Когда я родился, мои родители долго думали, какое имя мне дать. После долгих раздумий они решили назвать меня Ангелом. Ангел Михайлович. Я был не против. Хотя, если б и был – тогда мое мнение вряд кого-то интересовало. До пяти лет я жил, особо ни о чем не задумываясь. Все мои надуманные проблемы решались как-то сами собой – в основном с помощью родителей. В детском саду тоже все складывалось успешно – у меня появилось много друзей, с которыми мне было интересно. Мне нравилось это время. Тогда я по-настоящему чувствовал себя Ангелом.
В возрасте семи лет родители отдали меня в школу. Поначалу я долго не мог привыкнуть, но постепенно освоился и подружился со своими одноклассниками. Все они были очень хорошими ребятами. Мы часто играли в различные игры на переменах и после уроков в школьном дворе. Мне очень нравилось ощущение того времени - в особенности из-за одной девочки, которая сидела через парту от меня. Её звали Света. Света была воплощением небесной красоты – беловолосая красавица с голубыми глазами. Она мне очень нравилась и, было похоже, что я ей тоже. Между нами даже установилась какая-то невидимая связь, которой мы оба стеснялись, когда наши взгляды соприкасались. Впоследствии я где-то прочитал про любовь и понял, что это, наверное, она и была.
Через полгода у меня начали расти крылья. Это очень шокировало родителей. Они тогда сильно расстраивались и пытались это скрыть от всех остальных. Я не понимал, почему они были недовольны. Я ведь Ангел, а у всех ангелов на картинках есть крылья. Конечно, мне они поначалу тоже причиняли небольшие неудобства – школьный пиджак не налезал и портфель очень давил на крылья, поэтому приходилось таскать его в руках. Но потом я привык. Вскоре отца исключили из партии. Когда я спрашивал почему, он мне отвечал: «Не знаю, сынок… Наверное, потому что у меня крыльев нет!» - и мы долго вместе хохотали.
Когда ребята в школе узнали о крыльях, они перестали со мной играть и общаться. Меня это немного смущало, но затем я и к этому привык. Особенно огорчало, что невидимая связь между мной и Светой куда-то пропала, и мы могли просто смотреть друг другу в глаза без отвода взгляда. Я принял это как должное и полностью сосредоточился на учебе, с которой у меня особых проблем не возникало. Вскоре крылья стали совсем большими, и ничего не оставалось, как сделать вырез на спине пиджака и обнажить их. Учителя старались не показывать вида, что их интересуют мои крылья, но каждый раз поворачиваясь к ним спиной, я ощущал удивленные взгляды. Ребята же иногда рисовали на доске смешных и уродливых ангелов и подкидывали мне в портфель мертвых мотыльков, но я на это нисколько не обижался. Я понимал, что на самом деле они хорошие и немного мне завидуют оттого, что у них крыльев нет.
Через два года, по настоянию родителей, мне сделали операцию – полностью удалили крылья. Они объясняли это так: «Ты должен быть как все. Это пойдёт тебе на пользу». Я тогда не понимал, как мне пойдёт это на пользу и почему я должен быть как все. Неужели плохо быть как не все? Я вернулся к прежней школьной жизни. Вскоре я опять играл и веселился с ребятами, как и прежде, всё чаще замечая небесный взгляд Светы на себе. Три месяца прошли как миг: я иногда забывал, что у меня были крылья, а когда вспоминал, то даже скучал по ним. Но скоро они начали расти опять и через месяц достигли прежних размеров. Профессора только разводили руками и говорили, что последующие операции делать бессмысленно, так как крылья вырастут вновь. Причину роста крыльев они объясняли какой-то развившейся аномалией на фоне необычного имени пациента (то есть меня). Родителям они порекомендовали смириться и особо не беспокоиться по этому поводу; ещё они рассказывали про какого-то мальчика, у которого неожиданно выросли рога. Не помню его странного имени, но вроде оно начиналось на К.
Новые крылья оказались куда прочнее старых, поэтому вскоре я попробовал взлететь. Поначалу у меня не очень получалось – отрывавшись от земли метра на два, я неожиданно для себя терял ориентацию и падал, добавляя на своем теле все новые синяки. Но, как говорится, все приходит с опытом, и уже скоро я свободно летал в школу. Родители, правда, отговаривали меня - говорили, чтобы я ходил пешком как все. И я ходил, но иногда тайком все-таки летал. Мне нравилось летать. В полете я чувствовал себя Ангелом.
Как я и говорил, с учебой особых проблем у меня не было, и мне все давалось легко. Учителя привыкли к моей странной внешности и даже, как мне казалось, стали относиться с большей симпатией. Крылья в этом плане мне совершенно не мешали, за исключением может быть уроков физкультуры, когда учитель упрекал меня в их использовании, когда мы бегали на время. Он стал перевязывать их бечевкой – но я все равно был первым. Крылья тут были не при чем – просто я хорошо бегал.
Время до окончания школы тянулось медленно. Света особо не обращала на меня внимания, и я частенько замечал ее в компании других молодых людей. Наконец пришёл тот час, когда мне вручили заслуженную золотую медаль, и я без проблем поступил в институт.
