(Читателям Дмитрия Емца посвящается...)
У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том.
И Бегемот – котище чёрный
Всё ходит с примусом кругом;
Идёт направо – люд смущает,
Налево – сказку говорит.
Там Гоярын во тьме летает,
И Таня Гроттер вместе с ним.
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных Зверей.
Избушка там, на курьих ножках
Стоит, и Ягге дремлет в ней.
Там Тибидохс видений полный;
Там о заре прихлынут волны
На брег печальный и пустой,
(Где лишь Нептун, что царь морской
Стирал костюм свой деловой)
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской
Глава сей школы колдовской.
Малютка Клоппик мимоходом
Пронёсся с Ржевским, хохоча.
Там в облаках, перед народом,
Через леса, через моря
Ягун несёт в леса хмыря.
В темнице там злой хаос ярит,
А Пелеменник баньку парит.
Там ступа с Глебом и метлой
Летят над Лысою горой;
Кощеев там над златом чахнет;
Там русский дух… Там Русью пахнет!
И я там был, и мёду пил;
У моря видел дуб зелёный;
Под ним сидел, котище чёрный
Свои мне сказки говорил.
Звезда средь туч лучом играла;
Зачем? Так видно скучно было ей;
В ту ночь природа тишиной звучала
Незыблем воздух; лишь тихонько скрипнет дверь.
Она хранит спокойный сон младенца,
Рождённого три дня назад, когда
После затмения солнца над Москвою
Стояла знойная пора.
(Про то нам телик пробубнил
За что и выключен он был.)
Но тут вдруг звёздный луч прервался,
Переместился и остался чело младенца освещать;
Его он начал изменять:
Один глаз, что в тени терялся,
Как чёрным был, так и остался.
Другой на светлой стороне открылся цвета изумруда.
Но в том себя являло чудо,
Что мальчик спал спокойным сном.
А нить его судьбы менялась
И с линией другой сплеталась.
Он рос как все: как все он спал,
Шалил, смеялся и играл:
В WarCraft, и в ляпу, и в снежки.
Любил покушать пирожки;
Умён, на выдумки горазд,
И в играх первым был подчас;
Его Аркадием прозвали,
Но часто люди замечали,
Что любит откликаться на
Полусерьёзное Арка.
С хитринкою в одном глазу,
С грустинкою в другом
Арка был парень не ку-ку,
И точно не бом-бом.
Но у него был ото всех
Один большой секрет:
Он заключался в том, что в ночь,
Когда полна луна
С ним голос хриплый говорит,
И в мыслях плещет тьма.
А в десять лет произошло
Всё это в первый раз,
И сильно Арку напугал
Тот хриплый, низкий бас.
Но лишь секунд, быть может, пять
Тогда тот глас звучал;
Арка, ну точно как мертвец,
Стоял и не дышал.
А после всё утихло вдруг,
И он решил, что это глюк.
И месяц он спокойно жил,
Не вспоминал о том,
За что, по мнению сторожил,
Легко попасть в дурдом.
И в колею обычную
Жизнь снова заползла,
Поёрзала, устроилась
И крикнула: "Ура!".
Но мрак в душе так не считал
И лишь момент удобный ждал.
Второй раз это было так:
С обидчиком каким-то дрался,
И тот обидно надсмеялся
Над цветом его разных глаз.
Арка взъярился, что бывало
С ним очень редко – добрый малый
По сути всей своей он был,
Но тут ударил со всех сил.
Противник его наземь пал
И после долго не вставал.
Но в тот момент, когда Арка
Чужим страданьем наслаждался,
Мрак в его сердце пробуждался
И щупальца свои тянул...
Придя домой, устав и бледен,
Он еле-еле пообедал,
Зачем-то съел кусочек мыла
(Так видно плохо ему было)
И после, рухнув на кровать,
Мгновенно начал засыпать.
И чудный сон ему приснился:
На лыжах в поле прикатился,
Залез в сугроб, а там медведь -
На Арку начал он реветь.
А тот в ответ ему: «сейчас»,
Достал большущий ананас,
И им медведя угостил,
А тот его тотчас простил.
И лапой указав в просвет,
Велел идти ему на свет.
Арка, как мысль, на крыльях взвился,
С медведем дружески простился,
Ветров поймав полёт крылом
Помчался; не заметил он
В крылах своих,
Что появились так чудесно,
Одну престранную деталь:
Одно из них (мне очень жаль)
Обрывком тени трепетало,
И видом ужас поселяло.
Вот, наконец, он долетел
До места, и на землю сел,
Но вместо пенья ангелов
Услышал мотоцикла рёв.
И фар нещадное горение
Ему слепило левый глаз,
Что чёрным был; его тотчас
Своей рукой, прикрыв от света,
Он в изумлении наблюдал,
Как с мотоцикла слез амбал.
"Арка, приветствую тебя!
Хрустальных сфер хранитель я,
Точнее образ лишь его,
Прошедшего в времён окно.
