Где-то вдали раздались крики, полыхнуло огненное зарево, несколько человек выбежало из своих палаток. Я наполовину обнажил свой меч, но через несколько мгновений увидел тонкий магический барьер, вспыхнувший над моей головой.
Ну вот, можно было вздохнуть с облегчением. Пока маги будут противостоять друг другу (а это может затянуться до утра), бояться нечего. Сомневаюсь, чтобы они сломили нашу оборону.
– Эй, что там происходит? – спросил я у такого же, как и я, наемника. Он двигался со стороны авангарда нашего войска. Именно там разгоралась сейчас магическая схватка.
– Как обычно, – пожал плечами тот. – Опять маги схватились – думаю, в атаку только завтра пойдем, когда магических резервов не у нас, не у них не останется.
Наемник зашагал дальше, а я лишь тихо вздохнул. Эх, угораздило меня попасть на эту дурацкую войну, где участвуют еще и маги! Тут помимо стрелы в голову в любое мгновение может угодить огненный шар или молния – только этого сейчас не хватало… И заговоренные доспехи – совсем не аргумент, что мне удастся выжить.
Впрочем, я сам попал в эту заваруху – никто меня не тащил, мог бы быть таким же пахарем, как и мой отец. «Угу, и умереть со скуки», – ехидно произнес мой второй голос.
Не знаю почему, но мне всегда казалось, что война это что-то величественное, особенное… Мне нравилось драться в детстве, но только если драться за что-то, а не просто так. На войне, как я тогда думал, дерутся за справедливость, но, как я понял очень скоро, никакой справедливости на войне нет.
Есть только смерть и какой-то звериный азарт во время боя. Кто знает, быть может, поэтому я до сих пор наемник? Ведь мог же наняться в обоз к какому-нибудь торговцу – платят почти так же, а опасности меньше. И шанс прожить дольше есть, но…
Что-то меня тянуло на войну. Эта была уже третья по счету, в которой я участвовал за свои недолгие двадцать шесть лет. Она происходит на юге, возле Балийского Моря (до моря, правда, где-то пятнадцать десятков дневных переходов, но не в этом суть). Еще две были на севере и востоке. Там мне тоже удалось побывать…
Но только в этой войне воюют еще и маги.
Как странно, однако… Вместо того, чтобы использовать всю эту огромную магическую мощь для разрушения городов и убийства, можно применять ее для созидания, как и силу наемников… Но почему-то никто этого не делает, несмотря на то, что всем бы жилось лучше.
«Есть вещи о которых наемникам не положено думать», – всплыла в голове фраза моего бывшего командира…
Да плевать мне, о чем положено думать, о чем нет! Просто жаль тех, кто погибает не за что. Хотя… почему не за что?
Тут в голове появилась довольно интересная мысль. А что если война – это своего рода очищение. Ведь на войну идут в основном те, кому нечего терять. Порой, очень жестокие люди, для которых нет ничего святого (сам я себя не отношу к подобным; на войну пошел скорее от скуки, да так и не смог найти другого занятия по душе), которые могут, не задумываясь убить ребенка, которые будут насиловать беременных женщин, которые могут ради забавы отрубить собаке лапу и смотреть, как будет мучиться несчастное животное.
Да, таких немного, и слава Богам, что об этом не знают мирные жители, и пусть они никогда не встретятся с такими. И погибают чаще всего именно эти нелюди…
Так, быть может, война – это не так уж плохо? Во время тех войн (впрочем, настоящими войнами их назвать сложно – длились они около трех месяцев каждая), в которых я участвовал, мирных жителей погибло довольно мало. Да, во время масштабных военных действий гибнут сотни, но мелкие войны, я думаю, нужны, чтобы время от времени удалять гниль из человеческого общества…
Тут в голову мне пришла какая-то идея, но я о ней забыл, поскольку сзади послышался крик:
– Поднимаемся! Атака с заднего фланга! Десятники, собрать отряды!
Я подскочил, как ошпаренный – приказы я привык исполнять мгновенно. Только через несколько мгновений я смог оглянуться вокруг. И углядеть среди засуетившихся людей своего десятника. Я направился в его сторону. Тот уже успел найти еще четверых своих подчиненных, и очень скоро мы отправились в атаку.
Признаюсь, ничего интересного я не увидел.
