, фатум, злой рок – как ни назови, а суть одна – практически невозможно любить того, кого нет на этом свете. И когда светлое и доброе чувство превращается в безутешную печаль, уже ничто не спасет любовь от исчезновения. Ничто, кроме надежды.

Но и надежда не вечна. Она тоже тает. Обреченность и горе – яд не только для любви, но и для надежды. И если агония чувства затягивается, то человек невольно высасывает из себя последнее – то, что называется странным русским выражением «а вдруг».

Оля только что проводила подругу. Та ушла домой, поскольку вернулся муж из командировки, и нужно делать вид, что ты семейная дама, что ты заботишься о благоверном. «Зареванные глаза выдадут Леру, – подумала женщина, – интересно, заметит это ее муженек или нет?» Но, решила, что вряд ли. В их семейной жизни снова ничто не может поменяться. Нет ни повода, ни причины.

До конца отпуска еще полторы недели. Занять себя было совершенно нечем. Да и не хотелось ничего. Со дня исчезновения Бориса прошло всего-то три дня. Сегодня бы уже похоронили, если бы нашли. Но, тело нигде не всплыло. На базе Андреич высказал предположение, что тот зацепился за корягу, которых немало на дне у берега. Когда под рекреационные зоны корчевали лес, то вырубленные пни сжигали на берегу. Но какой-то умник решил сэкономить время, спички и бензин. В итоге огромное количество пней просто столкнули с обрыва в воду – дескать, уплывут куда-нибудь, и вся недолга. И сотни коряг дрейфовали вдоль каменистых берегов, создавая мелкие проблемы рыбакам и редким тогда еще отдыхающим. Затем дерево намокло и пни один за другим усеяли дно прибрежной части озера. С пляжей их потом, разумеется, отволокли подальше, но тоже оставили в воде – там, где редко кто плавал. Вот и зацепился, мол, при нырянии Борис за такую корягу. Или бок распорол или еще что. Может быть даже коряга была та же самая, которая чуть не привела к гибели Олю. Может другая. Какая в сущности разница?

От Бориса на память не осталось ничего, даже зубная щетка и та хранится в районном отделении милиции – для выдачи родственникам покойного. «Тьфу ты, какой он покойник, если не найден? Просто пропавший без вести», – мысленно осеклась Оля и грустно резюмировала. – «Так что мы с Лерой нынче соломенные вдовушки. Ни жены, ни подруги, а так – непонятно кто».

Женщина взяла телефонную трубку и уселась поджав ноги на софу. Набрала номер и вслушалась в длинные гудки. Надеяться, что участковый будет на месте, не приходилось, но мобильного у него не было. Вот и приходится раз за разом пытаться. Они с Лерой решили, что нужно выпросить у милиции хотя бы отсканированную фотографию возлюбленного – все-таки какая-то память. Но, неожиданно, после длинной паузы кто-то все-таки снял трубку.

– Опорный участок милиции номер 12 Чебаркульского района. Участковый Мелентьев слушает.

– Алексей Алексеевич, я Оля Комарова. Помните меня?

– Да, Ольга Антоновна, конечно помню. Труп не найдет. Пока никаких новых сведений. Или вы что-то мне хотите сообщить?

– Нет, у меня тоже ничего сообщить нет. Вот, просьба одна есть. Не могли бы вы сделать копию с фотографии Бориса на паспорте?

– Зачем вам?

– Понимаете, у меня просто ничего от него не осталось. Ни одного фото. А так – хоть что-то будет.

– Но у нас нет ксерокса в участке.

– Тогда, может быть, я подъеду и просто сфотографирую на цифровой фотоаппарат его паспорт?

– Ну, подъезжайте, так и быть. Хотя это нарушение инструкций. Но раз такое дело... – Согласился Мелентьев.

– Спасибо, милый Алексей Алексеевич! Я скоро подъеду! – Оля радовалась, как девочка. – Во сколько вы снова будете в участке?

– Сейчас поеду на объезд. Вернусь где-то часам к трем.

– Хорошо, к этому времени и приеду!

Дорога до базы на озере Теренкуль занимала всего полтора часа, поэтому Ольга решила убить время прогулкой по магазинам. Все-таки женская натура брала свое – шопинг успокаивает лучше, чем седативные средства.

На улице ее встретила духота. Неподвижный основательно прогретый воздух вбирал в себя все запахи города, густея и постепенно превращаясь в непригодную для дыхания смесь. Только в торговых центрах и магазинах было относительно прохладно – кондиционеры пока справлялись. Оля сразу, как только смогла, вошла в один из таких – под Площадью Революции – и не спеша начала изучать ассортимент салонов с одеждой.

В одном из отделов ей приглянулась небольшая серая сумочка-клатч, больше похожая на ридикюль. У женщины дома как раз без дела висел итальянский костюм – серый с искрой, к которому она никак не могла подобрать туфли. В общем-то сумочка была не так уж и нужна, но обувной ассортимент пока ничем не обрадовал.

Оля подошла к кассе оплачивать приобретение.

– Здравствуйте, тетя Оля, – раздался девичий голос из-за прилавка.

Женщина подняла глаза. На кассе сидела Настя, дочь Гены.

– Ой! Настенька! Ты что тут делаешь? – Удивилась Ольга.

– Работаю здесь. Пока мы здесь гостим у бабушки с дедушкой, мама меня пристроила, чтобы компенсировать затраты на учебу. В Канаде все очень дорого.

– Молодчина. Правильно делаешь, что работаешь. Нравится?

– Скучновато. Говорят, зимой больше народу. А летом в будний день вообще не больше пяти-шести покупок делают, – пожаловалась Настя. – Так что заработать тоже не сильно получается. По выходным лучше, но хочется ведь и отдыхать. На озера с друзьями ездим.

При упоминании об озере обе погрустнели.

– Тетя Оля, скажите, а о Борисе есть какие-то сведения?

– Увы, Настенька, нет ничего, – убитым голосом ответила женщина.

– Значит, я его последней видела... Знала бы, что так все случится, не ушла бы с мыса.

– Не вини себя. Это случайность. Нелепо, конечно, вышло. – Успокоила девушку Оля. – Скажи, а ты его как там встретила? Я ведь не слышала твоего разговора со следователем.

– Ну, мы в домике сидели, а потом дождь кончился. Папа с мамой не захотели выходить, мол, все равно мокро на улице. А я вышла. Пошла на пляж. И там увидела дядю Борю. Он с собой позвал на мыс. Но мне там не нравится – камни и очень глубоко. Мы поболтали чуть-чуть, и он предложил сфотографировать меня. – Настя прервалась, вспоминая. – В общем, в итоге мы все-таки пошли на мыс. Там гораздо красивее, чем на пляже. Сделал несколько кадров, показал мне. Один снимок очень красивый получился. Он сказал, что пришлет его мне по е-мейл. Потом я ушла на пляж, а он разделся и нырнул со скалы. Как он прыгнул я видела – как раз обернулась, хотела рукой помахать. Ну а дальше... если б я знала, что так все будет.

Оля зашла за прилавок и обняла расплакавшуюся Настю.

– Девочка моя, в этом мире никто не вечен.

– Я ведь его любила, тетя Оля... – сквозь всхлипывания сообщила девушка. – Почти как вы с тетей Лерой. Его нельзя не любить. Он такой интересный, такой красивый.

«Вот даже как!» – Подумала женщина. – «Полку соломенных вдовушек прибыло».

– Не расстраивайся, милая Настенька, у тебя еще все впереди. Будет и еще любовь. Встретишь красивого хорошего парня...

– Я же с десяти лет в него влюблена. Когда уехали в Канаду, письма ему писала. Только он не отвечал.

– Боря наверняка не хотел тебя обнадеживать. Разница в возрасте-то ого-го!

– Ну и что? Вы же знаете, если мужчина нравится, то совсем неважно, сколько ему лет.

– Знаю, девочка моя, знаю, – Оля кивнула. – Насть, а я вот тут подумала, у тебя есть его фотография?

– Есть. Только он там моложе лет на 12. Мы тогда с папой ездили на Ильменский фестиваль авторской песни. Там и дядя Боря был. Оттуда фотография.

– Слушай, а ты не дашь мне ее переснять?

– Конечно, тетя Оля. Только не сейчас, после работы.

Они договорились, что созвонятся вечером и решат, где и когда встретиться. Оля вышла из торгового комплекса окрыленная. Теперь не нужно ехать в чебаркульскую милицию. Да и фото совсем другого качества, пусть и моложе Борис на нем. Это уже не важно.

Но, одна мысль зудела в голове. Что-то странное Оля уловила в рассказе Насти. Но, что именно? В чем нестыковка? Вроде бы все логично и не противоречиво, однако какая-то деталь не вписывалась в картину последнего дня Бориса. Какая? Этого женщина пока уловить не смогла. Но, решила отложить на потом, если странность есть, она обязательно себя проявит.

Глава 2

Дома Оля надела свой серый костюм и покрутилась перед зеркалом с только что купленной сумочкой. Чутье не обмануло. Аксессуар оказался очень в тему. Сразу подумалось, что нужно бы еще купить что-то из белого золота к этому имиджу и добавить волосам платиновый блеск. Вот только туфли – это пока главное. Но по такой жаре больше никуда не хотелось.

Женщина взглянула на часы. Времени оставалось еще много. Может быть все-таки съездить к участковому? Поспрашивать его о том, что он еще знает. Не зря же ощущение нестыковки появилось. Вдруг, да и подскажет что-то или натолкнет на мысль? «Съезжу!» – решилась Оля. – «До встречи с Настей еще вагон времени. Успею вернуться к концу ее работы». И, переодевшись в дорожное, она взяла сумочку с документами, кинула туда на всякий случай фотоаппарат, вышла, завела машину и отправилась в Чебаркуль.

Участковый оказался точен. Ровно в 15:00 его видавший виды «жигуль» остановился рядом с опорным пунктом №12, где уже дожидалась его Ольга Комарова, подъехав чуть раньше.

– Добрый день, Алексей Алексеевич, еще раз.

– Здравствуйте, Ольга Антоновна. – Поздоровался милиционер, вылезая из машины. – Как вы по такой жаре доехали? Не запарились? А-а-а, у вас же там, наверное, кондиционер стоит.

– Да, стоит. А вот вам, наверняка несладко приходится.

– Пока еду – ветерком обдувает. Но стоит только встать – все, весь мокрый становлюсь. Не люблю жару. Лучше уж зима. И работы меньше обычно. На базах-то никого почти нет. Никто не тонет. Ох, извините, Ольга Антоновна... сорвалось.

– Ничего, Алексей Алексеевич. Мне нужно привыкнуть к мысли, что Бориса нет. – Приняла извинения женщина.

– Да, пока ничего не появилось. Хотя всех оповестил, если что, то сразу мне бы позвонили. – Отчитался Мелентьев и, отперев дверь участка, пригласил даму внутрь. – Сейчас дам вам его паспорт. Здесь будете фотографировать или где? Учтите, с собой дать документ не могу – оприходовано. За утерю с меня голову снимут.

Оля кивнула с пониманием и заверила, что не будет забирать ничего, а сфотографирует просто на столе. Надобность в снимке почти отпала, но сделать фотокопию паспорта отчего-то показалось важным. Она быстро все сделала и со словами благодарности вернула документы Бориса назад.

– Вот и хорошо. До свидания, Ольга Антоновна. – Попрощался участковый, намекая на занятость. – Займусь рапортом, пожалуй, а то вечером будет не до того. На день рождения приглашен с супругой.

– Постойте, Алексей Алексеевич, еще одну минутку уделите мне? – Поспешно спросила женщина.

– Если только минутку.

– А можно взглянуть на опись вещей Бориса?

– Трудно отказать красивой женщине, – улыбнулся мужчина, – посмотреть дам, но фотографировать это нельзя.

– Да, мне бы только взглянуть на него и все.

Милиционер отпер сейф, достал оттуда папку с типографской надписью «Папка канцелярская» и написанным от руки именем: «Штейн Борис Аркадьевич». Развязал тесемочки и вынул лист с описью.

– Вот, ознакомьтесь. Только побыстрее, ладно?

Оля взяла в руки бумажку и внимательно прочитала все. Список был небогат. Борис, похоже, путешествовал налегке. Все перечисленное легко укладывалось в обычную спортивную сумку. Одежда, обувь, гигиенические принадлежности, мелочи типа ножей, ложек, вилок, походный набор для суши, книги с перечислением названий, фотоаппарат Canon. Напротив фотоаппарата стоял вопросительный знак.

– Алексей Алексеевич, скажите, а почему тут вопрос стоит?

Мелентьев взял листок у женщины и пробежался глазами.

– А-а-а, это... В общем в фотоаппарате почему-то не было карты памяти. Ну, может быть, потерял где-то. Карточка-то маленькая. Легко теряется. У меня тоже есть цифровой фотоаппарат, так я уже четыре карточки к нему где-то посеял.

– А какие-то снимки были в самом аппарате?

– То есть? – Не понял участковый. – Карточки-то нет, значит, и снимков нет.

– Вы проверяли? В некоторых моделях есть встроенная память. Можно и без карточки несколько снимков сделать.

– Надеетесь оттуда фотографию Бориса Аркадьевича извлечь?

– Да.

– Вынужден вас огорчить. Проверял. Без карточки он пишет «MEMORY CARD IS OUT» и сразу отключается. Так что, ничем не могу помочь.

Огорчить? Если бы милиционер мог заглянуть в мысли Ольги, он бы увидел много чего, но только не огорчение. В ее голове бушевал ураган предположений. И в центре урагана – «око тайфуна» – чистый и прозрачный вывод «ОН ЖИВ! СТЕРВЕЦ!» Стараясь ничем не выдать своего волнения, Оля попрощалась и вышла.

Нервная дрожь не давала нормально вести машину. Поэтому женщина отъехала за угол и снова остановилась.

«Он жив. Борис Аркадьевич, вы ловкий парень! Так хитро всех обманул. Меня, Леру, кучу народа заставил нервничать, горевать, соболезновать. Поставил на уши всю округу, которая до сих пор еще, наверняка, говорит об этом случае. Вот почему нет трупа!» – Оля прорывалась сквозь бушующие эмоции в море праведного гнева, но все-таки делала выводы. – «Вот, что мне показалось странным. Фотоаппарат без карточки – именно это я услышала тогда на берегу от милиционера. И когда Настя рассказывала о последних минутах общения с Борей... Вот ведь гад! Он показывал ей снимки на экране Canon-а. Значит, в тот момент карточка еще была. А когда нашли вещи – ее уже не было. Но куда она могла деться? Лера могла забрать, но она сказала бы мне. Стоп... А ведь могла и не сказать. Иногда она совершает глупые поступки. Это в ее стиле.»

Ольга снова расстроилась, поняв, что пока не допросит Леру, считать Бориса живым – нет гарантированного повода.

«Кстати, и Настя могла забрать. Или Борис сам ей отдал для того, чтобы та скопировала снимки себе.» – Нашла еще одно предположение женщина. Вновь из глаз ее покатились слезы. Но через пару минут она снова взяла себя в руки. От былой бури чувств на душе осталась апатия и опустошение. «Да, скорее всего так и есть. Настя или Лера – кто-то из них присвоил карточку из фотоаппарат и молчит теперь», – эта мысль толкнула на активные действия.

Оля достала из сумочки мобильник и уже собралась позвонить Лере, но вовремя одумалась. По телефону ведь не видно глаз. Лера умеет врать ничуть не хуже Бориса. Но глаза ее выдают. Поэтому нужно задавать вопрос, глядя ей в глаза. Неожиданно и стремительно спросить, не дать возможности подготовиться к ответу.

Женщина снова завела машину, резко ударила по педали газа и с пробуксовкой – так, что от колес пошел черный дым – рванула в город.

Дорогу, на которую обычно уходит полтора-два часа, Оля преодолела за час. Попутные машины, видя стремительно приближающуюся ярко-красную «Тойоту» сами прижимались к обочине, пропуская безумного водителя. Лишь немногие успевали заметить, что за рулем сидит красивая блондинка с расширенными от адреналина глазами. Они крыли ее матом, вспоминали об «обезьяне с гранатой», крутили пальцем у виска, но женщина ничего этого не видела. Перед нею была только дорога с полустершейся разметкой.

Глава 3

Михаил сидел в своем кресле вполоборота и внимательно смотрел на жену. Лера только что сказала мужу, что хочет развестись. И теперь он переваривал услышанное, оторвавшись от любимого занятия – просмотра очередного голливудского боевика. В его глазах впервые зажглось любопытство, так он не смотрел на супругу с того самого момента, как узнал о ее ошибке молодости.

– Значит, хочешь развод, да? – Вымолвил он, не столько спрашивая, сколько повторяя ее слова, пробуя на вкус эту фразу. – И как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Завтра же пойдем и подадим заявление.

– Ну а дальше?

– А что дальше?

– На что будешь жить? Где будешь жить? Кто этот «счастливчик», ради которого ты решилась на этот смелый поступок? – Михаила, казалось, ничуть не тронуло предложение жены, он откровенно смеялся.

– Мы же разделим совместно нажитое...

– Я так и подумал. Только вот ты настолько глупа, что ничего не видишь вокруг, дорогая женушка. Тебе даже не хватило мозгов понять, что об этом я уже давно позаботился. Только ждал, что ты первая предложишь развестись. Инициатива наказуема – знаешь такое выражение, милая?

Лера подавленно молчала. Она панически пыталась сообразить, что такого должна была увидеть и не увидела вокруг себя. Что затеял муж? Как он приготовился? О чем позаботился?

– Молчишь? – Усмехнулся Михаил. – Правильно делаешь. Но, ты не бойся, я тебе сейчас все подробненько расскажу. Видишь ли, дорогая, твоя ошибка молодости не пошла тебе на пользу. Мало того, что ты себе жизнь испортила, так еще и себя же завела в потенциальную нищету. Помнишь, я уладил с директором твой вопрос? А как я его уладил, ты знаешь?

– Нет, – горло у Леры перехватило и голос звучал сдавленно, – не знаю.

– Он просто попросил кругленькую сумму денег, и я ему эти деньги отдал. Но взамен я потребовал открыть детали исчезновения старичка-ветерана. И, знаешь, что выяснилось? А выяснилось, что дедушка тот вовсе не умер в тот день. Да, его хватил инсульт. И его, правда, без документов и прочего, доставили в больницу. И вот только там он скончался на следующий день, не приходя в сознание. И, поскольку он был без документов, он пролежал в морге невостребованный два месяца, а потом его похоронили в безымянной могилке. Документы о захоронении мой шеф как-то добыл и точно знает, где дедуля похоронен. Ну, как тебе история?

– Значит, я все эти годы зря боялась? Зря отдавалась этому скоту?

– Вовсе не зря, голубушка. Ты плохо соображаешь, это я знаю. Поэтому мне придется все тебе растолковать. Но, чуточку позже. А пока ты мне сделаешь минет, дорогая. Иначе, история для тебя выйдет несколько другим боком, чем тебе бы хотелось.

Ноги у Леры стали как ватные. В голове все смешалось, паника не давала думать. Мыслей не было, на их месте прочно обосновался страх. Она подошла на негнущихся ногах к мужу, опустилась на колени и начала дрожащими руками расстегивать ему ширинку.

Михаил смотрел на жену с улыбкой, но в ней не было ничего доброго. Он мстил. Мстил жестоко и продуманно. Втаптывал в грязь женщину, с которой когда-то мечтал построить дружную семью, а в итоге получил в жены мерзкое существо. Он лелеял мечту об этом моменте, неоднократно продумывал до мелочей, как все произойдет. И вот теперь все случилось. Напрасно Лера думала, что муж совершенно не понимает ее. Наоборот, он методично изучил ее, создал точный психологический портрет и продумал до мелочей схему мести. Михаил наслаждался унижением жены, но... Дикий крик прервал обычные для минета звуки. Лера получила удар ногой в грудь и откатилась в угол комнаты, а ее муж, зажимая руками гениталии, выскочил вон. Из-под его ладоней струилась кровь.

Женщина сжалась в комок и лежала на полу без движения, лишь ее плечи вздрагивали в ответ на громкие ругательства мужа, доносившиеся из ванной. Он уже вызвал скорую и теперь промывал от крови рану на члене. В этот момент Лера поняла, что нужно срочно спасаться. Отойдя от болевого шока, муж способен ее избить до полусмерти.

Если раньше страх сковывал женщину, то сейчас он придал ей силы. Она вскочила с пола, метнулась в прихожую, подхватила сумочку и босоножки и выбежала из квартиры, захлопнув за собой дверь. В лифте обулась и вырвалась из подъезда. У нее было только одно место, где она могла скрыться – у подруги. Муж, кажется, не знал ни ее адреса, ни фамилии. Ну а там умная Ольга что-то придумает. Сама Лера пока ничего не могла, кроме как спасаться от расправы супруга.

Она с трудом успела нырнуть в закрывающиеся двери троллейбуса и теперь сидела, тяжело дыша, на месте, которое ей уступил какой-то молодой парень. Лера раскрыла сумочку, чтобы достать зеркальце и посмотреть на свой внешний вид. Прическа наверняка превратилась в копну растрепанных волос. Да и тушь, помада – все смазалось. Однако, зеркальце она достать не успела. Зазвонил сотовый, на дисплее отражался номер Оли.

– Алло, – раздался в трубке незнакомый мужской голос, – вы меня слышите?

– Да, слышу. Кто вы такой? – Спросила женщина, пытаясь понять, чей это голос.

– Я лейтенант ГИБДД Андрей Свиридов. – Представился мужчина.

– Что случилось? Почему вы звоните с телефона моей подруги?

– Значит, вы знаете Ольгу Антоновну Комарову?

– Конечно, знаю! Что с нею?! – Испуганно закричала Лера.

– Успокойтесь, она жива. Но попала в серьезное ДТП.

– Насколько серьезное, что случилось, где она? – Женщина выпалила кучу вопросов, не давая лейтенанту говорить.

– Почти на въезде в город, у самого поста ГИБДД со стороны Полетаево. Она не справилась с управлением и на высокой скорости вылетела в кювет. Если бы не подушки безопасности и ремень, едва ли уцелела бы. – Рассказывал быстро гаишник, понимая, что нужно успеть, пока женщина не орет в трубку как резаная. – В общем, скорая уже подъехала, ее везут в областную больницу на мебельной фабрике. Там ее и найдете. Ее телефон и вещи мы передадим врачам. И не волнуйтесь, я думаю, что все обойдется.

