Сердечные намерения

1 ГЛАВА
- Сколько раз тебе повторять, чтобы  ты не возвращалась
домой так поздно!?
- Сколько хочешь, столько и повторяй - ответила  матери
Александра.
Пройдя в свою комнату, она громко хлопнула дверью, пос-
ле чего стала набирать по телефону номер подруги  Вики.
Услыхав голос подруги, она с тревогой в голове спросила
у неё:
- Ну, как там? Всё нормально?
- Куда ты делась? Тут такое было, восьмерых наших ребят
увезли менты, нашли у них наркотики. Весь наш персонал,
в том  числе и меня, закрыли в  подсобке  на  несколько
часов, ждали пока Вадим Сергеевич приедет.
- Ну и чего, приехал?
Да, приехал, и сразу всё разрулил.
- Кто бы сомневался? - иронично заметила Александра.
Выдержав небольшую паузу, она решила задать главный во-
прос:
- А что с ним? Его не забрали?
- Кого?
- Ну Игоря, с которым я тебя сегодня знакомила.
- Ты знаешь, по моему нет. Я его не видела  даже  среди
лежавших.
- Значит с ним всё в порядке, - подумала Александра.
- Ну ладно Викуль, завтра созвонимся?
- Давай целую тебя, до завтра.
Набрав номер молодого  человека, с  которым  она позна-
комилась сегодня в ночном клубе, и услышав  в очередной
раз голос ненавистной машины, что абоннент вне доступа,
она выключила телефон.
- Итересно, увидимся ли мы с тобой Игорь, ещё когда ни-
будь? - думала она, лёжа на кровати.   

- Саша, вставай иди есть! - крикнула  мать  Александре.
Проснувшись от тяжёлого сна, она  снова  прокрутила всё
то, что приключилось  с нею  прошлой ночью, и  мысль её
остановилась на Игоре. Включив  телефон, она обнаружила
три сообщения, но ни одно из  них, не  было от него.
Она снова  попыталась  набрать его  номер, и послышался
долгожданный длинный гудок, после  которого, её  сердце
стало биться быстрее. В телефоне прозвучал тихий  мужс-
кой голос:
- Здравствуй, красивая.
- Здравствуй здравствуй, парень  красный. Ну и  куда же
ты вчера пропал?
- Никуда не пропадал, просто  отъехал по делу, а  когда
приехал уже всё было оцеплено милицией. Я хотел  позво-
нить тебе, но как назло сел телефон. После, я нашёл от-
куда позвонить, но у тебя не отвечал телефон.
- Пока ты искал откуда мне  позвонить, я уже  выключила
телефон и легла спать, - с лёгким упрёком в  голосе от-
ветила Александра, - и еслиб я не позвонила тебе сегод-
ня, то ты, так и пропал бы.
- Ну что ты такое говоришь, куда бы я  от  тебя  делся?
И вообще, когда ты мне сейчас звонила, в этот самый мо-
мент я набирал твой номер, ты просто меня опередила.
- Как интересно, - засмеялась она, - а  еслиб  ты  меня
опередил, что бы ты мне сказал?
- Ну-у, как что? - задумавшись на  секунду, он  ответил
первое, что пришло ему в голову, - хотел пригласить те-
бя в кино, на вечерний сеанс.
- И билеты уже купил? - с ехидством спросила она его.
- Конечно нет. Я же не знаю, согласишься ты или нет.
- Так это предложение пойти в кино? 
- Да.
- Я согласна, - её сердце ликовало, ещё  немного и  она
крикнула бы в трубку: - я согласна на всё!
- Ну тогда до вечера? - спокойно спросил Игорь.
- Да, до вечера, - нежно ответила она, и добавила, чуть
ли не шёпотом: - пока.
Всё утро и весь день, Александра пребывала в  преподня-
том настроении. Много раз прокручивала она в своих мыс-
лях её встречу с Игорем. Наконец наступил  долгожданный
вечер. В квартире раздался телефонный звонок.
- Ну что, ты готова? Я уже подъезжаю к твоему дому, вы-
ходи, - предупредил он её.
Набросив на себя полушубок из белой  норки, она  быстро
вышла из квартиры, и войдя в  лифт спустилась  на нём в
низ к подьезду, в момент  когда  к нему  уже  подъезжал
Игорь. Остановившись прямо возле неё, он вышел из маши-
ны, и тихо произнёс:
- Мадам, вы сегодня неотразимы, - после чего взяв  улы-
бающуюся Александру за руку, открыл перед нею  переднюю
дверь, и усадил её рядом с водительским  креслом. Возв-
ратившись на своё место и  включив  двигатель, он повёз
её по улицам вечернего Петербурга.
- А как называется фильм, который  мы будем смотреть? -
спросила она его по дороге.
- Фильм  называется "сердечные  намерения", -  улыбаясь
ответил  Игорь, -  и  его,  мы  будем  смотреть  только
вдвоём.
- Как это? - непоняла она.
- Я выкупил весь  абонимент  на  этот  сеанс, - ответил
Игорь, продолжая улыбаться.
- Ни для  одной из  моих знакомым подруг, такого ещё не
делали, - ликуя в сердце, думала она.
Остановившись возле  кинотеатра, и войдя  в него, Алек-
сандра увидела что в зале стоит  множество  молодых лю-
дей, которые также хотели попасть на вечерний сеанс, но
из-за того, что Игорь выкупил весь абонемент, им  приш-
лось ждать следующего.
Пройдя мимо  недовольной  молодёжи, Игорь и  Александра
вошли в зал, в центре которого стоял накрытый стол.
- Это для меня? - изумилась она.
- Да, это для тебя, - спокойно ответил Игорь, после че-
го пригласил её сесть за стол.
В этот момент, в зале медленно стал гаснуть  свет, и он
зажёг  две  свечи  стоявшие на столе. Разлив по бокалам
белое вино, он тихо произнёс:
- За тебя, красивая.
Выпив немного вина, он взял её за руку и они вместе се-
ли в мягкие кресла, с которых удобно было  смотреть фи-
льм. Через мгновение, на экране возник Петербург, в ко-
торый пришла  пора белых  ночей. Весна, заволокла своим
пьянящим воздухом  весь город, вся  молодёжь бродила по
нему  будто  хмельная. В городском  сквере, на одной из 
скамеек, сидела  молодая  девушка.
- Надо  же, как похожа на меня, - подумала Александра о
героине фильма.
Девушка вспоминала раннюю весну, когда в  ночном  клубе
она  познакомились с парнем, и ту долгожданную встречу,
после которой они расстались. Как бы она хотела всё за-
быть, и не вспоминать  о  том, чего  уже не вернуть, но
это  было невозможно.
- Мама, мама, - маленькая  девочка  плача  подбежала  к
девушке, - мама, почему они меня бьют, и строят рожицы?
- спрашивала  трёхлетняя девочка, которую звали Маша, у
своей мамы.
- Кто тебя бьёт? - спросила она у своей  плачущей доче-
ри.
Оглядевшись по  сторонам, и никого не увидав, она поду-
мала что Маша шутит, и улыбнувшись спросила:
- А кто тебе строит рожицы?
- Мальчики и  девочки, с которыми я играла в песочнице,
они стали в меня бросаться песком, и строить рожицы.
- Но доченька, с тобою же в  песочнице никого  не было,
как же ты говоришь, что с тобою кто то играл?
- Нет мама, со мною играли в песочнице мальчики и дево-
чки, они стали обзывать меня сиротой и строить  рожицы,
а когда я стала строить рожицы они стали бросать в меня
песком, я  кричала  тебе, - мама, - но  ты не  слышала,
а потом подошли дяди и тёти, а мальчики и девочки  убе-
жали.
Девушка внимательно выслушав дочь, приложилась губами к
её лбу, чтобы проверить температуру.
- Вроде температуры нет. Что же тогда её так сильно на-
пугало?
Немного поразмыслив она решила успокоить  дочь.
- А где же доченька сейчас, эти мальчики и девочки? Ог-
лянись вокруг, видишь никого нету? Нет ни мальчиков, ни
девочек обижавших тебя.
Девочка стала в испуге  оглядываться  по сторонам. Но в
городском сквере, кроме их  двоих, больше никого не бы-
ло.
- Мама, а где все? Куда они все подевались?
Внезапно у девочки закружилась голова, а из носа потек-
ла кровь. Через  мгновение, она уже лежала на земле без
сознания, из её носа продолжала литься кровь.
Бросившись к дочери  и  подняв  её на  руки, девушка не
могла поверить, что это происходит с ней. Наконец придя
в себя, она  побежала  к дороге, чтобы поймать  машину.
Через двадцать минут они уже были в больнице, а ещё че-
рез десять, Машу везли на  обследование.
Александра, так  звали  героиню  фильма, никак  немогла
придти в себя, ей  казалось что это  какой то  страшный 
сон, который вот вот должен закончится. Но страшный сон
всё продолжался и  продолжался, и постепенное осознание
ужасной  реальности, стало  отзываться  невыносимой бо-
лью в её материнском сердце.
- Ваша дочь в коме, - заявил  ей врач, спокойному  виду
которого, позавидовал разве что удав.
Когда она услышала приговор врача, с нею  случился лёг-
кий обморок. Придя в себя, она встала  на колени  перед
ним, моля, чтобы тот поднял её дочь из  этого страшного
состояния. Но врач, стал не двусмысленно намекать ей на
то, что это будет стоить не дёшево, что потребуются не-
малые средства для лечения её дочери.
- Если понадобиться, то я готова  продать свою  кварти-
ру, - без колебаний заявила она.
Немного постояв с задумчивым  видом, врач  ласковым го-
лосом пообещал, что  он  подумает над  её предложением.

Придя домой, в совершенно  обессиленном  состоянии, она
вошла в комнату к своей больной матери.
- Саша это ты? - обратилась к ней, её ослепшая мать.
- Да мама, это я, - ответила она, приближаяь  к кровати
на которой лежала её больная мать.
- А почему доченька, вы сегодня так поздно пришли? Часы
недавно пробили час ночи.
Александа села рядом с матерью на кровати и  заплакала.
Услышав тихий плачь своей дочери, больная  мать  с тре-
вогой в голосе обратилась к ней:
- Что случилось, почему ты плачешь?
- Мама, произошло несчастье, - ответила Александра, по-
сле чего стала рассказывать ей всё то, что  случилось с
ними в городском сквере, и что теперь её внучка лежит в
больнице в состоянии комы, и  врач  который  обследовал
Машу сказал, что для её лечения нужны немалые деньги. И
она пообещала их найти, лишь бы он вывел Машу из  комы.
- И вот мама, у нас есть только одна возможность, спас-
ти нашу девочку, нам нужно продать нашу квартиру.
- Если это нужно для спасения нашей девочки, то конечно
продавай, - не колеблясь ответила старая женщина.

Утром, позвонил лечащий врач и сказал:
- Я договорился с одними из лучших врачей, и они сегод-
ня приедут в нашу больницу и осмотрят вашу  дочь, пона-
добиться также и ваше присутствие, тогда же, мы с  вами
сможем договориться и об оплате.
- Как моя девочка?
- Состояние стабильное. Вы всё  слышали  из того, что я
вам до этого говорил? - нервно спросил врач.
- Да, я всё слышала и всё  поняла, в  котором  часу мне
приехать к вам?
- К двум часам дня.
В половине второго, она уже сидела в приёмной  у врача.
Примерно  через час, в приёмной показался и сам врач, а
вместе  с ним, двое его  коллег. Увидев  Александру, он 
поздоровался с нею, и представил ей своих коллег, после
чего пригласил всех в свой кабинет.
Медицинские термины, которыми врач и его коллеги объяс-
няли Александре состояние её дочери, в  основном  гово-
рили о том, что Маша находится в крайне тяжёлом состоя-
нии, и что нужно  срочно  приступать к её  лечению. Для 
этого ей, необходимо будет закупить у  них, необходимые
дорогостоящие лекарства, которые им привезут из-за гра-
ницы. Соответственно для этого, ей нужно будет в  крат-
чайшие  сроки перевести  на  расчётный  счёт их клиники
предоплату, для закупки этих дрогостоящих препаратов.
На все заверения лечащего врача и его коллег Александра
ответила согласием, и  пообещала  им, что  в  ближайшее
время она продаст свою квартиру и переведёт необходимую
им предоплату, на расчётный счёт их клиники.
Такое беспрекословное согласие  Александры, понравилось
врачу и его коллегам, и они стали наперебой убеждать её
в том, что её дочь  будет  возвращена  ей  нормальным и
здоровым ребёнком, после  чего она  покинула  клинику в
полной уверенности в том, что доктора творят чудеса.
Теперь её  тревожил  только  один  вопрос: как в  крот-
чайшие сроки продать квартиру? В её голове ещё  звучали
настоятельные предупреждения  врачей о  том, что  время
работает против её дочери Маши, и что ей следует  пото-
ропится.
- Агенство недвижимости, - это слово зазвучало в её го-
лове словно магическое  заклинание, с  помощью которого
она намеревалась осуществить задуманное.
В агенстве недвижимости, ей попались довольно таки про-
ворные  и  изворотливые  агентки, которые  пообещали ей
продать её квартиру в два три дня. Для этого нужны были
связи в соответствующих инстанциях, которые естественно
имелись только у них и только в их агенстве. Эти  милые
агентки успели намекнуть ей на то, что её  квартира по-
теряет в цене, половину её стоимости, так  как заявлен-
ные сроки по её продаже всего лишь, несколько дней.
Александра согласилась со всем, что предложили ей аген-
тки. Она даже согласилась купить у них за городом небо-
льшой домик, после  того  как они  найдут  покупателя и
продадут ему её квартиру.

2 ГЛАВА
Хорошо, хорошо, дорогой Николай Григорьевич, не изволь-
те  беспокоится, всё  будет  исполненно  в  чистом  ви-
де, - успокаивал Водичкина по телефону, начальник коло-
нии строгого режима, Рукавишников, Вольдемар  Бронисла-
вович.
Закончив разговор с Водичкиным, от которого он вспотел,
и  вытерая  покрывшийся испариной  лоб, рукавом  своего
офицерского кителя, он стал озадаченно размышлять:
- Чего это он так, интерисуется этим  рецедивистом? Для
чего он ему нужен? Нет, тут по моему попахивает будущим
офицерским званием, и высоким постом, - на круглом лице 
Рукавишникова, появилось подобие гордой улыбки, большую
часть которой закрывали пышные усы.
Развалившись в кресле своего кабинета, и представив се-
бя  уже в  новом  офицерском звании, и на новой высокой
должности,  Рукавишников в этот момент напоминал огром-
ного и довольного жизнью моржа, лежавшего  на лежбище и 
греющегося под тёплыми лучами солнца. В моменты сладких 
фантазий, подобных  этой, он очень  не  любил занимать-
ся служебными делами, заниматься ими в этот момент, ему
было просто лень. И больше всего он не любил, когда его
тюремный персонал, бесцеремонным образом  отвлекал его,
от самого любимого  занятия, которым являлось упоитель-
ное фантазирование.
Вот и сейчас, в самый неподходящий момент и как  всегда
бесцеремонно, в кабинете Рукавишникова появилась физио-
номия его заместителя Лисичкина, тихо вошедшая в  каби-
нет, присевшая на стул, и не произнёсшая ни звука, лишь 
наблюдавшая с улыбкой майской розы, за  радостными мыс-
лями своего шефа. Ему было как будто всё равно, что Во-
льдемар Брониславович в своей  фантазии уже  оказался в 
одном из  министерских  кресел, что в другой своей фан-
тазии, он принимает гостей с белого дома, на своей  но-
вой  загородной вилле.
Придя в себя от своих сладостных размышлений Рукавишни-
ков открыл глаза, и увидел перед собою своего  замести-
теля Лисичкина, на холёном  лице которого сияла просто-
душная улыбка. Поморщившись от увиденного  наяву, Рука-
вишников, с недоумением спросил его:
- И давно ты здесь сидишь?
- Пять минут, уж как, - отрапортовал Лисичкин.
- Сколько раз я тебе приказывал, без стука не  входить?
А  ты, как  рыба  об  лёд, - по  мнению  Рукавишникова,
эта поговорка была очень удачной по  отношению к Лисич-
кину.
- Не хотелось вас беспокоить, - смущённо  улыбаясь, Ли-
сичкин  стал поёрзывать на стуле, как уж на раскалённой
сковородке.
- Видители,  ему  не  хотелось  меня   беспокоить, -  с 
иронией  заметил Рукавишников, - да ты тем что родился,
уже этим побеспокоил меня.
Немного остыв от  гнева, начальник тюрьмы со снисхожде-
нием  обратился к  своему  заместителю, который к этому
моменту успел покраснеть как варённый рак:
- Ладно, что там у тебя?
- Я насчёт новенького, ну того, с которого вы мне веле-
ли не спускать глаз.
- Что с ним?
- Мерзавец, отказывается сотрудничать с нами и забивает
нашим заключённым мозги, каким то  мифическим  садовни-
ком, - с нарочитым возмущением отрапортавал Лисичкин.
- Как отказывется  сотрудничать? Ты  что  болван, взду-
мал  шутить  со  мною? - лицо Рукавишникова стало обре-
тать багрово бурячный окрас.
- Ни как нет, Вольдемар Брониславович, у меня и в  мыс-
лях небыло с  вами  шутить, я же не  безумец - затрепе-
тал Лисичкин, влезая без мыла к своему  шефу, - я вооб-
ще не знаю, что бы со мною было, еслиб Господь не  наг-
радил  меня  таким начальником как вы Вольдемар Бронис-
лавович.
- Ой ладно, ладно Лисичкин, свои  лизаблюдские  замашки
оставь для  ривизии. Лучше скажи мне, какие вы предпри-
няли методы, чтобы  этот  заговорщик  стал  нашим осве-
домителем?
- Мы применили  стандартные  методы, то есть: запугива-
ние, побои, шантаж, обещания, в том числе и  материаль-
ные обещания, но этот негодяй ни в какую не  идёт с на-
ми на контакт.
- Говоришь, ни в какую не идёт с  нами на  контакт? - с 
задумчивым видом Рукавишников спросил Лисичкина, - при-
ведика его комне, я сам с  ним  побеседую и  узнаю, что 
за фрукт этот Ребров, которого вы так  бездарно  хотели
расколоть.
- Так вы хотите, чтобы я его прямо сейчас к вам  доста-
вил?
- Да, я хочу чтобы ты, оторвал свой толстый зад от сту-
ла, и привёл  сюда  заключённого Реброва. Так тебе  по-
нятно или нет? 
- Да мне то понятно Вольдемар Брониславович, что вы хо-
тите по своему, по мастерски расколоть его. Но наши ре-
бята так поработали с этим  Ребровым, что он теперь  не
в состоянии поднятся с тюремных нар.
Около  минуты  Рукавишников,  смотрел на Лисичкина  вы-
пучив  глаза, после  чего произнёс:
- Боже мой! В  чьей голове родилась идея наградить меня 
этими идиотами?! Ох Лисичкин, доиграешься ты у меня, ох
доиграешься, - причитал  Рукавишников, стуча  по  столу
своим массивным пальцем и покачивая  головой, - короче,
слушай  меня  внимательно, даю тебе три дня чтобы  пос-
тавить его на ноги, и  если  ты с  этим  не  справишься 
то пиняй на себя. Тебе всё понятно?
- Не извольте беспокоится Вольдемар  Брониславович, всё 
будет  исполнено в лучшем виде! - после этих слов Лиси-
чкин встал со стула.
- Ну чтож, посмотрим. А теперь, кругом марш!
Приложив правую  руку к  своей фуражке и  вытянувшись в 
струнку, Лисичкин  выкрикнул:
- Есть! - и вышел из кабинета.

