Марк привычно проснулся с первыми, тихими еще, звуками будильника в мобильном телефоне. Судорожно дернулся к нему, чтоб не разбудить Нату.
Телефон серебристой рыбкой забился в сонных руках, не желая выключаться. Наконец, замолк.
В кухонном телевизоре смешной дядька показывал зрителям оранжевую морковину и называл ее «маркоука». Нужно будет запомнить и вечером Натке рассказать - подумал Марк, - она любит всякое фрикачество.
Завтрак, как всегда, приготовил на двоих. Лупоглазую яишницу, не щадя тефлона, расчертил ножом на две части. Сыпнул укропу. Заварил кофе. Вот, Натка проснется, попитает свою тушку.
Почти собравшись, Марк вспомнил о включенной на ночь стиральной машине. Неудобно задевая руками галстук (синий, модный, вместе в Парижике покупали), развесил влажное белье. Жгутики наткиных трусишек, как черные птички, все время норовили спрыгнуть с пружинящих бечевок.
На работе, едва пришел, секретарша сунула в кабинет лохматую мордашку. Скривилась как от кислого, показала пальцем на телефон, сказала: «Сурен».
Сурен – поставщик, директор фирмы-поставщика. Марк ему не платит. Вернее платит, но не так хорошо, как хотелось бы Сурену. А не платит потому, что ему не платят его клиенты. Вернее, они платят, но не так хорошо, как хотелось бы Марку. А клиенты не платят, потому что у них стало мало покупателей.
Такая вот цепочка. Называется кризис. Плохо всем, но хуже всех Сурену. Он получается крайний. Это несправедливо. Вот Сурен так и говорит:
- Это несправедливо, Марк.
- Да - соглашается Марк, - это очень несправедливо.
- Я тебя когда-нибудь подводил? – риторически интересуется поставщик.
- Никогда – решительно отвечает Марк.
- Я вынужден буду прекратить поставки – трагично вздыхает Сурен.
- Я прошу тебя этого не делать - ритуально расстраивается Марк.
Это бессмысленный разговор. Сурен знает, что Марк ему заплатит, когда сможет. Марк знает, что Сурен не прекратит поставки.
Зачем же поставщик звонит? Может быть, он так успокаивает себя перед лицом кризиса?
Марк тоже успокаивает себя перед лицом жизни. Во время разговора поглядывает на Наткин портрет. Она улыбается.
Посылает ей СМС: «Как дела, туськин?»
В ответ приходит: «Нормалиссисимо!»
Это ее фирменное словечко.
Потом начинается планерка. Тоже своеобразный ритуал. Какие-нибудь неандертальцы перед охотой на мамонта тоже собирались, шаманили, тыкали копья в нарисованный на песке бизнес-план с хоботом и бивнями.
Ничего, в общем, не изменилось. Вождь Марк внимательно выслушивает своих соплеменников. Кого-то хвалит, кого-то ругает, на главного инженера даже немного срывается.
Но в этом нет ни грана настоящих эмоций. Он просто знает, что должен выслушать их, похвалить, поругать, а в определенных ситуациях поорать. Но все это отдельно от него. Все они, весь мир вообще, как бы отгорожены от него. Они отдельно. Марк с Натой отдельно. Вот так!
После обеда опять СМС: «Я пообедал. Исключительно отварным, овощным и витаминизированным»
В ответ приходит: «Молодчуга!»
Это тоже ее фирменное словечко.
Марку порой кажется, что он заводная машинка. Кто-то, наверное, ночью заводит в нем пружинку, и он потом целый день двигается и говорит.
Машинка называется «директор предприятия». На рынке эта модель уже лет пятьдесят. Новых не производят, но старые кое-где используются. Механика уже пошаливает, но при своевременном техническом обслуживании машинка еще какое-то время прослужит людям.
Завод в машинке еще есть, и Марк продолжает работать. С кем-то говорит, подписывает документы резким росчерком. Влезает ненадолго в Интернет. Находит забавную статью и тут же бросает ее по электронной почте Натке.
В конце дня набрасывает список покупок для магазина. Слово «рокфор» подчеркивает дважды. Ната его любит, а он вчера забыл купить, за что и был вполне заслуженно обозван «старой балдой».
В кабинет вплывает Анастасия. Умная, вкусная, тридцатилетняя, разведенная. Зам по маркетингу. Зам по Марку – шутят приметливые сотрудницы бухгалтерии. Зря шутят.
Вопрос пустяковый, не за тем, видимо, пришла. А пришла вот за чем:
- Марк Семеныч, мы в субботу на дачу к Татариновым собираемся – жарко жмурится умная и разведенная. - Там речка, лес и баня. Люди интересные. Поедемте с нами. Чего в городе сидеть?
Нет – с деланным сожалением крутит головой он. – Не получится ничего. Дела. Может, в другой раз.
- Да вы не Марк – с досадными слезками вскакивает вкусная и тридцатилетняя, - вы просто мрак какой-то!
Марк врет. Другого раза не будет. Он никогда и никуда не поедет в субботу. Потому что в субботу он, как всегда, поедет к Натке.
Купит ворох цветов, виски и поедет на кладбище. И будет там сидеть до полного осушения бутылки.
Нужно признать, что Марк ведет себя странно. Он разговаривает с ее фотографиями, посылает с ее телефона себе ее фирменные словечки, готовит ей завтрак и стирает ее белье. Он много чего делает такого, о чем нам с вами знать не следует.
Просто в его имени переставили одну букву.