Глава 4

До областной больницы ехать было всего три остановки, но когда Лера ворвалась в хирургию, Олю уже увезли в отделение интенсивной терапии. Циничные дамы из медперсонала приемного покоя без тени смущения поведали, что «пострадавшая очень плоха, не доживет до утра», чем повергли женщину в ужас. Она села на пластиковое кресло и разрыдалась.

Преддверие любой больницы за годы своего существования пропитывается болью, горем и трагедиями так, что, кажется, стены смыкаются над любым посетителем этого скорбного места, давят на всех, кто оказывается хоть чуть-чуть незащищенным. У Леры не было никакой защиты. Все, что она имела до этого момента, испарялось, как капля росы под палящим солнцем. Только что она своими руками превратила единственный, пусть кривой и неказистый, дом-семью в развалины. Любимая подруга, попав в аварию, лишила ее запасного пристанища и отдушины для горя. А любимый мужчина, который занимал чуть раньше все мысли, пропал без вести. Впрочем, в том, что Борис утонул, женщина не сомневалась. В этой жизни осталась у нее только дочь. И мама, но как раз она-то и не поймет ничего из случившегося и осудит, что больнее всего.

Единственным человеком, который проявил участие, оказался местный охранник Коля. Но вся его помощь заключалась в стакане теплой воды из под крана, принесенном им рыдающей женщине. Обычно Коля ни на кого не обращал внимания. Брать на себя чужое горе – это было чересчур для него. Но, что-то зацепило его при взгляде на безутешную даму, даже не пытающуюся скрыть слезы. Он подал ей стакан и тронул за плечо.

– Девушка, выпейте воды и успокойтесь.

Та подняла на Колю опухшее лицо с потеками туши размазанной по щекам помадой. Слезы лились сами собой. И тут Лера, буквально, вцепилась в его руку со стаканом.

– Что с ней? Скажите мне! Узнайте! – Шептала она сквозь всхлипы. – Помогите ей! Не дайте ей умереть.

– Я же только охранник, а не врач. Это пусть хирурги ее спасают, – Коля попробовал вырвать руку, но женщина держала ее крепко, впилась, ломая ногти, в грубую ткань форменной куртки. Вода почти вся расплескалась на пол.

– Помогите ей, спасите ее! – Продолжала Лера, не слушая парня.

– Да, отстаньте вы от меня! – Разозлился тот. – Выпейте и успокойтесь! На все воля божья.

Злость охранника отрезвила женщину. Она отцепилась от его рукава и взяла двумя руками стакан, в котором еще оставалось немного воды. Выпила мелкими глотками и отдала посуду обратно. Коля сразу же ушел, в который уж раз кляня себя за жалость. На всех жалости не хватит. Что б он еще к кому-то здесь подошел! А Лера откинулась на спинку и ушла в себя.

Ей казалось, что мир сузился до размеров помещения приемного покоя. Она не видела людей, лишь голубые стены и длинные люминесцентные светильники на потолке, серая плитка на полу, и больше ничего. Ушли даже звуки. В мозгу билась крошечная мысль: «Вот теперь всё! Вот и всё! Вот и всё!»

– Кто здесь ждет сведений по Комаровой?

Громкий голос врача заставил вздрогнуть Леру и выйти из оцепенения.

– Я! – Крикнула она. – Что с Олей?

Мужчина в голубом халате и шапочке подошел к женщине и присел рядом. Взял за руку и начал спросил:

– Кем она вам приходится?

– Ближайшая подруга...

– В общем, привезли ее вовремя, поэтому самого плохого удалось избежать. У нее почти нет внешних повреждений, ничего не сломано. Небольшие порезы, ссадины – все это заживет. Но ее голове очень крепко досталось. У нее сильнейшее сотрясение мозга и микроинсульт. Обошлось без операции. Жить будет. Но в сознание придет нескоро.

– Боже мой, – прошептала Лера, не в силах до конца осознать сказанное.

– Вы могли бы оповестить родственников? Они у нее вообще есть?

– Да, есть. Но не в Челябинске и я просто не знаю их координат.

– Поскольку Ольга Антоновна не может нам их сообщить, то единственный выход – это если вы найдете такую информацию. Сможете? – Врач говорил тихо, но настойчиво Отказаться было невозможно.

– Я постараюсь, – согласилась Лера.

– Вот и хорошо. Кстати, оставьте в регистратуре свои координаты. Если будут какие-то изменения, мы вам позвоним и сообщим.

***

К ночи жара спала, и город как будто проснулся. Множество людей вышли из душных помещений насладиться прохладой, неспешно прогуливаясь по освещенному центру. Местный «Арбат» – улица Кирова – как всегда в это время был многолюдным. Где-то играли на гитарах, стайки подростков, облепившие лавочки, громко смеялись и разговаривали, молодые и более зрелые пары, наоборот, беседовали тихо, сохраняя интимность даже в такой толпе. Встречались и одиночки, которым просто не с кем было провести этот дивный вечер. Такие как Лера.

Она брела по «Арбату» бесцельно. В руках она несла пакет с вещами подруги, переданный ей в приемном покое. Теперь у нее был ключ от квартиры Оли, но идти туда женщина не спешила, понимая, что там на нее вновь накатит одиночество и безысходность. Муж, как ни странно, не позвонил ни разу. Лера боялась этого звонка, но телефон не отключала, поскольку в любой момент могли позвонить из больницы. Впрочем, и сообщений врачей она тоже боялась. Жизнь как-то сразу превратилась в ожидание плохих новостей. Это давило на и без того слабую психику женщины, погружая ее все глубже в депрессию, лишая сил и воли.

Зато вернулась способность думать. Правда, мысли были такими же черными, как и страх. Но одно было хорошо – Лера начала искать варианты выживания. Денег в кошельке оставалось совсем немного – максимум на неделю, да и то, если отказать себе в обедах и довольствоваться скромными завтраками и легким ужином. Вставала еще и проблема одежды, обуви. Хоть и не так остро. С подругой они носили почти один и тот же размер, нередко меняясь платьями, брюками, босоножками, туфлями, сапожками. Вещи, надоевшие одной, перекочевывали в гардероб другой, и наоборот. Поэтому в шкафу Ольги наверняка найдется что-то принадлежавшее раньше Лере.

Женщина спохватилась и позвонила своей начальнице. Та всегда ложилась заполночь, и поздний звонок ее не разбудил. Лера попросила внеплановый отпуск, сославшись на семейные проблемы, и легко получила неделю отдыха.

Дома у Оли было непривычно тихо. Не играла музыка, не болтал что-то телевизор. Без подруги ее дом, казалось, осиротел, переживая нелепую случайность, лишившую его хозяйки. Слегка поужинав тем, что осталось в холодильнике, Лера разобрала вещи. Сразу заметила, что на некоторых остались пятна крови, слезы вновь покатились из глаз. Но, она взяла себя в руки и заложила все в стиральную машину, не пожалев порошка и отбеливателя.

В сумочку подруги женщина заглянула уже перед тем, как лечь спать. Взыграло любопытство, хотя раньше она себе такое позволяла редко, да и то лишь с разрешения Оли. Там не было ничего необычного, но фотоаппарат обратил на себя внимание. Лера решила посмотреть на кадры, включила и сразу же наткнулась на снимок паспорта Бориса. Дата на кадре была сегодняшней. И это очень удивило.

«Так значит, Оля ездила в Чебаркуль? Паспорт и все вещи оставались именно там – в отделении милиции, откуда прибыл участковый на озеро», – рассуждала женщина. – «Что ей там понадобилось? Зачем она сфотографировала паспорт? Может быть появились какие-то сведения о Борисе?!!! Тогда почему она не позвонила мне?»

Вопросы рождались десятками, и, не имея ответа, цеплялись за другие вопросы и предположения. Спать расхотелось. Лера вскочила с постели, побежала в зал, где на столе стоял ноутбук. Включила его, и пока тот загружался, перерыла ящик в поисках нужного провода для соединения компьютера с фотоаппаратом. Не нашла, но сообразила, что можно просто вынуть карточку и вставить его в кард-ридер ноута.

Женщина не могла назвать себя опытным пользователем, но она помнила манипуляции подруги, когда они вместе рассматривали фотографии, сделанные цифровиком. И вот на экран воспроизвелся тот самый снимок паспорта. Борис на фотографии был какой-то слишком серьезный. Черный галстук, белая рубашка, зачесанные назад волосы. Но все равно его лицо показалось Лере таким родным, что в который уж раз за день она снова заплакала.

«И все-таки зачем Оля ездила в милицию? Только чтобы сфотографировать паспорт? Допустим, ей захотелось иметь фотографию Бори – это вполне логично. Но почему она гнала с такой сумасшедшей скоростью, что попала в аварию? Что такого ей удалось узнать?» Лера пролистала другие фото. Там тоже был паспорт, но другие его страницы. Регистрация тоже была. «Адрес, его московский адрес! Вот, что она там узнала! Но зачем? Если он пропал без вести и, скорее всего, утонул, то зачем Оле понадобился адрес?»

Кто-то рассказывал ей о том, что по адресу можно найти номер домашнего телефона. Женщина попыталась вспомнить и вспомнила. Это был их компьютерщик из офиса – Андрей, очень добрый и безотказный парень. Несмотря на поздний час она все-таки позвонила ему на мобильник. Сонный голос не оставлял сомнений – Лера разбудила его.

– Андрюшенька, прости, что я так поздно звоню. Но мне нужна твоя срочная помощь.

– Что случилось, Валерия Николаевна?

– Помнишь, ты говорил, что по адресу можно найти номер телефона? Так вот мне как раз это сейчас и требуется.

– А может быть это подождет до завтра? Я не у себя дома, и тут нет интернета.

– Миленький Андрюша, прости меня пожалуйста, но мне очень срочно нужно узнать. У меня беда и этот номер может хоть как-то помочь. Прости, долго рассказывать, просто поверь, что мне твоя помощь крайне необходима! Я заплачу тебе за это, только помоги! – Голос Леры срывался, она вновь чувствовала подступившие слезы.

В трубке она услышала приглушенный девичий голос: «Что случилось? Ты с кем разговариваешь?» И ответ Андрея: «Солнышко, это с работы, у нас ЧП. Вызывают. Придется ехать». Снова девушка: «Ну вот, только заснули. А это надолго?» – «Не знаю, приеду – разберусь».

– Валерия Николаевна, я сейчас оденусь и еду в офис. Вы уже там?

– Нет, Андрюша, я даже не у себя дома. Ты мог бы подъехать сюда?

Лера назвала адрес. Парень его то ли записал, то ли запомнил, но больше ничего не переспрашивал и, пообещав быть скоро, отключился.

До приезда разбуженного компьютерщика женщина ходила из угла в угол, строя предположения, иной раз такие нелепые, что ей позавидовал бы любой сценарист мыльных опер на ТВ. Ни на один вопрос не было ответа. «Может быть тело Бориса нашлось? Это объясняет спешку и быструю езду. Но не объясняет, почему Оля не позвонила сразу, а рванула в город». И тут мелькнула мысль: «А что, если Борис жив? Ведь тело не нашли. Неужели его исчезновение – это всего лишь инсценировка? Но для чего ему понадобилась такая жестокая шутка? Только для того, чтобы не давать ответа на предложение пожениться? Но это же глупость! Как так можно было поступить с двумя влюбленными в него женщинами? Ни в какие рамки не вписывается»

Глава 5

Звонок в дверь застал Леру врасплох. Оказывается, она все еще ходила по квартире в одних трусиках, но, не заметив этого, она подбежала к двери и открыла ее. Картина, которую увидел Андрей, разумеется, шокировала его. Обнаженная женщина с растрепанными волосами в домашних тапочках – это кого угодно смутит. Какие мысли у него появились в этот момент – понятно даже без объяснений. Он сразу предположил, что его сослуживица решила его совратить – совсем как в фильмах немецких порнографов. И тут женщина опомнилась, закрыла грудь руками: «Ох! Прости, Андрей, я совсем не в себе. Проходи, я что-нибудь на себя накину». И убежала вглубь квартиры.

Парень потоптался немного на пороге, но все-таки вошел, закрыв за собой дверь. Лера появилась через мгновение уже закутанная в банный халат. Она потащила компьютерщика сразу к ноутбуку и показала на фото.

– Вот, видишь, адрес регистрации из паспорта. Мне нужен номер телефона этого человека. Очень нужен!

Андрей, ни слова не говоря, проверил наличие сетевого кабеля – тот присутствовал. Затем он нашел значок подключения и почти сразу соединился с интернетом. Лера из-за его плеча вглядывалась в манипуляции на экране.

– Вот этот номер, Валерия Николаевна, – парень показал на экране выделенные цифры.

– Спасибо, милый Андрюшенька!!! Спасибо мой хороший!!! И прости, что подняла ночью с постели! Ты мог бы чуть-чуть подождать? Я хочу позвонить туда... и поговорить. Но вдруг мне еще понадобится твоя помощь?

– Хорошо, я подожду.

Лера схватила трубку городского телефона, набрала на нем номер Бориса и убежала в спальню, не испытывая желания разговаривать без свидетелей. Длинные гудки – это единственный ответ, которого она дождалась. Набирала снова и снова, но результат оставался прежним. Никто не брал трубку. Женщина вернулась в зал.

– Андрей, а ты мог бы найти номер мобильного телефона этого же человека?

– Я попробую, конечно. Но базы данных могли устареть.

Парень искал информацию почти час. Лера в это время сидела на диване, поджав по себя ноги и терпеливо ждала.

– Валерия Николаевна, к сожалению, я не могу найти номер, в тех московских базах, которые я знаю, такой абонент не числится.

– Как жаль... Что же мне делать?

– А вы можете рассказать, что случилось-то?

– Понимаешь, Андрюш, это очень долгая и грустная история. И мне не очень приятно будет, если кто-то о ней будет знать, кроме меня и моей подруги. Прости, не могу рассказать.

– Ну, что ж, тогда больше я ничем не могу помочь... – развел руками парень, – тогда пойду я обратно. Меня девушка ждет.

– Погоди, я тебе заплачу за ночной вызов...

– Валерия Николаевна, ну что вы! Я же из уважения к вам помогал, а не за деньги! Не вздумайте даже, – отказался Андрей, – жаль, что толком не смог помочь.

И тут Лере пришла другая мысль:

– Подожди секундочку. У меня тут идея одна возникла. А что если поискать не в Москве этого человека, а по фамилии, имени и отчеству – вообще, где бы то ни было?

– А я уже поискал. Есть еще восемь Борисов Аркадьевичей Штейнов. Один – в Штатах. Трое – в Израиле. Остальные в России – Калуга, Ростов-на-Дону, Нерюнгри... – перечислял Андрей на память.

– Стой! Нерюнгри?! – Лера снова воспряла духом. – А там сейчас который час?

– Раннее утро, а сколько точно – не помню разницу с Челябинском. То есть этот Штейн может быть еще и там?

– Он там жил когда-то – это факт. А вот насчет того, там он или нет – это нужно проверить. Ты можешь найти его номер в Нерюнгри?

– Да, я его уже находил, – Андрей подошел к ноуту и вывел на экран весь список Штейнов, – вот они все, с телефонами.

– Спасибо, ты самый-самый классный программист на свете, Андрюшка!!! Я тебя почти люблю! – Лера так обрадовалась, что кинулась ему на шею.

Парень терпеливо перенес приступ женской радости и смущенно спросил:

– Теперь я могу идти?

– Конечно, конечно! Когда я выйду на работу – проси, что хочешь!!!

Проводив сослуживца до выхода, Лера метнулась к телефону и набрала номер Бориса в Нерюнгри. В этот раз долго ждать не пришлось. Уже на третьем гудке послышался женский голос:

– Алло?

– Алла? – Спросила Лера, уже догадываясь, что на имя Штейна когда-то был куплен сотовый номер для его эвенкийской подруги, и та его до сих пор не сменила.

– Да. А вы кто?

– Я жена Бориса Аркадьевича Штейна, – соврала Лера, понимая, что теперь нельзя терять забрезжившую надежду.

– А с ним что-то случилось? – В голосе девушки появилось беспокойство.

– Да, Алла, он пропал без вести.

– Бог мой, когда это случилось? И как вы меня нашли? Что с ним?!

И Лера поняла, что эта девушка все еще любит Бориса. Одной «вдовой» больше. Но, у нее-то хотя бы есть муж, богатый, хоть и почти бандит.

– Есть версия, что он утонул, но тела до сих пор не нашли. А нашла я вас через интернет. Искала его следы в интернете и наткнулась на этот номер. Он мне рассказывал о вас, Алла.

– Как вас зовут?

– Я Лера.

– Мы могли бы созвониться чуть позже? Я только что проснулась и не совсем соображаю. Это все так прискорбно и неожиданно.

– Хорошо, я позвоню вам.

Глава 6

Утром Леру разбудил телефон. На экране красовалось «Номер неопознан».

– Алло?

– Где ты? – Голос мужа трудно было не узнать. – Нужно поговорить.

– Поговорим так. Я тебя слушаю, – несмотря на недосып женщина быстро включилась в разговор.

– Я заезжал к тебе на работу, там сказали, что ты в отпуске. Где ты ночевала?

– Не твое дело. Я не хочу с тобой жить.

– Хочешь ты со мной жить или не хочешь, это меня мало волнует. Но для быстрого развода нужны оба супруга. Или ты уже передумала расходиться?

– Нет, не передумала. Но, насколько я знаю, одновременно обоим подавать заявление необязательно. Подай от своего имени, а я от своего. Встречаться будем только на суде. Ты опасен!

– Не более чем ты, Лерочка. Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

– Жаль, что совсем не откусила!

– Между прочим, я оформил справку о нанесенных повреждениях.

– Ну-ну, и где ты ее будешь предъявлять? В суде? – Лера засмеялась. – Посмешищем давно не был?

– Смотря в каком суде, милочка. Я ведь могу и в ментовку заявление накатать.

– Ага, давай, катай. Менты тоже люди, им веселья маловато без тебя.

– Давай поговорим начистоту. Как нормальные люди, – Муж сменил тон на примирительный.

– Как нормальные? Это ты кого называешь нормальным? Себя что ли? Или меня? Я дурочка, ты идиот – где тут норма-то? – Удивилась женщина.

– Значит, ты не хочешь говорить спокойно? Жаль.

– Я готова была говорить с тобой, но ты решил надо мной поиздеваться. У тебя получилось не очень хорошо. Так что любой суд меня, муженек, оправдает вчистую.

В трубке повисло молчание.

– Разговор окончен? – Спросила Лера, не выдержав первой.

– Нет, я жду, когда ты успокоишься.

– Я спокойна как Будда.

– Тогда выслушай меня, не перебивая. Хорошо? – Михаил явно что-то хотел обязательно рассказать. И Лера поняла, что будет дурой, если хотя бы не выслушает.

– Будешь оскорблять, повешу трубку.

– Договорились, не буду. – Согласился муж.

– Ну, и что ты мне хотел рассказать?

– В общем, так. Развод я тебе дам. Без вопросов и претензий. Половину совместно нажитого и так далее.

Сказать, что Лера удивилась – значит, ничего не сказать. Но она не выдала своего удивления ни звуком.

– И на Маришку денег дам, если ты не будешь настаивать на алиментах. Сразу лет на 10 вперед. Сделаю срочный депозит в лимон на ее имя. Вырастет – получит всю сумму с процентами. Эту квартиру тоже тебе отдам. Себе оставлю ту, что на «северке». Ну и «Мазда» тоже твоя. «Мерс» - мой. Как тебе такие условия?

– Знаешь, что-то мне подсказывает, что ты не все сказал. Выглядит все, как мышеловка.

– Никакого подвоха. Все будет так, как я тебе сейчас сказал.

– Что-то ты недоговариваешь, дорогой. Я тебе чуть член не откусила, а ты вдруг такой добренький. Говори честно – что ты еще задумал? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в эту сказку.

– Клянусь, никаких других условий. Просто разведемся мирно и все.

Лера пыталась уловить в услышанном хотя бы намек на подвох, но не смогла: «Явно ведь Миша будет мстить. Но как? С его-то связями он бы мне создал такие проблемы с разводом, что мало бы не показалось. Что он затевает?

– Что скажешь? – Теперь муж решил прервать молчание первым.

– Скажу, что подумаю.

– Ты все-таки дура, Лера. Предлагаю ведь по-человечески все решить...

– Я тебя предупреждала – без оскорблений! Все, до свидания. Научишься говорить по-человечески, будем говорить по-человечески! – И Лера отключилась.

Она некоторое время подождала, полагая, что муж все-таки перезвонит. Но телефон молчал.

На дворе стояло позднее утро. Солнечные лучи пробивали пышную тополиную листву и играли на полу в спальне в какие-то замысловатые «пятнашки». Женщина встала с постели, прошла на кухню и поставила чайник на плиту. Затем пошла в душ, чтобы смыть с себя ощущение грязи, оставшееся после разговора с мужем.

«Все-таки он точно что-то затевает», – думала она, стоя под струями горячей воды, – «иначе и быть не может, не такой он человек, чтобы оставить в покое меня. Конечно, может быть, он просто что-то скрывает из имущества, легко расставаясь с тем, о чем я знаю. Но, кажется, что он все-таки хочет как-то отомстить. С другой стороны, развод-то все равно нужен, и нужно быть полной идиоткой, чтобы отказаться от предложенных условий. Кстати, про мою часть денег в накоплениях он ничего не сказал. Может быть, именно в этом причина? Типа денег на счету много и делить их он не хочет. Да и черт с ним. Главное – крыша над головой будет, а с финансовыми трудностями справимся».

Когда Лера вернулась из ванной, она увидела на мобильном два неотвеченных вызова. Звонила Алла. Значит, готова поговорить. «Очень хорошо! Перезвоним!»

– Здравствуйте, Лера, – отозвалась девушка, – расскажите, что все-таки случилось с Борисом?

– Точно это неизвестно, но он пошел один купаться на озеро. Прыгнул с невысокой скалы и больше его никто не видел. Там довольно глубоко, но, как говорят, есть какие-то коряги на дне. В общем, водолазы тоже не нашли его.

– Понятно. А почему вы все-таки позвонили мне?

– Я же говорю, искала по интернету упоминания о нем и наткнулась на неизвестный мне номер мобильного из Нерюнгри. Поэтому и позвонила. – Пояснила Лера, придерживаясь легенды.

– А вы давно с ним знакомы?