- Ну как ты, Витёк? - обратился к избитому до полусмер-
ти Реброву, один из его сокамерников, держа в своей ру-
ке  кружку с тёплым чаем, - на вот, хлебни немного чай-
ку, - при этих словах, сокамерник приложил кружку к гу-
бам Реброва, а другой рукой помог ему немного приподня-
ться с нар.
Дав своему больному товарищу сделать несколько глотков,
сокамерник вернул его в исходное положение.
- Вот гниды! - возмущяясь, обратился он к другим  арес-
тантам, мирно лежавшим на нарах, - разве можно так бес-
человечно?
За пол месяца пребывания Реброва  в тюрьме строгого ре-
жима, у его сокамерников сложилось очень приятное  впе-
чатление о нём. Они его полюбили за  интересные расказы
из его жизни, и жизни его  единомышленников. Один  раз,
даже пришёл тюремный персонал, чтобы послушать  один из
его рассказов. Но самым большим почитателем его расска-
зов стал авторитет Синяев, по прозвищу "Рубин".
За то  время, пока  Ребров  находился в  тюрьме, многие
часы из  этого  срока, Ребров  находился у  Синяева. Он
расказывал ему, и рядом лежавшим арестантам, разные ду-
шещипательные истории, от которых иногда мнительный Си-
няев, пускал скромную слезу авторитета.
Венцом всех рассказов  Реброва  были  некие, мифические
садовники, встречу с которыми ждали  многие из  близких 
Реброва, оставшиеся на свободе и работающие в подполье.
Об этих садовниках ходило много легенд, в среде  подпо-
лья, которая разросталась по всему миру.
Говорили что  это они  придумали  систему, как  прятать
свои мысли  и намерения от государственных  структур, и
что это им удалось, разгадать  преступный сговор многих
правительственных верхушек, друг с другом.
Ребров и его соратники как могли противостояли нововве-
дениям, которые по его  мнению и  мнению  его  близких,
одурачивали весь народ  тем, что  вводили  тоталитарную
военную власть, которая в будущем должна  была  превра-
тить весь народ в большой военный лагерь.
У них имелись многочисленные соратники, живущие за гра-
ницей и также противоборствующие военным  нововведениям
в своих странах. На заговорщиков  устраивали  облавы во
многих странах мира. На судах с  ними  не  церемонились
впаивая им большие  сроки, по  десять по  пятнадцать, а
иногда и по двадцать пять лет заключения. Таким образом
огромная часть заговорщиков, оседала в  тюрьмах  многих
стран мира.
Но как  ни  странно, заговорческое движение  росло, как
на воле, так и за решёткой. Тюремные надзиратели ничего
не могли поделать со  стремительно  растущим движением,
которое даже в тюрьмах распростронялось, словно лавина,
сметая всё на своём пути.
Надзиратели избивали их, пытали средневековыми  метода-
ми, морили голодом, чтобы выбить с них, как они утверж-
дали "всю заговорническую дурь", но  ничего  у  них  не
получалось. Заключённые относились к ним с большим ува-
жением, смотря на то, как они самоотверженно  противос-
тоят тюремным надзирателям, и ни при каких  обстоятель-
ствах не идут с ними на контакт.
- Тюремное начальство засиделось на дрожжах, - разноси-
лись нервные крики, из высоких кабинетов силовых струк-
тур, - эти дармоеды ничего не хотят делать, от  них нет
никакой пользы стране. Такие и подобные им реакции, вы-
званные  неадекватными и  невразумительными  действиями
тюремных начальств, расписавшихся в своей несостоятель-
ности и некомпитентности, вынудили руководства  силовых
структур, пойти на крайние меры.
Чистка рядов тюремного  персонала, а вместе с ним и его
непосредственного руководства, была молниеносно  прове-
дена силовыми структурами, никто и никого не успел пре-
дупредить, но даже еслиб и удалось кого либо  предупре-
дить, из тюремного  персонала и  его  руководства, то и
это бы ничего не изменило.
Практически на каждого тюремного начальника, в  силовых
структурах имелся компромат. Пока ситуация была не  та-
кой вызывающей, и тюремные начальники кое как  справля-
лись со своими непосредственными задачами, никто из ру-
ководителей в силовых ведомствах не обращал на тюремное
руководство никакого внимания. И даже  тогда, когда  по
стране, стали ходить иные мнения, распростроняемые под-
польем, даже тогда высокое начальство в силовых  струк-
турах, не обратило особого внимания на факт того, что в
тюрьмах и лагерях, в среде заключённых  стало  преобла-
дающим иное мнение.
Они понадеялись на то, что за решёткой иное мнение заг-
лохнет, что тюремное  руководство со  своим  персоналом
просто придушит его на корню. Но все их  расчёты  неоп-
равдались, тюремное начальство не  сумело  справится  с
теми обязанностями которые на них возлагали  начальники
силовых структур, и даже по некоторым данным сознатель-
но потакали распростронению иного мнения в тюрмах и ла-
герях. Такого удара в спину от  тюремного  руководства,
высокие начальники силовиков, просто не могли и  не хо-
тели прощать.
В один день, были подняты все старые и новые  компрома-
ты, на всё тюремное руководство страны, во второй  день
были заведены в прокуратуре уголовные дела, по этим са-
мым компроматам, в третий день были произведины  аресты
по всей стране. Таким образом, произошла гигантская чи-
стка всего тюремного  руководства, и его  персонала. 
Руководство было заменено на девяносто процентов, тюре-
мный персонал на семьдесят. Все, кто был арестован отп-
равились за решётку.
В эти десять процентов, из тюремных начальников, не по-
павших под горячую руку силовиков, вошёл  Рукавишников.
В свое время он заплатил не малые  деньги, чтобы  выку-
пить имевшийся на  него  компромат, в одной  из силовых
структур, а именно, в Федеральной службе по незаконному
обороту наркотиков. А когда прошла молниеносная  чистка
его коллег, он с лёгким сердцем вошёл в тюремную часов-
ню, чтобы поставить свечку и поблагодарить бога  за то,
что у него хватило мудрости когда то выкупить свой ком-
промат. Таким  образом  должность начальника  областной
тюрьмы осталась за Рукавишниковым.
Но  всё же  чистка не прошла  стороной и его тюрьму. На
двух его заместителей всё же нашлись  компроматы, и как
не странно они нашлись не в силовых ведомствах а у  са-
мого  Рукавишникова. Он  сам  отправил  эти  компроматы
своему руководству, и к ним не забыл приложить своё пи-
сьменное заверение о том, что он просто поражён престу-
пными  намерениями  своих  сотрудников, которые  своими
грязными делами бросают тень на всё тюремное руководст-
во нашей великой родины. Что он давал им время раскаят-
ся во всех своих преступлениях, и  чтобы они  явились с
повинной, но они просто посмеялись над ним, и продолжа-
ли позорить честь тюремного  мундира, всё  чаще и  чаще
приходя в камеры к заключённым и часами выслушывая кле-
вету, из уст арестованных заговорщиков.
Таким образом, - писал в своём  послании  Рукавишников,
- эти негодные работники, не то чтобы на корню пресека-
ли подрывную деятельность этих нечестивцев, запрещая им
распростронению клевет и наветов на слуг народа, но эти
негодяи сами потакали распространению их бредовых идей.
И мало этого, так они ещё за определённую плату достав-
ляли заключённым передачи, а в последнее время они ста-
ли доставлять передачи и для заговорщиков. И  всё  это,
- возмущаясь писал Рукавишников, - они  делали за  моей
спиной. Но всё же нашёлся у нас в колонии  один из сот-
рудников, который решился мне открыть о тёмных делишках
этих двух изуверов.
Этот смелый сотрудник пришёл ко мне в кабинет, и попро-
сил меня уволить его по собственному  желанию. Но  мне,
как старому солдату, очень хорошо известно, что  тюрем-
ные сотрудники по собственному желанию не  увольняются.
Когда же я стал его распрашивать, о причине его поступ-
ка, то он мне открыл, те чудовищные преступления,  этих
двух негодяев. Как только он мне  всё это  рассказал, я
сразу же выслал к  вам все материалы  об их  преступле-
ниях.
Таким образом Рукавишников, отсылая компромат  и посла-
ние к нему, не стал ждать, пока под него станут  копать
неизвестно кто и неизвестно  когда, он лучше  избавится
от двух своих сотрудников, чем вскоре захотят избавится
от него. Рукавишников был  приятно  удивлён, не  только
тем, что уже через несколько дней был  произведён арест
двух его сотрудников, но ещё и тем, что ему вручили по-
чётную грамоту и орден за  мужество, проявленное к вра-
гам народа. Его мужество ставили в пример, всем началь-
никам исправительных заведений страны. Но  всё же  один
влиятельный человек, хотел лично познакомиться с  Рука-
вишниковым. Ему хотелось лично  выяснить, как такое по-
лучилось, что во всей стране только один тюремный нача-
льник, который  разоблачил  преступные  намерения своих
подчинённых, и сообщил о них куда следует?
- Я должен лично  увидется  с  этим  героем, - иронично
улыбаясь, произнёс этот влиятельный  человек  своим за-
местителям. И этим  влиятельным  человеком  был не  кто
иной, как Водичкин Николай Григорьевич, глава федераль-
ной службы уведомлений.

3 ГЛАВА
- Вадим Анатольевич, приехал Алексей  Дмитриевич, будет
у вас в кабинете через пять минут, - предупредила свое-
го шефа секретарша Юленька.
- Хорошо,- ответил он, и повесил трубку.
В кабинет к Серёгину вошёл тёмноволосый мужчина лет со-
рока пяти, высокого роста и плотного телосложения. Одет
он был в одежду спецназовца, которая была обвешана гра-
натами. С правого боку висела кобура, с вложенным в неё
пистолетом - пулемётом, с левого боку висел автомат ке-
др с глушителем, а за спиной у него висел гранатомёт.
Серёгин не ожидал прихода Алексея  Дмитриевича, в таком
странном виде. Его сердце затрепетало, и он  не подавая
вида стал искать под столом тревожную кнопку, но почему
то предательской кнопки там не оказалось.
Тогда он поднялся из-за стола, и  хотел что  есть  силы
крикнуть:
- Охрана! - Но вместо  громкого окрика охраны, вырвался
глухой хрип.
В этот момент, лицо Алексея Дмитриевича перекосила злая
улыбка, и он стал доставать из-за спины гранатомёт. До-
став гранатомёт, он стал медленно направять  его на Се-
рёгина, который к этому моменту уже успел побледнеть.
- За что? За  что? - полушёпотом  спрашивал  Серёгин, у
вооружённого до зубов гостя. 
Алексей Дмитриевич стал  смеяться, и  его  смех  стано-
вился всё громче и громче, так что Серёгину  почудилось
будто стены его  кабинета сейчас  затрясутся  от  этого
оглушительного смеха. Он закрыл руками себе  уши, чтобы
не слышать этого смеха, и в  этот самый момент, Алексей
Дмитриевич выстреливает  из гранатомёта.
Серёгин закричал так, что его жену  спавшую в  соседней
комнате, чуть не стукнул инфаркт миокарда.
- Что, мальчики кровавые  сняться? - со злорадством об-
ратилась  она  к своему  супругу, когда  вошла к нему в
спальню.
В этот момент, в спальню вбежали  охранники.
- Всё нормально, - стал успокаивать  он их, - это всего 
лишь страшный сон.
Поняв что с их шефом  всё в  порядке, охранники  удали-
лись. Утром, за чашкой кофе, он вспомнил о своём стран-
ном сне, который теперь почему то рассмешил его.
- Машина подана, - предупредил Серёгина один из его те-
лохранителей.
Приехав на  работу, и  пройдя в свой  кабинет, он отдал
обычные распоряжения своей  секретарше, после  чего по-
дойдя к бару, достал  из него  полупустую бутылку фран-
цузского коньяка вместе с бокалом. Наполнив бокал и ра-
зом  осушив  его, он  почувствовал, как  по жилам стало
разливаться тепло Франции.
Его умиротворённое состояние потревожил коммутатор вну-
тренней связи:
- К вам направляется Алексей  Дмитриевич, будет  у  вас
через пять минут.
Слова  секретарши показались ему  очень знакомыми, и он
сразу вспомнил свой ночной кошмар.
В кабинет вошёл Соломатин, Алексей Дмитриевич. Медленно
пройдя в доль кабинета, он уселся  напротив  Серёгина и
не проранив ни  слова, стал  иронично  улыбатся, смотря
ему прямо в глаза. Серёгин решил поддержать  молчаливую
беседу, и тоже стал лукаво улыбатся. Молчаливую  беседу
нарушил вопрос Соломатина:
- Ты разобрался с посланием от нас? - улыбка продолжала
присутствовать на лице Соломатина.
- С каким посланием? - ответил Серёгин, продолжая  улы-
баться.
- Ну как это  какое? - удивился  Соломатин, - то  самое
послание, которое тебе сегодня снилось.
Серёгин подумал  что он  ослышался, но  Соломатин будто
читая его мысли ответил ему:
- Ты не ослышался.
Ироничная улыбка бывшая на лице Серёгина, стала медлен-
но  исчезать. Дождавшись  исчезновения  улыбки, Солома-
тин решил продолжить беседу, в таком же  ироничном клю-
че:
- Ну теперь ты всё понял?   
- Я буду жаловаться, - не уверенно ответил Серёгин.
- Жалуйся, - спокойно посоветовал ему  Соломатин, - то-
лько учти, что вначале  это  вызовит   смех, потому что
она уже предписана. Но если ты захочешь продолжать свои
жалобы  против нас, то тебя просто  уволят  с этой дол-
жности. После чего ты уже никогда  не будешь  принят на
работу в государственный аппарат. Да, и всё что  у тебя
есть, заберёт государство.   
Немного придя в себя, от речи Соломатина, Серёгин обра-
тился к нему с вопросом:
- Так ты  говоришь, что  если я  пойду  жаловаться, это 
уже предписано? Кем это предписано?
- Это устное предписание, и через него проходят все го-
сударственные  служащие. Все они сотрудничают с нами, и
все они работают на нас. Пойми, что все твои  мысли нам 
известны, и каждый  твой  шаг нам также известен.
Потому, лучше  тебе работать с нами добровольно, не пы-
таясь что то делать без нас. В противном  случае, тебе,
лучше уйти с госсударственной службы и  никогда  на неё
не возвращаться.
- Я всё понял, - ответил Серёгин, - я буду  делать  всё
что вы мне прикажете, и всё это буду делать  доброволь-
но. Больше никакой самодеятельности.
- Вот и прекрасно,- вставая из кресла, ответил  Солома-
тин протягивая ему свою руку.
- Да, на последок хотелось  бы добавить, что  все  твои
мысли действительно читаются, и это не шутка. То о  чём
ты думал во время нашего  разговора, будет  проверено в
лабораториях Водичкина.
Это предупреждение чуть не убило Серёгина. Он просто не
знал о чём сейчас думать, его  мысли спотыкались друг о
друга.
- Да не пережевай ты так, - стал успокаивать  его Соло-
матин, когда увидел побледневшее лицо Серёгина, - глав-
ное что бы ты не умышлял  против нас, а  остальные твои
мысли нам не интересны.
После того как  Соломатин покинул  кабинет, Серёгин ещё
долго не мог придти в себя. Он был  совершенно сломлен,
в его мыслях то и дело стали возникать вопросы:
- Что делать? Как дальше жить?
Каждое слово произнесённое Соломатиным, словно страшный
зверь терзало его душу. Его руки машинально  потянулись
к бару, за бутылкой французского коньяка.
Разом осушив полный бокал коньяка, он всё равно  чувст-
вовал себя совершенно трезвым, как будто он  выпил ста-
кан виноградного сока. Но  всё же  коньяк, сделал  своё
дело. Его мысли стали более стройными и более  смелыми,
и они уже могли по памяти  анализировать весь  недавний
диалог. На память ему пришло  предупреждение  Соломати-
на : "жалуйся, твоя жалоба уже предписана".
- Может пойти, пожаловаться? - подумал он.
Достав свой мобильный, он стал набирать номер  замести-
теля генерального  прокурора, с  которым  был  не много
знаком.
- Да, - послышался голос заместителя  генерального про-
курора.
- Здравствуйте Владимир Борисович, вас беспокоет  Серё-
гин Вадим  Анатольевич, из  министерства по  работе  со
сми.
- Здравствуйте,  Вадим  Анатольевич.
- Владимир Борисович, у меня к вам есть  очень  серьёз-
ный, разговор, - выдержав несколько секунд паузы, доба-
вил, - я могу к вам сегодня приехать?
- Ну приезжайте, я буду у себя,- ответил Мамонтов, - но
только до обеда, после обеда я буду занят.
- Хорошо Владимир  Борисович, через пол  часа я  буду у
вас.
Ровно через  пол  часа, Серёгин уже  сидел  в  приёмной 
Мамонтова и мысленно обдумывал, что же именно  он будет
говорить? Его мысленную речь, перебил коммутируемый го-
лос секретаря:
- Серёгин Вадим Анатольевич.
После этих слов, автоматические  двери  бесшумно откры-
лись, и взору Серёгина предстала предкабинетная комната
в которую он  сразу  вошёл, после  чего  автоматические
двери бесшумно за ним закрылись, а кабинетные, пуленеп-
робиваемые двери перед  ним  открылись. В  самом  конце
прямоугольного кабинета, он увидел тучную  фигуру в си-
нем мундире, которая чем то, напоминала сундук, обтяну-
тый тёмносиней тканью.
Сундук, обтянутый тёмносиней тканью стал  медленно под-
ниматься из-за стола, постепенно  превращаясь  в  шкаф,
какой обычно бывает наполнен, всяким барахлом.
- Вадим  Анатольевич,  проходите, -  послышался  голос,
Мамонтова, на круглом лице которого  появилось  подобие
служебной улыбки.
Пока Серёгин стал приближаться, шкаф обтянутый тёмноси-
ней тканью со скрипом  вышел из-за стола, и взору Серё-
гина предстал заместитель  генерального  прокурора, Ма-
монтов, Владимир  Борисович, во  всей полноте  величия.
На его синем  мундире красовалась звезда героя, вручён-
ная  ему самим главнокомандующим.
Поприветствовав Серёгина крепким пожатием  руки, и уса-
див его в кресло с  лева от  себя, Мамонтов со  скрипом
возвратился на своё место. Продолжая служебно  улыбать-
ся он обратился к своему гостю с вопросом:
- Ну Вадим Анатольевич, чем могу служить?
Владимир Борисович, то что я  буду вам  говорить, может
показаться вам некой несуразностью или в лучшем  случае
моею фантазиею. Но я спешу вас заверить, что это не моя
фантазия, а реальное событие, которое произошло на  ка-
нуне. Очень надеюсь что вы, Владимир Борисович  сможете
со всем этим разобраться.
- Вадим Анатольевич, прошу вас, ближе к делу.
Серёгин стал рассказывать всё то, что с  ним  случилось
этой ночью, что к нему во сне пришёл вооружённый до зу-
бов Соломатин, и что он хотел его убить, а сегодня  ут-
ром явился к нему в кабинет с угрозами.
После того, как Серёгин всё подробно рассказал Мамонто-
ву, наступила минутная пауза, после которой заместитель
генерального прокурора рассмеялся Серёгину прямо в  ли-
цо. Истеричный смех, очень изумил и насторожил  Серёги-
на, который по крайней мере расчитовал  на некое  сост-
радание. В его глазах  был испуг, а  лицо  вытянулось в
форму вопросительного знака. Чем шире становились испу-
ганные глаза Серёгина, тем громче становился истеричный
смех прокурора.
- Чего  этот  толстый  боров  смеётся, - подумал  Серё-
гин, - и как ещё таких больных идиотов держат на  таких
должностях?
- Так, вы ко мне за этим  пришли!? - спросил  Мамонтов,
лицо которого напоминало огромный помидор, от  истерич-
ного смеха, - А что вы  думали, что вам дадут самостоя-
тельно  думать? Или может  вы думали, что  всё здесь не
под контролем? Вы глубоко ошиблись, дорогой Вадим  Ана-
тольевич, всё, абсолютно всё  в  государственном  аппа-
рате под контролем. И даже наш с вами разговор под кон-
тролем, и даже ваши мысли под  контролем, - отвечал Ма-
монтов, немного отходя от  истеричного  смеха, - и даже
больше  вам скажу, скоро  мы достигнем такого контроля,
что каждый человек в нашей стране, будет под контролем.
От этих слов Мамонтова, у Серёгина  как  будто  немного
потемнело в глазах, он подумал, что может он до сих пор
спит, и продолжает видеть вчерашний кошмар.
- Нет, вы только вдумайтесь, что этот  больной  человек
говорит, - возмущался про себя Серёгин, - с какого  по-
толка он это взял, что скоро  все будут под  контролем?
Нет, он просто сошёл с ума, как такое может быть, чтобы
веся страна и весь народ был под контролем?
- Вам что не хорошо? - спросил  Мамонтов, когда  увидел
побледневшее лицо Серёгина.
- Да нет, всё нормально, - ответил Серёгин, лицо  кото-
рого покрылось мелкими каплями пота.
- Так что, послушайте меня, дорогой вы наш Вадим Анато-
льевич, вам не нужно больше об этом беспокоется, просто
исполняйте что вам приказывают с верху и знайте что ва-
ши мысли под контролем. Я думаю мы с  вами поняли  друг
друга? - с этим вопросом, на лице заместителя генераль-
ного прокурора появилась прежняя служебная улыбка.
Серёгин всё прекрасно понял, он не стал далее  задавать
неудобные вопросы. Он молча встал из кресла, и протянул
свою руку Мамонтову, со словами:
- Я всё понял, больше вопросов нет.
- Вот и прекрасно,- по служебному улыбаясь, ответил Ма-
монтов, - приятно вести диалог, с понимающими людьми.
- Спасибо, и досвидания,- с этими словами Серёгин пожал
ему руку, и направился в сторону  пуленепробиваемой ав-
томатической двери.
- До скорой встречи, - ответил  Мамонтов, провожая  его
взглядом.
Выйдя из здания генеральной прокуратуры, Серёгин  решил 
немного пройтись  пешком. Ему  было  немного  дурно, от
разговора с Мамонтовым. Он шёл и думал:
- Теперь они могут и во сне ко мне  приходить, и читать
мои мысли, - размышлял Серёгин, жадно глотая свежий во-
здух, - а если я не буду угоден им, то в  таком  случае
они лешат меня всего.

