Случайный попутчик

               
Это сочинение моего сына-семиклассника Александра на тему войны.


                Случайный попутчик.
 
Как-то года два тому назад мне довелось поехать в Москву на зимние каникулы к родственникам. В купе, кроме нас с папой, ехал пожилой, убелённый сединами, человек. На вешалке висел его пиджак, на котором были ордена, медали и орденские планки. Я сразу же проникся уважением к нему, мне захотелось поговорить с ним, но никак не мог набраться смелости начать разговор. Тогда я вообразил себя корреспондентом областной детской газеты «Золотой ключик», берущим интервью, и решился, тем более что и повод для этого представился сам собой. Когда он попытался поставить свой, видавший виды, чемоданчик на верхнюю полку, я предложил ему свою помощь. Он вежливо поблагодарил и когда поезд тронулся, спросил:
- Ну, что, небось, в Москву едешь?
-Да, - ответил я,- в Москву. Первый раз еду. А вы были в Москве раньше или тоже едете впервые?
- Да нет, в Москве я бывал и раньше, а вот свою первую поездку в Москву запомнил на всю жизнь.
 - И чем же Вам запомнилась та первая поездка?
 - А тем, что  в 1941 году наш эшелон необстрелянных новобранцев попал под бомбёжку и немногие тогда уцелели. Мы ехали защищать Москву.
Он закашлялся и, извинившись, сказал:
 - Ты посиди пока тут, а я пойду, покурю.
Когда он вернулся, то со  смущением посетовал на то, что никак не может избавиться от этой пагубной привычки:
-Я ведь до войны спортом занимался, лыжами. Это уж когда в составе лыжного батальона разведчиков довелось больше двух суток  лежать на голом снегу, тогда то ребята и предложили табачку, для сугреву. Морозы лютые стояли, а тут кругом открытое пространство, ни спрятаться, ни костерок развести, вот и закурил. До сих пор и курю. Понимаю, что вредно, а бросить уже не могу.  – Он снова громко и продолжительно закашлял.
 - А  как Вы узнали о начале войны?
 -21 июня, как сейчас помню, после киносеанса в сельском клубе, мы пошли провожать девчонок. Где- то играла гармонь, где- то слышался весёлый задорный смех. Ничто не предвещало не то, что войны, а даже простой ссоры с кем-нибудь. Рано утром, мы как обычно, выехали на сенокос. В разгар дня, приехал бригадир. Ещё издали он махал руками и что-то кричал. Когда он подъехал поближе, мы  услышали страшное слово: «Война!». Я, как и все мои сверстники, на другой день прибыл в военкомат, но там мне сказали:   
 -Твой фронт – тыл. А кто будет сено косить, фронт кормить, тем более что тебе нет восемнадцати? Подожди, придёт и твой черёд.
-Он и пришёл осенью, сорок первого. Сначала была повестка, затем краткие курсы, где нас по ускоренной программе обучили обращению с оружием, научили метать гранаты. Всему остальному приходилось учиться уже на войне.
На какой-то миг я представил себя, лежащим на снегу под пронизывающим ветром и подумал о том, смог ли бы я выстоять. Не струсить, не отступить, не предать. И я спросил:
-Скажите, а Вам было страшно на войне?
-Не верь никому, если кто-то скажет, что он ничего не боялся. Да, было страшно, и не мне одному. Но больше боялся я не самой смерти, к ней мы начали привыкать, а того, что я мог бы не оправдать надежды тех, кого я ушёл защищать. Страшнее было струсить или сдаться в плен. Страшно было подниматься в атаку, видеть, как рядом падает твой друг. Но, чего греха таить, немного храбрости нам добавляли знаменитые наркомовские сто грамм. – При этих словах он хитро улыбнулся и опять замолчал.
Мне очень хотелось послушать еще, и я спросил:
-А вы были в Берлине?
-Нет, не довелось, хотя всю войну хотелось дойти именно до Берлина. Наша часть была в Потсдаме, когда нам объявили, что война закончилась. Сколько было радости, мы смеялись и плакали, обнимали друг друга, стреляли в воздух! Мы – победили!
…На следующий день, когда поезд прибыл в Москву, на перроне его встречали сын и внук, примерно моего возраста. Я невольно позавидовал ему, что у него такой героический дед. Мы с ним не успели даже попрощаться, так он был рад встрече с близкими. Лишь позже я сообразил, что по законам жанра интервью, надо сообщить хотя бы имя своего героя, а я как-то сначала постеснялся спросить, а потом, увлечённый его интересным рассказом, просто забыл об этом. И тут я подумал, пусть он останется для меня Случайным Попутчиком, неизвестным, как миллионы, таких же героев, подаривших нам право на жизнь.
В Москве я посетил Бородинскую панораму, Кремль и Грановитую палату, видел Царь-пушку и Царь-колокол. Гулял по Красной площади. А потом мы спустились к Александровскому саду, где постояли на могиле Неизвестного Солдата у вечного огня. Там были такие слова: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен». Я стоял и почему-то думал в тот момент о своём Случайном Попутчике.