– Полгода как женаты, – ответила она, опасаясь, правда, того, что эту ложь легко раскрыть.

– Странно, он мне ничего о вас не рассказывал.

– Вот как? А мне он о вас, Алла, как раз очень много говорил. И про то, как вы жили, и как конкурс выиграли, и то, что дальше было – тоже.

– Мы с ним говорили неделю назад. И о том, что он женат – ни слова.

«Вот так. Значит, Борис врал, что не общается с Аллой из-за угроз того богатого эвенка. А на самом деле – разговаривал с нею непосредственно перед тем как познакомиться со мной», – мысленно удивилась Лера.

– Не знаю, что сказать вам на это. Мы женаты полгода. Может быть, он не хотел вас расстраивать?

– Лера, мы ведь не просто друзья, мы были мужем и женой. Неофициально, конечно. У нас более чем дружеские отношения, он рассказывал обо всех своих увлечениях. И вдруг не сказал мне о вас. Вообще ни слова. Ни раньше, ни в последний раз, – Алла явно что-то подозревала. – Скажите, Лера, а вы занимались с ним сексом?

– К чему этот вопрос?

– Ладно, задам вопрос по-другому. У него на теле есть крупная родинка. Скажите, где она находится?

– Вы что меня проверяете? Думаете, что я лгу? – Возмутилась Лера.

– Честно говоря, да. Мне кажется, что вы мне врете. Просто ответьте, где у него родинка, и я успокоюсь.

– Она у него внизу живота, почти на лобке. Устраивает ответ? – Лера вовремя вспомнила, что видела такое пятнышко у Бориса, но с трудом.

– Да, так и есть. Извините, милая Лера. Значит, вы не врете и о его исчезновении... Я перед вашим звонком пробовала ему дозвониться. «Абонент временно недоступен». Кстати, у вас при себе его сотовый?

Лера вновь забеспокоилась. Она ведь не видела, что осталось после него. И тут ее поразила одна странная мысль! Она вообще не видела у Бориса сотового телефона. Нигде – ни в домике, ни на скале. Он никогда его не доставал и не брал с собой, но при этом неделю назад он был на базе – это точно. И, значит, мобильник у него все-таки был. А, если он был, то значит, он остался среди вещей в милиции. Так вот зачем ездила Оля! Вот, что она узнала там – либо мобильного нет, либо в нем была какая-то важная информация!

– Лера, вы меня слышите? – Алла беспокоилась из-за молчания собеседницы.

– Слышу, Алла, просто вспомнила Борю и плачу...

– Вы все-таки думаете, что он погиб?

– А что еще тут думать? Вот уже четвертый день никакой информации о нем. Или вы считаете, что он жив? Тогда где же он?

– Вам очень тяжело, я понимаю вас. Когда мы расстались, я неделю плакала, но все прошло. Он очень хороший человек... был...

Тут разговор оборвался. Лера попыталась снова набрать Аллу, но ей вежливо сообщили, что для звонка недостаточно средств. Она совсем забыла, что говорила по межгороду. Значит, на балансе сейчас уже большой минус. Придется идти пополнять.

Глава 7

Выйдя из дома на улицу, Лера впервые за несколько дней улыбнулась. Утреннее солнце, легкий ветерок, шелест листвы – не только лекарства лечат душу, но и вот такие, вполне обычные вещи. Только переживания за Олю не давали настроению подняться выше обычной улыбки. «Жизнь продолжается. И Оля поправится. Ведь у нас хорошие врачи», – думала она. – «Они смогут ее вылечить. Иначе и быть не может. Ведь по-другому и быть не может».

И все-таки, что с сотовым телефоном Бориса? Где он? И что в нем обнаружила подруга? Эти вопросы просто-таки нуждались в ответах. Похоже, придется ехать туда – найти этого участкового, посмотреть вещи.

Пополнив счет, Лера на свой страх и риск отправилась домой. Нужно было взять ключи от машины и права. Миша ведь отдал ей «Мазду», значит, она имеет полное право ею воспользоваться. До базы на Теренкуле нет никакого транспорта – либо на автобусе до Чебаркуля, а потом на такси, либо на электричке. Но женщина давно уже так не ездила и не могла себе представить дорогу в пыльном автобусе или душной электричке. Где находится участок, она просто не представляла, а номер участкового был только у Оли.

Мужа дома не было. В общем, все было в порядке. На кухонном столе лежала записка: «Если ты приехала. Я очень прошу, дождись меня. Мы все-таки обговорим детали. Разводиться нужно по-человечески. Миша». Лера взяла карандаш, валявшийся рядом, и дописала: «Не дождалась. Дела. Лера», взяла ключи с документами и вышла из квартиры.

Дорога на Полетаево никогда не бывает особенно свободной, даже в будни. Дачный сезон рождал свои трудности. Отпускники старались в выходные вообще не ездить, чтобы не стоять в пробках, но их было много и в будни. Кто-то ехал в город – закупаться, кто-то – назад, уже сделав все дела. Толчея не давала вести машину быстрее, чем 50-60 км в час. Но Лера вообще не очень любила быструю езду, а уж теперь – после аварии у подруги – и вовсе только радовалась, что можно ехать не спеша.

До базы она добралась уже к обеду. При виде знакомого пейзажа с домиками, дорожками и высокими деревьями защемило сердце. Теперь она всегда будет вспоминать здесь свою трагичную любовь, не успевшую даже стать сказкой, а лишь поблазнившую и ушедшую в глубину озера.

Андреича она нашла на пирсе, он возился с лодками. Увидев Леру, тот поздоровался и обеспокоено спросил:

– Что-то есть про Бориса Аркадьевича?

– К сожалению, ничего нет. Я бы и сама была рада хоть что-то узнать. Вот и приехала.

– Ну, мы тут тоже ничего не знаем. Зря, получается, мотались.

– Я просто не знаю, где мне найти Мелентьева, участкового.

– Так это просто. Поехали, покажу. Заодно и сам его проведаю. Он ведь мой одноклассник бывший. Почти друг. Жаль только, что милиционером стал, – посетовал Андреич.

До участка они доехали быстро, но там никого не оказалось. Лера вернула помощника обратно и снова подъехала к отделению, намереваясь дождаться Алексея Алексеевича. Тот появился только в три часа дня, когда женщина уже успела и прогуляться по улочкам, и заглянуть в местный универмаг, и посидеть в тени деревьев небольшого скверика. Участковый уже был внутри, когда уставшая ждать Лера вновь подошла к дверям опорного пункта.

– Добрый день, Алексей Алексеевич.

– О, здравствуйте, Валерия Николаевна. Что-то вы с подругой зачастили. Вчера она была, сегодня – вы.

– С Олей несчастье. Она на обратной дороге от вас попала в аварию. Сейчас в тяжелом состоянии лежит в больнице. Без сознания. Врачи, правда, уверяют, что она выкарабкается, но пока хорошего мало.

– М-да... – посерьезнел Мелентьев, – беда не приходит одна. Что ж она так неаккуратно?

– Дело в том, что она гнала с большой скоростью, что за нею не наблюдалось раньше. И я в толк не могу взять, зачем она так быстро ехала, куда торопилась? Она же в отпуске была – дел особенных не было. Вот я и предположила, что Оля торопилась по какой-то причине, связанной с Борисом.

– Странно, но ведь ничего нового-то и не было про него. Никакой информации до сих пор. Все так же, как и было, – милиционер задумался.

– А зачем она приезжала, Алексей Алексеевич?

– Да вот, сфотографировала паспорт Бориса Аркадьевича, посмотрела опись вещей и больше ничего. Попрощалась и уехала. По-моему, совершенно спокойной была.

– А можно и мне взглянуть на паспорт и на опись?

– Можно. Только обещайте мне, если заметите какую-то странность, то скажете мне.

– Обещаю, конечно.

Мелентьев достал, как и днем раньше, из сейфа паспорт, папку, развязал на ней тесемки и протянул Лере листок со списком вещей Бориса. Сам список ее заинтересовал постольку поскольку, а вот то, что в нем не было даже упоминания сотового телефона – насторожило.

– Что-то не так? – Участковый внимательно изучал реакции женщины, которая смотрела бумагу.

– Да, не так. У Бориса был мобильный телефон. Но здесь его нет.

– Вот как! М-да, факт интересный, – удивился Мелентьев. – А какой марки у него был мобильник?

– Представьте, не знаю, не видела.

– Как так? Вы говорите, что он здесь должен быть, но у гражданина Штейна не видели. Откуда тогда знаете, что он был?

– Дело в том, что он с базы отдыха звонил своей приятельнице – буквально за три дня до... в общем, до того как он пропал без вести. Я приехала на день позже, а Оля – еще на день задержалась. И при нас он мобильником не пользовался.

– А как зовут эту его приятельницу?

– Я знаю только ее имя, номер телефона и город, в котором она живет – Нерюнгри.

– Ого! Далековато живет женщина! Откуда она его знает?

– Он тоже жил когда-то в Нерюнгри. Там они и познакомились.

– Понятно. А телефончик ее вы мне оставите?

– Конечно! – Лера нашла в своем мобильнике номер Аллы и продиктовала цифры участковому.

– М-да, неожиданно... Очень неожиданно, я вам скажу, – задумчиво произнес Мелентьев, – похоже, что придется-таки заводить дело. Если б ничего не пропало – тут никакой следователь не подпишется, а теперь придется.

– Алексей Алексеевич, а мне что теперь делать?

– Да, ничего. Заявление от вас есть. Дело откроем. Как следствие подключится – тогда и позвонят вам. А пока поезжайте домой, не переживайте. Мне ведь тоже свербело про этот случай. Понять не мог, что именно. Теперь более-менее ясно, что меня напрягало.

– А с Олей вы о сотовом телефоне не говорили?

– Нет, конечно, я бы уже тогда догадался.

– Выходит, что она о нем и не знала. Я сама-то обнаружила это только ночью. Что же тогда Оля еще узнала от вас? – Лера недоуменно посмотрела на участкового. – Почему она так быстро возвращалась?

– Вроде б, ничего больше... Ну, может быть вот этот факт ее на какие-то мысли навел, – Мелентьев показал карандашом на знак вопроса рядом с фотоаппаратом в описи, – в нем карточки памяти не было. Вот об этом мы с Ольгой Антоновной немного говорили.

– А ведь и вправду! – Оживилась Лера. – Он ведь нас фотографировал. И при мне вроде бы карточку не вынимал из фотоаппарата.

– Значит, у нас есть еще пропажа. Мелкая, но вместе с сотовым телефоном дает ого-го какой повод для заведения дела! – Обрадовался Мелентьев.

– Почему?

– Что есть карта памяти и мобильный телефон? Это все носители информации. А раз именно они и пропали, значит, дело тут нечисто!

– Господи... Так Борю могли убить? – Ужаснулась женщина.

– Я этого не говорил. Вообще, пока труп не найден, дело по факту убийства открыть нельзя. Либо нужны какие-то основательные доказательства этого. Но, человек пропал без вещей, а из его вещей пропали носители информации – это уже подозрение в краже.

Мелентьев словно бы обрадовался тому, что сейчас ему придется попотеть. Но, мало кто знает, как много рутины, пустой и бессодержательной в работе участкового милиционера. А тут хоть какая-то загадка, которую можно будет попытаться раскрыть. Именно это грело уже в общем-то пожилого мужчину. В его глазах загорелся огонек азарта.

Глава 8

Вернувшись из Чебаркуля, Лера сразу поехала в больницу к Оле. Тем более, что она была по пути. Улучшений у подруги не было. Она все еще была без сознания. Врач пока не опасался за столь долгое отсутствие сознания. Успокаивал, что и в более сложных случаях люди выживали. Но женщина все равно переживала очень сильно. За прошедший день она поняла, как сильно любит Олю и как страшится ее потерять.

Домой заезжать не стала, а сразу отправилась в квартиру подруги. Чтобы поменьше думать о несчастьях, устроила себе трудотерапию. Развесила на балконе постиранные вещи, пропылесосила ковры и помыла пол, затем занялась приготовлением ужина из того, что оставалось в холодильнике. Сварила солянку, пожарила котлеты. Затем поела. И ей вновь стало нечего делать.

Перешла в зал, включила телевизор и начала щелкать по каналам. Странно, еще недавно она с удовольствием бы посмотрела сериалы, которые шли как раз вечером по разным программам, но сейчас никакие страсти ее уже не трогали. Все казалось картонным, выдуманным и вызывало только усмешку. Подумала, что иначе и быть не могло. Мыльные оперы интересны только тогда, когда в реальной жизни нет ничего интереснее бытового хамства или случайно подслушанного в транспорте разговора.

Большинство женщин работают на скучной работе, потом спешат домой – к рутине и ежедневно повторяющимся делам. И, лишь окунувшись в телевизионный мир, они чувствуют какое-то подобие эмоций, проживают примитивной жизнью убогих героев сериалов, получают пищу, нет, не для размышлений, а всего лишь для разговоров с такими же зрительницами, фанатками телевизионных страстей.

Лера чувствовала, что несчастья в ее жизни стали тем, что мгновенно задрало уровень ощущений, далеко за пределы самых крутых переживаний на ТВ. А еще она поняла, что ее голова стала лучше работать. Появилась какая-то давно забытая связность мышления, которая в той прежней жизни была не так уж и нужна. Но, «жареный петух клюнул», и мозги включились. Еще пока не на полную катушку, но уже так, как не было со времен студенчества ни разу. Ведь она закончила школу с «серебром», а институт – с дипломом, которому до красного не хватило всего одной пятерки по высшей математике. Вспомнилось, как она провалила «вышку» из-за того, что влюбилась в парнишку с другого факультета, и как потом пыталась пересдать хотя бы на «тройку», а получилось аж «четыре».

С этими воспоминаниями Лера заснула прямо на диване.

***

– Саныч, тут тебе еще один запрос расписали, – сказал с порога Сергей Свиридов, бросая на стол коллеги, Артема Чутко, следователя РОВД Новогиреево, лист факса с визой начальника отдела дознания.

– Они что сегодня, с ума посходили? С утра семь запросов! – Возмутился Артем. – Когда я их обрабатывать-то буду? У меня уже и так больше двадцати «висяков»...

– Терпи, казак, а то мамой будешь! – Пошутил сослуживец и посоветовал. – Отпишись, мол, никакой существенной инфы. Всего-то делов-то.

– Да уж придется. – Сказал Свиридов и пробежался глазами по факсу. – Штейн Борис Аркадьевич, пропал без вести. Подозрение на кражу носителей информации... Бред какой-то... Проверить круг знакомых и коллег по работе. Не-е-е, у этих провинциальных «холмсов» совсем уже крышу посносило. Ты прикинь, Серега, пропал чувак, в вещах якобы обнаружилась пропажа мобильника и карты памяти от фотоаппарата. И ради этого нужно опросить дохера народу. Ну вот, что за люди, а? Нам тут в Москве делать больше нечего, как по таким смехотворным поводам дознание начинать.

– Темыч, да не парься ты. Отложи на недельку. Потом отпишись и пусть утрутся, раз уж тупые такие.

– Всенепременно! – Свиридов откинул лист в сторону. Он не заметил, что лист скользнул по столу и провалился в щель между столом и радиатором отопления. Там он и останется, пока в очередной раз не переставят мебель, что случается в таких учреждениях очень нечасто.

***

На следующий день Михаил позвонил снова.

– Ты была дома?

– Была.

– Что у тебя за дела такие, что ты меня не дождалась?

– Миша, давай договоримся, – холодно предложила Лера, – я не лезу в твои дела, а ты не интересуешься моими. Мы ведь, кажется, разводимся, или я что-то неправильно поняла? А еще ты сам предложил мне именно эту квартиру оставить после развода. Так что я там появляюсь тогда, когда мне это нужно и ухожу, когда мне заблагорассудится. А вот твои вещи тебе бы стоило перевезти на свою квартиру.

– Да, я этим займусь в ближайшие дни, – мирно ответил Михаил, – но сейчас мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.

– Говори, я тебя слушаю.

– Не по телефону.

– Пока это исключено. Либо ты говоришь так, либо никак, – отрезала Лера.

– Это не телефонный разговор! Как ты не понимаешь? – Миша от возмущения повысил голос, но осекся. – Извини, но мне очень нужно с тобой поговорить лично. Готов подъехать хоть сейчас, куда скажешь.

Такая настойчивость мужа не могла не заинтриговать Леру. Может быть он и впрямь хочет сообщить что-то экстраординарное – такое, что никак нельзя доверить телефону. И женщина решила согласиться.

– Хорошо. Тогда через час в «Сицилии».

Ресторан «Сицилия», что напротив кинотеатра имени А.С.Пушкина, был местом крайне неудобным и некрасивым. Владельцы не смогли никак обыграть очень узкое помещение с очень высокими потолками и сравнительно небольшими окнами. У посетителей за столиками создавалось ощущение тесноты и дискомфорта. Поэтому несмотря на пафосную рекламу и, в общем-то, очень хорошую кухню, заведение не пользовалось успехом. Но так было только в холодное время. Зато летом всю площадь перед рестораном занимало летнее кафе с тем же названием. Под огромным шатром в любое время дня и ночи почти не было свободных столиков. Здесь как раз и была востребована не только отличная кухня, но и роскошь большого пространства для общения, дружеских посиделок на свежем воздухе. К тому же в центре кафе – фонтан, где в круглом бассейне плавают свежие осетры, форели и карпы, которых можно заказать себе, просто показав на конкретную рыбину официанту. Словом, это местечко быстро завоевало популярность у местного бомонда и состоятельных людей.

Лера пришла туда, когда ее муж уже нетерпеливо оглядывался по сторонам. Заметив ее, он успокоился, вышел навстречу и галантно проводил к столику. Заказ не занял много времени, женщина ограничилась кофе с тирамису, а Михаил по своему обыкновению пил виски со льдом и колой, ничем не закусывая.

– Лера, прошу выслушать меня, не перебивая. Все вопросы – потом, – попросил мужчина, когда заказ принесли.

– Внимательно слушаю тебя.

– Развод я тебе дам, конечно, но хочу предупредить вот о чем...

«Та-а-ак! Вот это уже интересно!» – подумала женщина, – «Все-таки подвох какой-то есть».

– Еще недавно я был готов тебя порвать на части, но вчера все изменилось. Мне позвонил один очень крутой человек и очень вежливо попросил дать тебе честный развод. Подчеркиваю, очень вежливо попросил. Так попросил, что мне ничего не остается, кроме как дать то, что тебе нужно. На тебя мне в общем-то наплевать, а вот Маришку я люблю и опасаюсь за нее. Хочу предложить тебе оставить дочку мне. Я сам о ней лучше позабочусь, чем сможешь ты, – Миша испытующе посмотрел на Леру, – а тебя просто предупреждаю. Интерес «этих» людей ничего хорошего тебе не сулит. Поверь, я знаю. Получишь свою долю, продавай ее немедленно и уезжай из города подальше.

Женщина слушала мужа, холодея от предположений и забыв о пирожном.

– Что кто такие «эти» люди? – После некоторой паузы спросила она.

– Не скажу. Даже то, что я с тобой сейчас говорю – уже опасно для меня.

– Но я ведь никакого интереса для бандитов не представляю. Имущество, которое у меня будет – это не яйца Фаберже и не алмазные копи. Обычная квартира, обычная машина. Или я представляю для них какую-то опасность?

– Лера, пойми, у меня колени подогнулись, когда я услышал голос того человека. Это страшные и никому неподконтрольные люди!

– Супер-мафия?

– Это даже не мафия, милая. Хуже! Намного хуже, – муж и вправду боялся. В его глазах прятался откровенный животный страх.

«Да. Час от часу не легче. Что это еще за люди такие? Почему я их заинтересовала? Какое я вообще могу иметь отношение к мафии? Ничего не понимаю... Мало мне было проблем, так вот и еще добавились...» – думала Лера, – «И куда я поеду? Как оставлю дочку? Что вообще происходит? С того момента, как пропал Борис, все пошло наперекосяк. Как будто с его уходом линия Судьбы резко поменяла свою ориентацию. Но это ведь только в фильмах, да в детективах бывает. Некий супостат строит козни, лелея при этом надежду захватить мир, ограбить самый крупный банк или что-то еще такое злобное совершить. Но то фильмы, а это моя, не очень удачная, но довольно серая жизнь. Происходящее никак не объяснимо ни с какой точки зрения. Мистика какая-то!»

– Хорошо. Я услышала твое предупреждение. Обещаю подумать.

– Ты никогда не умела думать, Лера! Пожалей хотя бы дочку, если уж себя не жалко, – умолял муж.

– Знаешь, дорогой. Я недавно поняла, что умение думать нужно тем женщинам, которым не на кого опереться в жизни. Женщина, которую кто-то обеспечивает и защищает, не нуждается в головном мозге. Ты перед собой видишь уже не твою дурочку-жену, а совершенно другого человека. И я способна сама о себе позаботиться! – Женщина говорила все агрессивнее. – А вот ты, милый друг, теперь постарайся не наложить в штаны, когда в следующий раз тебе снова позвонит «этот» человек. Ты ведь уже празднуешь труса...

– Лера, ты не понимаешь...

– Достаточно! Я все понимаю. А твои сопливые уговоры мне нафиг не интересны. Понятно? Завтра встречаемся у ЗАГСа в 10 – подаем заявление на развод. Надеюсь, у тебя есть способы ускорить расторжение брака?

– Есть, но, послушай... – продолжал настаивать Миша, но женщина уже встала и пошла к выходу из кафе.

Глава 9

На улице установилась безветренная жаркая погода. Дождей не было, и город все сильнее укутывался смогом. Даже по ночам было нечем дышать, несмотря на открытые окна и работающий вентилятор. Лера с трудом заставляла себя вставать и идти на работу, где вдруг разом вышли из строя кондиционеры. Хоть как-то пережить рабочий день помогала ледяная минералка из холодильника.

Она продолжала ночевать в квартире подруги, полагая, что тут ей будет безопаснее. Мало ль какую глупость мог выкинуть ее трусливый муж. Ускорить рассмотрение заявления о разводе у него все-таки получилось. И сегодня во второй половине дня их дело должно было попасть к судье на рассмотрение. По телефону они с мужем договорились о тактике поведения на суде, чтобы решение было однозначным. Пригодилось освидетельствование, которое приложил к заявлению укушенный за гениталии супруг. А Лера должна была заявить, что это были вынужденные действия при самообороне. Смотрелось, конечно, комично, но так посоветовал адвокат.