4 ГЛАВА
Прошло два года, с того момента как Маша впала  в кому.
Врачи, которые высосали с Алексанры практически все де-
ньги, ничего сделать не смогли. Все их обещания и заве-
рения оказались  банальным  обманом. Словно  клопы, они
пол года сосали с неё средства, а когда средства закон-
чились, им пришлось дать бесплатный совет:
- Ей будет на много лучше, при домашнем уходе,- сказали
они, - а мы будем время от времени консультировать вас.
Но эти обещания, так и остались всего  лишь обещаниями.
В течении полутора  лет, Александра  сама  ухаживала за
своей дочерью Машей, и за своей  престарелой и ослепшей
матерью. В одну из ночей, когда она ухаживала за  мате-
рью, та сказала ей:
- Доченька, этой ночью я умру, - в этот момент Алексан-
дра  возмутилась и  хотела  перебить свою  мать, но она
сказала ей: - не перебивай меня доченька, а лучше  выс-
лушай внимательно то, что я тебе скажу.
После этих материнских слов, Александра притихла, и бо-
льше не перебивала её.
- Доченька, меня после этого разговора больше не будет,
и вот мне  дан  шанс  попращаться  с  тобою  и  Машень-
кой, - на глазах старой женщины выступили  слёзы, - ут-
ром к тебе возвратится твоя девочка.
- Как такое может быть? - с удивлением  спросила  она у
своей матери.
- Незнаю доченька, как такое  может  быть, знаю  только
то, что сказанно мне во сне, - после этих слов, она  п-
одняла свой взгляд и посмотрела ей прямо в глаза.
От такого холодного и ясного взгляда матери, у Алексан-
дры сжалось сердце. Из  последних сил  она  выдивила из
себя:
- Берегись встречных маши...
- Мама! Мама! - кричала  Александра, пытаясь  пробудить
бездыханное тело своей матери, но та уже её не слышала.
Проснувшись утром возле кровати, на которой лежало тело
её  умершей  матери, Александра  вспомнила  весь ночной
разговор. Поднявшись с пола она отправилась в  комнату,
где лежала её дочь Маша.
- Машенька! - вскричала она, когда  вошла  в комнату  и
увидела, что её дочь, как ни в чём не  бывало сидит  на
кровати.
- Доченька, доченька, - говорила она, плача от счаться,
обнимая и целуя ребёнка, - доченька, это я твоя мама.
- Мама, - ответила тихим голосом девочка, и заплакала.
- Девочка моя, почему  ты  плачешь? - ласково  спросила
она Машу.
- Мама, почему ты так долго не приходила за мою? Я жда-
ла тебя, а ты всё не приходила, - с детской обидой Маша
задавала свой вопрос маме.
- Ну прости меня доченька, прости свою маму, - говорила
она, крепче обнимая свою плачущую дочь.
- Пообещай мне мама, что больше ты меня никогда  не ос-
тавишь.
- Обещаю, конечно обещаю что всегда буду с тобой, - ут-
верждающе ответила  Александра, и  этот  ответ успокоил
детское сердце ребёнка.
Ближе к  вечеру, Александра  позвонила  Машиному врачу,
который приходил раз в месяц, осматривать свою пациент-
ку.
 - Это просто чудо! - закричал  он в  телефонную  труб-
ку, - когда это произошло?
- Сегодня утром, - ответила Александра.
- Нужно было  сразу  же  мне  позвонить. Ждите, я скоро
приеду.
Когда врач осмотрел девочку, он был просто паражён тем,
что она по всем показателям абсолютно здорова.
- По всем видимым  признакам девочка совершенно  здоро-
ва, - заявил он, - но для полной уверенности в  её здо-
ровье, я бы  посоветовал вам, положить  девочку к нам в
областную клинику, для полного её обследования.
Заметив кислое лицо Александры, врач  обратился к ней с
вопросом:
- Вас что то смущает?
Выдержав небольшую паузу, она смущённо ответила ему во-
просом:
- А это дорого?
- Совершенно бесплатно, - улыбаясь  ответил врач, - это правительственная программа, по  бесплатному  оказанию,
любой  медицинской  помощи, детям из  малоимущих семей.
Так что не беспокойтесь, за  обследование с  вас ничего
не возьмут. А клиника у нас, лучшая в области, и  врачи
у нас профессионалы.
- В таком  случае  я  согласна, - с  радостью  ответила
она ему, - вы меня полностью убедили и успокоили. И ко-
гда же можно будет пройти это обследование?
- Конечно, чем  скорее тем  лучше, - ответил  врач,- но
может так получится, что в  клинике  не будет свободных
мест, и тогда вам следует немного  подождать. Я  завтра
всё узнаю, и сразу вам повоню. Хорошо?
- Хорошо.
- Ну тогда, до завтра? - стал  вежливо  прощаться врач,
одевая свою шляпу и накидывая плащ.
- Да, до завтра, - ответила она врачу, пожимая на  про-
щанье ему руку.
Когда он ушёл, Александра  решила  поделится с  дочерью
этим радостным известием.
- Я не хочу  к  ним, - надувшись, произнесла  Маша, - я
хочу быть с тобой. Мама не отдавай меня им, - со слеза-
Маша стала уговаривать свою маму.
- Ну как ты не понимаешь доченька, что  это  необходимо
для твого здоровья? Каждый день я  буду  там с тобою, и
я не отдам  тебя им, - ласковым  голосом  она  пыталась
убедить свою  дочь, не  бояться  обследования. Но  Маша
продолжала плакать и умолять её не отдавать её туда.
- Ну всё, перестань плакать, - резко ответила Александ-
ра, - я сказала что ты пройдёшь это  обследование, зна-
чит ты его пройдёшь. И перестань  плакать, - после этих
слов она вышла из комнаты.
Утром позвонил лечащий врач, и сказал:
- Александра  Викторовна, здравствуйте! У меня  для вас
есть очень хорошая новость. В нашей  клинике есть  сво-
бодное место для вашей девочки, - с  радостью  в голосе
объявил он ей.
- У меня просто нет слов, - ответила Александра, - Ста-
нислав Юрьевич, вы просто добрый волшебник! 
Засмеявшись на комплимент, лечащий врач добавил:
- Так что, можите привозить её к нам хоть сегодня.
- Что, так прям и сегодня?
- Да, можно прямо сегодня, прямо сейчас.
- Хорошо, тогда к которому часу нам подъехать?
- До пяти часов я буду в клинике, так что решайте сами.
В клинику они приехали к полудню, когда врач, собирался
идти на обед. Застав их  обоих в дверях своей приёмной,
он обратился к своему секретарю:
- Свяжись со Степановым и скажи ему, чтобы  он ждал нас
в шестьсот тринадцатой палате. А вас Александра  Викто-
ровна, и вас юная принцесса, прошу пойти со мной.
Через пять минут, врач уже подводил их к  шестьсот три-
надцатой палате, возле  которой стоял  сотрудник Степа-
нов. Взяв у него  электронный  ключ, и тут  же  отослав
его, он открыл палату, и ввёл их в неё.
- Вот, Александра Викторовна, в такой сказочной  обста-
новке будет находится ваша принцесса.
- Да-а, - восторженно  произнесла  Александра, - обста-
новка действительно сказочная. Ну, как  тебе  доченька,
нравится?
- Мне  нравится  рядом  с тобой, мама, - насупив  брови
ответила девочка.
- А скажите Станислав Юрьевич, мне можно будет находит-
ся рядом с ней?
- Да, конечно, хоть целый день. А вот  ночью в  клинике
могут находится только сотрудники и пациенты.
- Ну вот видишь, я буду с тобою целый день. Так что пе-
рестань капризничать.
- Ну что, палату я вам показал, и судя по вашей реакции
она вам понравилась?
- Да, палата нам понравилась, - утвердительно  ответила
Александра.
- Тогда прошу проследовать в мой кабинет, для  подписа-
ния соответствующих бумаг.
В кабинете врача, Александра не стала особо вдаваться в
содержание подписанных ею бумаг, она полностью доверяла
врачу.
- Скажите, Станислав Юрьевич, - спросила она его, после
подписания бумаг, - долго  ли будет  длится  обследова-
ние?
- Обычно, такое обследование в нашей  клинике  занимает
месяц, в других клиниках два, а то и три месяца.
- Месяц, - произнесла она с задумчивым видом.
- Ну что, все необходимые бумаги подписанны, палату де-
вочки мы увидели, теперь позвольте вас пригласить в на-
шу столовую, на  обед, - как  бы  невзначай предлжил он    
ей.
- Пойдём Машенька с дядей Станиславом на обед?
- Пойдём, - нехотя ответила девочка.
В столовй, она поймала себя  на мысли, что ей  нравится
быть в компании врача. Только сейчас она  обратила вни-
мание, что его безымянный палец без обручального  коль-
ца.
- Ну надо же, всё это время приходил как  простой врач,
и небыло в нём  никакой  привлекательности, а  сейчас я
немогу от него оторвать глаз, - думала она про себя.
- Вот, Александра  Викторовна, я взял  на себя смелость
принести это вам, - произнёс он, положив перед нею под-
нос горячих  блюд, - а  вам  юнная  принцесса, я сейчас
принесу наши фирменные блюда, - с этими словами он сно-
ва удалился к стойке с блюдами.
Александра внимательно  наблюдала за каждым  его движе-
нием, и ей вдруг начинало наравится каждое его слово, и
каждый его шаг. Она стала наблюдать даже за тем  как он
ел, за тем как он держит вилку и нож.
- Александра  Викторовна, почему вы  не  едите, вам  не
нравится?
- Нравится, - ответила она ему, не сводя с него глаз, и
после небольшой паузы добавила: 
- Станислав Юрьевич, можно вас попросить об одном мале-
ньком одолжении?
- Разумеется, просите.
- Не могли бы вы, обращаться ко мне без отчества?
- Я уже думал, что ты  никогда меня  об этом  не попро-
сишь, - выдохнул Станислав, - ничего что я на ты?
- Я не  против, мне  даже  нравится, - заулыбалась она,
как майская роза.
Так бы они и улыбались друг другу, как два  голубка, но
Маша сидевшая  рядом, стала нарочито  кашлить напоминая
о себе. Первым опомнился Станислав:
- Ну, как вам наше докторское меню, понравилось?
- Да, кормят вас тут как в ресторане. Спасибо вам  Ста-
нислав, было очень вкусно.
- Саша, ну мы же договорились на ты.
- Ой прости Станислав, совсем забыла  что мы уже на ты.
- Вам спасибо, что  составили мне компанию, - Станислав
хотел ещё что то добавить, но зазвонил его телефон.
Увидев на  дисплее  знакомый номер, он стал  улыбаться,
после чего ответил на звонок.
- Ну  приветик, почему  так  долго  не звонила? Как? Ты
стоишь внизу? Стой там, я уже спускаюсь к тебе.
Окончив разговор  по  телефону, Станислав  поднялся  со
стола, и  обратившись к  Александре и Маше, сказал:
- Дорогие мои, я должен вас  покинуть. Но вы, если что,
можете уже идти в  шестьсот тринадцатую палату, она уже
открыта для вас. А я как освобожусь, сразу  навещу вас.
Хорошо?
- Хорошо Станислав, - с внутренней досадой ответила она
ему, - ещё раз спасибо за обед.


5 ГЛАВА.
Водичкин  вылетел в  центральную  область  внезапно, на 
двух бронированных вертолётах, в которых, с  ним вместе
летело двое его  замов, и пара десятков вооружённых ох-
ранников.
Никто из руководства  области не знал, что  к ним летит
глава, федеральной службы  уведомлений, в том  числе, и 
областные силовые структуры. Не был в курсе и сам вино-
вник  такого  стремительного  посещения,  Рукавишников,
Вольдемар Брониславович.
О прилёте своего  шефа, знала только  областная  служба 
уведомлений, она и  встретила Водичкина и всю его кома-
нду, на  служебных бронированных  джипах. Как только он
сел в машину своей областной службы, он сразу определил 
маршрут, в  областную  тюрьму строгого режима.
Когда до Рукавишникова дошли известия о том, что за тю-
ремными воротами стоит кортедж из областных джипов, от-
носящихся к службе  уведомлений, и  что в одном  из них
находится  непосредственный  глава федеральной  службы,
Рукавишников хотел было закричать на  подчинённых, но в
этот момент, он как назло потерял дар речи.
Пока он приводил свой казённый китель в  надлежащий вид
и при этом занятии задавая себе вопрос: - для  чего они
так внезапно приехали? - кортедж из  бронированных джи-
пов, уже въезжал во двор областной тюрьмы.
- Ах, ну зачем же  так  быстро было их  пропускать? Вот
болваны! - мысленно выругался он  на своих подчинённых,
наблюдая за всем происходящим, из окна своего кабинета.
По  быстрому закончив  марафет  на своём  кителе, и как
следует начистив орден за мужество, он направился к не-
званным гостям.
Выйдя на крыльцо, и увидев весь тюремный  персонал выс-
троенный ко встрече  почётных  гостей, Рукавишников был
приятно удивлён  расторопностью своих подчинённых, и на
его бледном лице, наконец засияла улыбка.
- Рады! От всей души рады, вашему  приезду, дорогой Ни-
колай Григорьевич, - стал раскидываться  горячими комп-
лиментами Рукавишников, когда увидел улыбающегося Води-
чкина, выходящего из бронированного джипа.
- А я вдвойне рад  встречи, с  нашим  мужественным  ге-
роем, - с этими словами Водичкин, подал  свою  руку на-
чальнику тюрьмы, на что улыбающийся  как ребёнок  Рука-
вишников, стал пожимать её, обеими руками.
Пригласив высокого гостя в свой кабинет, а вместе с ним
и его заместителей, Рукавишников, тихо шепнул своим со-
трудникам, чтобы они приготовили фирменный обед.
После дежурных вопросов, о  делах, семье, работе и здо-
ровье, Водичкин сразу приступил к делу, и в миг измени-
лся в лице. И эта кардинальная перемена, немного пугала
мнительного  Рукавишникова, так что улыбка младенца, до
этого сиявшая  на его порозавевшем лице, стала медленно
исчезать.
- Вольдемар Брониславович, - с серьёзным видом произнёс
Водичкин, - вам скорее всего известно, какая взрывоопа-
сная обстановка царит  сегодня в  нашей стране, и какие
нынче вольнодумцы появились в наших  исправительных за-
ведениях? - при этом  упоминании Водичкиным, Рукавишни-
ков с серьёзным видом замахал головой, тем самым как бы
соглашаясь со всем что говорит Водичкин.
- Так вот, дорогой Вольдемар Брониславович, - продолжил
Водичкин, - вам известо, что недавно прошла операция по
выявлению преступных  элементов в среде ваших коллег, в
ходе  проведния  которой были  выявленны многочисленные
злоупотребления, как  начальствующих так и их подчинён-
ных. 
Краеугольным камнем их  арестов, стала банальная безот-
ветственность и расхлябанность, они  слишком засиделись
на своих местах и  обросли  жирком. Государство как лю-
бящая мать, вскормила  этих  иждевенцев  своей грудью и
понадеялось на них, как  на своих  любимых сынов, и вот
чем эти неблагодарные дети  отплатили своей любящей ма-
тери, они  взяли и  с ценизмом  вонзили ей нож, прямо в
сердце, - при этих словах Водичкина, мясистый лоб Рука-
вишникова стал покрываться испариной.
- Стеснялись ли они своих преступлений? - продолжал Во-
дичкин свою возвышенную речь, - нет! Дорогой  Вольдемар
Брониславович, они нисколько не стеснялись, открыто то-
рговать наркотиками в своих заведениях, устраивать кри-
минальным авторитетам, закрытые встречи за определённую
плату, и даже в нескольких случаях были причастны к по-
бегу особо опасных преступников.
Но даже и это не самое  страшное в их  действиях, самое 
страшное это то, что им доверили борьбу с заговорческим
элементом в самом его зародыше, когда можно было с кор-
нем вырвать всё это ядовитое растение, но они проводили
борьбу спустя  рукава, притворно, как бы на  показ, для
галочки. Пока  не  выявился  весь чудовищный масштаб их
преступной деятельноти. И что же мы с вами имеем сегод-
ня, дорогой Вольдемар Брониславович? - с теплотой в го-
лосе Водичкин  обратился к  Рукавишникову, который всем
своим видом показывал возмущение, происходящим в испра-
вительных заведениях.
- Мы имеем, быстро растущее движение  заговорщиков, Ни-
колай Гриигорьевич, вот что мы имеем сегодня, - с умным
видом Рукавишников ответил Водичкину.
- Совершенно верно, мы имеем быстро растущее преступное
движение, которое как раковая опухоль растёт в исправи-
тельных  заведениях, и если всем нам в кротчайшие сроки
не предпринять решительных действий, то это грозит пол-
ным развалом нашей стране, а наш многострадальный народ
будет обречён на  нищенское существование. Вся наша на-
дежда, на таких мужественных и сильных героев как вы, -
при этих лестных словах Водичкина, Рукавишников немного
стушевался, и как то неуверенно задал вопрос:
- Да что же такой  маленький  человек как я  может сде-
лать, уважаемый  Николай Григорьевич? Что  мне  с верху
прикажут то я и выполняю.
- Как это, что вы  можете сделать? - с удивлением спро-
сил  Водичкин, - под  вашим  непосредственным контролем
содержатся десятки  заключённых заговорщиков, среди ко-
торых имеется и  их  областной лидер, если мне не изме-
няет память, его фамилия Ребров?
- Да, Николай  Григорьевич, вы  совершенно правы, у нас
имеется  один из областных лидеров подполья, по фамилии
Ребров.
- Ну вот видите Вольдемар Брониславович, под вашим пол-
ным контролем  сидит особо опасный преступник, и десят-
ки других, не менее опасных преступников, и вы говорите
что ничего  не можете сделать, - с неким укором в голо-
се, Водичкин произнёс эти слова.
- Ну его же, доставили к нам  недавно, - стал  оправды-
ваться Рукавишников, - и мои сотрудники пытались в рам-
ках закона наладить с ним контакт, но этот подлец отка-
зался  с нами сотрудничать. Можно  конечно было с этого
мерзавца снять три шкуры, и выбить с него показяния на-
силием. Но я всегда привык действовать в рамках закона,
и не  могу  поступиться своими  принципами, - эти слова
Рукавишников произнёс с  ангельским лицом, после чего в
смущении отвёл свой взгяд в сторону.
- Придётся ими поступиться, дорогой Вольдемар Бронисла-
вович, - утвердительно сказал Водичкин, - и не то время
сейчас, чтобы быть  пренципиальным. Итак, я вам даю ши-
рокие полномочия на три  месяца, чтобы в  течении этого
времени вы всеми правдами и неправдами, добились полно-
го признания от Реброва и его единомышленников, которые
сидят в вашем  исправительном заведении. Вы должны выт-
ряхнуть с них всё  что они  скрывают. Если справитесь с
поставленной задачей то пойдёте на повышение, и ни куда
нибудь, а  в столицу, ну а  если не  справитесь  то вам
придётся подать заявление об отставке.
Рукавишников  был  немного раздосадован таким поворотом
дел, и он, чуть ли не  пача, стал  торговаться:
- Помилуйте  Николай Григорьевич, что же можно  сделать
за три месяца? Дайте хотя бы, пол года.
- Вы знаете  Вольдемар Брониславович, куда я отправлюсь
после нашего с вами разговора?
- Да от куда же я могу знать?
- Я отправлюсь к вашим  коллегам, из других областей, и
каждому  из  них будут даны три месяца, чтобы разгадать
весь замысел заговорщиков находящихся в их исправитель-
ных  заведениях. Если  они  справятся, то останутся  на
своих должностях, а  некоторые, как допустим вы Вольде-
мар Брониславович, будут повышены в звании и должности,
но если не справятся, то они будут сняты со своих мест. 
- Ну я конечно попытаюсь сделать всё возможное и невоз-
можное, чтобы  справиться с этой задачей за три месяца,
но всё же, дорогой Николай Григорьевич, три  месяца это
очень маленький  срок. Прошу вас, ну  набросьте  вы ещё
чуток, - взмолился Рукавишников.
Водичкин посмотрел, как на служебном кителе  Рукавишни-
кова, сиял орден  мужества, и со снисхождением он отве-
тил ему:
- Ну хорошо, я вам прибавлю к трём месяцем ещё один ме-
сяц, и только ради того, что на  вас  висит этот орден.
Но имейте  ввиду, что если вы не справитесь, то в таком
случае  ваш орден будет  бессилен, и вы  лишитесь своей
должности.   
- Хорошо, я сделаю  всё что  в моих  силах, - с тяжёлым
сердцем ответил Рукавишников.
- Если вам нужны будут какие либо  психотропные средст-
ва, то дайте мне знать, вот по этому телефону, - Водич-
кин передал Рукавишникову свою позолоченную визитку, на
которой имелся его спутниковый телефон, - как только вы
мне позвоните, я вам сразу пришлю  специалистов со всем
оборудованием. Желательно чтобы  вы, каждые  две недели
информировали меня о том, как у вас идут дела.
Рукавишников утвердительно кивал головой, немного насу-
пившись, но соглашаясь со всем тем, что говорил ему Во-
дичкин, при этом крутя у себя в  руках позолоченную ви-
зитку.
- Ну как говориться, - с этими словами Водичкин встал с
кресла, и подал Рукавишникову свою руку, - приятно было
познакомиться с вами, дорогой Вольдемар Брониславович.
- Как, вы уже уезжаете? Николай  Григорьевич, - на лице
Рукавишникова снова  засияла улыбка, - в  столовой, уже
приготовлен вкусный обед для дорогих гостей, не побрез-
гуйте.
- Да что вы, дорогой  Вольдемар  Брониславович, о какой
брезгливости может  идти речь? Кем бы я был, еслиб поб-
резговал  вашим  гостеприимством? Просто  времени у нас
совсем нет, я уже отстал  от графика. Ведь я расчитовал
что задержусь у вас на  час, а  вышло на целых три, так
что в другой раз.
Выйдя  из кабинета, и  напрощание  пожав  Рукавишникову
ру, Водичкин  сел в служебный  джип, и  с ним  двое его
заместителей. Начальник тюрьмы стоял на своём крыльце и
провожал взглядом незванных гостей, и при этом думая:
- Мдя, если  он  лично  приехал ко  мне, то видать дела
совсем уж плохи, в  нашем  государстве, - с такими мыс-
лями, он и вернулся в свой кабинет.
               