Мои слова к тебе просты:
Проснёшься и увидишь ты,
Я кое-что тебе оставил..."
И, улыбнувшись, он прибавил:
"Ты не смотри так на меня,
В земном своём обличье я!"
Арка тут выдал вдруг поклон,
Но Эссиорх (Конечно он,
Кто ж мог быть байкером ещё!)
Остался этим чуть смущён.
"Не должен кланяться ты мне!
Послушай, я пришёл к тебе
С прискорбной весточкой, Арка;
И лучше тебе сесть пока,
Чтоб не упасть от моих слов,
Какие я сказать готов."
«Так вот, я должен рассказать
Про то, что ты не человек!
Но ты не вздумай ликовать,
Не магом быть тебе в сей век!»
«А чем тогда? – спросил Арка, –
«Тут, видишь ли, вот в чём подвох» –
Ему ответил Эссиорх, –
«Не кем, а чем ты был и будешь...»
Но тут воскликнул парень: «Страж,
О чём ты говоришь сейчас?
«Как может человек живой
Быть вещью серой и простой?
Как может быть моя душа
Заключена внутри ножа?»
Но грустно лишь вздохнул хранитель
В ответ на пылкую тираду:
«Смотри, вот ты уже предвидел,
Что можешь наносить всем раны,
А значит, мрак в твоей душе
Стал не зародышем уже!
Когда-то страж на свете жил – Древнир,
Пророком он великим был, но мир
Наполнен тьмою в те года!
И вот, произошла беда:
По лесу с сыном шёл, общаясь,
И мрак, нисколько не смущаясь,
Коварно - сотнею на двух -
Напал, но видно святой дух
Был к ним любезен: страж успел
Мечом своим взвести барьер
Тот меч Древнира, что есть силы
Вонзившись в старый, древний дуб,
Образовал защитный круг,
Который тьма не выносила.
Но в тот момент, когда Древнир,
Устав, заснул, то его сын,
Во гнев придя от смеха мрака,
Вспылил, решив, что только драка
Положит этому конец,
Из круга вышел, наконец...
Из древа вынув меч отца,
Он не приметил - лезвия
Частичка в дубе отломилась,
Защита сферы сохранилась.
А паренек, шагнув из круга,
Пропал тотчас - его кольчуга
Нашлась пробитая насквозь;
И смерть его была как кость,
Древнира сердца что пронзила
И с ним до гибели прожила.
А меч его с тех пор прошёл,
Количество большое изменений;
Но главное менялось в нём:
Что становилось больше тени
В том, что Древнир сковал
В защиту света и горения;
Теперь же крови он желал,
И боя жаждал упоения.
Сей меч ярой,
С душой двойной!»
Но пред тем, как стать мечом,
Владеть которым будет сам наследник мрака;
Он должен побывать ещё
Вместилищем, как злобы, так и страха.
И в этом смысле человек –
Для тьмы любимый кандидат,
Ведь весь он свой короткий век –
На службе буйный чувств солдат.
Лишь изредка в нём свет живёт,
О чём-то вечном речь ведёт...
Так вот, послушай же меня:
Ты – воплощение меча!»
Арка от Эссиорха слов,
Как столб сидел: ни жив, ни мёртв.
«Нет, я не верю! Это сон!» -
Воскликнул и проснулся он;
А в небесах луна блуждала
И лучом тусклым освещала
Пустые ножны от меча;
Они лежали у плеча.
И в тот же миг в его сознание
Ворвался тот ужасный глас,
Что с ним беседовал в тот раз,
Сегодня же давал он знание.
Частичку памяти Арка
Своих припомнил воплощений:
Там мрак был, и текла река
Кровавых, жутких преступлений
И мальчик понял, это всё
Было и вправду про него.
И после каждого рассказа
Арка менялся постепенно:
Исчезли шутки и проказы,
Он стал спокоен совершенно.
Ведь после каждой ночи лунной
Ходил он тьмой опустошённый,
С улыбкой на устах безумной,
И глаз сверкания лишённый.
И свет во мраке затерялся,
Но ещё долго не сдавался.
И вот настал тот день, когда
Его душа во мгле сокрылась,
На эйдос, что светил всегда,
Завеса тёмная спустилась.
А он, ведомый мрака гласом,
Сам не заметил, как попал
В Большую Дмитровку 13.
Внутри большой царил развал,
А он по лестнице поднялся,
В каком-то зале оказался.
Арка увидел: посреди
Зловещей чёрной пентаграммы
Застыл могучий страж со шрамом
«Арей» - (воспоминания помогли).
И голос хриплый приказал:
«Иди» – Арка стоял;
Потом с трудом заговорил
И удивлённый страж простил (!)
Ему последние слова,
Произнесённые едва:
«Предвижу я, Древнира меч,
Что мой хозяин скинет с плеч
Оковы мрака навсегда!
Взойдёт тогда во тьме звезда
И озарит тот трудный путь,
Которым должен он шагнуть;
Знамёна дружбы и любви
Ему помогут в том пути!»
(2008г.)