Из больницы никаких новостей не поступало уже вторую неделю. Участковый Мелентьев тоже не проявлялся. Поэтому накал страстей понемногу уступил место ожиданию. Женщина каждый день после работы заезжала к Оле, надеясь, что ей скоро станет легче. Врач успокаивал, что такое состояние при микроинсульте даже полезно, дескать, организм в это время борется с травмой. Хотя он высказывал и некоторые опасения, поскольку слишком длительное отсутствие активной мозговой деятельности могло привести к коме, а это уже было чревато более серьезными последствиями.

Лера привычно собиралась на работу. Когда она уже заканчивала свой легкий завтрак, послышалась мелодия вызова на мобильном. Звонили из больницы! С замиранием сердца она выслушала, что больная наконец-то пришла в себя, ее осмотрел лечащий врач и даже сумел с нею поговорить. Теперь Оля спит, а приехать к ней можно до шести вечера.

Весь оставшийся день Лера провела как на иголках. Она даже толком не запомнила что было на суде. Главное – решение было принято сразу, без предложения «подумать пару месяцев». Миша пообещал сам заняться оформлением бумаг в ЗАГСе, а заодно объявил, что перевезет свои вещи уже сегодня вечером. Но это уже мало волновало женщину. Главное – подруга пришла в себя, а значит, выздоровление началось.

Успев больницу за час до окончания времени посещений, она с замиранием сердца вошла в палату к Оле. Та уже проснулась и встретила Леру улыбкой. Говорить ей мешала тугая повязка на голове, примотанная бинтом к подбородку, но она все-таки сумела поздороваться тихим голосом.

– Здравствуй, моя хорошая Лера! Как ты?

– Здравствуй, любимая! Со мной-то все в порядке, а вот ты как себя чувствуешь? – Лера села на стул рядом с кроватью и взяла подругу за руку.

– Слабость и голова болит, а в общем, нормально, – призналась Оля, – я долго валялась, да? Ты переволновалась, наверняка. Прости меня, пожалуйста.

– Конечно, Оля, я и сейчас переживаю за тебя. Зачем же ты так ехала неаккуратно, а?

– Представляешь, не помню. Совсем ничего не помню. Мне сказали, что я ехала со стороны Полетаево. Что я там делала – тоже не помню совсем.

– Постой, – испугалась Лера, – у тебя потеря памяти? Амнезия?

– Да, амнезия. Доктор говорит, что это временно. Сильно головой ударилась.

– А ты помнишь Бориса?

– Какого Бориса? – Оля сдвинула брови, пытаясь вспомнить.

– Ну, который на озере... – Лера осеклась, не зная, можно ли рассказывать обо всем, – мы с ним там познакомились.

– Мы с тобой были на озере и познакомились с мужчиной?

– Боже мой, Оленька, неужели и этого не помнишь?! – Расстроилась женщина.

– Нет, но вспомню. Доктор говорит, что я все вспомню со временем.

Тут в палату вошел сам лечащий врач.

– Ну, что? Как у нас дела? – Спросил он с порога, обращаясь к обеим женщинам.

– Более-менее нормально, – ответила Оля, – только вот подруга расстраивается, что я не могу вспомнить наш отдых на озере.

– Валерия Николаевна, не переживайте. Это временно и совершенно нормально для такого типа травм. Месяц-два воспоминания будут возвращаться, если не прерывать курс лечения. Вы, я так понимаю, самый близкий Ольге Антоновне человек? Вот и проследите, чтобы по выписке она вовремя и в полном объеме принимала лекарства.

– А что, уже на выписку?

– Нет, недели две придется еще здесь полежать под наблюдением. Но, в целом выздоровление идет хорошо. Все функции в норме, только вот память чуть-чуть пострадала. А в остальном – никаких нарушений, ни в моторике, ни в речи пока не обнаружено. Завтра уже можно будет вставать и потихоньку прогуливаться. А вот от длительного общения и переживаний пока стоит воздержаться. Ольге Антоновне прописан полный покой, – предупредил врач, – поэтому, Валерия Николаевна, через пять минут попрошу на выход. Успеете еще пообщаться.

За оставшееся время Лера успела рассказать Оле, что живет у нее дома, за порядком следит, и что с мужем сегодня развелись. Подруга расцвела и поздравила с этим событием. На том и попрощались до завтра.

По дороге домой женщина подумала, что надо бы позвонить участковому – вдруг все-таки есть какие-то новости? Ну и разговор с Аллой тоже надо бы возобновить, хотя бы и с угрозой разоблачения. Все-таки Борис был до сих пор дорог. И то, что Оля не помнит его, ничего не меняло. Придет время и память вернется. А, значит, Лере нужно будет что-то рассказать о нем. Пусть хоть его образ будет полным, рельефным. Надежда на чудо еще теплилась в душе женщины.

***

Алексей Алексеевич, которому Лера позвонила на следующий день, ничего сообщить не смог. Запрос из Москвы не вернулся, и вообще не было понятно, занимаются им в столице или нет. Поэтому участковый сразу после разговора с женщиной набрал телефон отдела дознаний РОВД Новогиреево. Следователь Артем Чутко не сразу вспомнил о запросе, но потом, когда Мелентьев терпеливо рассказал суть дела, все-таки соизволил порыться в бумагах и, не найдя требуемого факса, рискнул соврать, мол, дознание идет, но пока никакой информации нет. Дескать, никто – ни на работе, ни соседи по дому – не знают о судьбе Бориса Штейна. Заодно добавил, что пропавшего без вести все характеризуют, как человека замкнутого и нелюдимого.

Попрощавшись с дотошным провинциальным ментом, Чутко все-таки решил найти злополучный запрос, чтобы, наконец, написать отмазку и забыть об этом деле навсегда. Однако, ни на столе, ни в ящиках, ни в сейфе факс не обнаружился. Потратив полчаса на бесплодные поиски, следователь плюнул и занялся другими, более насущными делами, отложив решение проблемы на более свободное время. В конце концов, это не дело, которое нужно обязательно раскрыть для улучшения статистики, а всего лишь мелкий «геморрой», не имеющий принципиального значения в рутинной работе дознавателя.

***

Михаил, как и обещал, полностью вывез вещи из квартиры, которая теперь практически отошла к Лере. Она появилась там, чтобы навести порядок. Бывший муж не удосужился хоть как-то прибрать следы переезда, и женщина потратила на ликвидацию разгрома два вечера. Бывший кабинет супруга теперь сверкал чистотой и стоял абсолютно пустым. Остальную мебель Миша не тронул. В спальне и зале исчезли лишь кое-какие мелкие вещицы типа сувениров из многочисленных командировок, да из фотоальбомов были изъяты некоторые снимки – свадьба, рождение дочки, родственники с его стороны и т.д. На кухне и вовсе ничего не пропало, даже новая навороченная микроволновка все так же стояла на столе, бликуя полированными боками.

Женщина вызвала слесаря из ЖЭКа. Тот заменил все замки на входных дверях и по просьбе хозяйки прошелся по всем комнатам, проверив техническое состояние батарей, сантехники в совмещенной ванне, пощелкал выключателями и, получив достойное вознаграждение, отбыл в прекрасном настроении.

Лера закончила уборку и вышла из дому, заперев квартиру новыми ключами. Она не сразу обратила внимание на черный мерседес, стоящий напротив подъезда, а когда поравнялась с ним, вынуждена была остановиться из-за оклика из приоткрывшегося тонированного стекла в этой машине.

– Валерия Николаевна?

– Да, а что? – Стараясь не показать испуг, женщина остановилась и повернулась в направлении голоса.

– Позвольте вас подвезти?

– Я и сама нормально доберусь.

– Вынужден настоятельно попросить вас воспользоваться моим предложением.

В голосе говорившего что-то было настолько властным, что Лера безвольно подошла к машине, сама открыла дверцу и села на заднее сиденье. В сумраке кондиционированного салона разглядела еще вполне молодого мужчину, который смотрел на нее спокойным взглядом.

– Кто вы, и что вам от меня нужно? – Спросила женщина.

– Извините, но ваши вопросы я оставлю без ответа.

– Тогда зачем вы меня затащили в машину?

– Позвольте, никто вас не затаскивал, вы совершенно добровольно согласились с моим предложением, – усмехнулся незнакомец.

– Может быть вы все-таки объясните, чем вызвано ваше приглашение? Я вас не знаю и понять своими куриными мозгами, что от меня требуется, если вы ничего не говорите, мне трудно...

– Всему свое время, Валерия Николаевна.

Машина мягко тронулась и медленно поехала по двору.

– Как поживает Ольга Антоновна? Вы ведь, кажется, бываете у нее каждый день?

– Идет на поправку. Вы и ее знаете?

– Да, я ее знаю. Не лично, разумеется, но ее жизнь мне известна весьма детально. Впрочем, как и ваша тоже – вряд ли есть то, чего бы я не знал о вас.

Незнакомец говорил без нажима, мягко, но от него веяло недюжинной опасностью. Кажется, это и был тот самый «страшный человек», о котором женщину предупреждал бывший муж. «Что же ему от меня нужно?» Лера вдруг разозлилась.

– Послушайте, господин всезнайка! Потрудитесь все-таки объяснить мне, чем вас заинтересовала моя скромная персона, или остановите машину немедленно!

– Всему свое время, милая Валерия Николаевна, – улыбнулся собеседник, – и вы, и Ольга Антоновна, узнаете все, что хотите, но не сейчас. В настоящий момент мы просто познакомимся и расстанемся в тот момент, когда мы подъедем к подъезду дома вашей подруги.

– Как же мы познакомимся, если вы даже не называете свое имя?

– «Больше всего на свете я люблю яблочный пирог и имя Роланд», – процитировал незнакомец. – Зовите меня Роландом, раз уж вам так хочется меня как-то называть.

– Роланд, так Роланд. А яблочный пирог я как раз не люблю. К этому имени тоже равнодушна.

– Ничего страшного в этом не вижу, – рассмеялся мужчина. – Главное, не волнуйтесь. Ни с вами, ни с вашей дочкой, ни с вашей подругой ничего не случится. Вас ведь, кажется, бывший муж стращал мною?

– Было дело...

– Ну, так вот, ему как раз стоит поберечься, а вы в полной безопасности.

– Роланд, если вы думаете, что успокоили меня, то напрасно так считаете. Михаил все-таки отец моей дочери, и мне бы не хотелось, чтобы по какой-то непонятной причине ему грозила опасность.

– Валерия Николаевна! Что вы! Я же не монстр какой-то. Если он будет вести себя хорошо, то и с его головы ни один волос по моей вине не упадет. Так что, можете смело сказать ему, что с этого момента вы и ваши близкие находятся под моей защитой.

– Все равно ничего не понимаю. Мне вообще и до вашего появления ничто не угрожало. И тут вдруг, оказывается, мне нужна защита. От чего? От кого? – Лера осмелела и продолжала настаивать на информации.

– Я не господь бог, от трагических случайностей прикрыть не смогу, но людей, которые по скудоумию своему захотят причинить вам зло, можете не бояться, – мужчина пристально взглянул на собеседницу, от его взгляда у нее пробежали мурашки по коже. – Ну, вот мы и приехали, дорогая Валерия Николаевна. Не буду более навязывать свое общество.

Лера вышла из машины и проводила взглядом отъехавшую машину. «Что это за покровитель у меня вдруг нарисовался?» – думала она, – «Зачем он вообще нужен?» Судя по всему, испуганный Миша отдал причитающееся при разводе именно по его «просьбе». Уже за это можно быть благодарной. Но, внутри шевелилось интуитивное ощущение, что такая благодарность чего-то должна в итоге стоить? Что-то потребуется взамен? Вопрос не такой уж простой. Может быть оплата «защиты» еще предстоит, но какова тогда ее цена? Ведь это только сейчас у Леры нет ничего, что могло бы заинтересовать «крутого Роланда». Вдруг когда-то в будущем у нее окажется что-то действительно настолько ценное, и именно это потребуется отдать.

Понимая, что все равно ей не получить ответы на свои вопросы, женщина решила не заморачиваться до поры до времени, и пошла домой – прочь от духоты июльского вечера.

Глава 10

Из палаты интенсивной терапии Олю сразу привезли в одноместный «люкс» хирургического отделения. Причем, медсестра поведала, что до переезда появились какие-то люди в халатах посетителей, они вынесли оттуда все и упаковали комнату заново – суперсовременная медицинская кровать, американский универсальный диагностический комплекс, холодильник Bosh, плоский телевизор с DVD-проигрывателем, столик два кресла, новые шторы, даже новый шкаф для одежды. И в довершение всего – несколько авторских акварельных рисунков в дорогих багетах на стенах. Холодильник был до отказа забит фруктами и другими вкусностями, а на столике красовалась коробочка с новинками кино и музыки. Оля с удивлением обнаружила, что фильмы и музыка были подобраны с учетом ее вкусов. Но на этом чудеса не кончились.

Сразу, как только женщину доставили в «люкс», откуда ни возьмись, появилась новенькая медсестра – ее никто в отделении раньше не видел, но заведующий первой хирургией представил ее как новую «персональную патронажную медсестру для госпожи Комаровой». Ее появление произвело настоящий фурор во всем больничном корпусе. Модели с обложек гламурных журналов отдыхают и нервно курят в сторонке – именно это приходило на ум у большинства видевших новенькую. На нее приходили смотреть даже из других корпусов, но вскоре поток зевак был бесцеремонно прекращен новенькими охранниками, один из которых постоянно дежурил у олиной палаты, а другой ,впрочем без особых грубостей, разворачивал посторонних на выход.

Шушуканье медперсонала и выздоравливающих достигло апогея, когда попавший сюда две недели назад с черепно-мозговой травмой прямиком из ночного клуба, и крутивший шашни со всеми медсестрами подряд, местный «казанова» получил-таки в промежность от гиперсексуальной медсестры. Генитально-контуженный ловелас был немедленно переведен в урологию, поскольку к тому моменту новый диагноз не оставлял ему другого выбора. К вечеру перешептывание не прекратилось, но ушло в подполье.

Лера, как обычно, забежала после работы. Оля пересказала ей все, что знала, полагая удивить подругу, но встретила лишь встревоженный взгляд.

– У тебя что-то случилось, Лера?

– Не у меня. Это у нас с тобой что-то случилось, и я никак не могу понять, что именно, – пояснила женщина, а затем в свою очередь рассказала о разговоре с Роландом.

Некоторое время Ольга молчала, переваривая услышанное, затем все-таки решилась сделать предположение.

– Может быть это как-то связано с Борисом?

– Ох! Неужели ты его вспомнила?

– Нет, не вспомнила, к сожалению. Но я все время пытаюсь... Прости, Лера, не получается пока. Расскажи мне про него.

– Доктор мне говорил, что тебе нельзя переживать и еще рановато...

– Милая, ну ты же понимаешь, что я все равно не успокоюсь, и буду расспрашивать тебя.

– Ты ведь даже не помнишь, что мы на озере с тобой были вместе.

– А вот, представь, я вспомнила кое-что, – Оля улыбнулась, насколько позволяла тугая повязка, – мне ночью приснилась какая-то сеть, но, я ее не видела, а как бы ощущала. Мы там рыбу ловили?

– Ну да, ловили, – усмехнулась Лера, – скорее только не мы ее, а она нас. Вот этой самой сетью. А Борис спасал.

– Не поняла, – нахмурилась Оля, – при чем тут сеть и от чего нас спасал Борис?

– Мы купались ночью в озере, и ты попала в сеть. Запуталась в ней, а Борис тебя спас.

Больная подруга задумалась, пытаясь хоть что-то уловить в своей отказавшей памяти, но спустя пару минут покачала головой:

– Ничего не помню. Просто сеть в черной воде и все.

– Вот, видишь. Рановато еще. Тебе нужно восстановиться.

Дверь в палату открылась и вошла та самая медсестричка. Подруги синхронно повернулись к ней.

– Валерия Николаевна, врач сказал, что посещение надо бы закончить. Все-таки Ольга Антоновна еще слаба.

– И вовсе я не слаба! Даже вставала уже два раза.

– Это хороший прогресс, но переутомляться вам, Ольга Антоновна, небезопасно. Потерпите несколько дней. У вас хороший организм, но ему нужен покой.

– Оленька, доктора правы. Тебе нельзя волноваться, а я тут тебя тревожу. Пойду домой. Буду забегать к тебе после работы каждый день! – Лера готова была расплакаться, но в последние дни она научилась сдерживать слезы. – А ты ночью во сне еще что-нибудь вспомнишь.

– Я тебя люблю, Лера! Это я помню очень хорошо, – лучезарно улыбнулась Оля.

Подруги тепло попрощались и Лера ушла.

***

Роланд прикурил трубку от малахитовой зажигалки, затянулся с наслаждением. Курил он редко, обычно обставляя это действие сибаритским антуражем – надевал стеганый шелковый халат с кистями, зажигал камин, наливал рюмку коньяка и садился в глубокое кресло. Поставив на стоящий рядом столик коньяк, он принимался набивать любимую трубку каким-нибудь ароматным табаком. Сегодня под «Курвуазье» Роланд выбрал «Германскую микстуру №7» с легкой вишневой отдушкой.

После пары затяжек они откинулся в кресле, взял в руки телефон и выбрал нужный номер в записной книжке.

– Доброго здоровья, уважаемый Онгонча. Я выполнил вашу просьбу.

– Это хорошо, дорогой друг. Надеюсь, что нареканий не будет, – ответил собеседник.

– Мои люди проследят за этим. Не беспокойтесь за качество.

– Хочу вам напомнить, что просьба носит бессрочный характер.

– Конечно, я помню об этом. Никаких серьезных затрат пока не было, да и вряд ли будут.

– В любом случае, если потребуются какие-то средства, просто дайте знать, я немедленно компенсирую ваши расходы.

– Ну, что вы! Какие могут быть счеты между давними хорошими партнерами? Я давно хотел сделать что-то для вас какой-то подарок – от всей души и в благодарность за годы совместной взаимовыгодной работы, – уважение в голосе мужчины было неподдельным, – но у вас ведь есть все, что душа пожелает. И я лишь пользуюсь удобным случаем, чтобы осуществить свою давнюю мечту о скромной дружеской услуге вам, уважаемый Онгонча.

Мужчины еще немного поговорили о делах и удовлетворенные друг другом отключились.

***

Лера проснулась от громкого крика на улице. Душные ночи заставляли открывать окна, и любой громкий разговор во дворе будил некоторых чутко спящих граждан. Однако, женщина была даже рада тому, что ее сон тревожный прервался. Снилось, что на кухне сидят трое мужчин – Роланд, Михаил и Борис. Они о чем-то тихо говорят друг с другом. О чем – не слышно, но видно как Борис смеется словам Роланда, а Михаил испуганно оправдывается. Женщину они не замечают. Она пытается позвать любимого, но тот не слышит и продолжает смеяться. Откликается только Михаил, он встает из-за стола с каким-то безумным видом и идет на Леру. В этот момент все кончилось.

На улице буянили двое – грубый мужской голос объявлял всему двору, что его жена «паскуда и шлюха», а женщина визгливо отвечала, что ее муж «алкаш и импотент». Кто-то из разбуженных соседей закричал, чтобы они оба заткнулись, «иначе будет вызвана милиция и уже она разберется, кто тут шлюха, кто импотент, а кто просто придурок, мешающий спать». В перепалку включились и другие добрые люди. Однако, вскоре все стихло и в ночной двор вернулась тишина, прерываемая лишь редкими звуками ночной жизни города – где-то взмявкнет кошка, глухо гавкнет собака, проедет автомобиль.

Лера вслушивалась в эти звуки и, не пытаясь снова уснуть, думала. Почему во сне трое мужчин сошлись? Они ведь даже знакомы друг с другом не были. Конечно, подсознание может выкидывать и не такие фортели, но почему-то казалось, что ситуация не такая уж и фантастичная. Борис ведь родом из Челябинска, а значит, он мог знать и того и другого. Женщина верила в то, что сновидения всегда что-то подсказывают, вот и сейчас ей мнилось, что сон в руку. Кроме того, она не раз видела во сне усопших, и они всегда были молчаливы и сдержанны. А тут – Борис не только не выглядел мертвым, но и заразительно смеялся, не боясь опасного Роланда. Может быть он и вправду жив? Но тогда снова встает вопрос – зачем он разыграл свое исчезновение? Чего он хотел добиться?

Женщина встала, прошла на кухню и разогрела чайник, одновременно продолжая размышлять: «Допустим, он решил не давать согласия на наше предложение. Но ведь он мог это просто сказать об этом в три часа дня, как и договаривались. И все на этом бы кончилось. Заподозрить его в трусости не получается. Если он и впрямь инсценировал пропажу без вести, то для этого нужен был очень веский повод. А не могло быть так, что именно Роланд стал таким поводом? Ведь отчего-то именно сейчас этот крутой мужчина взялся опекать Леру с Олей. Должна же быть причина для этого! И, может быть, опека подруг – лишь способ удерживать их в поле зрения на тот случай, если Борис объявится. Что ж, кажется это наиболее рациональное объяснение происходящему. Надо бы сегодня днем снова узнать у Мелентьева, вдруг из Москвы что-то сообщат? Ведь не мог же Борис исчезнуть так, что никто его до сих пор не хватился».

До утра Лера так и не легла. С тяжелой головой собралась на работу, и весь день прошел как в тумане. Жара высасывала остатки сил. С трудом дождавшись окончания работы, женщина отправилась в больницу, где ее ждал сюрприз.

Глава 11

Олю она встретила во дворе больницы. Сексапильная медсестра катала ее на коляске по скверику. Они о чем-то мило беседовали, когда Лера их увидела. В первый момент женщина почувствовала укол ревности, но потом мысленно сама себя выругала. Все-таки она очень хорошо знала подругу, и как раз такие секс-бомбы ей не нравились. Это ведь только мужики с ума сходят по осиной талии, красиво очерченным зовущим губкам и высокой груди большого размера. У бисексуальных женщин внешние данные подруг далеко не на первом месте, а порой и вовсе не принимаются во внимание.

– Уже разрешили гулять? – Обрадованно спросила Лера, приблизившись.

– Не столько разрешили, сколько я уговорила, – ответила улыбающаяся Оля. – Лето на дворе, лежать в палате тоскливо. Ко мне ведь никого не подпускают. Вот, хорошо хоть с Аллой поговорить можно. Кстати, да! Знакомьтесь – Алла, Лера.