                *   *   *

Быстро пробежал месяц, после неожиданного  визита Води-
чкина, но заключённый по  фамилии Ребров так и не заго-
ворил. Хотя  за  неделю, перед  этой  датой, Лисичкин и
его  бравые солдаты, пытали его самыми изощрёнными сре-
дневековыми методами, от которых  тот несколько раз те-
рял сознание. Вконце концов  ничего не добившись, Лиси-
чкин поручил  тюремному  врачу, поднять  его на ноги, в
несколько дней, чтобы за  это время  заключённый  успел
подлечится, а сам  Лисичкин  придумал бы новые изощрён-
ные методы пыток.
Тюремному врачу, лень  было заниматься  Ребровым, и  он
поручил это дело тюремному  медбрату. Тюремный  медбрат 
сделал что смог, выписав  больному, анальгин, аспирин и
ношпу.
- Да, кстати, - обратился  он  к  арестантам, когда ос-
матривал  его  в камере, - давайте  ему иногда крепкого
чаю, ведь в нём очень много витаминов.
Один  заключённый  чуть  не свалился  с нар, от  такого
заявления медбрата, и с иронией заметил:
- Чему вас только учат?         
- Чему надо, тому и учат, - буркнул  медбрат, и обидив-
шись вышел из камеры, и больше не приходил.
Через несколько дней, в камеру явился  Лисичкин. Увидив 
Реброва, сидевшего на нарах, и мирно пьющего  чай, он с
издёвкой заметил:
- Ребров, а на тебе как на собаке  всё  заживает, - Ли-
сичкину самому понравилась его острота, и  он захихикал
над ней от всей души. - Нука встать! - крикнул Лисичкин
на Реброва, резко перестав  хихикать, - встать, когда я
с тобою разговариваю!
Когда  Ребров  поднялся, во  весь  свой  двух  метровый
рост, Лисичкин с  удовольствием скомандовал, - заключё-
нный Ребров, за мною, на выход! 

- Уже прошёл  месяц, после нашего  разговора с Николаем
Григорьевичем, а у меня  пока  нет положительного резу-
льтата, - размышлял Рукавишников в своём кабинете.
Такое положение  вещей, очень тревожило его сердце. Ко-
нечно он  прекрасно  знал, что  в  вопросе с Ребровым и
его  единомышленниками, он не  продвинулся ни на шаг, к
заветной  цели, хотя в телефонном  разговоре с Водички-
ным он убедительно доказывал  обратное, что мол мы, уже
на пол пути к победе.
Водичкин конечно похвалил такого  безценного работника,
и намекнул, что новое  звание  и высокая  должность уже
ждут его.
После  такого  намёка, Рукавишников  готов  был  зубами
рыть землю. Последние три  ночи  он совсем не спал, всё
думал как выбить с  Реброва полное признание, и наконец
надумал. В  его  голове, родился  очень  страшный  и  в
тоже время очень простой план, этот  план стар как мир,
и  имя ему шантаж.
Для Рукавишникова, не  составило труда  навести кое ка-
кие справки о родных и близких  Реброва. И  он выяснил,
что у  него есть  бывшая жена, с  которой  он в разводе
уже пять лет, и двое детей которые  живут вместе с ней.
Также он выяснил, где живёт его, семидесятилетняя мать.
Вот примерно с таким страшным планом, и с такими  тяжё-
лыми  мыслями, Рукавишников  ожидал у себя заключённого
Реброва.
В дверь тихо  постучали, на пороге  показался Лисичкин,
и доложил:
- Заключённый Ребров доставлен.
- Вводи.
Во весь  дверной проём  показалась фигура Реброва, нем-
ного  наклонившись фигура  вошла в кабинет Рукавишнико-
ва. Под глазами  заключённого  имелись тёмно синие пят-
на, разбитые  губы, имели тёмно-багровый  окрас, сквозь
небольшую щетину просматривались два рассечения.
- Лисичкин, - подумал  Рукавишников, - этот бездарь со-
всем не умеет работать  красиво. - Ну что  ты встал как
столб? - обратился Рукавишников к Реброву, - вон  стул,
садись на него.
Ребров сел  на стул, на  который  ему указал  начальник
тюрьмы. Наручников с него не сняли, оставив их пристёг-
нутыми за спиной.
- Что же нам с тобой  делать Ребров? - с холодной улыб-
кой  Рукавишников спрашивал его, - сотрудничать  с нами
ты отказываешся, на наши вопросы ты не отвечаешь.
- Молчишь? Ну  молчи, молчи. Да  кстати, - Рукавишников
сделал вид, как  будто он  что то  вспомнил, - ты, если
мне не  изменяет память, был  женат? И у тебя, от этого
брака, по  моему  имеются  детишки, мальчик  и девочка.
Мальчику, по  моему  пятнадцать лет, а  девочке одинад-
цать?
При упоминании детей, сердце  Реброва дрогнуло и он по-
вернулся к Рукавишникову, с вопросом недоумения:
- Для чего вы мне это говорите?
Рукавишников как бы не обращая внимания  на его вопрос,
продолжал:
- И на сколько  мне известно, ещё жива  ваша мама? Бед-
ная старушка, она  даже не  знает  какие страшные испы-
тания ждут её впереди, и всему  виною будет её негодный
сын. Бедная, как она будет  страдать если узнает что её
любимые внук и внучка погибли в  какой нибудь автоката-
строфе, её  больное  сердце может  просто  не выдержать
этого, и она умрёт, - сделав небольшую  паузу, Рукавиш-
ников снова обратился к  Реброву  с  вопросом, - ну так
что, ты  так  и будешь молчать, или  всё  же дашь шанс,
своим родным?
Страшные  намёки начальника тюрьмы, рвали  на куски из-
раненую душу  Реброва, такого  рода угроз он  просто не
ожидал, но всё  же как мог  держался, делая вид что ему
это безразлично.
- Можешь сразу не  отвечать, - посоветовал ему Рукавиш-
ников, - я  дам  тебе  пару  дней, посидишь в одиночной
камере и подумаешь, может дойдёт до твоей  тупой башки,
что  с  государством шутки плохи? И может быть ты захо-
чешь чистосердечно раскаяться во всех своих  преступных
заблуждениях? И в таком случае, твои  родные будут спо-
койно продолжать свою жизнь. Ну а  если нет, то готовь-
ся к трагическим известиям. Я  обещаю  тебе, что извес-
тия эти не заставят себя  долго  ждать, они будут неза-
медлительно  доставляться  к  тебе, чтобы  ты знал, что
всему  виной твоя  упорность.
Рукавишников нажал на  кнопку вызова, после  чего в ка-
меру вошёл Листчкин.
- В одиночку его, на два  дня. И не  давать ему ничего,
ни воды, ни еды. И не снимай с него наручников.
- Слушаюсь, - произнёс Лисичкин.
Приказав  заключённому  встать, Лисичкин  повёл  его  в
одиночную камеру.

В эти два  дня, данные Реброву на размышление, Рукавиш-
ников намеревался  подготовить к исполнению один из ва-
риантов его кровавого  плана.
Он связался с одним рецедивистом, который  когда то от-
бывал срок в  его  тюрьме, и  который  уже пол года как 
находился на свободе. 
При встрече, Рукавишников  сразу  перешёл к делу, пред-
ложив ему похитить  одинадцатилетнюю  девочку, за опре-
делённую плату. Рецедивист  долго  отказывался, мотиви-
руя  это  тем, что  это не  его  профиль.  Рукавишников
объяснил ему, что еслиб  работа была твоего профиля, то
он  бы  обратился к другому. Наконец рецедивист сдался,
когда  Рукавишников  предложил ему вдвое большую сумму.
Получив всю необхадимую  информацию  об объекте похище-
ния, рецедивист  стал  готовится  к  делу. Рукавишников
предупредил его:
- Если  я, позвоню тебе  через три дня, и скажу: "зелё-
ный  свет",  то  ты  преступаешь  к  исполнению  нашего
плана. Ну а  если  я позвоню  тебе,  и скажу:  "красный
свет", то это значит  делать ничего не надо, и ты полу-
чишь десять процентов за беспокойство.

6 ГЛАВА
Через несколько дней, после встречи  Серёгина  с замес-
тителем генерального прокурора, ему пришло  уведомление
по  государственной связи, чтобы  он в три дня явился в
федеральную службу уведомлений.
- Интересно, - подумал он, - что им нужно  от меня? Мо-
жет стоит позвонить Водичкину?
Мысленно  взвесив  все за и  против, он  отдал указание
своей секретарше, чтобы она соединила его с  директором
федеральной  службы  уведомлений,  Водичкиным  Николаем
Григорьевичем.
Услыхав в телефонной  трубке  голос  Водичкина, Серёгин
поприветствовал его, и тут же, услышав взаимное привет-
ствие, стал интересоваться у него уведомлением, которое
пришло ему сегодня. Водичкин стал вежливо заверять его:
- Дорогой Вадим Анатольевич, зто  всего  лишь  формаль-
ность, и вам только предоставят некоторые  уведомления,
которые касаются ваших неправомочных мыслей, после чего
вам нужно будет только поставить на них свою подпись, и
всё, больше от вас ничего не потребуется, - заверял Во-
дичкин.
Каких неправомочных мыслей? - недоумевая спросил  Серё-
гин.
- Здесь у нас накопились, некоторые ваши  неправомочные
мысли, и они  достигли  критической  шкалы, за  которой
следует предупреждение.
- Какая шкала?!- нервно вскричал Серёгин, - какие нако-
пленные мысли?! Что за бред?! - он явно выходил из  се-
бя.
- Вас, дорогой Вадим Анатольевич, просто ещё не  преду-
предили, что наша служба, ведёт скрытое  наблюдение  за
мыслями всех  работников государственного аппарата.
- Так это же вторжение  в мою личную  жизнь! - вскричал
Серёгин.
- У государственных работников нет личной жизни, - спо-
койно ответил Водичкин, - если вам что  то  не ясно, то
обратитесь к своему непосредственному  начальнику, и он
вам всё объяснит.
- Ну хорошо, - ответил Серёгин, - я приеду в вашу служ-
бу уведомлений сегодня. До какого часа вы будете у  се-
бя?
- Я буду на месте до окончания рабочего дня, то есть до
двадцати часов вечера, - ответил Водичкин.
- Тогда я буду у вас в течении часа.
- Хорошо, Вадим  Анатольевич, я  предупрежу  персонал о
вашем визите, - с уважением в голосе ответил  Водичкин.
Закончив разговор, Серёгин сразу набрал  номер  своего,
шефа. Услыхав его приветливый голос, он решил сразу ему
обо всём рассказать.
- Да не переживай ты так  Вадим, - успокаивал  Серёгина
его непосредственный начальник, Агаронов Михаил Гаврии-
лович.
- Так что же Михаил Гавриилович, выходит что  он сказал
мне правду, и его служба читает все наши  мысли? Почему
же вы раньше, не сказали мне об этом?
- Невелено  было, - коротко,  ответил  Агаронов,  будто 
специально что то  не  договаривая, - ты  лучше  Вадим,
пойди, сходи к Николаю  Григорьевичу, он там  всё  тебе
объяснит. А я тебе, больше, ничего не смогу сказать.
После разговора со своим шефом, в голове  Серёгина поя-
вилось больше вопросов, чем ответов. В его памяти сразу
стали всплывать давние слухи, об этой загадочной службе
уведомлений. Никто и ничего  толком, не  мог  сказать о
ней, только расплывчатые намёки шёпотом. Никто из чино-
вников, не имел никакого  влияния, на  работников  этой
службы. Даже работники  из  администрации  главнокоман-
дующего, с которыми у региональных чиновников сложились
дружеские отношения, даже они ничего не могли  поведать
об этой службе.
А о главе этой службы, Водичкине Николае  Григорьевиче,
ходило не меньше слухов чем о его загадочной структуре.
Его подозревали в использовании древней  магии, которой
его, якобы обучили индийские  чародеи, когда он работал
ещё простым сотрудником посольства, в Индии.
Конечно Серёгин  слышал об этих  слухах, которые ходили
по государственным кабинетам, и  передавались  испуган-
ными чиновниками из уст в  уста, как некие страшилки. И
он, конечно же  догадывался, что распускание таких слу-
хов и басен  выгодно, в первую очередь самому Водичкину
и его  служебному аппарату. Молодые работника  аппарата
велись на  такую пропаганду слухов, и со временем  ста-
новились марионетками в руках Водичкина.

