Alternative History of the Cold War
У одних руки трясутся при виде выпивки, у других – при виде денег. Третьи просто трясут костями под джаз. Такой уж порядок: трясись или окстись. Ну, и заходит как-то на дискотеку в клуб 54 Георгий Иванович Гурджиев и зычно так говорит – замри! Все от страха и неожиданности попадали на неоновый пол и еще больше затряслись, только Джон Петрович Кеннеди и Машка Монро застыли в изысканных позах. И Гурджиев их взял так ласково под руки и говорит, поедем, мол, ко мне в замок Фонтенбло танцы преподавать. Взял билеты на парижский рейс, а Кеннеди с Машкой заказали по коктейлю. И что, говорит Георгий Иванович, вы находите в этом пойле? Заглянула Машка в бокал и увидела, что не заперты клетки в голливудском обезьяннике, а даже приоткрыты чуть-чуть, и свет высокой духовности этот выход, типа, озаряет. Сунул нос Джон Петрович в свою баклажку и узрел, как низко провисают штаны уважаемых сенаторов от накопившегося в государственной машине говна. Фу, говорит Кеннеди, я не буду это пить. Вызвали, короче, официантку и попросили все это говенное пойло в унитаз вылить. Так и сделали. Летят, значит, то ли по канализационному проходу, то ли над Ла-Маншем, не замечая окружающих, и Кеннеди у Машки спрашивает, а что ты делаешь сегодня вечером? Пойдем в клуб 54, тряхнем стариной. Пойдем. Надели, короче, парашюты и спрыгнули. И все кости на земле растеряли. Но ты, дружок, не печалься. Истинные Джон Кеннеди с Машкой Монро в замке Фонтенбло танцы преподают. Chacun porte sa croix en ce monde.