Женщины обменялись легкими кивками. Лера, услышав имя медсестры, внимательно рассмотрела ее лицо. Предположение, мелькнувшее у нее, было таким диким, что она хотела было отогнать его, но внешность девушки вызвала новый вопрос. Широкие скулы, самую малость, но все-таки раскосые глаза, черные как смоль волосы выдавали в ней азиатку. Хотя, на Южном Урале всегда хватало красивых женщин из числа казашек, башкирок, татарок – с примесью европейской крови, но почему-то казалось, что Алла – смесь необычная для этой местности. Бесспорно, такая девушка вполне могла быть фотомоделью и уж точно не медсестрой.

– Скажите, Алла, а вы давно в медицине? – Спросила Лера в надежде услышать голос.

– Сравнительно недавно, но у меня разнообразные навыки. Я могу работать кем угодно, – ответила та.

Предположение со всей очевидностью подтвердилось! Это была она – бывшая возлюбленная Бориса из Нерюнгри! Но женщина не стала спешить с разоблачением. Во-первых, Оле нельзя волноваться. А, во-вторых, медсестра смотрела на Леру таким предостерегающим взглядом, что невольно пришлось прикусить язык. Прогулка скоро закончится и можно будет поговорить с Аллой без свидетелей.

Еще полчаса они побродили по дорожкам сквера. Болтали обо всякой ерунде. Память к Оле возвращалась медленно – никаких новых воспоминаний не добавилось. Зато головные боли почти исчезли. Подруга жаловалась лишь на тугую повязку. Ближе к семи вечера Алла развернула коляску по направлению к стационару и вскоре они втроем подошли к дверям. Внутрь Леру не пустил все тот же безмолвный охранник. На ее протест он хмуро ответил, что посещения на сегодня закончены, мол, приходите завтра. Женщина решила не скандалить, но, взяв медсестру за локоть, остановила ее и шепотом попросила о разговоре с глазу на глаз. Та кивнула. Подруги попрощались. Одна укатила внутрь, а другая вышла обратно в сквер и присела на скамейку.

Ждать пришлось недолго. Но пришла вовсе не Алла, а другой охранник. Он вежливо попросил покинуть территорию больницы, объяснив это тем, что «ворота закрываются и нахождение посторонних на территории запрещено». Лера безропотно подчинилась, но за воротами все-таки остановилась и простояла еще полчаса, глядя на двери хирургического корпуса. Алла не появилась.

В общем, это было логично. Просто ответ на эту сумасшедшую загадку женщине никто давать не собирался, ограничивая информацию, и контролируя всю ситуацию в целом. Но связь Роланда и Бориса стала фактом. Лера припомнила, что говорил Борис о том, как он уступил Аллу богатому эвенку, что получил за это крупный брильянт стоимостью почти два миллиона долларов, как продал его, как рассчитался с долгами... Стоп! Он ведь, кажется, говорил, что откупился от челябинских кредиторов с избытком. Что-то не складывается.

Женщина поймала такси, быстро добралась до дома, продолжая размышлять. Поняв, что уже известные факты слишком разнородны и бессистемны, она, зайдя в квартиру, первым делом взяла листок бумаги, карандаш и набросала список подтвержденных выводов. На другом листке сформулировала вопросы и погрузилась в созерцание, надеясь найти хоть какие-то новые ответы. Но предположений было настолько много, что она, в конце концов, сдалась.

Ложась в постель, Лера вспомнила, что не позвонила Мелентьеву. Но уже было поздно. Теперь только завтра. Главное – не забыть.

***

– По-моему Валерия Николаевна догадалась, кто я такая, – Алла сидела на террасе загородного особняка Роланда с чашкой ароматного кофе.

– Это очень хорошо! – Хозяин дома довольно потер руки и тоже взял в руки чашку.

– Мне казалось, что Онгонча хотел несколько иного...

– Аллочка, вы уж простите меня, но я не склонен обсуждать ваши предположения и выводы. Чего хотел мой старый друг, я знаю точно, а вы точно не знаете. Давайте просто насладимся кофе, звездами, поболтаем о чем-нибудь романтическом. Не лезьте вы в мужские игры, милая, не нужно это вам, уж поверьте.

Воспитанная в традициях полного подчинения мужчине, девушка кротко опустила глаза и замолчала. Роланд по-своему истолковал ее позу и продолжил:

– В этой затее даже я не вижу особого смысла, но просьбу вашего мужа выполню в точности. Так что я в каком-то смысле тоже мало что понимаю в этой ситуации. И, заметьте, не пытаюсь докопаться – это принципиальная позиция. Вот и вам настоятельно советую то же самое – делать, что поручено, и не предаваться лишним размышлениям.

– Хорошо. Я все поняла.

– Вот и ладушки.

– У меня последний вопрос. Как мне поступить, если она захочет со мной поговорить тет-а-тет?

– А никак не поступайте. Захочет поговорить – поговорите с нею. Вежливо и ласково. Можете даже признаться, что вас прислал Онгонча. Словом, говорите ей все, что посчитаете нужным. Но только правду. Этого вполне достаточно. А вот делиться с нею предположениями я бы не советовал. Это не входит в нашу задачу. Придерживайтесь только фактов.

***

С утра Лера сразу набрала номер участкового. Тот, как и предполагала женщина, оказался на рабочем месте.

– Алексей Алексеевич, есть что-нибудь? Ой, простите... здравствуйте!

– Доброго утра, Валерия Николаевна, к сожалению, официального ответа из Москвы до сих пор нет, но я говорил по телефону с дознавателем. Тот утверждает, что никто из коллег и знакомых Бориса Аркадьевича ни разу не видел его после отъезда на отдых. В общем, все идет к тому, что он точно пропал без вести. И, как ни прискорбно, скорее всего, его уже нет в живых, иначе бы хоть что-то о нем уже было известно.

– А знаете, Алексей Алексеевич, я все-таки не верю в его смерть, – решилась Лера.

– У вас есть для этого основания?

– Пока только некоторые наблюдения и выводы. В общем, мне нужно с вами встретиться и поговорить лично. Есть косвенная информация, позволяющая мне считать, что Борис все-таки жив, а все случившееся – это... – Разговор вдруг прервался. Более того, трубка вообще не подавала признаков жизни. Даже гудков не было.

Лера поняла сразу. Квартирный телефон Оли на прослушке. И некто только что прекратил опасный для него разговор. Вначале она снова испугалась, но затем злость выдавила из сознания страх. «Какого черта! Я никому не позволю управлять моей жизнью!» – Думала она в бешенстве. – «Я все равно должна поговорить с Мелентьевым! Чего бы это мне не стоило».

Попытка позвонить следователю с мобильного тоже не удалась. Сеть была недоступна. Оставались другие способы. Главное, чтобы за это время участковый не уехал от телефона. Как жаль, что у него нет сотового, это бы решило проблему. Лера наспех оделась, успев только причесаться и слегка тронуть губы помадой, выскочила во двор и с огорчением увидела, что ее «Мазду» зажала на стоянке какая-то ржавая «шестерка». Водителя внутри не оказалось.

Женщина побежала на угол дома, где висел таксофон в надежде, что местная шпана еще не сломала аппарат. Таксофон был в порядке, но она в спешке забыла дома деньги. Пришлось вернуться домой. Когда Лера все-таки позвонила в Чебаркуль, никто к телефону уже не подошел. «Ничего! Сейчас освобожу машину и поеду туда». – Думала она. – «Если эти гады обрывают связь, значит, я на верном пути!»

***

– ...Мудозвон недоделанный! – В сердцах прокомментировал Роланд доклад Спиридонова, начальника службы безопасности. – Уволить и внести в «черный список». Пусть теперь работает грузчиком.

– Слушаюсь! – Ответил главный безопасник.

– И вот что, Спиридонов, еще один такой «прокол» твоих подчиненных, и увольнять я буду уже тебя. Понял, надеюсь?

– Так точно!

– Все, Саша, уйди с глаз моих. И все почините там немедленно.

Подчиненный чуть не бегом направился к двери, но Роланд его остановил вопросом вдогонку:

– Где Валерия Николаевна сейчас?

– Во дворе у машины. Ждет, когда вернется хозяин «корыта».

– Срочно освободить ей дорогу. Пусть едет. Наблюдение не снимать, следовать за ней. Контролируйте ситуацию. Не дай бог с ее головы упадет хоть один волосок!

Спиридонов редко видел хозяина в таком гневе. Поэтому опрометью кинулся исполнять команду, отдавать распоряжения и вообще закручивать «гайки». Своим местом он дорожил. Пройдя в ментовке путь от патрульного до начальника райотдела, он к пятидесяти годам не нажил ни здоровья, ни богатства. И, лишь уволившись из милиции, а затем, получив приглашение от тех, за кем когда-то безуспешно гонялся, понял, что жизнь можно было прожить и по-другому – не в бессмысленных поисках уголовников и вечной нехватке денег, а в довольстве и достатке. Нужно лишь вовремя и точно выполнять распоряжения нанимателя.

***

Лера уже в сотый раз нажала на сигнал. Хозяин «шестерки» как сквозь землю провалился. А может быть, просто игнорировал чужие проблемы. Тут со стороны арки появились четверо молодых парней спортивного вида. Женщина выскочила из машины и кинулась к ним. На просьбу оттолкать в сторону «жигуль» они среагировали весело, хоть и не вполне адекватно. Вскоре «ржавое корыто» лежало на газоне колесами вверх. Но дорога была свободна.

Глава 12

Начальница восприняла просьбу отпустить с обеда нервно, но все-таки согласилась, пригрозив лишением премии в случае, если Лера не успеет выполнить до конца недели все поручения. И теперь женщина вновь ехала в Чебаркуль. Мобильник уже работал, но в участке Мелентьева еще не было. Чтобы случайно не упустить его, Лера набирала номер каждые десять минут.

Дорога выдалась спокойной, встречных машин почти не было. Попутных – тоже. Вот завтра вечером, когда вновь наступит пятница, здесь будет не протолкнуться от желающих вырваться из душного города «в пампасы». А сегодня можно ехать свободно. Женщина не сразу обратила внимание на черный внедорожник сзади. Тот, как приклеенный, повторял все маневры и держал ту же скорость, что и Лера. Вернулся страх. Вдруг вспомнились кадры из фильмов, где машину главного героя догоняет вот такой же джип, бьет его в бампер, сталкивает с дороги. Конечно, главные герои всегда с успехом справлялись с бандитами, но в своих навыках Лера не была так уверена.

Она невольно прибавила скорость, превысив предельно разрешенную. Джип не отставал. Еще чуть-чуть газу, но «хвост» этого даже не почувствовал, держа постоянную дистанцию метров 30-40. В конце концов, женщина поняла, что оторваться невозможно. «Будь, что будет». – Подумала она и сбросила скорость до комфортной. – «Роланд ведь обещал, что ничего со мной не случится. Вот и посмотрим, как он держит обещания».

К моменту приезда на место, Мелентьев уже успел вернуться в участок. Поэтому Лера сразу вошла внутрь, покосившись на припарковавшийся поодаль «эскорт».

– Я так и думал, что вы приедете, когда связь оборвалась. Хотите холодного чая, Валерия Николаевна?

– Спасибо, с удовольствием, Алексей Алексеевич.

Пожилой милиционер открыл холодильник и достал оттуда пластиковую бутылку с коричневым напитком. Магазинный чай в бутылочках он не любил, справедливо считая «химией», поэтому делал его сам. Налил посетительнице, затем себе и принес мгновенно запотевшие стаканы на свой стол, пригласив Леру присесть. Сел сам, достал чистый лист бумаги и ручку.

– Рассказывайте, прошу вас. – Предложил он. – Надеюсь, вы не против, если я для себя буду записывать интересные места?

– Алексей Алексеевич, я очень даже не против, поскольку вы мой единственный шанс все распутать и понять. У меня уже голова кругом идет.

В течение получаса Лера описала все странности, совпадения и наблюдения, которые набрались за весьма небольшой период времени с момента исчезновения Бориса, начав со своего подозрения об инсценировке пропажи. Не обошла она и личность Роланда. Тем более, что он не просил ее о сохранении тайны. Рассказала и о знакомстве с Аллой, и о том, что о ней когда-то говорил любимый. Упомянула и странности сегодняшнего утра. К концу ее рассказа, листок перед следователем был исписан заметками с обеих сторон.

– Да-а-а... – задумчиво протянул Мелентьев, – это ж целый детектив получается. Впечатление, что кто-то намеренно создает эту атмосферу, демонстративно открывает часть информации, а другую часть намеренно прячет. Вот только вопрос, для чего все эти игрища?

– Я и сама думала над причинами этого, но у меня мозгов не хватает. Поэтому и решила все вам поведать. Одной мне не справиться. Была бы Оля здорова – она умничка, может быть, и докопалась уже до чего-то. Но пока ее память не восстановилась. Ведь даже Борю не помнит.

– А меня она помнит?

– Не спрашивала еще. Врачи велят пока не волновать ее.

– Тогда и ладно. Успеется.

– Вы мне поможете, Алексей Алексеевич? – С надеждой спросила Лера.

– Помочь-то я бы с радостью, дорогая Валерия Николаевна, но вы же понимаете, я всего лишь участковый в зоне отдыха горожан. Возможностей для проведения полноценного расследования у меня почти нет. Следователь, который взял в производство дело Бориса Аркадьевича, вообще считает, что это «висяк», то есть безнадежное дело. Из Москвы тоже ничего, – участковый поморщился, вспомнив бестолковый разговор с дознавателем Чутко, – словом, куда ни кинь, везде клин. У вас вот лучше получается информацию добывать. Она на вас сама валится.

– То есть, надежды на вас нет?

– Ну, почему же нет? Я так не сказал. Вот, вы мне все это рассказали. Теперь есть над чем подумать. Фактов, конечно маловато, но, как мне кажется, кое-какие выводы сделать уже можно.

– Например? – Женщина обрадовалась возможности услышать что-то, до чего сама еще не додумалась.

– То, что Борис Аркадьевич жив, у меня теперь почти не вызывает сомнения. Но, вот то, что они ловят его «на живца» – это вряд ли. Ну, не стали бы они для этого вызвать из Нерюнгри в Челябинск Аллу. Это явный перебор. Что, у них местных девушек для надзора не хватает? К тому же, она к Штейну до сих пор неровно дышит, если вы не ошибаетесь. Опять же, какой смысл так опекать вас? – Участковый рассуждал вслух, почти не глядя на Леру. – Да, еще и этот ваш Роланд. Честно говоря, не вписывается пока Роланд ни в какое предположение. Если он авторитет, то зачем ему было светиться перед вами? Если друг Бориса Аркадьевича, то почему скрывает это? Ерунда какая-то получается. Похоже, что вы чего-то не заметили, или просто еще не всю открытую информацию вам продемонстрировали. Еще непонятно, зачем было вам связь вырубать, а потом сопровождать сюда и не мешать встретиться? Чушь какая-то. Или им зачем-то нужно было убрать вас из города? Но и это вряд ли, у вас ведь не крутая организация, вы одна и ничем им помешать не смогли бы. Сами же говорите, что на работу ходите. Значит, к квартирам у них доступ имеется. Времени на то, чтобы порыться в вещах – море. В общем, сплошные вопросы. Остается только искать Штейна.

– Вы же говорите, что в Москве он не появлялся.

– Это не я говорю, а следователь московского райотдела. Но там такие снобы! Я вообще слабо верю в то, что там хоть кто-то палец о палец ударил, чтобы с моим запросом поработать. Скорее всего, пришлют филькину грамоту для успокоения и спишут запрос в архив. Туда ехать нужно, над душой стоять, а отсюда правды не добиться.

– А вы сможете туда поехать? Я оплатила бы...

– Что вы, Валерия Николаевна! – Замахал руками Мелентьев. – Кто ж меня отпустит? Мой отпуск только в ноябре. Да и жена на дыбы встанет, она меня все тащит в гости к своей сестре в Новосибирск. Так что, вряд ли.

– Алексей Алексеевич, ну придумайте что-нибудь! – Взмолилась Лера.

– Я постараюсь. Но пока ничего гарантировать не могу.

Женщина возвращалась в город в смятении. С одной стороны, участковый не отказался помочь. С другой – он лишь посеял еще больше подозрений, сомнений и переживаний, не дав ни одного ответа на мучившие ее вопросы.

Черный внедорожник все так же сопровождал машину Леры. Но за время поездки он стал уже привычным антуражем и не казался таким уж опасным. Женщина сразу поехала в больницу, надеясь там перехватить все-таки Аллу и как-то заставить ее говорить.

Не заходя в палату к подруге, она перехватила медсестру в коридоре. Как ни странно, та сегодня охотно согласилась уединиться и пообщаться. Почти не скрывая своего удивления, Лера предложила спуститься в сквер и там устроить ток-шоу для двоих. Они пошли вместе по лестнице. Разговор начался почти сразу.

– То есть я правильно догадалась? Вы та самая Алла из Нерюнгри, с которой я разговаривала недавно по телефону.

– Не вижу смысла отрицать очевидное.

– Тогда как вы попали сюда, причем не просто в город, а сюда – в больницу, да еще и в качестве персональной патронажной медсестры для Оли?

– Меня отправил сюда Онгонча, мой муж.

– Этот тот самый эвенк, который выкупил вас у Бориса?

– Можно сказать и так, – Алла отвечала сухо и как-то без эмоций, как робот.

– А какова причина этого удивительного события? Что вам поручил муж?

– Позаботиться о том, чтобы Ольге Антоновне был обеспечен максимально комфортные отдых и выздоровление.

– А причина? – Не унималась Лера.

– Причины я не знаю.

– То есть как? Муж приказал, и вы поехали? Извините, что-то мне в это не верится.

– Именно так и было. Муж приказал, и я поехала. У нас принято полностью доверять и беспрекословно подчиняться мужу.

– Прям, домострой какой-то! – Усмехнулась женщина. – А кто такой Роланд?

– Это друг моего мужа, партнер по бизнесу.

– Он тоже знает Бориса? Откуда?

– Да, знает. Именно ему Борис был должен крупную сумму денег, когда скрылся в Нерюнгри.

– Но он ведь вернул свои долги с процентами!

– Вернул. Это известно.

– Тогда в чем причина такого повышенного внимания к нам – к Оле, ко мне?

– На этот вопрос у меня нет ответа. Я его просто не знаю, – Алла развела руками, показывая, что больше ничего добавить не может.

– Хорошо, – продолжила Лера, – тогда другой вопрос. Вы можете мне рассказать, о чем вы разговаривали с Борисом в последний раз?

– В общем-то, ни о чем серьезном. Интересовался моим здоровьем. Я по просьбе мужа два года назад сделала операцию по увеличению груди, ездила для этого в Штаты. А когда вернулась домой, имплант отторгся. В реанимации провела два месяца, могла вообще умереть.

– У вас шикарная грудь, Алла! Зачем вам еще увеличивать?

– Нет, это уже новые импланты, другой фирмы. Борис переживал за то, что может второй раз что-нибудь случиться.

– Видимо вы очень сильно любите мужа, раз согласились второй раз так рискнуть! – Удивилась Лера.

– Люблю, но не в этом дело. Вы не поймете.

– Почему же? А вдруг пойму?

– Если прежняя грудь перестала нравиться моему мужу, то я просто обязана была сделать все, чтобы оставаться для него интересной в интимном плане.

– Звучит, разумеется, дико. Но понять это как раз можно. Вы смелая и преданная женщина, Алла.

– Спасибо.

– А откуда Борис узнал об операции?

– Так это именно он и порекомендовал своего друга – пластического хирурга в Москве. К нему я и ездила на вторую попытку. Очень хороший врач оказался. Все сделали качественно. Даже шрамы от первой операции убрали.

– О! Так вы были у Бори в столице? Может быть вы знаете, где у него дом?

– Нет, мы с ним встречались лишь один раз – он сводил меня в ресторан «Пушкин». Провели вместе вечер и больше не виделись. Он дал слово Онгонче, что никогда не будет давать ему поводов для ревности. Только поэтому муж разрешил мне время от времени разговаривать с Борисом.

– А он говорил нам, что с момента вашего расставания ничего о вас не знает. Врал? Зачем?

– Наверное, у него были для этого причины. Пока мы с ним жили, я убедилась, что в его действиях и словах всегда есть логика. Хотя порой ее невозможно разглядеть. Но он ведь еврей, очень умный еврей, хоть и слегка бесшабашный. У него под любым чувством есть разум, интеллектуальная воля. Борис никогда ничего не делает просто так.

Лера задумалась. Образ возлюбленного становился рельефнее. Откровения Аллы пока ничего не объясняли, но вероятность самоинсценировки гибели Бориса была уже почти стопроцентной. Оставалось только понять, в чем смысл этой театральщины? То, что режиссер велик, еще не означает, что его замысел не должен быть никем понят. Совсем наоборот, квинтэссенцию развернувшегося спектакля Лера была просто обязана понять, чтобы в итоге получить правильные ответы на все свои вопросы.

– А у Бориса с вашим мужем... никак не могу запомнить его имя...

– Онгонча. Его зовут Онгонча, – повторила Алла.

– Спасибо. С Онгончей у Бориса были какие-то дела после его отъезда в Москву?

– Насчет дел не знаю, но они регулярно созванивались. Я в дела мужа не вникаю – это ведь не мои дела.

– Сурово у вас там все, – покачала головой, – как в мусульманских странах. Поди и гаремы есть?

– Есть. У Онгончи я третья жена.

– С ума сойти...

– У богатых эвенков это нормальное явление. Много жен, много детей.

– И у тебя есть дети? – Полюбопытствовала Лера.

– Нет. У меня их нет и пока не будет.

– Что ж так?

– Я пока мужу нужнее в постели, а не на кухне или на женской половине с животом.

Лера покачала головой. Эмансипированным людям почти невозможно представить, что где-то есть такой уклад жизни, где многоженство – не эпатаж за гранью общественной морали, а нормальное явление, по сути – образ жизни. Конечно, когда-то женщина читала и мормонах, и о полигамии на Востоке, но все это казалось каким-то далеким и несовременным. Но перед нею сейчас стояла живая представительница патриархального уклада, где нормой считается гарем, где в гареме роли жен распределены мужем заранее, где женское подчинение супругу – обыденность.

– Лера, мне, к сожалению, уже нужно идти. Ольга Антоновна скоро проснется, нужно сразу будет сделать ей уколы и перевязку.