Новое здание из стекла и  бетона  в  девяносто  этажей,
специально было возведено для  федеральной  службы уве-
домлений. Весь девяностый  этаж, был  отдан под кабинет
Водичкина, и он только  по необходимости спускался ниже
него, в  основном все интересующие его отчёты, ему дос-
тавляли снизу  вверх. Три  раза  в неделю  его привозил
бронированный кортедж, который сопровождала охрана  фе-
деральной службы уведомлений, и  в  конце  рабочего дня
увозила. Иногда он  прилетал на  работу, на боевых вер-
толётах, садясь  на  крышу  своего здания, но  чаще его
доставлял бронированный кортедж.
Подъехав  к  зданию федерельной службы уведомлений, Се-
рёгин  вышел  из машины, и  сразу направился к главному
входу здания, вслед за  ним бежали его телохранители.
В  холе  здания, его  уже ждал  заместитель  Водичкина.
Вежливо  поприветсвовав Серёгина, заместитель предложил
ему пройти в скоростной  лифт, специально предназначен-
ный  для  высоких  посетителей, а  его  телохранителей,
также  вежливо попросил оставаться в холе. Согласившись
с предложнием заместителя, Серёгин оставил телохраните-
лей в холе, а сам вошёл в  скоростой лифт, и уже  через
минуту перед ним распахнулись двери.
- Вадим  Анатольевич, дорогой! - поприветствовал  Серё-
гина Водичкин, горячё обнимая его.
Он встретил его так, как встречают старых друзей, с ко-
торыми не виделись много лет. И  радость  Водичкина, не
показалась ему какой  нибудь  поддельной  или показной,
нет всё говорило о  том, что Водичкин искренне рад вст-
речи. Его широкая улыбка, и чуть ли  не  прослизившиеся
глаза выдавали в нём человека немного синтементального.
- Мне здесь рады! - с гордостью подумал Серёгин.               
И как будто в подтверждение его мыслей, Водичкин  обняв
его одной рукою, ввёл его к себе в кабинет, как старого
приятеля.
За ними бесшумно закрылись бронированные двери, оставив
за собою двух охранников. А перед ними открылись  высо-
кие кабинетные двери, обрамлённые со всех  сторон золо-
тыми иероглифами.
Когда Серёгин вошёл в  кабинет  Водичкина, у него  было
такое чувство, что как будто он уже  бывал здесь, но не
мог вспомнить когда именно. Он совсем не обращал внима-
ния на то, что кабинет Водичкина совершенно не  походил
на кабинет в прямом смысле этого слова, а больше  похо-
дил на огромную галерею, в которой распологались всякие
экзотические растения.               
От такого обилия  кислорода у него немного  закружилась
голова. Ещё  чуть чуть и он свалился бы на пол, но кре-
пкая рука Водичкина поддержала его.
- Мало бываете на природе, дорогой Вадим Анатольевич, -
с укором в голосе произнёс  Водичкин, пытаясь при  этом
усадить в кресло опьянённого кослородом Серёгина, - Ни-
чего Вадим Анатольевич, сейчас  всё  пройдёт и вам ста-
нет легче, - успокаивал его Водичкин, - сейчас мой сек-
ретарь принесёт чай, и он приведёт ваше состояние в по-
рядок.
Через минуту в кабинете появилась  секретарша, облачён-
ная в кимано. Она несла в руках позолоченный поднос, на
котором стоял керамический  чайник и две  пустые чайные 
чашки. Положив на стол поднос и содержимое  его, секре-
тарша разлила чай  по  чашкам, и  поднесла  Серёгину  и
своему шефу Водичкину, после чего тихо удалилась. 
- Вот, Вадим Анатольевич, вам нужно выпить этого чаю, и
вам станет легче.
Сделав несколько  глотков, Серёгин  почувствовал  как к
нему возвращается ясность мыслей и  координация  дейст-
вий.
- Непонимаю,  что  со  мною  произошло? - со  смущённой
улыбкой он задал вопрос Водичкину.
- Вам нужно больше  бывать на  свежем  воздухе, дорогой
Вадим Анатольевич, - ответил Водичкин, - здесь  у  меня
большое собрание редких растений, они вырабатывают мно-
го кислорода, от этого вы и опъянели. А чай, который вы
пьёте, помогает придти в  себя, он  отрезвляет. Ну, как
вы себя чувствуете?, - с лицом искренней  заботы, спро-
сил Водичкин.
- Чувствую себя нормально, - ответил  Серёгин, на  лице
которого ещё пресутствовало некое смущение.
- Вот и прекрасно. Значит, мы можем с вами приступить к
делу, дорогой Вадим Анатольевич?
- Да, конечно, можем приступать, - как  то  неуверенно,
ответил Серёгин, непоказывая своего внутреннего страха.
На самом деле ему уже не хотелось продолжать разговор с
Водичкиным, он бы прямо  сейчас хотел уйти, но  сказать
об этом  Водичкину, он почему то боялся. Он боялся каж-
дого слова, которого Водичкин ещё даже не произнёс, ему
казалось, будто  бы  он знает о нём всё, и даже всё то,
чего не знает о себе он сам.
- Уважаемый Вадим Анатольевич, - начал свою речь Водич-
кин, разворачивая  при  этом папку, которая  лежала  на
столе, - как неприятно мне  это вам говорить, но всё же
придётся, ваши  мысли  недопустимы, - после этих  слов,
лицо Водичкина приняло совершенно  другое очертание, из
дружелюбного и приветливого, оно будто бы  превратилось
во враждебное и  беспощадное подобие, человеческого ли-
ца.
Именно этой перемены в лице Водичкина и боялся Серёгин,
так как чувствовал, что  вот вот и  эта перемена наста-
нет. В этот  момент он  чувствовал себя  полностью без-
защитным.               
- Почему? - с обидой спросил  Серёгин, - почему мои мы-
сли недопустимы?
- Как почему? - с  возмущённым видом переспросил Водич-
кин, - вот смотрите, какую интересную  инфорацию зафик-
сировали наши приборы в тот самый  момент, когда вы си-
дели в кабинете у Мамонтова.
Водичкин, достал из папки  несколько бланков, и  приго-
товился зачитывать Серёгину их содержание.
- Вот ваши  преступные  мысли: "нет, он  просто сошёл с
ума, такого просто не может  быть, чтобы  вся  страна и
весь народ был под контролем".
Зачитав это с возмущённым видом, Водичкин  гневно обра-
тился к Серёгину, который уже успел вспотеть от страха:
- Вы не верите, что у  главнокомандующего и у  государ-
ственных служащих не  хватит сил и  возможностей, чтобы
навести порядок  в нашей  стране? А   может вы, дорогой
Вадим Анатольевич, не верите в наш народ и в нашу стра-
ну? - тихо спросил его Водичкин.
- Верю, верю и в  главнокомандующего и  в государствен-
ных служащих  и в страну и в  народ, - нераздумывая от-
ветил Серёгин.
- А как же тогда объяснить, эти ваши  вероломные мысли?
Вот смотрите, - Водичкин полез в папку за  другим блан-
ком, - вот смотрите  что  вы  думали  о государственном
служащем, и  какими хамскими  мыслями вы были наполнены
тогда. Мысленно оскорбив  заместителя генерального про-
курора, назвав  его: "толстым боровом", после  чего  вы
сделали гнусное умозаключение  в вопросительной  форме:
"и как ещё таких больных  идиотов, держат на таких дол-
жностях?"
- Многое, - Водичкин многозначительно поднял указатель-
ный палец, - очень многое можно простить, уважаемый Ва-
дим Анатольевич, но  мысленную хулу, на  добросовестных
работников  государственного  аппарата нельзя простить,
такое зло  непрощается. Это что  же  такое  получается?
Сегодня вы, в ваших мыслях  оскорбляете  слуг народа, а
завтра произнесёте мысленную хулу на  гаранта конститу-
ции, на вождя нашего народа?
До этого момента, Серёгин слушал Водичкина с  опущенной
головой, как бы  соглашаясь со всем  сказанным, так как 
Водичкин  настолько его престыдил  что  ему было стыдно
поднять свои глаза. Он сидел в кресле напротив, красный
как рак, и на каждую обличительную речь Водичкина махал
головою.
Но  когда Водичкин упомянул в  своей обличительной речи
о гаранте конституции, что тот, в порыве  гнева может и
его похулить в своих мыслях, тогда Серёгин поднял свои,
выпученные от страха глаза и уставившись  на Водичкина,
произнёс:
- Нет! Нет, что вы Николай Григорьевич, мне даже страш-
но подумать об этом, - после этих слов, на его испуган-
ных глазах выступили слёзы обиды, и он заплакал.
Увидев на лице Серёгина  слёзы, Водичкин  немного смяг-
чившись сказал:
- Ну хорошо, хорошо Вадим Анатольевич, может с хулою на
главнокомандующего  я  погорячился, но всё  же остаётся
ваша хула на государственного служащего, и что  нам де-
лать с  этим? - конечно Водичкин уже зарание  знал, что
он будет делать с этим документом, но он хотел услышать
предложение от самого Серёгина.    
- Незнаю, - ответил  он ему, вытирая  свои  слёзы плат-
ком, - может лучше  порвать их? - неуверенно  предложил
Серёгин.
Это неуверенное предложение Серёгина, немного рассмеши-
ло Водичкина, и он решил переспросить его:
- Так вы, дорогой  Вадим  Анатольевич, предлагаете пор-
вать  эти государственные документы, которые  я держу в
руках?
- Да,  их - тихо  ответил  Серёгин, совсем  не  замечая
круглых от удивления глаз Водичкина, добавил: - мы бы с
вами могли договорится.
- Интересно, очень интересно, - произнёс Водичкин с за-
думчивым видом, - ну  вы  же  понимаете, дорогой  Вадим
Анатольевич что вы  предлогаете мне  пойти  на преступ-
ление?
- Почему на преступление? - удивился Серёгин.
- Ну как почему? Мало того, что вы уже  совершили прес-
тупление в  своих мыслях, теперь же вы и  меня толкаете
на преступление  тем, что предлагаете  разорвать  госу-
дарственный документ. И  я  так  понимаю вы предлогаете
мне, пойти на это бесплатно?
- Ну почему же  бесплатно? Я же  предлогаю  вам догово-
риться. Назовите свою цену.
- А это уже взятка, - ехидно заметил  Водичкин, - и она
также является  преступлением, и сурово  карается зако-
ном. Нет, Вадим Анатольевич, таким образом мы с вами не
договоримся.
- А каким образом мы можем договориться?
- Я предлогаю не  разрывать государственные  документы,
и в тоже время не давать им пока ход, я просто  оставлю
их  у себя, - с  загадочной  улыбкой Водичкин, высказал
своё далеко не полное предложение, - кстати то, что  вы
предлогали мне  взятку, и то, как  вы  меня  толкали на
преступление, также будет задокументированно и останет-
ся у меня.  А взамен того что все ваши недопустимые мы-
сли и преступные  предложения не отправятся прямиком на
стол, к  министру  по борьбе  с коррупцией, я бы хотел,
чтобы вы иногда, оказывали мне маленькие услуги, - ска-
зав это, Водичкин  с  ангельской  улыбкой  уставился на
Серёгина.
- О каких маленьких услугах идёт речь?
- Иногда, вы будете делиться со мною  информацией о ва-
ших коллегах по работе, близких друзьях и знакомых. Ну,
как вам такое предложение, дорогой Вадим Анатольевич? -
с лёгкой усмешкой спросил Водичкин.
- Вы предлогаете мне стать доносчиком? - с  возмущением
спросил он Водичкина.
- Ну зачем же  сразу доносчиком? Нет, не  доносчиком, а
тайным осведомителем, - гордо произнёс Водичкин.
- Да это же одно и тоже! - нервно вскричал Серёгин, его
глаза снова становились влажными от слёз.
- Да нет же, дорогой  Вадим  Анатольевич, донос  бывает
анонимным и в основном в письменном виде а осведомление
о котором я вас прошу не  будет в  письменном виде, оно
будет похоже на  тихий  шёпот, мне на ушко, - улыбнулся
Водичкин, - и никто из ваших близких  друзей и знакомых
об этом шёпоте не узнает. Конечно, если вы сами не шип-
нёте им об этом.
- Ну незнаю, мне  нужно  время, чтобы всё обдумать, - с
задумчивым видом произнёс Серёгин, - а какие именно ос-
ведомления требуются от меня?
- Вам, дорогой Вадим Анатольевич, как и прочим работни-
кам государственного  аппарата, к  которым  пришло уве-
домление нашей  службы, предоставляется возможность до-
казать вашу  преданность нашему  народу и нашей стране.
Наверное  вам  известно, что у  нас в  стране появилось
много преступников, которые  сидят в тёплых  государст-
венных  кабинетах, и делают свои  тёмные  дела, скрывая
свои преступные мысли? И эти нечестивцы, научились пря-
тать от нас  свои  вероломные мысли, так что  даже наши
ведущие нанотехнологи, с новейшими  наноприборами  не в
состоянии проникнуть в их  преступные намерения. Они не
хотят мыслить как мыслит большинство, во  главе с глав-
нокомандующим, нет, этим  паразитам  на теле нашего на-
рода, подавай  иные мысли и иные  мнения, тех беззакон-
ников и аморальных личностей, которыми усыпаны наши тю-
рьмы. Эти  отступники, спят  и видят, как  бы  поскорее
сбросить с себя  свои овечьи  шкуры и набросится словно
голодным оборотням, на  тело  нашего  многострадального
народа, - с многозначительным видов, Водичкин оканчивал
свою возвышенную речь, - так что, дорогой  Вадим Анато-
льевич, вам нужно будет оповещать  меня о  любом подоз-
рительном поведении  ваших друзей и  знакомых. И мне бы
хотелось, чтобы вы Вадим Анатольевич, делали это больше
не из за того, что письменные уведомления о  ваших неп-
равомочных мыслях находятся у меня, а исключительно из-
за любви к своей родине, и к своему народу.
- Ну чтож, если дела обстоят именно так, как вы их опи-
сали, то  конечно, если я  узнаю о чём нибудь таком, то
непременно вам сообщу, - ответил Серёгин.
- Ну вот и хорошо, дорогой Вадим  Анатольевич, ведь ес-
ли вы не сообщите, мы всё  равно об этом  узнаем из ва-
ших мыслей, и вот тогда, вам придётся очень худо.
- Так если вы узнаете об этом из  моих мыслей, для чего
мне ещё об этом докладывать?
- Для того, чтобы нам  не проверять постоянно  всех ва-
ших мыслей, а чтобы вы сами, на добровольной основе со-
трудничали с нами.
Конечно Водичкин  лукавил, пугая этим Серёгина, который
не знал, что приборы его нанотехнологов  могут работать
только в помещениях, и только  на не  больших  расстоя-
ниях. Технологию, покрывающую всю страну, ещё не приду-
мали.
- Вот, эти  документы  вы  должны подписать, - Водичкин
вытащил из папки несколько документов и стал передавать
их Серёгину, с  комментарием  к  каждому из них: - вот,
этот документ о ваших неправомочных  мыслях, своею под-
писью вы соглашаетесь, что  они  неправомочны и, что вы
раскаиваетесь в них.
Как не пытался  Серёгин прочесть  документ и вникнуть в
него, ничего у него  не получалось, слова и предложения
он читал, но суть их как  будто убегала от него. Всё же
прочитав документ до конца, и не  найдя ничего подозри-
тельного он подписал его, и передал обратно  Водичкину.
Взяв в руки документ подписанный  Серёгиным, Водичкин с
довольным видом передал ему на подпись  следующий доку-
мент, с комментарием:
- А здесь, дорогой Вадим  Анатольевич, ваша подпись бу-
дет свидетельствовать о вашем сотрудничестве с нами.
И этот  документ, после беглого  прочтения, также как и
прежний, не вызвал никаких  подозрений со стороны Серё-
гина, и он с лёгким сердцем подписал  и его, после чего
передал его Водичкину.
- Ну вот и  всё, дорогой  Вадим  Анатольевич, что нужно
было подписать вы подписали, и я  не смею вас более за-
держивать. Но перед  тем как  вы покинете  мой кабинет,
хочу  вас  предупредить на  будущее о том, чтобы  вы не
пытались прятать от нас свои мысли, рано или поздно на-
ши специалисты  преодолеют  любые защиты, и тогда, если
окажется, что вы  в тайне от нас, стали  сотрудничичать
с оступниками, для вас это  будет концом всего, впрочем
как и для всей вашей семьи. Надеюсь мы правильно поняли
друг друга поняли?
- Я всё прекрасно  понял, я могу идти?, - с подавленным
голосом спросил Серёгин Водичкина.
- Да, я больше  вас не  задерживаю, - Водичкин привстал
с кресла и вытянул свою правую руку, для прощания.
Пожав Водичкину руку и выдавив из себя улыбку, Серёгин,
направился к выходу, и уже  по дороге обратил внимание,
что в глубине  огромного  кабинета, стояли какие то су-
щества  напоминавшие  ослиц, окрас  которых был необыч-
ного цвета.


7 ГЛАВА
- Интересно, кто это  ему звонил? - думала Александра о
Станиславе, когда он отправился на встречу  к таинстве-
нной незнакомке, оставив её с дочерью в столовой.
- Мама, ты меня слышишь? Мама, - вопрошала Маша, повис-
нув у матери на руке.
- Так, ну всё, хватит ныть.
Встав из-за стола, и  схватив  Машу за  руку, она вышла
вместе с ней из столовой, и направилась к палате, кото-
рую определили для её дочери.
- Да ты только посмотри, какая  у тебя будет комната, и
я здесь буду, каждый день  вместе с тобой, - успокаива-
ла она  Машу, потому  что та, не  хотела расставаться с
матерью.
- Здравствуйте, - детский  голосок, поприветствовал  их
обоих.
Повернув  одновременно головы в сторону двери, они уви-
дели, что на пороге стоит  мальчик, одежда которого на-
поминала больничную.
- Здравствуй здравствуй, сокол ясный, - улыбнулась Але-
ксандра, - а почему ты  стоишь в дверях? Проходи, мы не
кусаемся.
Мальчик вошёл  в палату, и подойдя  к Александре, встал
не произнеся ни слова.
- Ну, давай знакомится? Александра, - она протянула ему
свою руку.
- Лёша, - тихо произнёс он, пожимая ей руку.
- Очень приятно  Лёшенька, - сказав  это, она посмотре-
ла на  Машу, которая  повернулась к  ним спиной, - ну и
чего ты  надулась? Подойти к Лёше, и познакомься с ним.
Но Маша не хотела подходить и  знакомится, она  продол-
жала стоять спиной. Тогда Лёша сам подошёл к ней и про-
тянул ей руку, для знакомства.
- Лёша, - тихо произнёс он.
- Маша, - ответила она ему, пожимая ему руку, и  искоса
поглядывая на него.
Александре очень понравился поступок Лёши, он показался
ей очень смелым.
- Лёш, - ласково  обратилась  она к  нему, - что ты де-
лаешь здесь, в клинике?
- Меня здесь лечат.
- А твои родители, где они?
- Незнаю, - ответил он ей. 
От этого  ответа её сердце  сжалось, ещё  бы не много и
она  бы  заплакала, но в палату вошёл Станислав, и уви-
дев Лёшу не в своей палате он сразу изменился в лице:
- Что ты здесь делаешь, Алексей? Сколько  раз тебе пов-
торять, чтобы ты не  выходил из  своей палаты? Мне что,
начать тебя запирать?
- Нет, не надо меня  запирать дядя  Слава, я больше так
не буду, - спокойно ответил ему Лёша.
- Ну тогда марш к себе в палату.
- До  свидания, - грустно  произнёс Лёша  посмотрев  на
Александру, и повесив голову вышел из палаты.
- До свидания Лёшенька, - произнесла она ему вслед.
Когла Лёша  ушёл, Александра  обратилась к Станиславу с
лёгкой укоризной в голосе:
- Зачем  ты так с ним? Что  плохого  было в том, что он
пришёл сюда? Ведь он же сирота.
- Кто тебе сказал что он сирота? - с улыбкой спросил её
Станислав.
- Ну я так  поняла, что у  него никого нет. Так  у него
есть родители?
- Конечно есть. И они его навещают почти каждый день.
- Ну даже если они  у него есть, всё равно я не против,
если он  иногда будет  приходить к нам, - утвердительно
ответила ему Александра.
- Ну ладно, ладно, - согласился Станислав, - если ты не
против этого, то пусть так и будет.
Обратив своё внимание на Машу, Станислав  решил переве-
сти разговор на неё:
- А как тут наша принцесса устроилась?
- Никак, - буркнула Маша себе под нос.
- Маша! Кто тебя  учил  так  разговаривать  со  старши-
ми, - прикрикнула Александра на дочь.
Станислав стоял  и смущённо улыбался, после чего произ-
нёс:
- Ну ладно, вы тогда распологайтесь, а я  зайду чуть по
позже, когда улягутся страсти, - сказав это он вышел из
палаты.
- Что с тобой, почему так себя ведёшь?
- А почему он называет меня  принцессой? - девочка зап-
лакала.
- Ну и что? И что  такого, если  он называет тебя прин-
цессой?! - Александра стала выходить из себя.
- Мне  это не  нравится, что  он  меня так  называет, и
вообще я хочу домой, я не хочу здесь оставаться, - Маша
стала плакать ещё сильнее.
- Да перестанешь ты уже ныть или нет?! Что с  тобой та-
кое?! Так, если ты сейчас же не перестанешь плакать, то
я позову врача и тебе сделают укол.
Слово укол, произвело  на Машу обратную  реакцию  и она
стала плакать ещё громче. Услышав детский вопль в пала-
ту вошла медсестра, и спросила:
- Кто это у  нас так  громко плачет? - обратилась она к
Маше, достовая при этом из  кармана лединец, и протяги-
вая его ей.
Маша, как ни в чём не бывало взяла лединец, и нахмурив-
шись стала его  сосать. Через несколько минут она усну-
ла.
- Как вам это удалось? - с удивлением спросила Алексан-
дра у медсестры.
- В лединце есть небольшая доза  успокоительного препа-
рата, предназначенного для детей, - ответила  медсестра
не отрывая  взгляда от  спящей Маши, - Это ваша дочень-
ка? - спросила она у Александры.
- Да, моя, - тяжело вздохнула она.
- Красивая у вас  девочка. Вам нужно быть с ней по лас-
ковей, она же ещё ребёнок, - чуть ли не шёпотом говори-
ла медсестра, боясь разбудить спящего ребёнка.
Александра молчала, ей  нечего было ответить медсестре.
- Вы знаете, я же  ещё пришла предупредить вас, что че-
рез пятнадцать минут, заканчиваются всякие посещения. 
- Хорошо, я  поняла, - ответила она медсестре, - спаси-
бо что предупредили.
Когда медсестра вышла из палаты, Александра стала укла-
дывать Машу  в постель, и  в этот самый момент в палату
вошёл Станислав.
- Уже уснула? - тихо спросил он .
- Да, уснула, - шёпотом ответила она ему, уложив ребён-
ка в постель.
- Саш, я  зашёл предупредить  тебя, что  в пять часов у
меня заканчивается рабочий график, и я мог бы тебя под-
везти до твоего дома. Ну как тебе такое предложение?
- Предложение очень заманчивое, - заулыбалась Александ-
ра, - ну хорошо, я согласна, но только если тебе это не
трудно.
- Мне это не трудно, мне это будет очень приятно.
- Ну раз так, тогда договорились.
- Тогда  никуда  не  уходи, оставайся  здесь с  Машей и
жди меня.
- Хорошо, договорились, я буду ждать тебя здесь.
После такого  неожиданного предложения, Александра была
на седьмом небе от счастья.
- Он должен быть моим, - подумала она, давая самой себе
приказание.
Станислав как и  обещал, пришёл за ней в первых минутах
шестого.
- Ну что, ты  готова? - приоткрыв  дверь, тихо произнёс
он с порога.
- Да готова, - шёпотом ответила она ему, вставая с кре-
сла и направляясь к выходу.
- Ну как ты? - обратился он к ней с вопросом, когда они
шли на стоянку, - устала наверное с непривычки?
- Да, есть немного. 
- Ну ничего, сейчас я привезу  тебя домой, и ты примешь
горячую ванну, и всю твою усталость как рукой снимет.
- Да-а, - с упоением в голосе произнесла она, - горячая
ванна, сейчас бы не помешала.
Подойдя к  машине, Станислав открыл  перед нею переднюю
дверь, а когда она села, тихо захлопнул за ней.
- Станислав, да ты джентельмен? - улыбнулась она, когда
он садился за руль.
- А что не похож?
- Ещё как  похож, ну прям  вылитый  джентельмен, - рас-
смеялась она.
Ей почему то, стало очень смешно, от мысли, что Станис-
лав вылитый джентельмен. Она  сразу  представила его во
фраке с бабочкой, с котелком на голове, и тростью в ру-
ке. От этого  образа ей  стало  очень смешно, и  она не
смогла сдержать свой смех. По дороге, она рассказала об
этом Станиславу, и они всю дорогу смеялись вместе.
- Ну что, по  чашечке  арабского кофе? - предложила она
ему, когда он остановил машину возле её дома.
- Я думал ты никогда не предложишь, - вздохнул  Станис-
лав.
После этих  слов, ей стало  всё ясно, и  она стала дер-
жаться по увереннее.
- Еслиб ты не  был за рулём, то к этому кофе я бы пред-
ложила французкий коньяк, - нежно сказала она ему, ког-
они сидели за столом. - Ты не пробовал кофе с коньяком?
- Ну почему же, кофе с коньяком я пробовал много раз, и
мне  это  очень  нравится. А  что  есть  французкий ко-
ньяк? - приятно удивился Станислав.
- Да, есть. Принести?
- Конечно неси.
Александра побежала за  коньяком. Прибежав обратно, она
поставила на стол запечатанную коробку французского ко-
ньяка, со словами:
- Вот!
- Это мой  любимый  коньяк, - с удовольствием посмотрел
он на Александру.
- Ну просто я не знаю, - переживала она, - ты же за ру-
лём.
- Да  я  немножко, всего  несколько  рюмочек, - ответил
Станислав, с простодушным видом открывая коробку.
- Ну, если только несколько рюмочек, тогда ладно, - ус-
покоилась она, выкладывая на стол рюмки.
Открыв  бутылку, и разлив  коньяк по  рюмкам, он  решил
произнести тост:
- Саш, эту первую рюмку, мне хотелось бы выпить за здо-
ровье твоей доченьки Маши.
Александра  была  чрезвучайно  растроганна, этим первым
тостом, и с её губ вырвалось тихое:
- Спасибо. 

8 ГЛАВА
В камере было темно, лишь отблески  полной луны, падали
через решётчетое  окно, на  деревянный  пол, и освещали
силуэт  совершенно голого человека, лежавшего на другом
крае тюремного пола. Это был Ребров, он лежал и думал о
своих родных.
- Нам нужно  развестись, - вспоминал он, как сказал это
своей жене, - мы  должны это  сделать ради наших детей.
Жена покорно согласившись, лишь произнесла:
- Я люблю тебя  Витенька, и я  знаю, что ты это делаешь
ради наших детей.
- Мама, а где папа? - спрашивали у неё дети.
- Папа уехал, и  сказал: что если вы  не будете слушать
маму, то он больше не приедет.
Дети во всём  стали  слушаться  маму, и ждали  когда же
приедет их папа, но папа не приезжал. Когда они подрос-
ли, они перестали задавать вопросы маме.
Иногда Виктор наблюдал со стороны, как растут его дети.
В  такие  минуны наблюдений, когда дети возвращались со
школы, или  когда  они играли во  дворе возле дома, его
настолько  переполняли  эмоции, что  он  еле  сдерживал
свой отцовский порыв, подбежать и обнять своих детишек.
С неимоверной силой  преодолевая в себе этот  порыв, он
просто уходил, и долго не возврвщался обратно. Он знал,
что  это ни  к чему  хорошему не  приведёт, и он  снова
свяжет его и  детей вместе, и  его подросший сын обяза-
тельно  захочет  пойти  по его стопам, а  этого пока он
допустить не мог.
Его  постоянно  предупреждали соратники, что  готовятся
облавы, будь внимательней, возможно за твоим домом и за
твоими родными следят. Ребров соглашался, и говорил что
учтёт все предупреждения, и будет осторожнее. Но в один
прекрасный день его взяли, когда он ожидал выхода своих
детей из школы.
Его взяли тихо и без шума, прямо в  его машине. Подошли
трое  оперов, спокойно  сели в машину, перетащив его на
заднее сидение, при этом заковав в наручники, и отвезли
в управление  федеральной службы безопасности.
Одновременно с  этим, праводилась силовая операция про-
тив сподвижников Реброва, их  арест  был  произведён на
четырёх концперативных квартирах.
Оперативники  работали  по наводкам бдительных соседей,
которым не понравились слишком вольные разговоры подоз-
рительных лиц, проживающих с ними на лестничных площад-
ках.
Областные начальники  в силовых  структурах, с радостью
потирали свои  руки, думая  что им  удастся  быстренько
расколоть Реброва и его близких, но этот орешек оказал-
ся им не позубам.