Во, первых, это было не нападения, а всего лишь вылазка. Во вторых, наш десяток плелся в самом арьергарде отряда, и когда я увидел вражеского солдата, не известно как прошедшего мимо передней части воинов (их было около двухсот пятидесяти), отражавших нападение, то просто подкрался к нему сзади и оглушил ударом эфеса по голове.
Не к чему убивать, когда можно сохранить жизнь. Авось, одумается и бросит военное ремесло, ну а нет… Что ж, я не виноват! К тому же за пленников иногда неплохо платят…
Вскоре вражеская вылазка была отбита, и мы вновь вернулись в лагерь. Через некоторое время раздали обед, а потом разрешили поспать…
Спал я долго, проснулся только тогда, когда солнце уже касалось пылающим боком верхушек деревьев. За стенами палатки слышался чей-то говор, я чувствовал дым костра. В начале лета достать топливо для огня не так уж сложно, поэтому костры горят почти всю ночь напролет, даже если они совсем не нужны.
Я размял затекшие конечности и выбрался наружу. Возле огня сидели три человека из моего десятка и еще два воина из нашей сотни. Их я где-то видел, но где именно вспомнить не мог.
Подойдя к костру, я протянул руки к огню, а затем уселся вместе с остальными. Разговоры, как обычно, велись о тех или иных военных подвигах, женщинах (куда ж без них!), о том, что надобно прикупить хорошего вина, которое еще наверняка осталось у местных жителей с прошлого года, и прочей ерунде.
Хотя, когда рассуждаешь обо всем об этом, эти вещи отнюдь не кажутся ерундой, но потом понимаешь, что все это на самом деле очень мелко. Или просто я опять слишком много думаю?..
– Ну я так подмигиваю ей, мол давай садись с нами, – рассказывал воин с короткими темными волосами. Его имени я не знал. – А она так глазки опускает, затем куда-то смылась. Ну, я думаю, не понравился я ей. Всяко бывает! А когда вышел оттуда, то смотрю – она стоит, на меня смотрит. Я говорю «Здравствуй», мол, чего стоишь. Она говорит «тебя жду»… В общем, потом мы с ней славно покувыркались…
– Эх, тоже мне герой, – расхохотался его приятель. – Небось, как обычно, за ляжки ее постоянно щипал, как ты любишь, вот она и не выдержала – и легла с тобой в койку, чтобы только отстал!
Послышался хохот, а рассказывающий лишь злобно зыркнул на приятеля, но ничего не сказал и натянуто улыбнулся.
Они говорили о чем-то еще, но я уже не слушал. В голове вновь вертелись странные мысли, не дававшие мне покоя последнее время.
Вроде все так мирно, и не скажешь, что война идет, но завтра этих людей поведут в бой, и быть может, они не вернуться из него. А сейчас сидят, веселятся, как ни в чем не бывало…
Жизнь, это тоже своего рода война – за свободу, за богатства, за честь, за право быть первым. Такая же война. И жертв порой бывает гораздо больше….
Вообще кто придумал всю эту дурацкую игру с чужими жизнями? Кто первый начал убивать ради каких-то призрачных целей, даже не столько ради наживы и земли?
Как же все это сложно. Сложно понять. Может, правы некоторые, что даже не задумываются над этим? Может, это мне больше всех надо?..
Нет. Все. Это моя последняя война. Довольно играться со смертью. Довольно служить каким-то неясным целям. Денег я скопил достаточно. Хватит на пару лет жизни, а уж что дальше… Может, и вправду буду пахарем. Буду работать, как и все земледельцы. И будет у меня жена и дети, и уютный дом, и посиделки у очага зимними вечерами…
Но что-то держит меня здесь. А что – понять не могу…
Солнце закатилось, на горизонте осталась только светло-оранжевая полоска. Сумерки пали на лагерь.
– Что молчишь, Игилар? – Спросил у меня Артиг, человек, с которым я, пожалуй, сошелся ближе всех.
– Ничего, – хмуро ответил я. – Голова болит. Пойду, пожалуй, спать.
…Я долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок и в который раз возвращаясь к своим бесплодным рассуждениям о войне, и о том, что надо уходить отсюда.
Когда я уже почти погрузился в сон, то в голову пришло ясное решение, что сразу же после окончания войны нужно бежать прочь и никогда больше не возвращаться на нее. А через мгновение я подумал, что завтра, быть может, меня уже не станет, и провалился в темноту…