– Конечно, Алла, конечно. Вы передайте ей, что я заходила, но разбудить не решилась.

– Хорошо, Валерия Николаевна, передам.

– И еще одна просьба. Вы могли бы мне уделить еще время – не сегодня, а где-нибудь на днях? Мне хочется поговорить с вами – не столько о Борисе, сколько о вас. Очень уж необычна ваша жизнь.

– Да, в любой день, если я не занята.

Попрощавшись, женщины разошлись в разные стороны. Медсестра направилась к корпусу, а Лера – к воротам, за которыми была припаркована машина. Из окна своей палаты Оля видела, как ее подруга и Алла приобнялись на дорожке сквера и расстались. Сегодня к Ольге Комаровой частично вернулась память, но этого еще никто не знал.

Глава 13

Она вернулась на кровать и притворилась спящей. Когда медсестра вошла в палату, Оля открыла глаза. Алла, ни слова не говоря, щелкнула ногтем по шприцу, стравила из него воздух и остановилась рядом, ожидая, что больная сейчас повернется и подставит ягодицу для укола. Но та продолжала неподвижно лежать, рассматривая вошедшую.

– Ольга Антоновна, позвольте, я вам сделаю укол.

Оля не шевелилась.

– Что-то не так? – Забеспокоилась девушка. – Может быть позвать врача?

– Со мной все в порядке, Алла. Я просто не хочу укол.

– Но вам нужно лечение. А таблетки не обладают нужной эффективностью, – попробовала уговорить ее девушка.

– А может быть я не хочу вылечиться? Может быть мне лучше вообще ничего не помнить? – Несмотря на спокойный голос, Оля явно нервничала.

– Что все-таки случилось? Чего вы хотите, Ольга Антоновна?

– Вы можете раздеться?

– Не поняла... – Обескуражено переспросила Алла.

– Алла, снимите с себя одежду. Я хочу увидеть вас обнаженной.

– Это какая-то странная просьба.

– Совершенно нормальная просьба для женщины с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Я ведь почти лесбиянка. Разве вы этого не знали? И у меня давно не было секса.

Алла испуганно сделала шаг назад от кровати.

– Я всего лишь медсестра, а не объект половых утех, – тихо, но твердо ответила девушка.

– А я и не прошу вас ложиться ко мне в постель. Просто снимите одежду, я хочу посмотреть на вас.

Алла задумалась, вспоминая, как звучал приказ мужа. К ее сожалению, Онгонча выразился совершенно конкретно: «Лечить, присматривать и делать все, что попросят». Кровь прилила к лицу девушки, но она отложила шприц на столик и принялась расстегивать пуговицы халата. Вскоре, она осталась перед Олей в одних трусиках. Опыт конкурса красоты не прошел даром, медсестра стояла прямо, чуть выставив правую ногу вперед, оперевшись рукой о бедро.

– Вы очень красивы, милая Алла. Одевайтесь и делайте свою работу, – сказала Оля и повернулась на живот.

Когда все еще смущенная медсестра ушла, женщина тихо рассмеялась. Еще один кусочек памяти встал на свое место. Оля где-то читала, что амнезия лечится не столько медикаментами, сколько ассоциациями, наталкивающими на вспоминание. Вот и сейчас обнаженное тело девушки вызвало целый поток образов, скрытых белыми пятнами провалов памяти.

Теперь она уже могла собрать воедино почти всю мозаику событий на озере. Оставалась лишь самая малость – вспомнить Бориса. Но его образ упорно превращался то в лицо лечащего врача, то Андреича, то Генки, то Мелентьева. Причину, по которой она так гнала по трассе в город, Оля уже тоже знала – предположение, что или Лера, или Настя взяли карточку из фотоаппарата. Но теперь женщина понимала, что ни той, ни другой это не было нужно. Или, что вернее всего, они бы не скрыли этого. Не было в этом никакого смысла.

Она злилась на себя, на то, что в результате дурацкой гипотезы, чуть не погибла на дороге. А ведь в их паре именно Лера была более эмоциональна и невыдержанна. Кто такой этот Борис? Почему его личность спровоцировала на ничем неоправданные действия? Хотелось плакать из бессилия понять саму себя.

Придя в себя, Оля нажала кнопку вызова, а когда Алла вновь зашла в палату, спросила:

– А где мой мобильный телефон?

– Вероятнее всего, он у Валерии Николаевны. Все ваши вещи в приемном покое отдали ей.

– Я могу воспользоваться вашим? Мне нужно ей позвонить.

Медсестра достала из кармана модную трубку и подала Оле. Та по памяти набрала номер Леры.

– Да, Аллочка? Ты что-то еще вспомнила про Бориса? – Отозвалась подруга, увидев определившийся телефон.

– Лера, это я с ее телефона звоню, – Оля ничем не высказала своего удивления фактом, что и медсестра знает Бориса.

– Ой, Оля, я думала, что это она... – смутилась женщина.

– Слушай, ты могла бы привезти завтра мой мобильный?

– Конечно, любимая! Привезу обязательно!

– Буду ждать. Целую тебя! – Завершила разговор Оля.

Вернув девушке сотовый и проводив ее взглядом до двери, она повернулась на бок и снова задумалась.

«Похоже, голова меня крепко подвела. Алла каким-то образом знакома с Борей? Что их может связывать? В обрывках воспоминаний на озере мы были вдвоем, Аллы я точно не помню. Но, что-то связанное с этим именем было». – Женщина поморщилась. Когда она что-то усиленно вспоминала, начинала болеть голова. – «Имя, конечно, не редкое. Но Лера сейчас вряд ли оговорилась, когда упомянула имя этого мужчины в связи с медсестрой. Что-то было, что-то было про Аллу. Что?»

От напряженных усилий голова окончательно разболелась, и Оля решила оставить свою память в покое. Через какое-то время она снова задремала.

***

После разговора с подругой Лера нашла ее сотовый в том же пакете с вещами, который она получила в больнице. Внешних повреждений телефон не имел, но, конечно, он был давно разряжен. Зарядник нашелся быстро – Оля всегда отличалась аккуратностью и все «проводочки» складывала в один ящик письменного стола, где стоял ноутбук.

Поставив мобильный на зарядку, женщина легко пообедала йогуртом и прилегла на диван. Одуряющая духота изматывала сильнее тяжелой физической работы. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. Но мысли плохо поддаются контролю, они заняты вечным делом – устройством мироощущения человека. Давно замечено, что думается лучше всего на голодный желудок и в условиях цейтнота, но к этим состояниям можно добавить еще одно – поиск утраченной любви заставляет искать варианты, оправдывать надежду на возвращение.

Ни один факт из имеющихся у Леры не являлся стопроцентной гарантией того, что Борис жив. Это следовало признать, что она и сделала.

«Странности могут иметь какое-то другое объяснение – вплоть до случайного совпадения». – Думала она. – «А ведь есть еще и гипотеза об убийстве любимого теми же людьми, которые сейчас всячески опекают и прикрывают нас. Допустим, они выследили Борю на озере и, дождавшись, когда он останется один, лишили жизни, забрали мобильник с картой памяти и спрятали тело в окрестных лесах. Места, конечно, безлюдными не назовешь, но при желании там можно закопать кого угодно, и никто никогда не найдет. Но вопрос о том, зачем им «пасти» нас все равно остается. Может быть виной всему наша активность в поисках Бориса? И, как только, они поймут, что мы смирились с его исчезновением, нас оставят в покое? А что? Неплохое объяснение. Гораздо более логичное, чем инсценировка смерти. По крайней мере, все факты теперь укладываются в стройную последовательность».

Время приближалось к трем часам пополудни. Невзначай вспомнилось, что именно в 15:00 Борис мог дать ответ, которого так ждали подруги. И в это же время у себя в участке появлялся Мелентьев. Стоит позвонить ему, вдруг все-таки у него что-то появилось?

– Алексей Алексеевич, еще раз, добрый день! – Лера дозвонилась с первого раза.

– О, вот вы-то мне и нужны, Валерия Николаевна. Есть одна информация, не знаю, как к ней относиться.

– Что случилось!? – Испугалась женщина.

– Появился еще один свидетель. Я жду его с минуты на минуту.

– Господи... Кто он? Что он видел?

– Пока я знаю только то, что он видел Бориса после того, как с мыса ушла Настя.

Глава 14

Гера Завьялов был завзятым рыбаком. Фанатизм, с которым он предавался любимому увлечению, однажды довел его до развода с первой женой. Та, не выдержав постоянного отсутствия мужа – и в выходные, и во все отпуска, – завела-таки любовника. Рыбак ничего не замечал почти два года, но однажды вернулся с зимней рыбалки раньше обычного – мороз ударил такой, что ни рыбацкая палатка, ни водка, ни многослойная меховая одежда не спасали. Едва не обморозившись, Гера чуть ли не впервые в жизни отказался от мысли продолжать ловлю леща. Войдя домой, он с удивлением обнаружил присутствие лихорадочно одевающегося мужика и раскрасневшуюся жену.

Любовника он неаккуратно спустил с лестницы кувырком. Гнал с пятого этажа до первого, не дав тому даже толком застегнуть брюки. Ну, а супруге своей Гера «нарисовал» по бланшу под каждый глаз, вдобавок выпорол ремнем и заставил собрать вещички. Утром отвез ее на вокзал и, не обращая внимания на мольбы, отправил к теще. Развод был скандальным, но все же в конце концов завершился благополучно.

Оставшись в гордом одиночестве, он не спешил с новой женитьбой. Да и когда ему было знакомиться, если все свободное время он посвящал или самой рыбалке или подготовке к ней. Если раньше под снасти и принадлежности у него была отведена всего лишь небольшая кладовка, то сейчас вся двухкомнатная «хрущевка» была буквально нашпигована рыбацкими аксессуарами.

Но однажды в очередной из заездов в Дом рыбака и охотника на Малом Миассовом озере он встретил там Людмилу, женщину, которая как и он фанатела от рыбной ловли. Это была судьба. Сойдясь на почве увлечения, они быстро нашли общий язык, стали жить вместе, и с тех пор уже редко выезжали на природу по одиночке.

Сегодня Гера сидел на стуле перед участковым и отчего-то густо краснел. Впрочем, такое часто случается с условно законопослушными гражданами. Как и многие рыбаки, они со новой женой не брезговали не совсем разрешенными орудиями лова, и потому никак не мог взять в толк, что расспросы милиционера имеют совершенно другое направление. Словом, мужчина «включил дурака» и откровенно тупил, доводя Мелентьева до белого каления.

– Герман Васильевич, если вы и дальше будете изображать идиота, я устрою обыск в вашем доме и уж тогда-то точно посажу под стражу, наверняка найдется и динамит, и сети, и «черт», и еще что-нибудь браконьерское. Так что, давайте договоримся по-хорошему! Или вы мне расскажете про тот вечер все или я посылаю бригаду на обыск.

– А я ничего не видел и не знаю совсем. Что рассказывать-то? Ну, рыбачили с Людкой, так только на удочки, ничего незаконного.

– Да мне плевать на то, чем вы там рыбачили. Рассказывайте, что видели рядом с мысом!

– Ничего мы там не видели. Когда рыбачишь, ничего вокруг не замечаешь, – продолжал Гера в том же духе.

– А вот Андреичу ты рассказывал, что видел там мужчину, который купался, а потом начал тонуть.

– Чего он брешет-то? Алканафт хренов! – Попытался возмутиться Завьялов.

– Я Андреича знаю со школы, мы за одной партой с ним сидели! Он отродясь никому никогда не врал! Честнейший человек. А вот ты, Гера, прости, мудак конченый, раз Андреича во лжи обвиняешь. Не хочешь, значит, по-хорошему? – Участковый навис над рыбаком, как танк над пехотинцем. И, хотя Завьялов и сам был крупногабаритным мужчиной, но высокий и плотный Мелентьев заставил его вжаться в стул.

Скрипнула дверь в кабинет. На пороге застыла Лера.

– А! Валерия Николаевна! Я так и думал, что вы примчитесь сюда! – Обрадовался милиционер. – Может быть хоть вы этому барану объясните всю важность его показаний.

– А чего вы меня оскорбляете? – Вскинулся Гера, почувствовав слабину.

– Сиди и не дергайся! – Милиционер вернул себе грозный вид, и рыбак снова прижался.

Мелентьев снова обратился к вошедшей женщину, пододвинул ей второй стул, а сам вернулся на свое место.

– Валерия Николаевна, объясните, пожалуйста, Герману Васильевичу, почему нам так важно, чтобы он рассказал о том, что видел на мысе.

Лера посмотрела на красного как рак мужчину и начала:

– Герман, меня зовут Лера. – Она протянула руку, тот неуверенно ее пожал. – Очень приятно. Теперь, когда мы знакомы, я очень прошу рассказать все, что знаете. Тот человек на мысе – мой любимый мужчина. И мне очень важно знать, что там случилось. Он пропал, и вы, похоже, последний, кто его видел.

Рыбак перевел взгляд на милиционера, потом снова на Леру.

– Ну, мы толком ничего и не видели. Далеко было. Мы как раз после дождя с Людой выехали порыбачить на зорьку. В общем, гребу я, а мыс держу как ориентир. Туда двое пришли – мужчина и девушка. Пока близко было от берега, я разглядел их, а потом уже отплыли. Они там фотографировались, разговаривали о чем-то, а потом девушка ушла. Мужчина разделся и прямо со скалы прыгнул в воду.

– А дальше? – Нетерпеливо спросила женщина.

– Мужчина хорошо плавает. Он вынырнул довольно далеко от берега и поплыл вразмашку в сторону залива.

– Что за залив такой?

– Там слева от мыса, где-то в километре по прямой, маленькая речушка в озеро впадает, берег заболоченный. Вот это место мы заливом называем.

– И что дальше было?

– Я на него почти не смотрел, да и отплыли уже далеко. Но в заливе лодка стояла. И мне показалось, что мужчина как раз к ней и подплыл. Не знаю, что там было, но лодка снялась и поплыла куда-то дальше в сторону спортбазы. Это все, что я видел.

– Вот, Герман Васильевич, молодец! А то «не знаю, не видел». Тоже мне, конспиратор, – усмехнулся участковый.

– Я ж думал, что вы меня в чем-то подозреваете...

– Подозреваю я всех, пока не доказана их невиновность. Так что... Ладно, не переживайте, – Мелентьев заметил, как рыбак снова испугался, – вряд ли вы к чему-то кроме браконьерства причастны.

– Нету у меня ничего запрещенного... – пробурчал Гера.

– Нет, значит, нет. Вы вот еще что скажите. Не заметили, что за лодка, чья?

– Далеко было, номера не разглядел. А сама лодка – обычная плоскодонка, зеленая, кажется.

– А людей сколько в ней было.

– Кажется один, но не поручусь. Говорю же, далеко, километр с лишним.

– А крики или еще что слышали?

– Нет, все тихо было.

– Хорошо, Герман Васильевич, пока можете быть свободны, но, возможно, я попрошу вас еще раз придти завтра. Простая формальность – протокол дознания подписать.

Когда рыбак ушел, Мелентьев и Лера некоторое время сидели в тишине. Первым нарушил молчание участковый:

– Да, Валерия Николаевна, похоже все не так просто, как раньше казалось. Хотите, поедем на спортбазу вместе? Опросим там людей, поищем лодку.

– Конечно, хочу! – Обрадовалась женщина. Надежда на то, что Борис все-таки жив, получила новое подкрепление.

– Хорошо. Только поедем на моей машине. У своей вы там подвеску разобьете. Дорога с этой стороны туда аховая, а объезжать по хорошей – за два часа не доберемся.

На спортбазе милиционера встретили как родного. Юные спортсмены, которые сюда приезжали на сборы, добродушием не отличались. Молодежь вечно устраивала какие-то разборки. Борцы – с лыжниками, дзюдоисты – с боксерами, регулярно кто-нибудь дрался. Да и воровали тут нередко. В общем, здесь милиция была частым гостем.

Начальник базы Марат Рахимов, сухопарый пожилой мужчина, в прошлом – тренер по легкой атлетике, тепло поздоровался с Мелентьевым и галантно познакомился с Лерой. Втроем они прошли на пирс, где привязанные цепями плавали на воде все прокатные лодки, приписанные к местному хозяйству.

– Марат, а я вот не вижу тут зеленой лодки. Где она?

– Откуда знаешь, что у меня зеленая была? – Удивился Рахимов.

– Была? – Спросил в свою очередь милиционер, оставив вопрос начальника базы без ответа. – А где теперь она?

– Да сгорела, будь она неладна. Только сначала ей кто-то днище пробил, а потом уже на берегу подожгли. Кто – так и не узнал. Я как раз в тот день в город уезжал, а зам мой Гольцов Ваня, сам знаешь, пьяница конкретный. Стоит не доглядеть, все, готов. Увольнять надо, но кого к нам на работу затащишь? Платят-то гроши, а на пацанах из спортшкол ничего не заработать, это ведь не база отдыха. – Покачал головой начальник базы.

– А когда это было-то?

– Да, аккурат в тот день, когда ты мне звонил по поводу пропавшего мужика.

– Любопытно, очень любопытно! Спасибо, Марат. А лодку кто брал в тот день?

– Так я ж говорю, меня не было, Ванька пьяный валялся. Лодки брали все, не спросясь.

– А у тебя люди с того заезда уже уехали или еще кто-то здесь? – Продолжил расспросы Мелентьев. – Сколько их тут было?

– Новая смена уже. Те неделю как разъехались. А сколько – это точно не скажу, но что-то около двухсот человек вместе с тренерами.

– А вот это плохо. Такое количество не найти и не опросить, – погрустнел милиционер.

Домой Лера вернулась уже заполночь и сразу легла спать, поскольку дико устала – и физически, и эмоционально.

Глава 15

– Роланд, я вами недоволен, – эвенк говорил раздраженно, в такие моменты у него проявлялся очень сильный акцент.

– Уважаемый Онгонча, простите меня, но кто же знал, что этот старик-участковый окажется таким дотошным?

– Я ведь просил вас не пугать женщин, а просто опекать, по возможности незаметно, а вы что устроили?

– Ну, перестарались мои парни... – Роланд был совершенно спокоен. Его ответы даже не выглядели оправданиями.

– Перестарались? Да? А как я теперь выполню свое обещание? Может быть вы мне расскажете это?

– Дружище, виновных я накажу, ситуацию выправим. Не беспокойтесь, пожалуйста. Все будет в порядке.

– Вы меня подвели, Роланд. Очень подвели. Вам придется восстановить мое доверие. Как? Не знаю. – эвенк тоже успокоился и продолжил уже более ровным тоном. – В общем, как только Комарова выпишется из больницы, снимайте все наблюдение, убирайте своих людей и больше не приближайтесь к женщинам. Я сам обо всем позабочусь.

– Как скажете, дорогой Онгонча.

***

Лечащий врач принес Ольге хорошее известие. Основные последствия травмы были уже вылечены. Частичная амнезия еще сохранялась, но находиться дальше в больнице не было необходимости. Тем более, что Алла согласилась перейти на режим домашнего патронажа. Обрадованная женщина тут же позвонила на работу Лере и попросила забрать ее из больницы на машине.

Ехали домой вчетвером. Медсестра использовала одного из охранников в качестве носильщика – из больницы они забрали с собой диагностический центр и кучу медикаментов, которые еще пока требовались Оле.

В квартире вся компания устроила импровизированный праздничный ужин, после чего охранник уехал, оставив женщин одних. Одну бутылочку вина они уже приговорили, на столе стояла вторая. «Божоле» не сильно пьянило, но развязало языки и поддерживало хорошее настроение. Традиционный женский разговор вился вокруг самых разных тем. Сейчас они обсуждали короткие стрижки. Ведь голова у Оли была полностью обрита, поскольку при поступлении в больницу не исключалось проведение операции. И теперь ее покрывал густой «ежик» вновь отрастающих волос. Лера предлагала стильно мелировать прическу, сделать ее модно-полосатой, а Алла предлагала временно использовать парик. Оля же склонялась к тому, чтобы пока не отрастут хоть чуть-чуть вообще ничего не делать с головой.

– Алла, а у тебя есть фото Бориса? – Вдруг спросила Лера.

– Есть, конечно.

– Ой, а оно у тебя  с собой? Покажешь?

– Да, в мобильнике.

Оля сразу же организовала перекачку цифрового фото на ноутбук а потом распечатала его на цветном принтере. Качество изображения было не очень хорошим, но достаточным для того, чтобы женщины все втроем молча рассматривали его. Алла при этом вспоминала время, проведенное с Борисом в Нерюнгри, Лера – яркие и драматичные дни на озере, а Оля пыталась вспомнить самого Бориса. Его лицо по-прежнему казалось чужим. Хотя, в какой-то момент показалось, что внутри шевельнулось что-то похожее на нежность к этому незнакомому человеку.

– Лера, теперь-то ты мне можешь, наконец, рассказать, что случилось на озере? И кто этот Борис? – спросила Оля, оторвавшись от изучения фотографии.

– То есть ты так и не помнишь ничего? – Откликнулась подруга.

– Я бы не спрашивала, если бы могла вспомнить.

Лера посмотрела на Аллу, раздумывая, рассказывать ли при ней свою весьма интимную историю. Но, все-таки решилась и поведала обо всем детально, пытаясь не примешивать эмоции и ощущения. Рассказ вышел большим, поскольку ей хотелось передать еще и атмосферу, чтобы Оля могла ассоциативно вспомнить происшедшее.

Женщины слушали внимательно. А в конце истории Алла буквально не могла сдержать слез. Глаза Оли оставались сухими, но в них светилось узнавание. Отдельные фрагменты, которые она уже сама восстановила в памяти, теперь вставали на свои места. Теперь она понимала столь трепетное отношение Леры к Борису. Да и чувства Аллы ей тоже стали понятны. Тем более, что, пока подруга воспроизводила события, она вспомнила рассказ мужчины о победительнице конкурса «Мисс Нерюнгри» и ее судьбе.

Однако, Лера решила умолчать о том, что она узнала в последние дни. А уж о том, что появился свидетель, который видел Бориса после Насти, тем более нельзя было распространяться. Ей пока была неясна роль Аллы в том, что произошло после исчезновения любимого. И еще нельзя было исключить криминальный характер тайны. Уж слишком подозрительны действия Роланда и Онгончи.