- Неужели он пойдёт  на это? - звучал один и тот же во-
прос в его голове.
- Конечно пойдёт, и не только  на это, - раздался тихий
голос, из тёмного противоположного угла камеры.
- А, и ты здесь? Уходи, я не хочу с тобой говорить.
- Хочешь не хошешь, но тебе всё же придётся. Разве тебе
не жалко твоих детишек? Ты  даже не представляешь себе,
какой страшный человек этот Рукавишников. Он уже подго-
товил одного человека, чтобы  тот похитил твоего ребён-
ка. Знаешь, для  чего он  хочет  похитить его? Для того
чтобы измываться над  ним, он будет насиловать твою де-
вочку и  снимать  на плёнку, после  чего  заставит тебя
смотреть на то, как твоя доченька проклинает своего па-
пу.
- Уходи! - закричал  Ребров, - я не  желаю слушать твою
ложь, это всё ложь!
- Нет, это не ложь, - в противоположном углу от Реброва
показалось подобие тёмного человеческого силуэта, после
чего, снова раздался  тихий голос, напоминающий шипение
змеи, - нет Виктор, это  не ложь, это  чистая правда. А
после  этого, когда этот  подонок  вдоволь поизмывается
над твоей девочкой, он будет  тебе присылать её по час-
тям, так  что ты  сойдёшь с ума. Но и это ещё не конец.
Если  ты и при этом не  захочешь сотрудничать с ним, то
он займётся твоим сыночком. Так что лучше задумайся над
моими словами, и не упорствуй, хотябы ради своих детей.
Неужели ты  такой беспощадный!? - последние слова, были
произнесены с  такой  обидой в голосе, что громким эхом
они отозывались, в голове Реброва, и он застонал.

Яркие утренние лучи, летнего  солнца, безцеремонным об-
разом проникшие сквозь  решётчетое тюремное окно, стали
просто невыносимыми. Они разбудили своим тёплым присут-
ствием, мирно спавшего  на полу, Реброва. Открыв глаза,
он сразу вспомнил ночной разговор, с  таинственным гос-
тем. Та страшная картина, нарисованная  им, не покинула
его и во сне.
Во сне картина  казалась  ярче, реалестичнее, и вся она
происходила на его глазах. Он  думал во сне, что сходит
с ума, от увидинного. А когда он обхватил голову, чтобы
не видеть и не  слышать  криков и  стонов, всё внезапно
исчезло, растворилось  как  дым. Яркие, тяжёлые краски,
сменились тёплым светом, светившим  отовсюду. И его до-
чурка, над которой измывались Рукавишников и чёрный де-
мон, и  которая кричала и  звала о  помощи своего отца,
истекая  кровью, она  вышла  из  лучей  тёплого  света,
одетая в белые одежды. Она подошла к отцу и обняла его,
после чего сказала:
- Я знала, что мы снова будем вместе.
При этих словах  дочери, Ребров открыл  глаза, и почув-
ствовал на своём голом теле, тепло солнечных лучей.

Пролетели два дня, данные ему  для раздумья. Единствен-
ное решение, к  которому  он пришёл, это не поддаваться
на разного  рода провокации, как  восне так и наяву. Он
всё же думал что Рукавишников  блефует с ним, что он не
пойдёт на похищение его ребёнка и не причинит ему вред.
И  потому, когда  явился  к нему  в камеру  Лисичкин, и
спросил к  какому решению он пришёл, то  он получил всё
тот же, молчаливый ответ. В ярости Лисичкин обратился к
нему:
- Всё молчишь!? Ну  молчи, молчи! Тварь! - с этими сло-
вами, он со всей силы ударил Реброва в живот.
Увидив  как Ребров  свернулся  калачиком, после  такого
страшного удара, Лисичкин стал бить Реброва с ещё боль-
шим ожесточением, - тварь! Ух, мерзкая тварь!
Ещё немного, и Лисичкин  разбил голову Реброва об каме-
рный пол, но во  время вбежали тюремные  надзиратели  и
остановили разбушевавшегося  Лисичкина. Когда его оста-
навливали надзиратели, он в бешенстве потянулся к кабу-
ре, и  хотел на месте пристрелить  тех, кто  посмел его
остановить. Но вовремя придя в себя, он с брезгливостью
бросил им:
- Уберите здесь всё, а эту тварь, оставьте валяться.
Выйдя  из камеры, он направился прямиком к Рукавишнико-
ву.
- Как, этот подонок всё ещё молчит!? - прорычал началь-
ник тюрьмы, вставая при этом  из-за стола. 
- Да, эта тварь всё ещё молчит.
- Ну ладно, пусть теперь сам на себя пеняет, - с задум-
чивым видом, и со зловещей ухмылкой произнёс Рукавишни-
ков. Посмотрев  на  Лисичкина, добавил: - мне  придётся
отъехать не надолго. Тебе всё понятно?
- Так точно. Я могу идти?
- Да, иди, - после этих слов Лисичкин удалился.
Выехав на своём джипе за  тюремные ворота, Рукавишников
направился в город. Найдя в городе телефонную  будку он
остановился, и выйдя из джипа вошёл в неё.
Набрав номер и  услышав на другом  конце  провода голос
знакомого  рецедивиста, Рукавишников  проговорил только
два слова:
- Зелёный свет.
После краткого молчания, на другом конце  провода поло-
жили трубку.

Рецидевист, которого нанял  Рукавишников, был очень ис-
полнительным  человеком. У него, уже всё было подготов-
ленно  к  исполнению  заказа. На следующий  день  после
звонка, он  отправился в одно  место, которое уже успел
присмотреть.
Через это безлюдное  место, пролегает маршрут одинадца-
тилетней дочери Реброва.
Место  было выбранно  идеальное, со  всех сторон растут
деревья, и между ними заасфальтированная тропинка, иду-
щая прямо через мостик, под которым бежит небольшая ре-
чушка.
Неподалёку от этого местечка есть колея оставленная ав-
томобильными  шинами, она также закрыта деревьями, и на
ней он и планировал оставить свой автомобиль, без номе-
ров.
Приехав за час, до школьного звонка,  он оставил машину
где и планировал, после  чего направился к месту, возле
асфальтированной дорожки.
Дождавшись  идущего по дорожке ребёнка, и узнав его, он
тихо подкравшись с зади закрыл ей рот, и взяв её на ру-
ки, побежал  к тому месту где стоял его автомобиль.
Вечером, Рукавишников  получил  от  рецедивиста, нужное
ему кино, которое он намеревался показать  Реброву сле-
дующим утром.

Взяв из  кабинета  свой ноутбук, и положив его в чехол,
Рукавишников  направился в  одиночную камеру, в которой
находился  Ребров. Когда  надзиратели  открыли камерные
дверы, он предупредил  их, чтобы  они не  совали  в неё
свой нос. Пройдя  во внутрь, и  не обращая  внимания на
Реброва, Рукавишников  стал снимать  с  ноутбука чехол,
после чего, он включил его и  вставил в него видеодиск.
Запустив видеопроизведение, Рукавишников молча повернул
монитор в сторону Реброва, и спокойно произнёс:
- Смотри.
На  экране была  плачущая  девочка, примерно  одинадца-
тилетнего возраста. Она  смотрела в экран  и со слезами
обращалась к своему отцу:
- Папа, папа, забери меня от сюда!
Вначале Ребров  подумал, что  сон который он видел этой
ночью продолжается, и потому он просто  отказывался ве-
рить своим глазам и своим ушам. Но когда всё же до него
дошло, что это  не сон и  что на мониторе  ноутбука его
родная дочь, которая  плачет и зовёт о помощи, он с не-
навистью посмотрев на Рукавишникова, бросился на  него,
как раненый тигр.
Рукавишников оказался не робкого десятка, тем более что
его рост был почти такой же, как и у Реброва, а его вес
превышал  вес заключённого почти  вдвое. Он одной рукой
остановил его порыв, после чего толкнул его с такой си-
лой, что  тот ударившись об  стенку снова рухнул на тю-
ремные нары.
- Против кого ты прёшь, ничтожество? - усмехнулся Рука-
вишников, - слушай меня внимательно, твоя дочь спрятана
в надёжном месте, и за ней присматривают надёжные люди.
Я даю  тебе на  размышление, ещё  одни сутки, и если ты
будешь продолжать  упорствовать, то  твою  дочь, начнут
насиловать  по  несколько  раз в день, и  всё это будут
снимать  на  камеру  чтобы ты  видел как мучается  твоя
дочь. Но если  ты  всё же завтра  одумаешься, и станешь
сотрудничать с нами, то  в таком случае  твоя дочь вер-
нётся к своей  матери, в  целости и  сохранности. После
этих  слов, Рукавишников выключил  свой  ноутбук, и ак-
куратно  уложил  его в чехол. С презрением посмотрев на
подавленного заключнного, он молча вышел из камеры.
От  увиденного, Ребров  никак не  мог придти в себя. Он
лежал  на нарах, соверешенно  в раздавленном состоянии,
голодный, холодный  и совершенно голый. Его  предплечья 
ныли, из-за кровавых кругов, оставленных туго затянуты-
ми наручниками, но он не обращал на эту мелочь никакого
внимания. Сейчас его интересовало только одно, дочь.
Он снова и снова вспоминал её плачущее лицо, и её детс-
кие мольбы о помощи:
- Папа, папа, - эти  воспоминания просто  разрывали от-
цовское сердце.
Он просто не знал, как поступить в этой ситуации, с од-
ной  стороны  стояло дело  всей  его  жизни, с  другой,
смерть его дочери.
И только сейчас, ему на память пришёл голос тёмного си-
луэта, явившейся  ему ночью. Он предсказывал ему именно
такой ход событий, но он не внял ему, и  вот теперь его
ребёнок у них. Ему на пямять пришли и другие слова тём-
ного  силуэта, которые  касались  его пятнадцатилетнего
сына. Он предупреждал его, что вначале будут издеваться
над его дочерью, потом займутся его сыном. Все эти мыс-
ли и переживания, крутились  у него в  голове до  самой
ночи. Он всё думал  и  переживал, пока снова не услышал
тихий таинственный голос:
- А я тебя предупреждал. Почему же ты меня не послушал?
Вот  теперь места  себе не находишь, неужели ты думаешь
что я могу только лгать? Так думают только  примитивные
люди, вроде тебя, - Ребров молчал и внимательно слушал,
что ему говорил таинственный голос. Ему даже  стало как
то по  спокойнее, когда  он  услышал тихий  и спокойный
голос. Теперь, он стал размышлять над его словами очень
внимательно, он стал взешивать каждое его слово.
- Ну подумай сам, зачем  тебе отдавать  своих  детей на
растерзание  этим негодяям? И ради кого? Ради тех кото-
рые тебя  обманули, и которые  не рискуют своими детьми
как рискуешь ими ты?
- Я всего  лишь хочу, чтобы  спаслись люди - неуверенно
стал оправдоваться Ребров.
- Спаслись  люди? Так спаси вначале своих детей. Как же
ты собираешься  принести  спасение другим, если забыл о
своих детях?
Ребров молчал, он не знал что ответить  на этот вопрос.
Впервые за  долгие годы борьбы, в  нём появились сомне-
ния. А тихий голос продолжал:
- Нет Виктор, ты не сможешь пойти на  такую жертву, она
тебя уничтожит из нутри. Этот кошмар будет преследовать
тебя всю твою жизнь, и ты не сможешь от  него скрыться.
После этого ты ничего  не захочешь, ни радости ни горя,
и тебе  ничего не останется  как только покончить жизнь
самоубийством. Ты этого желаешь?
- Ну откуда тебе это известно? - с неким надломом в го-
лосе обратился Ребров, к  таинственному голосу, - и для
чего ты снова явился ко мне, чтобы мучать меня?
- Если бы  ты не  нуждался во мне, я бы и не пришёл. Но
ты нуждаешься во мне, как бы ты  не протестовал, говоря
что это не так. Нет  Виктор, это ты возжелал общения со
мной, потому  как  ты  остался один  на один, со своими
сомнениями. Так что не лги, хотя бы самому себе.
Ребров снова  умолк, ему  нечего  было возразить тихому
голосу, как будто он знал о всех его желаниях. Он остро
чувствовал, как в его сердце и мыслях идёт борьба жела-
ний, либо идти до конца не смотря ни на что, либо спас-
ти своих детей.
- Есть ли у  меня выбор, в этой  ситуации? - задавал он
себе вопрос, - мудрые люди говорят, что выбор есть все-
гда, - разговаривал он сам с собой, - ну чтож, буду на-
деятся что мои близкие, меня не осудят.
Он  сделал свой  окончательный выбор в пользу своих де-
тей. После чего, у него возникло чувство, что в камере,
кроме него больше никого нет.
- Эй, ты здесь? - обратился он таинственному голосу, но
на его вопрос никто не дал ответа.

Лязг  тюремных  замков, нарушили сон Реброва. В  камеру
вошёл Лисичкин, и сразу спросил:
- Ну что молчун, ты так и будешь молчать?
- Желаю  говорить с  Рукавишниковым, - холодно  ответил
Ребров.
- С Рукавишниковым? А с папой римским не желаешь? - ус-
мехнулся Лисичкин.
- Я тебе своё решение озвучил, далее решай сам.
- А что мы сегодня такие  разговорчивые? - с этими сло-
вами  Лисичкин  стал хихикать, - ну  ладно, ладно, если
ваше  святейшество  желает, то извольте в  начале одет-
ся, - после  этих слов  Лисичкин  позвал надзирателей и
приказал им принести для него тюремную робу.
Рукавишников с нетерпением ждал Лисичкина, который дол-
жен был  доставить  ему решение, принятое Ребровым.
Когда на пороге его кабинета появился сияющий Лисичкин,
сердце Рукавишникова приятно затрепетало, и на его лице
был немой вопрос:
- Ну, что?
Лисичкин выдержав небольшую паузу, ответил:
- Заключённый  Ребров, желает  беседовать только с вами
Вольдемар  Брониславович, разрешите  ввести заключённо-
го?
Эти  слова легли  бальзамом, на  истосковавшееся сердце
начальника тюрьмы, и  на  его лице  появилось, какое то
подобие улыбки. В предвкушении всех будущих  привелегий
он смащно скомандовал:
- Вводи, - и с этими словами его лицо стало  серьёзным.
Когда  Лисичкин  вводил Реброва, Рукавишников стал спе-
циально просматривать какие то бумаги, делая безразлич-
ный вид ко всему происходящему. Наконец Лисичкин кашля-
нул, и Рукавишников обратил таки своё внимание. Вначале
на Лисичкина после на Реброва.
- Свободен, - тихо приказал он к Лисичкину.
Лисичкин бесшумно удалился.
- Ну, чего  ты  мне хочешь сказать? - с брезгливостью в
голосе спросил он Реброва, - только давай побыстрее.
- Я согласен, - сухо ответил Ребров.
- В смысле, ты согласен?
- Я согласен сотрудничать с вами.
- Да ну? - приятно удивившись Рукавишников, решил пере-
спросить его, - ты точно хочешь сотрудничать с нами?
- Да.
- Ну чтож  похвально, похвально, - при  этих  словах он
потянулся к кнопке, которая была под его столом.
Весь  разговор с  Ребровы стал записываться, после чего
Рукавишников намеревался его отправить к Водичкину.
- Ну чтож, давай начинай, всё от начала и до конца.
- Я бы хотел  в начале, иметь гарантии, - с замятым ви-
дом  произнёс Ребров, - я  должен  быть спокоен, что  с
моею дочерью всё в порядке.
- Гарантии? Ладно, ладно, будут  тебе  гарантии, только
давай начинай от начала и до конца.      
- Ну а  что рассказывать от начала? Я даже не знаю, - с
задумчивым видом отвечал ему Ребров.
- Как  не  знаешь? Значит  сказки  о  счастливой  жизни
знаешь как рассказывать, а то, как ты встал на преступ-
ный путь не знаешь? Ребров, не валяй дурака, давай рас-
сказывай как ты попал к заговорщикам, кто тебя завербо-
вал?
- Меня  никто не  вербовал, мне самому  было  интересно
общаться с этими людьми. Впервые я познакомился с ними,
когда мне было девятнадцать лет. Тогда я жил в деревне.
За  неделю как они  пришли к нам в деревню, у меня умер
отец, и  мы с мамой похоронили  его. Слух о  том, что в
деревне появились новые люди распространялся очень быс-
тро, так что уже в течении часа, вся деревня была в ку-
рсе, зачем явились эти люди и  у кого они остануться на
ночлег.
Их  пригласили  к себе погостить три деревенские семьи,
Печниковы, Рябовы  и  Карабановы. Они услышали о них от
своих родных, которые жили в других деревнях, и у кото-
рых как и у  нас была разруха, повсеместное пьянство, и
нищета. Но как оказалось после, в тех  деревнях где по-
селялись эти люди, жизнь становилась совершенно другой.
То есть, она менялась и благоустраивалась прямо на гла-
зах.
Печниковы, когда они приехали к своим родным в деревню,
были очень сильно удивлены тем, как изменилась жизнь их
родных. Также они были совершенно изумлены благоустрой-
ством, которое произошло в той  деревне, в которой жили
их родные. Деревня  становилась похожей на благоухающий
сад, а  жители  её становились  похожими на садовников,
работающих в этом саде.
Ни болезней, ни увечий, ни пьянства, ничего из этого не
оставалось в деревнях, которые они брались благоустраи-
вать. Всё это очень удивило семью Печниковых, когда они
увидели все эти перемены, своими  собственными глазами.
Поговорив  с этими  людьми, Печниковы решили пригласить
их в  нашу деревню, и  те с радостью согласились. Через
неделю,  в  нашу  деревню, по  приеглашению  Печниковых
приехало несколько семей.
Как я говорил ранее, они вначале  поселились у Печнико-
вых, Рябовых и Карабановых. Помню я  тогда пришёл домой
с ночной смены, а мать моя мне и говорит:
- Сынок, ты  знаешь какие замечательные люди приехали к
нам в деревню?
Я помню, что тогда ей ответил: мол какая мне разница, -
и побрёл отсыпаться. После я проснулся и не застал дома 
своей матери, как потом выяснилось она была  в гостях у
Рябовых, они жили  недалеко  от  нас, через пять домов.
Когда  она пришла от Рябовых, она мне заявила:
- Сынок, тебе просто необходимо побывать у них.
- Я  ей тогда ответил: не  время мне  гулять по гостям,
сорок дней ещё не прошло как умер отец.
Но  мама  настояла  на  своём, и я через несколько дней
пошёл в гости к Рябовым. Когда я впервые увидел тех лю-
дей, мне  сразу бросилось  в глаза то, как они себя ве-
дут, как они  говорят. Они это  делали совершенно иначе
чем мы. На следующий день я снова пришёл к Рябовым, мне
встретилась  незнакомая девушка, она смотрела на меня а
я смотрел на неё, улыбнувшись  девушка подошла ко мне и
спросила:
- Как тебя зовут?
- Я ей ответил: Витя.
- Очень приятно Витя. А  меня зовут  Софья. Будем  дру-
жить? - с улыбкой спросила она меня.
- Да, - ответил я, - будем дружить.
Так  я  и  познакомился  со своей будущей женой Софьей.