Пять лет института пролетели незаметно. Это было по настоящему счастливое время свободы, когда я мог себе позволить не стесняться своей необычной внешности. Мы гуляли, пили, веселились и никого не пугали мои крылья, а, скорее, наоборот, притягивали. Пожертвовав старыми подушками, мои друзья-студенты сделали себе искусственные крылья, и мы все вместе ходили на пары, пугая преподавателей. Девушек же мои крылья забавляли, и они необъяснимым образом тянулись ко мне. Я впервые ощутил физическую любовь. Иногда мне нравилось помогать моим однокурсникам, поднимая их на пятый и шестой этажи общежития, когда, загулявшись до полуночи, нас не пускали внутрь злобные вахтеры. Ещё я стал больше летать. Я летал каждый день. Летал в институт, из института, в магазин, на свидания, летал даже ночью, когда не спалось. В эти минуты, как и в детстве, я ощущал себя Ангелом.
Но особенно я хотел попасть в город Ангелов. Я знал, что он был где-то за океаном, куда мне было не долететь; я видел его на картинках и почему-то был уверен, что там точно живут ангелы. Это именно они построили высоченные здания, чтобы собираться там, вдали от простых людей и летать, свободно и куда угодно – парами и поодиночке, а может даже группами, как стаи птиц. А потом, собравшись вместе на крыше, делиться впечатлениями от полетов. Да…это была моя мечта.
После института, я, как и большинство выпускников, пошел работать на завод. Меня там все устраивало, наладились хорошие отношения с коллективом. Правда, приходилось скрывать наличие крыльев от некоторых людей. Но это было несложно – я просто взял спецодежду на пару размеров больше, и мои крылья стали похожи на горб. Так я стал горбатым Ангелом. Мужики звали меня просто Михалычем, отчего я сразу забывал о крыльях и даже сам иногда верил, что у меня действительно горб, особенно после дневной дозы разбавленного спирта. Но работать на заводе мне пришлось недолго – инженер по технике безопасности как-то узнала мой секрет и сказала, что с крыльями на производстве работать не положено и предложила мне их снять. А так как снять я их не мог, то мне пришлось уйти с завода.
Вскоре случилось горе – умерли мои родители. Оба в один день. Оба от остановки сердца. Но они не умерли - на похоронах я видел их. Они летали над своими телами, взявшись за руки, и улыбались мне. У них тоже были крылья! Я хотел подняться к ним, но они остановили меня жестом и, помахав крыльями, медленно улетели в небо.
Я остался один. Позже вместе со своими друзьями-однокурсниками мы организовали небольшую фирму под названием WINGS. Мы стали выпускать различные керамические изделия: вазы, кувшины, статуэтки и прочую дребедень. Особым спросом пользовались фигурки различных ангелов, после чего мы решили переименоваться в WINGS OF ANGEL. Дела пошли в гору, и мы стали расширяться. Фигуры ангелов теперь стояли не только на полках, но и лежали в отделах мягких игрушек. Позже красивые статуи ангелов стояли как памятники на могилах. Я понял, что людям нравились образы ангелов. Но, встретив живого, они как-то странно реагировали. Впрочем, мне это было неважно – у меня все было замечательно.
В тот день шел небольшой дождь, и я как обычно летел домой через парк. На скамейке сидела одинокая девушка без зонта. Мне ее стало почему-то жалко, и я приземлился около нее. Это была она – Света! Я ее сразу узнал, хоть она и изменилась: куда-то делась часть магнетизма ее взора, но мне и этого хватило, чтобы на миг пережить те давние чувства. Меня она тоже узнала и очень обрадовалась встрече. Она протянула бутылку Мартини, но я отказался. Я предложил ей прогуляться, но ей захотелось полетать. Я не смог отказать ей в этом. Мы летали над ночным городом – над парками, аллеями, над крышами домов. Во время полета она жаловалась на жизнь, на свое школьное поведение, извинялась, говорила, что была не права и наконец-то счастлива, что встретила меня. Она могла этого не говорить – я все увидел в ее взгляде. Откуда-то снова появилась та невидимая связь, с которой мы не знали что делать тогда. Скоро мы были у нее дома. Она предложила остаться, и я согласился. Для меня это было чудом, что после стольких лет, я мог находиться рядом с ней. Мы выпили по бокалу вина, и она ненадолго ушла в другую комнату. Когда я пришел туда, она уже спала. Я не стал ее будить и лег рядом. Но заснуть так и не смог и решил, что мне лучше улететь.
Я улетел через окно, оставив ей на столе записку с моим телефонным номером. Полетел домой сквозь черную ночь. Подлетая к своему кварталу, я заметил на дороге собачонку, которая брела по оживленному шоссе. Не успел я к ней присмотреться, как ее сбила машина. Тело осталось лежать на дороге, но она сама подлетела ко мне, и что-то радостно прогавкав, взлетела ввысь. Мне ее стало почему-то жалко и от этого сжалось сердце и на несколько секунд прекратило биться. Против своих усилий я стал падать вниз. Упав, я некоторое время пролежал на земле. Боли не чувствовалось. Я встал, но мое тело осталось лежать. Я хотел полететь домой, но какая-то сила не отпускала меня от тела. Три дня мне пришлось находиться рядом с ним до момента его похорон. Пришло много народу, и все смотрели на мое тело, но не видели самого меня. А я свободно парил в воздухе и чувствовал легкость. Многие плакали. Особенно плакала Света, и мне показалось, что она видит меня. Когда она уходила, она помахала платком в небо, то есть прямо мне. Мне стало одновременно и грустно и весело, и я медленно полетел вверх.
Сейчас я летаю постоянно. Вернее мы летаем. Нас тут много и у всех есть крылья. Здесь
все Ангелы. Они меня называют Михалычем. Я не против. Я счастлив, потому что наконец-то нашел свой город Ангелов. Только здесь каждый день я чувствую себя тем, кто я есть.