Однако, Оля, хоть и догадывалась о том, что медсестра здесь появилась неслучайно, но всей картины не видела, поэтому простодушно спросила:

– Одного я не пойму во всей этой истории. Как в Челябинске очутилась ты, Алла? Случайностью это никак не объяснить.

– Ольга Антоновна, я уже рассказывала об этом Лере. Меня прислал сюда мой муж Онгонча.

– Это тот, кому тебя уступил Борис? – Уточнила женщина. – Кстати, зови меня на «ты» и по имени.

– Спасибо, Оля... Да, это тот самый мужчина.

– А правда ли, что твой муж тогда заплатил Борису крупным брильянтом?

– Правда.

– А почему именно брильянтом? Мне вспомнилось, что Боря называл его золотопромышленником, а не добытчиком алмазов.

– Онгонча ведет дела с людьми из Якутии, покупает там неограненные алмазы. Это хорошее вложение денег. Ну и какую-то часть отдает ювелирам. Вот такой брильянт он подарил Борису.

– Алла, а что все-таки Онгонча попросил взамен? Мне как-то не верится, что это была всего оплата покупки тебя. Не настолько уж вы там дикие.

– Да, ты права, – призналась медсестра, – муж заплатил Борису за то, чтобы он никогда не пробовал вернуть меня себе. Ну и, заодно, за то, чтобы я сама никогда не пробовала к нему вернуться.

– То есть? Он ведь не тебе платил, а Боре.

– Правильно, не мне. Но, если бы я сама сбежала от мужа и попробовала бы вернуться к любимому, то Боря был обязан меня вернуть назад, – пояснила девушка.

– Ты его до сих пор любишь? – Это спросила уже Лера.

– Люблю, – тихо ответила Алла.

– А если бы он был жив? – Вырвалось у Оли.

– Он жив. Я это чувствую.

– Но, где же он тогда? – Воскликнула Лера. – И что означает его исчезновение?

– Оля, Лера, я жила с ним вместе почти два года. Мы с ним не только спали в одной постели, мы с ним делали одно дело – готовили меня к победе в конкурсе. И для этого требовался мощнейший креатив. Боря – источник такого креатива. Он настолько умен, что по сути без всяких денег, связей и прочего, просто используя мою внешность, добился того, о чем только мечтали девушки с серьезной протекцией.

– Но ведь ты очень красива. Победила бы даже на «Мисс Мира!» – Прокомментировала Оля. – Так что ему, в общем-то, не так много и делать пришлось.

– Ты заблуждаешься. Конкурсы – это такой винегрет из денег, связей, секса и рекламы, что одной красоты совсем недостаточно. Я могла бы рассказать в подробностях, как это все происходило, но сейчас времени не хватит. Потом как-нибудь. Сейчас-то хочу сказать, что у Бориса голова – это генератор очень непростых идей. И, что характерно, эти идеи срабатывают всегда!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что, если я права, и он жив, то его затея имеет какой-то смысл, пусть и не очень понятный вам сейчас.

– И что теперь делать нам? – Спросила Лера.

– Вот этого я не знаю, – покачала головой Алла, – но что-то делать все же нужно. Борис вряд ли рассчитывал, что вы будете сидеть и ждать у моря погоды.


Глава 16

Пожилой, но еще весьма энергичный эвенк терпеливо подождал, когда жена нальет ему горячий чай. Он любил его с молодости, когда скитался с геологоразведочной партией по Якутии, Эвенкии и Бурятии. Бородатые уральские парни из Свердловска брали его с собой в качестве проводника, а заодно и как учителя по выживаемости в безлюдной, но оттого не менее опасной тайге.

В разгар лета здесь просто некуда деться от гнуса. И не всякий цивилизованный человек может выдержать вначале незаметные укусы мошкары, но в силу их большого количества, превращающие кожу в нестерпимо зудящую и опухшую шкуру. Расчесы, случайные царапины – все это сразу становится проблемой. Получить заражение вдали от больниц и медпунктов – смерти подобно. Ведь порой от экспедиции до ближайшего поселка с медиком было двести-триста километров по тайге. Это даже не неделя пути, а намного больше.

Густой нетронутый лес совсем не походит на парк, где под деревьями нет ничего, кроме газона. Старые упавшие дереьвя, густые заросли кустарников, заболоченные низины – все это никак не создавало условий для пешего перемещения. А с вертолетами тогда, да и сейчас, было туго. Словом, даже насекомые составляли серьезную проблему. Не говоря уже о том, что преодоление буреломов само по себе требовало внимательности и осторожности. Сломать руку или ногу, а то и вовсе распороть мышцу острым сучком – тоже ничего хорошего не предвещает.

В общем, многие молодые охотники – буряты, эвенки, якуты – занимались не только охотой, но и сопровождением геологов. Старейшины смотрели на это занятие неодобрительно, ведь многие быстро спивались. Ученые трезвенниками совсем не являлись, и солидный запас спирта у них всегда был. Конечно, пьянство не поощрялось, но что русскому хорошо, то эвенку – смерть. Отсутствие в организме местных жителей алкогольдегидрогеназы – фермента, расщепляющего спирт, – быстро приводило к алкоголизму и острейшей зависимости от «горючей воды». Даже небольших возлияний, которые были нормой для геологов, хватало, чтобы в считанные дни превратить хорошего охотника в алкаша.

Эвенка сия чаша миновала. Он сразу попал в партию, которой руководил убежденный трезвенник кандидат наук Аркадий Натанович Штейн. Он не возражал против празднования успехов группы или дней рождения сотрудников, но бытовое пьянство пресекал жестко, а наливать проводникам из местных запрещал категорически.

Охотник нанимался к Штейну девять сезонов подряд. С геологами он побывал и на реке Вилюй, и в верховьях Муны. Несколько раз партию забрасывали на реку Нерюнгри, куда как раз тянули ветку БАМа. Коммунистической партии Советского Союза очень нужны были стратегические ценности – алмазы, золото, медь, уголь. Вот, все это и искали геологи. И, между прочим, находили. Именно их стараниями появился сначала небольшой поселок Нерюнгри, который затем превратился в небольшой городок. Тут и решил осесть эвенк. Тем более, что наступили смутные времена, и открытые россыпи золота оказались бесхозными.

Он прибился тогда к самостийной старательской бригаде, которую возглавлял бывший помощник Аркадия Штейна – Николай Мирзоев. Сам Аркадий Натанович тогда уже умер от быстротечного рака. И ушлый помощник оказался владельцем бесценного сокровища – топографических карт местности с разведанными залежами золотишка. Бригада была, разумеется, незаконной, но в то время мало кого это интересовало. Ну, ушли люди в лес, ну копают что-то там. Каждый выживал как мог. Город был все-таки шахтерским, а уголь в те годы вдруг стал не очень-то нужен. Многие тогда уехали на «большую землю».

Однажды в лагерь старателей пришли неизвестные. Пятеро мужчин в камуфляже с рюкзаками и автоматами Калашникова. Они сразу обозначили цель своего прихода. Старателей согнали на поляну с палатками и потребовали выдать все намытое золото. Мирзоев со свойственной ему горячностью отказался, за что и был застрелен на глазах у друзей. Оружие в лагере было, но неожиданное нападение по сути лишило возможности быстро сориентироваться и защититься.

Единственным старателем, кто в тот момент не стоял на поляне, был он, опытный охотник. Эвенк, подхватив верную «Сайгу» с патронами, убежал в лес и спрятался в густом валежнике неподалеку. Услышав выстрелы, он понял, что в лагере кого-то убивают. Подобравшись поближе, он рассмотрел, как напавшие раскапывают схрон с намытым золотом, как забирают его, как скидывают найденные ружья и карабины в костер, какое-то время ждут и затем уходят. Погоня им не грозила, если бы не он.

Бандитов он перестрелял на следующий день утром, когда те еще спали в палатке, беспечно не выставив часового. Повалив палатку на землю, охотник всаживал пулю за пулей в копошащиеся под ее грубой тканью тела. Еще несколько часов ушло на то, чтобы их всех похоронить в одной могиле. Затем охотник собрал автоматы и ценные вещи, упаковал их в найденный полиэтилен, а затем в брезент, надежно спрятал, заметив ориентиры на будущее. Отнятое золото он забрал с собой и вернулся в лагерь.

Но лагеря уже не было. Напуганные нападением и убийством бригадира люди ушли в город, забрав с собой только самое необходимое. В паническом бегстве никто не подумал даже похоронить Мирзоева, он так и остался лежать в центре лагеря у погасшего костра с оружием. Охотник тоже решил не задерживаться, но в отличие от коллег он и не думал бросать промысел. Тем более, что как раз карты Штейна остались нетронутыми. Эвенк ушел к другой отмеченной россыпи в неделе пути отсюда. Старался поначалу один, умудрился даже перезимовать в сооруженной за лето землянке. Охота помогла заготовить мясо на зиму, а богатая на грибы и ягоды тайга обеспечила еще и какие-то разносолы.

Следующей весной он добрался до города, месяц потратил на то, чтобы подобрать проверенных людей и увел их с собой на новый уже разработанный прииск. Золота оказалось неожиданно много. За сезон удалось добыть столько, что встала проблема его сбыта. Нелегальные скупщики «работали» с небольшими партиями песка, и пугать их крупными объемами, вызывая интерес криминала, было небезопасно. И тогда охотник поехал в Якутию, в Мирный. Там он нашел старых знакомых по геологоразведке, через них вышел на нелегальных ювелиров и договорился об обмене золота на алмазы.

Итогом последовавшей затем операции стал небольшой мешочек с довольно невзрачными камушками, в которых лишь опытный человек мог опознать необработанные якутские алмазы. Таких мешочков эвенк в дальнейшем получил еще несколько.

Но, возраст все-таки давал о себе знать. Он перебрался в Нерюнгри, оставив на прииске верного человека, который отныне управлял там всеми делами. Эвенк отдавал ему половину прибыли, оставшись на операциях по сбыту. Его мало волновала незаконность его действий, крупные суммы наличными неплохо удерживали всю местную власть от опрометчивых действий против него.

Попутно старый охотник обзавелся большим домом, взял в жены двух жен, наконец-то родил сына и дочку. В городе его уважали не только за богатство, но и нередко шли за помощью. Эвенк справедливо полагал, что добрые дела защищают его лучше, чем взятки, поэтому не отказывал просителям. Конечно, далеко не каждый человек мог пробиться к нему, но, уж если кто представал пред очи мецената, то без милости не уходил.

Однажды к нему приехал моложавый мужчина, смутно напомнивший его бывшего нанимателя – геолога Штейна. Что-то было в чертах лица и во взгляде посетителя такое, что пробудило память о молодых годах. Он решил принять пришедшего и не зря, поскольку тот оказался сыном Аркадия Натановича.

Онгонча безмерно уважал покойного Штейна и, разумеется, сразу согласился помочь его отпрыску. Борис, так звали сына, просил всего лишь «пустить» его в золотодобычу. Эвенк сходу предложил заняться легализацией его незаконного прииска, честно рассказав ему всю подноготную, упомянув заодно и то, что он в молодости работал у его отца. С этого момента у них сложились самые теплые, почти семейные отношения. Борис был умен и деятелен, он с жаром кинулся решать стоящую перед ним проблему и сумел в считанные месяцы не только создать совершенно легальное предприятие, но и оформить несколько разрешений на разработку новых приисков, до которых еще никто не добрался.

К управлению бизнесом Онгонча решил Бориса не пускать, зато щедрой рукой отдал ему 15% участия в доходах, чем заслужил не только безмерную благодарность, но и клятвенные заверения исполнить любую просьбу влиятельного патрона. И такой случай вскоре предоставился.

Увидев однажды неофициальную жену Бориса, старый эвенк понял русскую пословицу «седина – в бороду, бес – в ребро». Он попросту влюбился в нее с первого взгляда. Но, понимая, что предложение компаньона выполнить клятву вряд ли распространялось на то, чтобы уступить женщину, бывший охотник вначале решительно давил в себе желание обладать красавицей во что бы то ни стало. Тем временем Штейн раскручивал Аллу для конкурса «Мисс Нерюнгри». Он и не догадывался, что Онгонча положил немало сил и стараний в то, чтобы помочь в этом деле.

Когда председатель жюри конкурса красоты увенчал голову первой красавицы роскошной золотой короной с каменьями (изготовленной, кстати, все теми же ювелирами из Якутии), старый эвенк понял, что влюблен безнадежно и просто не сможет устоять от соблазна попросту отобрать Аллу у Бориса. Поэтому вечером на праздничном ужине в честь «Мисс Нерюнгри» он предложил компаньону выполнить свое обещание немедля. К сожалению, в тот день Онгнонча выпил немного коньяка и переборщил с эмоциональной реакцией на отказ Штейна уступить девушку. Наутро он уже сожалел об этом и позвонил Борису. Эвенк и не думал отказываться от любимой, но теперь он предложил другие условия.

Через три дня Штейн улетел в Москву и исчез из виду на несколько лет.

И вот совсем недавно Борис снова объявился. Он попросил ничему не удивляться и изложил свою просьбу. Не выполнить ее Онгонча не мог. В обмен на Аллу он отдал не только брильянт и половину доли в золотодобывающей компании, но и обещание исполнить любое желание в тот момент, когда это потребуется.

Организация выполнения обещания много времени не заняла. Но эвенк добавил к затее еще кое-что от себя. А сейчас он пил горячий чай и улыбался своим мыслям.

Глава 17

Заявление об увольнении вызвало у директрисы шок. Тем более, что Лера не нашла ни одной более-менее внятной причины для ухода с работы, правда была слишком необычной, чтобы ее озвучивать, а врать не хотелось. Ее разговор с начальницей затянулся до самого обеда. Та пыталась хоть как-то уговорить остаться, но женщина была непреклонна. И, кроме того, просила рассчитать ее сразу же, без обязательных двух недель отработки на сдачу дел. В итоге, разругавшись вкровь, они расстались. Лера зашла в отдел, забрала из ящика свои вещи, которых набралось аж два полиэтиленовых пакета. Коллеги недоумевали, задавали вопросы, но она отделывалась коротким «потом расскажу».

Оля тем временем тоже оформляла расторжение контракта. Ее отпустили быстрее, поскольку она давно уже планировала сменить место работы. Она подъехала к офису подруги, и уже вместе они отправились домой, где их ждала Алла с билетами на самолет до Москвы.

Этой ночью Ольга вспомнила все. Или почти все, но достаточно для того, чтобы созрело решение – если любимый мужчина жив и попросту где-то скрывается, то искать его нужно в столице.

Утром подруги созвонились с участковым, выяснили, в какой отдел ОВД и кому именно был отправлен запрос насчет Бориса Аркадьевича Штейна. Они намеревались уговорить или как-то заставить дознавателя Артема Чутко помочь им с розысками. Это был единственный шанс выяснить хоть что-то, но он мог сработать только в непосредственной близости от ленивого следователя.

***

– Алексей Алексеевич? – Уточнил по телефону незнакомый голос.

– Да, это я, – ответил Мелентьев, – а вы кто и по какому делу?

– Я Борис Аркадьевич Штейн, которого вы так усердно разыскиваете.

– Даже так? И вы способны это доказать? – Удивился участковый.

– Разумеется, могу.

– И как же вы это сделаете?

– Очень просто. Мы сейчас с вами встретимся.

– Хорошо, подъезжайте, – предложил милиционер.

– Нет, мы сделаем по-другому. Вы ведь все равно сейчас поедете на утренний объезд? Но перед этим я прошу вас заехать на «Заимку». Знаете это место?

– Еще бы не знать. Чай, третий десяток уже здесь служу.

– Ну, вот и подъезжайте туда. Там и встретимся, – незнакомец говорил улыбаясь, это чувствовалось даже по телефону.

– А как я туда проеду? Это ведь теперь частная собственность, мне туда без санкции прокурора нет ходу. Пробовал однажды.

– Просто скажите на воротах, что вы к Штейну. Я предупрежу, чтобы не чинили препятствий. Я хозяин «Заимки».

– Поздравляю. Отличное местечко вы себе отхватили, – с некоторым восхищением отметил Мелентьев.

– В общем, я жду вас, уважаемый Алексей Алексеевич! – Еще раз повторил приглашение мужчина. – Только обещайте не звонить раньше времени Ольге Антоновне и Валерии Николаевне.

– Почему?

– Им еще рано знать, что я жив-здоров, – пояснил собеседник, – приедете, я все вам объясню.

Понимая, что это может оказаться банальной провокацией или засадой, Мелентьев предупредил дежурного по райотделу, что едет на «Заимку» и что, если через два часа не перезвонит, то нужно начать беспокоиться. Вскоре «шестерка» крайне заинтригованного участкового уже ехала по лесу вдоль длинного забора с колючей проволокой поверху.

Здесь когда-то располагался командный центр Южно-Уральского военного округа. Огромная территория размером в сорок гектаров была огорожена по периметру высоким бетонным забором с вышками через каждые сто метров. Внутри размещался огромный подземный бункер, несколько корпусов – административный, казармы, дом офицерского состава – гаражи, склады, радиолокационный и зенитный комплексы.

В 1958-м году ЮжУрВО передали более крупному оборонному образованию – Уральскому военному округу (УралВО) и командный центр законсервировали. Его, правда, продолжали охранять посменно три роты из расквартированной в Чебаркуле дивизии, но военная жизнь ушла из этого места. Во времена «разрядки напряженности» еще при Брежневе отсюда вывезли всю технику, оставив лишь ту, которая уже была негодной, и сняв с нее все вооружение. Охранение сняли и местные жители потихоньку растащили все более менее ценное.

С приходом капитализма и новых русских, местечко вдруг снова оказалось в центре внимания. Главным привлекательным элементом «Заимки» было небольшое круглое озеро в посреди леса. Здесь хотели построить дом отдыха, потом – какой-то рекреационный центр, но все планы разбивались об отсутствие нормальной дороги. Старая военная «бетонка» давно была разбита тяжелой гусеничной техникой, и восстанавливать почти 20 километров покрытия – задача нелегкая даже для богатых людей. Кроме того, здесь не было даже намека на электричество. Все лини электропередач тянулись далеко отсюда. Вояки в свое время обходились дизельными генераторами, но в отличие от Министерства обороны, новые русские свои деньги считали, и вкладываться в объект без инфраструктуры не хотели.

Однако, пять лет назад все изменилось. Нового владельца «Заимки» не знал никто, по документам она принадлежала какому-то ООО. И вот эта компания здесь развернула масштабную реконструкцию всей территории. Местных жителей сюда на работу не брали, но совсем скрыть происходящее за забором бывшей военной базы было невозможно. Ходили слухи о том, что на берегу озера высится трехэтажный дворец в стиле Растрелли, что вокруг разбит английский парк, что построены конюшни, где держат настоящих арабских скакунов, что само озеро теперь подогревается зимой и не замерзает, что водятся в нем чуть ли не акулы, что уж совсем было нелепостью. Где тут правда, а где ложь – мало кто знал. А внешних проявлений было всего три: ответвление ЛЭП, новая дорога, которую сделали всего-то за два месяца, и регулярные «членовозы» с охраной, которые по этой дороге ездили. В общем, многие понимали, что «Заимка» стала чем-то вроде курорта для очень крутых людей.

К воротам этой таинственной «базы» и подъехал сейчас Мелентьев. Никто из охраны не появился, но створки начали разъезжаться в стороны. Его не встречали, и участковый проехал по единственной дороге вглубь территории. Ухоженный лес, чистейшая дорога, вычурные фонари над нею – от всего веяло богатством и роскошью. А когда машина вынырнула на набережную озера, то милиционер и вовсе ахнул. Озеро было не таким уж маленьким, но на его берегу и впрямь стоял настоящий дворец с портиками, кариатидами, колоннами и арками. Парк с фонтанами напротив центрального входа был идеально пострижен, а на газонах живописно разбросаны клумбы с цветами. Ни одной живой души на дорожках, лишь на мраморной скамейке рядом с подъездом сидел какой-то мужчина в белых шортах, футболке и кроссовках. При приближении машины участкового он встал и издали помахал рукой, показывая, что именно он ждет гостя.

Милиционер хорошо помнил Бориса Штейна по фотографии паспорта. Это был он.

– Присаживайтесь рядом, Алексей Алексеевич, – показал на скамейку мужчина вышедшему из машины участковому.

– Спасибо, Борис Аркадьевич, – поблагодарил тот и обвел глазами окрестность, – миленько у вас тут.

– Старались, гражданин начальник, – улыбнулся Штейн, – между прочим, все законно, на доходы от предпринимательской деятельности построено.

– Неслабые доходы у нынешних бизнесменов. Остается только позавидовать.

– Не жалуемся. Впрочем, позвал я вас вовсе не за тем, чтобы хвастаться роскошью.

– Я в общем-то и не сомневался. Поэтому терпеливо жду, когда вы поведаете мне, гражданин пропавший без вести, что это за цирк вы устроили на озере, и зачем он вообще вам понадобился?

– Видите ли, Алексей Алексеевич, – Борис откинулся на спинку скамейки и собрался с мыслями, – двух моих подруг вы уже знаете.

– Есть такое дело. Вы в курсе, что они с ума сходят из-за вашей предполагаемой гибели?

– В курсе, разумеется. Но это им чрезвычайно полезно.

– Мне сложно понять вашу логику, Борис Аркадьевич. Ведь уже и уголовное дело открыто, а это не просто так. Если человек пропал, а потом объявился, то нашего ведомства это не сильно касается. Но когда жив-здоров потенциальный труп с косвенными уликами убиения, то это придется очень подробно объяснить.

– Понимаю вас, Алексей Алексеевич. Однако надеюсь, что после нашего разговора вы пойдете мне на встречу и дело прикроете за отсутствием не только состава преступления, но и собственно субъекта, против которого это преступление якобы было совершено.

– Слушаю вас внимательно...

Глава 18

В свой кабинет Артем Чутко вбежал, как ошпаренный с одной лишь мыслью: «Где же этот треклятый факс?» Он принялся разгребать бумажные завалы на столе, попутно вспоминая, как и когда к нему попал запрос из Челябинской области. Следователь хорошо помнил, как совсем еще недавно он весьма небрежно поговорил с неким провинциальным ментом, справедливо полагая, что тот не будет, да и не сможет наехать на столичный РОВД. Что ж, сюрприз! Начальник райотдела развеял это предположение как дым, извозив по столу удивленного донельзя подчиненного.