Помню тогда она ввела меня в дом Рябовых, в котором бы-
ло много деревенского народу, который только что закон-
чил работу и пришёл  на обед. Она провела меня мимо об-
едающего  народа и  подвела к столу  где сидели Рябовы,
и  ещё несколько человек из моей деревни. Они обедали и
слушали истории которые им рассказывали эти новые люди,
среди которых были и родители Софьи.
Увидев  меня, Сергей Степаныч Рябов улыбнувшись  попри-
ветствовал  меня, и  пригласил за стол. Тогда я впервые
и познокомился с родителями  Софьи, с её отцом Михаилом
Ефремовичем, и с её  мамой Зинаидой  Викторовной. Тогда
же, я познакомился и с  другими гостями, которые сидели
за столом. Они были моложе родителей Софьи, всем им бы-
ло примерно по тридцать лет. Каждый  из них встал из-за
стола, и протянул мне для приветствия свою руку.
Я был очень тронут, таким вниманием ко мне. За то время
пока  мы  сидели за столом, родители Софьи рассказывали
чудесные истории. Ничего  подобного я  до этого  ещё не
слышал, они словно захватывали мою душу  своими расска-
зами. Иногда я плакал, иногда  смеялся, иногда  грустил
но чаще радовался.
У меня создавалось такое чувство, что это я главный ге-
рой всех  историй, что всё  это происходило когда то со
мной, и теперь  я лишь  вспоминаю  это. Все  горькие  и
сладкие  чувства, которые  будто спали во мне, просыпа-
лись друг за другом, и от этой перемены мне становилось
очень хорошо. Такое происходило не только со мной, но и
со всеми, приходившими  послушать их  чудесные истории.
Когда все пообедали, они все встали из-за стола и пошли
продолжать благоустраивать  двор Рябовых. Вслед за ними
пошёл и я. И тогда же я и увидел каким образом они бла-
гоустраивали дворы, в близ лежащих деревнях.
В первую  очередь, они  взяли и  привели  своими речами
многих людей из нашей деревни, для того чтобы все сооб-
ща стали благоустраивать двор Рябовых. Для меня это бы-
ло  тогда  загадкой, как наши  деревенские люди, дружно
собрались и пришли к Рябовым, и чтобы  всем сообща бла-
гоустраивать всё  их имение? Второе что меня тогда изу-
мило, что  людям нравилось благоустраивать не принадле-
жащие им дворы, и было видно что люди работают с радос-
тью, как будто, это  были  их  дворы. Иногда, в процесе
работы, люди  просили рассказчиков, чтобы они рассказы-
вали свои  чудесные истории  и во время работы, и расс-
казчики им в этом не  отказывали. Они бы расказывали их
день и ночь, настолько много  было  этих чудесных исто-
рий, а  люди слушали бы их днём и ночью, потому что они
очень сильно полюбили их.
- Да это же массовый  гипноз! - вдруг, словно  опомнив-
шись вскричал Рукавишников, которому также начинал нра-
вится  рассказ Реброва, - так  вот оказывается, как вам
удавалось дурачить  простодушных людей! Вы вводили их в
транс  своими сказками, после чего, эти деревенские ба-
раны начинали на вас пахать, словно волы!
- Да нет  же, никто никого ни в  какой транс не вводил,
этого небыло, - стал  оправдываться Ребров, - люди сами
желали работать и помогать друг другу, а чудесные исто-
рии благоустраивали их из нутри, направляя все их жела-
ния только к добру.
- Ты ещё  не забыл, что твоя дочь у нас? - Рукавишников
решил напомнить об этом Реброву, так как полагал что он
говорит  неправду, - так что говори правду, а не то сам
знаешь что может произойти.
- Как я могу это забыть? Конечно я помню что она у вас,
но какое это  имеет отношение к  моим словам? Объясните
мне  что  вам нужно от  меня? Правда, которая неуклады-
вается в вашей голове, или ложь которую вы уже себе на-
рисовали? Я же вам повторяю, что небыло никакого транса
просто истории были  чудесными и они пробуждали в людях
забытые чувства.
- Небыло транса говоришь? - с  недоверчивой иронией пе-
респросил Рукавишников, - а как объяснить тот факт, что
люди  стали  слушаться их, и перестали  слушать власть?
Это нельзя больше  ничем объяснить  как  только трансом
или  гипнозом, одним  словом, промывкой мозгов. И  ваши
сказки, это экстремисткая  пропаганда с помощью которой
вы делали  из простодушных людей, фанатиков и запрогра-
мированных роботов. Ох Ребров, я и  не  думал что жизнь
твоей дочери  для тебя ничего не значит. Ты продолжаешь
мне нагло врать. Я прекрасно знаю, что такие как вы эк-
стремисты спонсируются из-за границы. Почему же об этом
ты умалчиваешь?! - вскричал  Рукавишников, - ты думаешь
я не знаю что главная ваша цель, это развал нашей стра-
ны?! Ну, что ты умолк, отвечай мне!
- А  что я  могу на  это ответить? - Ребров  понял, что
начальнику тюрьмы  не  интересна правда, ему интереснее
правдивая ложь. Он понял, что Рукавишников ждал от него
только  подтверждения своих доводов, а остальное его не
интересовало. Уразумев  это, он просто стал соглашаться
со всем тем, что предпологал Рукавишников.
- А хотя, я точно  не знаю, был  ли транс или гипноз на
самом деле, - заявил Ребров, чем сразу вызвал довольную
улыбку, на лице  Рукавишникова, - может быть действите-
льно, их финансировали из-за границы? - продолжал гово-
рить Ребров, - а они  делали вид, что всё это от их ме-
ценатов и доброжелателей? Хотя, я этого точно не знаю.
- Да это не важно, знаешь ли ты это или не знаешь, гла-
вное, что ты это начинаешь  понимать. Вот, теперь давай
рассказывай, всё по порядку. Но смотри, не вздумай сно-
ва пытаться меня одурачить, лучше подумай о своей доче-
ри, - с нарочитой злобой заметил Рукавишников.
- Ну как я мог раньше догадаться, что те огромные день-
ги  которые шли  на поддержание многих наших сообществ,
на самом деле были из-за границы? Что всё это, было на-
правлено не  на добросовесное  меценатство нуждающимся,
а для подкупа должностных лиц?
- Вот! Вот, Ребров, можешь  же  говорить  правду, но не
хочешь. Давай  всё по порядку, кто из вас организовывал
все эти незаконные обороты теневых средств? Ты участво-
вал в подкупе должностных лиц, в нашей области?
- Конечно учавствовал, я учавствовал  во всём, в подку-
пах должностных лиц, в незаконном обороте теневых сред-
ств, которые мне пресылали  из-за границы, - Ребров го-
ворил это на полном  серьёзе, - я специально вводил лю-
дей в транс и делал из  них запрограмированных роботов,
чтобы они  не подчинялись властям. Не учились в школах,
не  учились в институтах, не ходили в армию, не работа-
ли на  государство  никаким  образом, а только работали
на себя. А для чего нам это было нужно? Для того, чтобы
из  нации легко  было  сделадь  дебилов, и чтобы они не
умели воевать. Ведь мы же с вами знаем, что стране нуж-
ны всё  новые и новые солдаты для локальных конфликтов,
которые потом станут героями для подражания?
Но  моим  покровителям за границей, не хотелось чтобы в
стране  были новые  герои, им не хотелось чтобы молодые
люди в будущем  учавствовали в локальных конфликтах, им
больше хотелось чтобы люди жили мирно, и слушали их чу-
десные сказки.
Они научили меня вводить людей в транс, через рассказы-
вание этих чудесных  историй, и люди подчинялись мне. Я
им приказывал, чтобы они перестали верить словам людей,
стоящих у кормила  власти, и люди слушали меня. Конечно
я не  знал, на  сколько  ревниво, власть  имущие, будут
наблюдать за оказанным нам  вниманием, со стороны прос-
тодушного народа.
Им  больше всего  хотелось, чтобы  внимание народа было
прикованно только к ним, и больше ни к кому. Вот, всего 
этого я не  знал изначально, а еслиб знал то действовал
бы, ещё изощрённее.
- Вот, это уже  больше походит  на признание. Продолжай
Ребров, я тебя слушаю, - с удовлетворённым видом произ-
нёс эти слова Рукавишников.
- Я подготавливал  народ  к революции, ждал когда же он
созреет. Ещё бы немного и мы свергли бы эту власть, и в
стране настала бы анархия. А народ, был бы рабом безво-
льным, безгласным, запрограмированным  роботом, который
бы работал на нас за похлёбку щей.
- Ну Ребров, такого признания от тебя, я не ожидал. Ес-
ли продолжишь в  том же духе, то скоро увидишь как твоя
дочь возвратится к своей матери.
Ребром окончательно уразумел, чего желает от него нача-
льник тюрьмы, и стал придумывать своё  признание на хо-
ду.
- Конечно  изначально я  не  предпологал что всё зайдёт
так далеко, вначале я думал что  все мы просто помогаем
людям  стать прежними, такими какими они  и должны были
быть. Но жажда власти и денег захватили меня полностью,
жажда управлять массовым  сознанием стала моей истинной
целью, которую я тщательно от всех скрывал. Со временем
я стал манипулировать и  своими близкими соратниками, я
научился  рассказывать им  такие  истории в которых они
нуждались постоянно, потому они и стали обычными марио-
нетками в моих руках. А я стал марионеткой в руках заг-
раничных  соратников. Они  приезжая  к нам рассказывали
мне несбыточные истории  в которые я страстно желал ве-
рить, и  кормили  меня такими  обещаниями  от которых я
просто сходил с ума.   
От последних слов Реброва  у Рукавишникова промелькнула
мысль:
- А что  если, Водичкин кормит меня несбыточными обеща-
ниями? - от этой мысли, он сразу же поспешил избавится,
так как она показалась ему очень горькой.
- Конечно, ещё  немного, - продолжал Ребров, - и нам бы
удалось произвести революцию. Со временем, мы стали ме-
ньше благоустраивать деревни, потому как народ деревен-
ский не годится для подрывной деятельности. Я это понял
уже позже, что деревенский народ слишком испуган, в от-
личии  от городского. Да, они  конечно  лучше поддаются
гипнозу, и  ими  управлять даже легче чем марионетками,
но всё же эту  черту, черту революционной деятельности,
они боялись переступить.
Потому я и решил, что всю  деятельнось касающуюся рево-
люции я  перенесу  в  город. А  деревню решил  оставить
только для того, чтобы они иногда нас снабжали провиан-
том. Мои непосредственные начальники, вначале отнеслись
к такой идее с подозрением, но со временем они изменили
его, потому как видели своими глазами с каким интересом
городской житель слушает наши чудесные истории.

Самый большой  недостаток работы  в городе заключался в
том, что подрывную  деятельность очень трудно было мас-
кировать. Хотя мы и пытались  организовывать всякие ми-
роприятия  по аренде  больших залов, в которых мы соби-
рали  множество народу, и рассказывали им свои чудесные
истории. Кстати народ всегда  уходил счастливый, и мно-
гие приглашали нас к себе в гости, мы им никогда не от-
казывали, и всегда приходили к людям если они нас приг-
лашали.
Мне очень  нравилось рассказывать свои истории в разных
домах, такая  домашняя  обстановка всегда располагала к
задушевной беседе. Ещё один ньюанс я подметил в городс-
ких  людях, они очень любят жаловаться, то есть их, ну-
жно было правильно выслушивать, и вовремя поддерживать,
чтобы  они чувствовали в нас некую опору, понимающую их
и разделяющую с ними их чаяния. Но всё же, как бы мы не
пытались  маскироваться в  городе, это было практически
не возможно.
В наших рядах время от времени стали появлятся внедрён-
ные. Не могу сказать что их появление кого то напугало,
просто это был знак того, что нами стало интересоваться
госсударство. И мы все приготовились к репресиям, пото-
му как изначально понимали что  наша деятельнось проти-
воречит государственным идеалам общества.
Внедрённые становились  глазами и ушами, через  которые
государственные  силовые  учреждения, видели нас и слу-
шали наши рассказы. Иногда это выглядело просто смешно,
когда  внедрённые пытались играть роль самых ярых акти-
вистов в нашей среде.
Их торопливость и постоянная озабоченность всеми нашими
передвижениями и ближайшими революционными планами, за-
ставляла  наших ребят немного подыгрывать им. Потому мы
и договорились, ни от  кого  ничего не  скрывать, из-за
того что знали, рано или поздно многих из нас бросят за
решётку, а там всегда и зарождалась революция.
- Как это? - как будто опомнившись от  сладкого расска-
за, Рукавишников обратился к Реброву, - что значит, там
всегда  зарождалась  революция? Ты  в своём уме, что ты
несёшь?
- Людям  нравятся мученники, страдальцы, которых власть
несправедливо бросила за решётку, и которые страдают за
правду. Эта технология  всегда в ходу, во все века и во
все времена, людям  нравятся  мученники даже больше ге-
роев войны, это факт и с этим не поспоришь.
- Да, что ты мне тут втираешь? Кому из нормальных людей
могут нравится какие то преступники, которых якобы нес-
праведливо  обвинила власть? Кому они вообще нужны, эти
оборванцы? Другое  дело  герои  войны, высшие  кадровые
офицеры, увешанные боевыми орденами. Вот их и любит на-
род больше всех твоих так называемых мученников, вместе
взятых. Вот  это и  есть, опора  всей страны! Еслиб  их
небыло, то небыло бы и всей нашей страны и всего нашего
народа. Да и в  конце концов, они проливают свою кровь,
за свою отчизну, и они впитали в себя  патриотизм с мо-
локом  матери! - громко  и  гордо  произнёс  Рукавишни-
ков, - а ты мне здесь сказки рассказываешь, за каких то
мученников, без рода без племени, и ещё утверждаешь что
наш народ любит это отребье, - с очень возвышенным чув-
ством  Рукавишников  говорил эти слова Реброву, так как
знал что весь разговор пишется на диск. Он пологал, что
когда  отправит диск  Водичкину  и когда тот прослушает
весь разговор, тогда Водичкин  будет  доволен и призна-
нием  Реброва и  теми  патриотическими словами, которые
произносит  сам начальник  тюрьмы, - так  что Ребров не
смог ты  понять душу и сердце нашего народа, тебе этого
просто  не  дано. Итак, - Рукавишников  стал  подводить
итог своего разговора с Ребровым, - из всего твоего се-
годняшнего признания выходит, что ты  и твои соратники,
готовили революцию в нашей стране, чтобы свергнуть гос-
сударственную власть. Для этого вы вводили людей в гип-
нотическое состояние, своими  бредовыми сказками, после
чего они становились марионетками в ваших руках. Вы по-
лучали не малые средства из-за границы, от  своих кура-
торов, которые  занимались  такой  же  деятельностью  в
во многих  странах, и  эти средства вы использовали для
подкупа многих должностных лиц. Я всё правильно описал,
и это твоё чистосердечное признание?
- Да всё правильно, и  это моё  чистосердечное  призна-
ние, - неколеблясь ответил Ребров, - теперь вы отпусти-
те мою дочь к матери?
- Не  торопись Ребров. Твоё признание должны ещё прове-
рить в соответствующих структурах, и если там решат что
всё нормально, то  твою дочь сразу отдадут её матери. А
теперь, - Рукавишников нажал на  кнопку, чтобы  вызвать
Лисичкина, - ты можешь отправляться обратно в одиночную
камеру. И у меня по случаю твоего чистосердечного приз-
нания есть к  тебе снисхождение, в камере с тебя снимут
наручники и ты  больше не  будешь сидеть там раздетым а
останешься в этой тюремной робе.
Когда вошёл Лисичкин, Рукавишников приказал ему отвести
заключённого обратно, в одиночную камеру, и ещё предуп-
редил его о том, чтобы тот  снял с него наручники когда
приведёт его в камеру и оставил на нём тюремную робу.
 
Настроение  у  Рукавишникова было просто замечательное.
Сейчас он никого  не хотел  видеть, и  ничего  не хотел
слышать. Сейчас он  хотел  только одного, погрузится  в
сладкий мир фантазий, в мир  надежд и грёз. Устроившись
поудобнее  в  своём  кожанном  кресле, он  уже предста-
вил, как  его встречает  с трапа  самолёта  улыбающийся
Водичкин, и как он  приветствует его, как дорогого дру-
га, а может быть даже он  обнимет его, как брата, после
чего  он  повезёт  его  прямо  к  главнокомандующему, и
представит его ему, и главнокомандующий с  доброй улыб-
кой пожмёт ему руку, и наградит звездой героя.
А после этого торжественного награждения, состоится то-
ржественный банкет, где в ценре внимания будет есстест-
венно  Рукавишников,  Вольдемар  Брониславович. Сколько
добрых слов  он там услышит, сколько  сладких пожеланий
он там встретит. Многие столичные чиновники, на перебой
будут предлогать ему высокие  государственные  должнос-
ти, в своих  министерствах, но  Николай  Григорьевич  с
лёгкой  улыбкой  будет  им  говорить, - он уже устроен,
моим первым заместителем.
А на утро, после торжественныых, награждения и банкета,
ему позвонит Николай Григорьвич и скажет:
- Я жду  тебя  через час, в  твоём шикарном кабинете, в
центре столицы. Так что одевайся и спускайся в хол гос-
тиницы, там тебя будет ждать твой шофёр, он отвезёт те-
бя в твой новый кабинет.
Рукавишников  представил, как он одевает свой парадный,
белоснежный китель, на котором сверкала звезда героя, и
спускается в хол столичного отеля.
Шофёр  его  сразу узнает, и подойдя, с восторгом произ-
несёт:
- Вольдемар Брониславович, машина подана.
Белый мерседес лимузин, с мигалками  и всякими огонька-
ми, будет  стоять и ждать  его, прямо у  главного входа
гостиницы.
Предствавив себя уже на заднем сидении своего служебно-
го  мерседеса, Рукавишников  мысленно  наблюдал из окна
мерседеса  за тем, как  по москва  реке, плывут  речные
трамвайчики. Еще бы немного, и он бы встретился с Води-
чкиным, и они  вместе по дружески вошли бы в его шикар-
ный  кабинет. Но какой то внутренний голос, сказал ему:
- Открой глаза, - и когда он их открыл, то увидел, тихо
сидевшего на стуле Лисичкина, лицо которого стало крас-
ным от тихого хихиканья.
- Ну  и чего ты лыбишься? - спросил  Рукавишников у Ли-
сичкина, но довольная улыбка так  и осталась на его ли-
це.
- Ну сами ведь знаете, чего  я смеюсь, - Лисичкин снова
захихикал.
- Ну чего  ты такой весёлый, - Рукавишников громко рас-
смеялся, и сказал, - ну и дурень же ты, Лисичкин.
- Как ловко  вы  его вывели  на чистую воду, - Лисичкин
стал  заниматься своими  прямыми обязанностями, то есть
влезанием без мыла, - никто не смог этого сделать, а вы
смогли. Я счастлив что работаю под руководством  такого
великого человека, каким являетесь вы, Вольдемар Брони-
славович, - с упоением произнёс Лисичкин, - и я уверен,
нет я  просто убеждён, что  вас Вольдемар Брониславович
наградят звездой героя.
- Ну, не знаю, - немного засмущавшись произнёс Рукавиш-
ников, - может быть, может быть.
- Я уверен  что  вас  наградят, и повысят  в офицерском
звании, и возможно переведут  на  высокий государствен-
ный пост. Сейчас время героев, - с этими словами Лисич-
кин  встал со стула  и приложив правую  руку  к голове,
произнёс, - таких  героев как вы, дорогой наш Вольдемар
Брониславович!
Растрогавшись  тёплыми словами  Лисичкина, Рукавишников
даже немного прослезился.
- Ну, Лисичкин  скажу тебе  умеешь ты, словами брать за
душу, - произнося  эти слова, Рукавишников  потянулся в
карман, за платком.
- Я  говорю чистую правду, никто больше вас не заслужил
столь высокой награды, и повышения в звании и в должно-
сти, вы их заслужили больше  всех тюремных  начальников
вместе взятых. Только у меня к вам одна  маленькая про-
сьба, - Лисичкин сделал паузу и изобразил жалостное ли-
цо.
- Ну чего ты замолчал, что за маленькая просьба?
- Когда вас повысят в должности, не забудьте про вашего
верного заместителя, Лисичкина.
Рукавишников улыбнувшись произнёс:
- Ну Лисичкин, ну ты и жук. Ладно, ладно не забуду. Мне
на высокой должности как раз понадобится такой замести-
тель  как ты, - со снисходительным  видом  Рукавишников
ответил своему верному  заместителю. После чего, сделав
немного серьёзней лицо, скомандовал, - а теперь, кругом
марш!
Лисичкин был  счастлив таким ответом своего шефа. Резко
приложив руку к голове, он громко ответил:
- Есть! - после  чего развернувшись  на месте, вышел из
кабинета чеканя шаг.
Так! - подумал Рукавишников, - сладкие  мечты и  ожида-
ния, это конечно хорошо, но надо бы  уже и делу делать-
ся, и  сказочке сбываться. С этими мыслями он потянулся
в карман, и достал  из него позолоченную визитку Водич-
кина, поесле чего стал набирать  его номер, чтобы  тор-
жественно объявить ему о  свершившимся факте, чистосер-
дечного признания Реброва.

- Приветствую вас, дорогой  Вольдемар  Брониславович, -
мягкий голос Водичкина прозвучал на другом конце прово-
да.
- Николай Григорьевич? Здравствуйте!
- Ну, Вольдемар Брониславович, чем вы нас сегодня пора-
дуете? Приятными известиями или не очень?
- У меня для вас Николай Григорьевич, есть очень прият-
ные известия! - торжественно заявил Рукавишников, - за-
ключённый Ребров, чистосердечно признался во всех своих
преступлениях, и готов к сотрудничеству с нами! Всё его
чистосердечное признание я записал на аудио диск, и за-
втра же утром я отправлю этот  диск вам, Николай Григо-
рьевич!
- Отлично! - радостно заявил Водичкин, - я нисколько не
не сомневался в вашем профессионализме, дорогой Вольде-
мар Брониславович. Но всё же  радоваться нам пока рано,
- после этих  слов Водичкина, настроение начальника тю-
рьмы  стало немного  ухудшаться, а  Водичкин  продолжал
свою речь, - потому как здесь есть один маленький ньюа-
нс. Наши специалисты должы  будут проверить его  созна-
ние, с помошью  наших  передвижных  лабораторий, и если
его сознание будет  полностью  открыто  для  извлечения 
всей информации, то тогда да, он  действительно будет с
нами сотрудничать. Но  если его сознание  будет закрыто
для наших специалистов, то в таком случае он просто на-
просто  вам  солгал, и  вам предстоит ещё немного с ним
поработать. Так  что  пока, не  торопитесь высылать мне
аудио  диск, мы  лучше сделаем вот что. Я  завтра, нап-
равлю к вам моих специалистов, вместе с передвижной ла-
бораторией. Они  в течении часа проверят его, после че-
го сообщат мне, в каком состоянии находится его подсоз-
нание. Если в положительном, то вам Вольдемар Бронисла-
вович, придётся  готовится к повышению  и даже возможно
к ещё одной  государственной награде, - при этих словах 
Водичкина, сердце Рукавишникова стало биться в трое бы-
стрее, - ну а если в отрицательном, то с высокой  долж-
ностью  и  с очередной  государственной наградой, нужно
будет пока, повременить.
- Хорошо, Николай Григорьевич, - с  небольшой грустью в
голосе, ответил  Рукавишников, - тогда  я  завтра  буду
ждать у себя ваших специалистов.

Распрощавшись по  телефону  с  Водичкиным, Рукавишников
немного  загрустил. Через некоторое  время, он вызвал к
себе Лисичкина  и приказал  доставить к  нему в кабинет
Реброва. Начальник тюрьмы  просто  отказывался верить в
то, что от какого то сознания заключённого, зависит вся
его будущая карьера.
Он был полностью  уверен, что чистосердечного признания 
достаточно, но  вдруг от  куда то вылезло это проклятое
сознание.
В этот  момент, когда он продолжал накручивать себя по-
добными размышлениями, в дверь  его кабинета постучали,
и на пороге появился Лисичкин.
- Заключённый  Ребров, по вашему  приказанию доставлен.
Разрешите ввести заключённого?
- Вводи.
Долго  Рукавишников  думал, о  чём он  хочет говорить с
Ребровым, и через некоторое время всё же начал:
- Ну что тебе сказать, Ребров? Я отправил твои  показа-
ния куда следует, и ими  будут заниматься  компетентные
люди. Но это ещё не всё. Мы не говорили с тобою о самом
главном, о  твоём  сознании, - эти  слова Рукавишникова
немного насторожили Реброва, но он не  показывая  этого
обратился к начальнику тюрьмы с вопросом:
- А что с моим сознанием?
- Как  это  что? Ты  что  же  считаешь  меня  за  идио-
та?! - вспылил Рукавишников, круглое лицо которого ста-
ло постепенно багроветь.
- Нет, я вас не  считаю за  идиота, - спокойно  ответил
Ребров.
- В таком случае, слушай меня внимательно. Завтра прие-
дут специалисты высокой квалификации, и  они будут  пы-
таться  проникнуть в твоё сознание, и если они этого не
смогут сделать, то твою дочь, будет ждать очень горькая
участь. Ты меня понял?
- Да, я вас прекрасно понял, - спокойно ответил Ребров.


9 ГЛАВА
Серёгин незаметно для себя становился другим человеком.
Он стал менее общительным, как со своими  друзьями, так
и со своим персоналом на работе. Ему всё время  мерещи-
лось что за ним следят, и что за его спиной говорят не-
доброе. Он практически перестал общаться со своими дру-
зьями, потому что думал, будто все они работают тайными
осведомителями Водичкина. Даже  его  единственный  сын,
Алексей, который вернулся из Англии где он учился и ра-
ботал, так даже он не узнавал своего отца. Он всё время
спрашивал у своей матери:
- Мама что с ним? Почему он совсем перестал  улыбаться?
А мать всё пыталась сгладить углы, и отвечала:
- Не обращай внимания  сынок, наверное  неприятности по
работе.
В конце концов Алексею надоело меланхолическое  состоя-
ние отца, и он решил  поехать к  нему на  работу, чтобы
вызвать его на откровенный  разговор. Алексею  казалось
что у отца кто то появился, или может у него  уже  есть
новая семья и он хочет бросить их  с матерью. С  такими
мыслями он явился на работу к отцу.
- Вадим Анатольевич, к вам ваш сын, - голос  секретарши
Юленьки прозвучал в коммутаторе.
- Пропусти, - сухо ответил Серёгин.
Когда Алексей вошёл в кабинет к отцу, то он сразу обра-
тил внимание на его недовольное лицо. Пройдя в доль ка-
бинета, он сел в  кресло  на против, и сказал:
- Отец, нам нужно серьёзно поговорить.
- Только не долго сынок, у меня встреча через пол часа.
- Хорошо, я не отниму у тебя столько времени, - спокой-
но ответил Алексей, - скажи мне, у тебя кто то есть?
- У меня? Ты что сынок? - с удивлённым  взглядом  Серё-
гин посмотрел на своего сына, - с чего ты это взял?
- Ну а что мне ещё думать отец? Если  я приезжаю  из-за
границы, и ты не встретил меня так, как встречал  рань-
ше? Я не увидел радости на твоём лице, радости  которою
проявляют родители к своим детям когда они  встречаются
после долгой разлуки. Я же вижу то, как  ты  изменился,
ты практически не разговариваешь с матерью, не общаешь-
ся со мною, тебе как будто  всё равно  что происходит с
твоими родными.
- Да нет же, сынок - немного смягчившись ответил  Серё-
гин, - я же тебе объясняю что у  меня никого  нет, и  я
также продолжаю любить тебя и твою маму. Просто на меня
навалилось много забот по работе, потому  сынок я и ка-
жусь таким не разговорчивым и не  общительным, что вон,
даже ты сынок подумал такое обо мне. Но ты ничего тако-
го не думай, и маме скажи чтобы она не забивала  голову
всякой ерундой. Да, кстати, - вдруг  Вадим  Анатольевич
вспомнил, что его с семьёй сегодня приглашали, посетить
эстрадный концерт, - ты знаешь сынок, я  тут  подумал а
не сходить ли нам всей семьёй  сегодня на  концерт? Как
тебе такая идея?
Такой неожиданный поворот в поведении отца приятно уди-
вил Алексея. И он пребывая в изумлении от такой  резкой
перемены, предложил ему самому позвонить матери, и при-
гласить её на  концерт, мотивируя  это  тем, что ей это
будет очень приятно.
- Конечно сынок! - с радостью согласился Серёгин с  сы-
ном, - мы сейчас возьмём и вместе позвоним маме и приг-
ласим её  на  концерт. Вот, сейчас наберём её  номер, -
он стал набирать свой домашний номер.
- Дарья!?
В телефонной трубке послышался  голос  Дарьи Серёгиной, 
матери Алексея.
- Дарья, мы тут подумали с Алексеем и  решили пойти  на
концерт всей семьёй, так  что к вечеру  будь  готова, -
в телефонной трубке послышались короткие гудки.
- Положила трубку, - спокойно, и без эмоций Серёгин об-
ратился к сыну, как будто он, уже  зарание  знал, какой
будет реакция его жены.
- Как  положила? - удивился  Алексей, - почему  положи-
ла? - недоумевал  он, вытаскивая из кармана  телефон, и
набирая домашний номер.
- Не надо  сынок, не  звони. Скажу тебе  честно, я знал
что мама не захочет пойти  со  мною, просто надеялся на
чудо.
- Ничего не понимаю. Что у вас произошло?
- Ох сынок, - тяжело вздохнул Серёгин, - мы с твоей ма-
мой сделали непоправимые  ошибки в жизни, и эти  ошибки
встали непроходимой стеной, между нами.
- Какие ошибки, отец о чём ты говоришь? Разве могут ка-
кие то жизненные ошибки  встать между двух  любящих лю-
дей?
- Могут сынок, ещё  как могут. Просто  я не  могу  тебе
сказать всего, да и ни к чему  тебе это, прими всё  как
есть.
- Да как же мне принять всё  как есть, если вы на  моих
глазах превращаетесь в чужих людей?
- Ну что поделаешь сынок, если так сложилась жизнь?
- Если ты не  хочешь  говорить  мне об этом, то я прямо
сейчас поеду к  матери и  добьюсь  от  неё  всей  прав-
ды, - решительно  произнёс  Алексей, намереваясь  прямо
сейчас покинуть кабинет отца, и направится к матери.
- Подожди сынок,  -  Серёгин попытался  остановить  сы-
на, - не нужно тебе этого делать, она  тебе  всё  равно
ничего не раскажет.
Но Алексей как будто ничего не слыша встал из-за кресла
и стремительно вышел из отцовского кабинета и направил-
ся к лифту, за ним бежал Вадим Анатольевич, он  пытался
речами вразумить  сына, чтобы тот  ничего не  узнавал у
матери. Но Алексей уже всё твёрдо  решил. Как  будто не
слыша речи бугущего за ним отца, он вошёл в  лифт сразу
нажал на кнопку, и лифт бесшумно полетел вниз.
Возвратившись в свой кабинет Серёгин стал  набирать но-
мер  своего  домашнего  телефона, - ну возьми же  труб-
ку, - мысленно просил он свою жену Дарью.
- Алло, - послышался голос его жены.
- Дарья! - закричал он в телефонную  трубку, - сейчас к
тебе едет Алексей, и  он  хочет у  тебя всё  узнать. Ты
меня слышишь? Он всё хочет знать!
На другом конце провода послышался смех Дарьи.
- А чего ты так  разнервничался? Что боишься, что я всё
расскажу, и он возненавидит тебя?
- Да  причём  здесь  это!? - вскричал  Серёгин, - мы же
с тобой договорились, что не  будем  впутывать Алексея.
Ты что, забыла?!
- А вот я возьму и расскажу ему всё. Наш сын уже взрос-
лый и он всё поймёт.
- Ты соображаешь  что ты  говоришь!? - в очередной  раз
вскричав на  свою жену, Серёгин почувствовал как у него
вздрогнуло сердце, а его ноги стали  ватными, и он тихо
опустился в кресло.
Его жена Дарья, что то  ещё говорила по телефону, но он
был уже не в силах  разобрать её речь. Из последних сил
он потянулся к  тревожной кнопке, после чего рухнул без
сознания на пол своего кабинета.   

Открыв глаза, Серёгин  увидел, что  какие то тени мель-
кают перед ним, потом послышались  неразборчивые  голо-
са. Ощутив  тёплое  прикосновение чъих то  рук, он стал 
всматриваться в тень, которая закрывала ему  часть дне-
вного  света.
Внимательно приглядевшись, он  вначале  заметил  как  у
тени появился некий силуэт, потом из силуэта стал проя-
вляться  очень  знакомый и  родной образ, узнав который
он тихо простонал:
- Сынок.
- Папа, папа, - упав  на грудь своего отца, Алексей го-
рько заплакал, - папа, прости меня.
- Сыночек, сыночек, ты  ни  в  чём  не  виноват, - тихо
стонал и причитал  Серёгин, из глаз  которого также ли-
лись слёзы.
Вы  что  делаете!? - вскричала  медсестра  на  Алексея,
- немедленно уходите от сюда. Вы что, хотите его убить?
- Простите, - вытирая  слёзы, ответил  Алексей, понимая
что таким свои эмоциональным  поведением он может прос-
то убить своего отца, у  которого  на кануне  произошёл
инфаркт. Нежно взяв руки отца в свои руки, Алексей стал 
молить его:
- Папа, прошу тебя  не волнуйся, - после чего стал  це-
ловать его руки.
Медсестра вколола  ему небольшую дозу  успокоительного,
после которой он уснул. 

Через две  недели, когда Серёгин более менее  поправил-
ся, он понял  что его жена Дарья  ничего не  рассказала
Алексею. Наблюдая  за тем, как  изо дня в день  к  нему
приходит его сын, и ни в  чём не  винит  его, но сам со
слезами просит у него  прощения, ругая себя  за то, что
так дерзко  разговаривал с отцом, Серёгин больше не мог
в своём  сердце держать все те  обстоятельства, которые
поставили глухую стену между им, и его женой Дарьей.
- Пусть  лучше он меня возненавидит, - думал  он, - чем
смотреть на  то, как  он винит  себя в моей  болезни. А
если я  умру? Если моё сердце не выдержит и  разорвётся
под воздействием этих старых ран? И что  тогда, мой сын
будет всю жизнь винить себя в  моей смерти? - думал он,
всё больше и  больше убеждаясь в том, что нужно всё без
утайки рассказать Алексею.
Дождавшись, когда к  нему в больницу пришёл Алексей, он
усадил его рядом  с собой. Собравшись с  мыслями и взяв
сына за руку, он произнёс:
- Сынок, прошу  тебя, не перебивай  меня сейчас. Я хочу
тебе рассказать о  том, почему у нас  с твоей мамой так
получилось в  жизни, что  мы  живя в  одном доме, стали
друг другу  чужими. Ты знаешь  сынок, как я  любил твою
маму? - спросил он  Алексея, при этом смотря  куда то в
даль, - я и  сейчас продолжаю её любить, но тогда в мо-
лодости я просто  сходил от неё с ума. Если в то время,
кто  то из  ребят, хотел  просто даже подойти к ней, то
во мне это вызывало сильнейшую ревность.
Я  готов был тогда любого избить до полу  смерти, еслиб
узнал, что  кто то предлогает  ей  встречаться. Но  всё
же с одним парнем, мне справится не удалось. На все мои 
угрозы он не реагировал, и мне пришлось его избить, и я
его  избил  так, что  он  месяц  валялся  на больничной
койке.
Но твоя мама, узнав  о  том, что  он в  больнице, стала
навещать его, она не обращала  внимания на мои протесты
продолжая навещать его. Целыми днями  они были  вместе,
а я  с этим ничего  не  мог  поделать, только сгорал от
ревности. 
Однажды она явилась  ко мне и заявила, что она остаётся
с Виктором, так  звали того молодого человека, и больше
не хочет иметь  со мною ничего общего. Помню меня тогда
это очень разозлило, я даже в порыве  гнева хотел убить
её и Виктора, но  увидев её мольбы  и слёзы  быстро ос-
тыл.
Как она  меня  тогда  умоляла, оставить её и  Виктора в
покое, говорю  тебе сынок, что  еслиб  она меня  так со
слезами не молила, то я никогда  бы не отступил от неё,
но как я понял уже потом, против  меня  была первая лю-
бовь, бороться  с  которой  бесполезно. Я  оставил твою
маму сынок, я оставил её и Виктора  в покое, и смирился
со своею горькой участью.
Прошёл  год, с того  времени  как мы  расстались с ней,
рубцы на  сердце постепенно стали  заростать а воспоми-
нания о ней  становились всё реже и реже. В то время, я
ушёл от  родителей, и  жил один, снимая  квартиру. Ни с
кем не хотелось общаться  и никого не  хотелось видеть,
хотел в одиночестве забыть  её. На тот момент, мне даже
показалось, что это  удалось. Пока на пороге  квартиры,
которую я  снимал, не  показалась  изумительной красоты
девушка. Это была Дарья, твоя мама.
Она стояла и  смотрела на меня улыбаясь, а я  как дурак
стоял и не знал что сказать  ей. Наконец, немного придя
в  себя я  молча пригласил  её в гости, а она продолжая
улыбаться вошла. Не говоря ни слова, она  обняла меня и
поцеловала в щёку, прошептав на ухо:
- С дём рождения.
Утром я ещё помнил, что  у меня день  рождения, а к ве-
черу уже забыл, наверное  из-за  того, что я  никого не
ждал. Но твоя мама напомнила  мне о  моём дне рождения,
и этот день рождения был самым  счастливым  днём в моей
жизни. Она сказала мне тогда:
- Я подарю тебе себя, если  ты никогда  не будешь зада-
вать мне вопросов, - на что я сразу же согласился.
Через  некоторое время она сама рассказала мне, что они
с  Виктором расстались, и что она ждёт от него ребёнка,
- и теперь  если  хочешь, - сказала  она  мне, - прини-
май нас обоих  с ребёнком  которого я ношу под сердцем,
или  прогони. Скажу  честно тебе  сынок, я был  рад что
твоя мама так говорила мне  по сердцу, я  обнял её  всю
заплаканную и сказал:
- Твой  ребёнок это  мой ребёнок. С того  дня  мы стали
жить вместе.
- Да сынок, Виктор  твой отец, - тяжело произнёс  Серё-
гин эти слова, он думал  что никогда не сможет произне-
сти их Алексею, а когда  произнёс, то  почувствовал как
один из тяжеленных грузов лежавший  на его больном сер-
дце свалился в пропасть небытия.
- Мы с мамой не хотели  говорить  тебе об  этом, просто
так сложились  обстоятельства, которые  вынуждают  меня
рассказать тебе всё. Алексей  сидел молча, свесив голо-
ву и смотря в пол. Он ловил каждое  слово не смея пере-
бивать отца.
- Несколько  лет назад объявился Виктор, - Серёгин про-
должал свою  исповедь  перед сыном, - он  розыскал  где
живёт наша семья и стал искать  встречи с  твоей мамой.
Он снова вскружил ей голову красивыми  словами, и дошло
даже до того, что она хотела меня бросить.
Конечно её можно понять, я часто до поздна задерживаюсь
на работе и уже давным давно перестал говорить ей комп-
лименты. А тут появляется её первая любовь и обещает ей
луну с неба, и постоянно спрашивает как заботливый отец
о сыне, которого не видел с самого рождения и  которого
он очень хочет видеть. Когда твоя мама рассказала мне о
том, что объявился Виктор, который хочет увидится с сы-
ном, тогда я очень испугался что останусь один. Мне ка-
залось, что он хочет отнять у меня вас.
Тогда же я и настоял на твоей учёбе в Англии, думал что
он тебя там не найдёт. Но как выяснилось позже  он и не
собирался  тебя  искать, ему  только  нравилось об этом
плакать, на  груди  твоей бедной  матери. Он  прекрасно
знал как Дарья любит тебя. Я много раз говорил ей, что-
бы она прекратила встречаться с этим  человеком за моей
спиной, но она меня не слушала. Мне пришлось нанять де-
тектива, чтобы он  выяснил всю его  подноготную, за все
время его отсутствия.
Также я  отдал детективу  распоряжение  о том, чтобы он
выяснил характер  их встреч, и что они намеревались де-
лать. Детективу понадобилось не мало  времени и средств
чтобы найти факты из его  биографии, подтверждающие его
тёмные намерения. Этот негодяй занимался тем, что нахо-
дил таких доверчивых  и состоятельных  женщин, как твоя
мама и обманывал  их. Ему  было не  важно, замужние они
или  незамужние, его  интересовали  только  их  деньги,
которые он спокойно мог проигрывать в казино.
Один раз его чуть не привлекли к уголовной  ответствен-
ности, за мошенничество в особо крупном размере. Вцепи-
вшись как клещь к  одной состоятельной  вдове, он  стал
сосать с неё деньги, пока совершенно не разорил её. По-
сле чего бедная вдова написала заявление в прокуратуру.
Но и там он выкрутился  как уж, за него  вступилась ода
из его  многочисленных покровительнец. Она договорилась
со вдовой, заплатила  ей небольшую  часть  денег, чтобы
она забрала заявление из  прокуратуры, и вдова его заб-
рала.
Детектив выяснил, что он и его покровительница работали
вместе. Она находила состоятельных  женщин, знакомилась
с ними, после  чего знакомила  своих новых "подруг", со
своим "братом", роль  которого играл Виктор. Доверчивые
женщины легко расставались со своими сбережениями, ког-
да  он обещал  удвоить их  капитал, который  нужно было
только  правильно  вложить. Тоже  самое он  предлагал и
твоей маме, она уже хотела снять со своего счёта деньги
и  перевести их  на его  счёт, чтобы  он "правильно" их
вложил в дело, и всю  прибыль, он  пообещал что  отдаст 
своему любимому сыну, то есть тебе сынок.
Но слава Богу, что детектив к этому  времени уже собрал
достаточно информации  о нём. Я показал  эту информацию
твоей маме, сказал что не сужу  её за тайные  встречи с
ним, и попросил у неё прощения. Но твоя  мама отказыва-
лась верить мне, и тем фактам, которые  предоставил де-
тектив, она говорила что это подделка и что я специаль-
но хочу опорочить Виктора  в её глазах. В порыве  гнева
она мне заявила, что лучше ей уйти к Виктору, и  что её
сыну будет лучше находится с настоящим отцом, чем с та-
ким лжецом как я.
Ты не представляешь сынок, в каком душевном состоянии я
находился тогда, после маминых слов. Я  просто  не знал
что мне делать, детектив советовал мне обратится в про-
куратуру, а мне эта  идея была не по  душе. Не хотелось
выносить на всеобщее обозрение грязное  белье нашей се-
мьи. Время шло, а решения  не было. Пришлось  обратится
за помощью к одному влиятельному человеку, он и подска-
зал мне решение. Чужими руками, я отправил его в тюрьму
на пожизненный срок, за преступление которого он не со-
вершал.
Он был захвачен силовыми структурами, за террористичес-
кую деятельность и за подрыв государственных устоев об-
щества. Всё  дело, против  него, было с  самого  начала
сфабрикованным, суд прошёл тихо и спокойно  без присяж-
ных, все были куплены, в  том числе  и судья. Всё  это,
произошло четыре года назад, а пол  года  назад, Виктор
скончался в тюрьме от сердечной недостаточности.
Закончив свою  исповедь перед  сыном, Серёгин  выдержал
небольшую паузу, после которой произнёс:
- Теперь ты всё знаешь, сынок, - сказав  эти  слова, он
положил свою руку, на руку Алексея.
Алексей всё также сидел рядом с отцом на  краю кровати,
свесив голову и смотря в пол, и  не говоря  ни слова. С
его глаз текли слёзы обиды. Он не  знал на  кого обижен
больше. На отца, который бросил его ещё во чреве матери
и который о нём ни когда  не слышал и  слышать по  всей
видимости не хотел. На мать, которая так ветренно отно-
силась к её супружескому  долгу, и  которая в  тайне от
него хотела всё решить  за него. На  отца, который  ему
рассказал всю эту грязь, и который засадил  человека по
ложному обвинению, после чего осуждённый там скончался.
Всё перемешалось в голове Алексея, он не  знал  как те-
перь верить своим родителям.
Почувствовав  прикосновение  отцовской  руки, он в  на-
чале с брезгливостью посмотрел на отцовскую руку, после
чего посмотрел на него холодным взглядом.
- Что с тобой сынок? - не уверенно обратился он к Алек-
сею.
- Я тебе не сынок, и ей я тоже не сынок, так ей и пере-
дашь, что я не сын убицы и блудницы, - сказав эти горь-
кие слова, Алексей с ненавистью отринул от себя отцовс-
кую руку, и направился  к выходу. Все  жалобные  окрики
со стороны Серёгина не принесли для него положительного
результата. Он  громко захлопнул за собой дверь, не об-
ращая внимания на жалобные  мольбы отца. Выйдя из боль-
ницы, он  поймал такси и сев в машину тихо произнёс:
- В центр.