Ну, кто мог подумать, что проходной случай обернется таким разносом от руководства? Что за шишка этот Штейн? Как он вообще оказался на Урале, в этом... как его... Чебаркуле. Господи, ну и название. Сразу видно, что Урал – это вообще не Россия, а что-то вроде татаро-башкирского образования, оставшегося по недоразумению от татаро-монгольского ига.

Листок факса как сквозь землю провалился. Артем никогда бумажки не выкидывал без взвешенного решения о степени их ненужности. И этот документ тоже никуда не мог деться. Но ни на столе, ни в одном из его ящиков, ни в сейфе запроса не было. Теперь, кроме всего прочего придется отчитываться за пропажу зарегистрированной бумажки.

Что-то сверкнуло справа. Чутко встал и подошел к окну. На улице шел проливной дождь. Жарким летом только осадки приносят какую-то прохладу. Захотелось отворить створку и впустить в помещение воздух, пахнущий озоном и влагой. Дотянуться до ручки окна мешал стол. Пришлось отодвинуть. Между столом и батареей отопления оказался лист бумаги, изрядно припорошенный пылью и каким-то мусором.

Ну, разумеется, это был тот самый злополучный запрос. Лежи он на столе, не забыл бы вовремя отреагировать, не получил бы от шефа шваброй в зад. Невеселые мысли прервал стук в дверь.

– Да, войдите!

Из-за створки показалось лицо довольно красивой женщины лет тридцати.

– Артем Анатольевич?

– Вы-то нам и нужны! – Обрадовалась она и сказала кому-то в коридоре. – Девчонки, заходите. Я его нашла.

Немедля в комнате образовались три женщины, одна другой краше. В здание они явно успели войти до грозы, поскольку в руках – только сумочки и нет зонтиков. Особенно среди них выделялась интересная девушка с примесью какой-то восточной крови. Такого типа лица Артем еще не встречал никогда, поэтому затруднился бы сказать, чьи гены столь явно просматриваются в легкой раскосости и широких скулах. Но кроме необычности в лице она блистала тонкой талией и высоким крупным бюстом. И все три были настолько разными, что следователь невольно удивился – что могло свести вместе этих непохожих женщин?

– Чем могу быть полезен? – Неожиданно для себя учтиво спросил Чутко.

– Артем Анатольевич, – обратилась к нему та, что заглянула первой, – меня зовут Лера, а это Оля и Алла. Мы к вам по делу Бориса Штейна.

От удивления у мужчины отвисла челюсть. Ведь буквально только что шеф вломил ему за нерасторопность с запросом. И вдруг перед ним стоят три красотки, которые интересуются объектом дознания. Таких совпадений по жизни не бывает! Если только одна из них не является дочкой или женой кого-то очень крутого, которому этот самый Штейн просто дозарезу нужен. А может быть не «крутой», а «крутая»? Интересно, кто из?

– К сожалению, пока я вам ничего определенного сказать не могу. – Единственное, что Артем мог сказать.

– Вы вообще занимались его делом? – Спросила вторая блондинка, Оля.

– Если честно, то нет, не занимался. – Признался следователь. – Но ради таких красавиц завтра же займусь.

– А если продолжать откровенные признания, то почему не работали по Штейну? – Не унималась женщина.

– Да все просто. Работы настолько много, что мы здесь физически ничего не успеваем, – Артем не видел смысла скрывать причины бездействия, тем более, что хуже перенесенного нагоняя от начальника уже ничего не будет.

– Тогда почему завтра все-таки займетесь? – Оля усмехнулась. – Только не надо сказок за ради красавиц. Мы не в ночном клубе и не знакомиться пришли.

Объяснять про «волшебный пендель» не хотелось, поэтому мужчина отделался абстрактным комментарием: «Потому что надо».

– Может быть вам заплатить? – Это подала голос восточная брюнетка Алла.

– Вот, что, девушки. Я, конечно, не лучший представитель ментовки, но за свой труд привык получать заработанное на службе, а не продаваться неизвестно кому, неизвестно зачем, – обиделся Артем, который, кстати, и впрямь никогда не брал ни взяток, ни «материальных благодарностей», хотя пытались дать, и не раз. – Вы вообще кто такие? И что за дела у вас со Штейном?

– Почему это вас волнует?

– Потому что я решил начать не завтра, а уже сегодня. И, если уж передо мной стоят три женщины, интересующиеся личностью пропавшего, то с кого как не с вас мне начать?

– Логично. Хорошо, гражданин следователь. – Улыбнулась Оля, она вообще в отличие от подруг постоянно улыбалась, провоцируя в Артеме реакцию, отличную от нейтральной. – Мы жены Бориса Аркадьевича Штейна. Устроит такой ответ? Приехали из Челябинска, чтобы активизировать вашу работу, а заодно провести и собственные розыски.

Была бы у Чутко вторая челюсть, она бы сейчас рассыпалась вдребезги об мол. Однако, несмотря на новый шок, от следователя не укрылся взгляд Аллы, брошенный на Олю в момент ее признания. При этом Лера смотрела прямо на Артема и никак не отреагировала. Да, не все так просто у дамочек. Поверить в многоженство некоего мужчины еще можно было, но брюнетка не очень-то согласилась с утверждением подруги.

– И что, брак ваш зарегистрирован? Или есть брачный контракт? Вас ведь, наверняка, наследство интересует. Так?

– Нет, дружок. – Жестко парировала Оля. – Вот ты честный мент, а мы – честные жены, а не ****и с Рублевки. У нас нет ни регистрации ЗАГСа, ни брачного контракта. Мы его жены по факту. И давай уже включай мозги, господин дознаватель. Три женщины приехали из Челябинска и готовы тебя порвать на тряпки, если ты не начнешь немедленно действовать. Борис Штейн нам нужен живым.

– С этого места поподробнее, – оживился Артем, пропустив мимо ушей прозвучавшую угрозу. – Откуда вам известно, что он жив?

***

В участке Мелентьев сразу прошел к холодильнику и сходу опорожнил половину литровой бутылки кваса, затем прошел к столу и сел, откинувшись. Подумать было над чем. То, что затеял его визави, ни в какие привычные рамки не вписывалось, хотя, в общем-то, и ничего незаконного в его действиях нет, если не считать инсценировки собственной смерти. Но это уже участковый сам виноват – поторопился с заведением дела. Теперь придется писать кучу бумажек на закрытие. Клиент-то жив-здоров.

А вот над просьбой клиента придется поразмыслить. Не каждый день тебя зовет к себе олигарх и просит о человеческой помощи. Даже не в деньгах дело, ведь по сути решается судьба двух красивых женщин. Если бы исход затеи был очевиден, Мелентьев ни секунды бы не сомневался – просто помог бы без всяких. Наличие же негативного варианта завершения истории сильно смущало мужчину. Ну, не верил он никогда в счастливый конец. Хэппи-энд казался ему выдумкой, рожденной в Голливуде для того, чтобы побольше продавать «целлулоидного счастья», и не более того. Жизнь учит тому, что даже в самом положительном итоге есть червоточина. Ну, что-то вроде – «жили они долго и счастливо» всегда заканчивается фразой «и умерли в один день». Жили-то счастливо, но все равно умерли.

К тому же, во всей этой затее ему не нравилось еще и то, что придется первый раз в жизни поверить. Не столько Штейну, сколько его подругам. И даже не им самим, а в них поверить. Вот, чего Мелентьев никогда не делал – он не верил женщинам.

Впрочем, что ему все-таки мешает просто допустить наличие у Ольги Антоновны и Валерии Николаевны того самого «потенциала», о котором говорит Штейн? Собственный опыт? Ну так он был отягощен кучей мерзости, с которой каждый милиционер сталкивается по службе всю жизнь. Мент, как и врач, становится циничным не от природы, а от опыта. И если молодой выпускник училища МВД еще как-то принимает чужую боль, как свою, то уже через год-полтора уличной биографии он уже умеет разделять «свое» и «чужое». А через десять лет так и вовсе – «чужое» становится рутинным мусором под ногами, недостойным ни капли сострадания.

Мелентьев думал до глубокой ночи.

***

– Как ты там, моя гагамикан*? («гагамикан» – дословно «лебедушка», эвенк.)

– Соскучилась по тебе, Онгонча. Очень соскучилась.

– Понимаю... Как там твои подопечные?

– Знаешь, мне кажется, что все уже случилось. А Борис зря тянет время.

– Я думаю, он лучше знает, что делает. Потерпи еще чуть-чуть.

– Милый, может быть ты приедешь в Москву? Хоть в театр сходим.

– Обязательно приеду за тобой, но попозже, когда можно будет. Тебе сейчас не стоит их покидать ни на минуту.

– Вот, не верите вы мне совсем... Видели бы вы, как Оля строила следователя!

– Ну, так то Оля. А Лера что?

– Лера мягкая, но очень настойчивая. Они просто разные. Не ждите от Леры резких движений.

– Да я тебе верю, гагамикан, но Борис считает, что рано.

– Хорошо, любимый. Я потерплю.

– Вот и славно. Кстати, с Роландом как попрощались?

– А что с ним прощаться? Отдала ему причитающееся, и «до свидания».

– Он не был недовольным?

– Ничего не сказал. Просто взял. Сказал «спасибо». Просил тебе передать, что они сделали все, что смогли.

– Да уж. Чуть все не испортили.

– Онгонча, как там мама с папой? Ты заезжал к ним?

– Да, вчера завез им продуктов на неделю и денег. Папа просил тебя ему позвонить – какие-то лекарства нужны, мол, в Москве есть. Мне боится говорить или не хочет просить. Сама ведь знаешь, любые могу достать.

– Ох, любимый. Вот, что значит поздно завести детей. Ему ведь хочется, чтобы именно я, его дочь позаботилась о нем.

– Тебе виднее.

– Ой, Онгонча, сейчас девочки зайдут. Отключаюсь! Я тебя очень-очень люблю! Позвоню, как смогу.

– Подожди минутку, гагамикан.

– Что-то случилось?

– Пожалуй, да. Скажи мне честно, ты все еще любишь Бориса?

– Люблю.

– Не возвращайся в Нерюнгри, любимая. Мне было с тобой хорошо, но я старый и уже совсем скоро умру...

– Онгонча! Что ты такое говоришь?! Я приеду немедленно!

– Нет, не надо. Ты не успеешь. Я не хочу дожидаться мучений в конце пути. Через час я ухожу в тайгу. О девочках я уже позаботился. Они пристроены. А ты оставайся с Борисом. Он хороший человек, хоть и непростой.

– Онгонча, дорогой, ты меня пугаешь! Что с тобой? Почему ты говоришь о смерти? Не зови злых духов, это плохо!

– Милая моя гагамикан. У меня рак легких, никакие операции не помогут.

– Когда ты отправлял меня, ты знал?

– Да, любимая. Знал. Прости меня за все, гагамикан. Ты подарила мне счастье в конце пути. Я ухожу с радостным сердцем.

В трубке раздались короткие гудки. Алла сбросила их и набрала телефон мужа. «Аппарат абонента выключен или находится...» В течение часа она продолжала вызывать Онгончу. Тщетно.


***

– Здравствуй, мой сладкий! Я ужасно соскучилась по тебе.

– Здравствуй, моя хорошая! Давненько ты не баловала меня своим голоском. Если б не моя смс-ка, наверное и не позвонила бы?

– Ты ведь знаешь, что я просто не могу...

– Знаю, солнышко, знаю. Как ты там без меня?

– Плохо, милый. Сегодня утром плакала. Я уже не могу так больше, понимаешь? Врать, прикидываться, страдать. Это все не мое, не об этом я мечтала в юности, совсем не об этом.

– Любимая, бросай все, приезжай ко мне. Мои игры – это только мои игры, ничьи больше.

– Дурак ты, Борька, и не лечишься. Они ведь тебя любят, ну как я их брошу? Тем более сейчас, когда уже все так близко.

– А что Онгонча? Ничего не подозревает?

– Я только что с ним разговаривала. Он попрощался со мной. Сказал, что уходит в тайгу и не вернется. Твой план сработал.
 
– Отлично! Не переживай только, ладно? И верь мне, Алла.

– Мне все равно грустно. Он в сущности неплохой человек. Жаль его. Но откуда ты знал, что все случится именно так?

– Ну а когда я ошибался в своих расчетах? Припомни хоть один случай.

– И все-таки? Сейчас-то можешь уже рассказать?

– Все очень просто. Если бы ты была рядом, он вряд ли отпустил бы тебя ко мне, когда узнал о близкой кончине. В конце жизни любой человек цепляется за то, что ему дорого. О диагнозе он знал давно, но намеревался прожить еще несколько лет. И в общем-то прожил бы еще года два-три. Сама знаешь, каких трудов стоило убедить его врача слегка подкорректировать прогноз. И тебе бы тогда достались все его мучения напоследок. А так он просто уйдет подальше, насколько сможет – в его родные места. Вряд ли дойдет. Все-таки годы берут свое. И первый же приступ боли спровоцирует его на то, чтобы уйти из жизни.

– Знаешь, если бы я тебя не любила, то просто пошла бы и заявила в милицию.

– Знаю. Но ты этого не сделаешь, потому что не только ты, но и я тебя люблю.

– Ты все еще на «Заимке»?

– Да. Рановато «всплывать» еще.

– Любимый, скоро девчонки вернутся. Ты мне хотел сказать-то еще?

– Жаль, что маловато поговорили. Я ведь тоже ужасно скучаю. Ты мне снишься каждую ночь.

– А Лера с Олей не снятся?

– Пока нет, но, надеюсь, это исправимо.

– Шутник!

– А ты ревнуешь?

– Немного. Кстати, что с ними будет в итоге?

– Это от них зависит. Но, надеюсь, девушки, в конце концов, примут факт, что ты тоже моя жена, причем, любимая. Не будешь же ты заниматься хозяйством и рожать? Ну, а если откажутся, что ж, прислугу нанять не проблема.

– Ладненько, выдумщик ты мой любимый, до связи. Целую тебя туда, куда ты любишь!

– И я тебя целую туда же, любимая. До связи!

––––––––––––––––––––
* гагамикан - лебедушка (эвенк.)


Глава 19 (Эпилог)

– В общем, так, дорогие мои. Дознание я закрываю, – Артем не мог сдержать усмешку.

– Не поняла. Что случилось? – Удивилась Оля.

– А вот так. Ничего не случилось, но дознания не будет.

– Подождите, Артем Анатольевич. Вы три недели прекрасно работали и вдруг отказываетесь продолжать? Ведь столько информации уже добыто, не хватает совсем чуть-чуть!

– Ольга Антоновна, понимаете ли, у меня уже нет оснований продолжать следственные действия, поскольку отсутствует причина, по которой я обязан их проводить.

Оля с Лерой переглянулись, продолжая недоумевать.

– А как же запрос? Или вы уже отправили на него ответ?

– А вот нет уже запроса. Был и нету его! – Следователь в открытую издевался над подругами.

– Куда же он делся?

– Отозван ваш запрос. Сегодня утром пришел факс. – Артем помахал в воздухе листком бумаги. – Цитирую: «Запрос о сборе информации по делу Штейна Бориса Аркадьевича просим считать недействительным». Так что, милые дамы, попрошу на выход. И более меня не беспокойте.

Удрученные подруги пытались протестовать, но любой их аргумент наталкивался на категорический отказ продолжать разговор. Пришлось ретироваться на улицу. Чутко проводил их до дверей и с удовольствием громко захлопнул створку за ними. Женщины выбрали летнее кафе неподалеку и заказали по чашке кофе.

– Что будем делать, девочки? – Первой, как всегда, начала разговор Оля.

– Надо самим продолжать искать. Не так уж много и осталось. – С жаром ответила Лера.

– Ага, если уж следователь со всеми его полномочиями не узнал, где находится дом Бориса, мы-то как его найдем?

Говорили только две подруги, Алла предпочитала молчать, лишь переводила взгляд с одной на другую. Оля заметила это и спросила:

– А ты что думаешь, Аль?

– Мне кажется, что пора прекращать поиски. Если он жив, то сам рано или поздно объявится. А нам играть в «шерлоков холмсов» – только людей смешить.

– Ты не права, Алла! – Возмутилась Лера. – По-твоему выходит, что зря мы все бросили в Челябе и приехали сюда? Что теперь делать? Возвращаться обратно? Ну уж нетушки!

– Лера права, – присоединилась к подруге Оля, – нельзя бросать начатое. Даже если в итоге окажется, что Борис все-таки пропал. Но, все-таки мне кажется, что он жив-здоров, а вся эта история понадобилась ему для какой-то конкретной цели, о которой мы не догадываемся.

– Ну и что же это за цель такая? – Усмехнулась Алла. – Может быть мы с вами вообще гоняемся за фантомом, призраком? Или, например, вы ему просто понадобились для того, чтобы прикрыть какую-то аферу?

– Какую еще аферу? Борис не такой! – Лера аж задохнулась от гнева.

– Откуда ты знаешь, Лера? Вы ведь знакомы-то без году неделя. Ну, переспали, ну побывали в одной мелкой передряге, ну охмурил он вас своими мозгами. Вы что, способны теперь просчитать все его мысли? Уж позвольте мне, бывшей его любовнице, иметь свое мнение.

– И какое же у тебя мнение? – Оля, глядя на Аллу, жестом заставила Леру не встревать.

– Мое мнение я уже высказала. Нет никакого смысла продолжать поиски. Пора это вам признать. Если он и жив, то, похоже, совершенно не хочет с нами встречаться. Сколько прошло времени? Два месяца? И за это время ни слова, ни намека?

– Ты вроде бы все правильно говоришь. – Остановила ее Оля. – Но ответь мне всего на один вопрос. Ты же лучше нас знаешь Борю, вот и скажи, не проще ли ему было сразу сказать «извините, вы не мой формат» или как-то иначе отказать, почему он вообще не дал никакого ответа?

– А может быть он и вправду погиб?

– Да, тогда бы это все объяснило. Но, предположим, он все-таки жив? Стал бы он скрываться от нас, боясь дать конкретный ответ на предложение жить семьей?

Алла улыбнулась, глядя на подруг, но ничего не ответила. К столику подошел официант. На подносе стояла бутылка шампанского, фрукты в вазе и три небольших коробочки. Все это он составил на стол и прокомментировал.

– Это от мужчины, что сидит позади вас.

Девушки синхронно обернулись, но никого не увидели. Официант тоже посмотрел и опешил:

– Только что ведь он там был.

– А как он выглядел?

– Ну, такой суховатый, в костюме. Нос с горбинкой. Волосы темные с сединой на висках.

– Он хотя бы представился?

– Нет, ничего про себя не сказал. Просто попросил отнести это за ваш столик. – Ответил гарсон и удалился, сочтя свою миссию выполненной.

Тем временем Лера, как самая нетерпеливая, уже распечатала одну коробочку и открыла бархатный футляр. Внутри обнаружилось кольцо с крупным брильянтом. В двух других коробочках – точно такие же кольца, похожие друг на друга, как близнецы.

– И теперь ты будешь говорить, что Бориса нет в живых? – Усмехнулась Оля.

– Теперь не буду. – Алла продолжала улыбаться, попутно примеривая кольцо на палец. – Кстати, это не мое. Размер не мой.

Оля тоже решилась примерить, и они быстро выяснили, где чье украшение. А Лера, подумав о чем-то, вскочила из-за столика и выбежала на тротуар, осматриваясь в поисках сбежавшего дарителя. Не заметив никого подозрительного, вернулась на место.

– Слушайте, а ведь это был не Борис, – выдала она, усаживаясь на стул, – это был Роланд. Ведь у него нос с горбинкой? И он седеть начал. Я его особо не разглядывала, но это запомнила.

– То есть, у нас по-прежнему нет явных доказательств о том, что Боря жив. – Констатировала Оля.

– Зато намек настолько явный, что уже не отмахнешься. С чего бы Роланду ехать за две тысячи километров, чтобы подарить нам по колечку с брильянтом? Здесь явно не обошлось без направляющей роли. – Лера уверенно парировала утверждение подруги.

– Господи, какие мы с тобой блондинки, Лера! – Вдруг воскликнула Оля. – Вот ведь, перед нами сидит такое бронебойное подтверждение нашего предположения, что никакие колечки уже не нужны!

– То есть? – Не поняла девушка.

– Вот, Алла – бывшая жена Бори. Откуда она появилась в Челябинске? Правильно, из Нерюнгри. Наш мужчина уступил ее в неравной схватке богатому эвенку-золотопромышленнику. По какой причине эвенк послал ее в Челябинск? Не Роланд же ее вызвал – чужую-то жену. Судя по всему у вас ведь там домострой. Так, Алла? Тебя ведь именно муж послал? И скорее всего по просьбе Бориса?

– Да, муж. И по просьбе Бориса. – Согласилась девушка.

– И в какие-то детали плана ты посвящена, правда?

– В незначительные.

– Что тебе поручено твоим мужем? Зачем ты рядом с нами?

– Мне поручено приглядеть за вами, чтобы вы не натворили глупостей. Ведь ты, Оля, умудрилась чуть не погибнуть, а Лера чуть не нарвалась на месть бывшего мужа.

– И все?

– Нет, не все. Муж попросил, чтобы я давала вам честные ответы на любые вопросы, если я, разумеется, знаю ответ.

– И?

– Что «и»?

– Борис жив?

– Да, – коротко ответила Алла.

– Так что ж ты молчала все это время?! – Лера возбужденно вскочила с места.

– А вы не задавали мне таких вопросов.

– Но ведь ты только что убеждала нас прекратить поиски, мол, потому что Борис мертв.

– Нет, милая Лера. Я никогда не утверждала, что он мертв. Я лишь высказывала разные предположения.

– Значит, тебе еще поручено и провоцировать у нас сомнения и неуверенность? – Спросила Оля.

– Да. Поручено.

– Тогда ответь на последний вопрос. Где сейчас находится Борис?

– В санатории «Заимка», недалеко от озера Теренкуль.

– Уже нет. – К столику быстро приближался Борис Аркадьевич Штейн собственной персоной.

Все еще стоящая Лера обернулась на голос и бросилась на шею любимому. Почти мгновенно она разрыдалась и не могла уже ничего сказать. Оля, в отличие от эмоциональной подруги, встала спокойно, хотя было видно, как она пересиливает себя, чтобы не повиснуть на мужчине, следуя примеру. Подошла, обняла обоих и тоже заплакала.

Алла, улыбаясь, наблюдала за сценой встречи. Затем спохватилась и нажала отбой на мобильном телефоне, включенном на связь с Борисом все время, пока подруги общались в кафе.