Богословские тетради. Новая тетрадь

ПРЕАМБУЛА

Почему расслабленного спустили в дом через крышу? Кого выкупил Иисус принеся себя в жертву? Спаситель мира – фаллос отца небесного? Иисус – сын Водяного?  Святой дух и Венера? И многое другое удивительное и неожиданное в Богословских Тетрадях отца Якоба.


«О ЛОГОСЕ»

Евангельского Бога-Слово чаще всего понимают в креационистском (творческом) духе (ключе), как креацианистскую модернизацию Гераклитовского Логоса, как разумное начало мира. Слепота такого "воззрения" удивительна мне. Разве не очевидно, что Иисус-Слово восходит совсем к другой традиции?, что Он восходит к тому слову, что вкладывали египтяне в саркофаг к покойнику и писали на стенах гробницы в качестве шпаргалки для умершего? То есть речь идёт о Слове, которое покойный должен произнести в загробном суде Осириса; о Слове-адвокате, Слове-заступнике, или Параклете; Слове спасающем от наказания Огнём. Разве не Суд возвещает Иисус, и не обещает ли Он заступничество в Суде тем, кто "слушал слово Его"?


"ЕЩЁ О ЛОГОСЕ"

Иисус говорил: "слова ваши, которые вы говорите, будут свидетельствовать против вас в Суде". Разве Бог-Слово это не Птах крылатый, задумавший мир в своём сердце, как слово, и произнёсший его устами, и так сотворивший всё? Разве Птах не податель пищи?
Это Птах, Меркурий, проводник праведных в обитель Отца. Как воспевает Гораций:
«В край блаженных Ты беспорочных души вводишь...»
N.B. Птах – египетский бог, его воплощение – слово.


ИИСУС И АДАМ

В христианском богословии Христос Иисус трактуется как "новый Адам", то есть новый прародитель, который даёт начало новой породе людей, отличных от потомков Адама. В свете этой замены старого Адама новым, информативным становится отличие Иисуса от Адама, и почва для сравнительного анализа и сближения двух мифов: об Адаме и об Иисусе.
Поскольку Иисус Христос собезначален Творцу и рождён им прежде Времён, то значит Он событийствовал Адаму в Раю. Между тем, Он отсутствует в Ветхозаветном мифе о сотворении человека. И поэтому, с христианской точки зрения, миф творения не полон. И, разумеется, христиане пытаются его дополнить, о чём свидетельствуют слова евангелиста Иоанна о том, что "всё чрез Него начало быть, и без Него (т.е. Иисуса Христа) ничто не начало быть".
Сравнение Адама и Иисуса показывает следующее: Иисус рождён, Адам же сотворен. Иисус - Сын Бога, Адам - подобие Бога. И, тем не менее, эти два столь различных существа связаны между собой. Во-первых, тем, что подобие Адама Богу обнаруживается и подтверждается в Иисусе-человеке. Во-вторых, тем, что Сын Бога на земле рождается в потомках Адама, а не в деревьях или камнях, или рыбах, - как это бывало с языческими богами. В-третьих, тем, что сам Иисус рождает детей Богу огненным крещением потомков Адама.
Рождение предвечного Христа Иисуса в потомках тварного Адама, Иосифе и Марии, заставляет предположить, что Иисус был каким-то образом внедрён в Адама, – поскольку тварный Адам не может родить вечного Бога. Евангельская история с его зачатием показывает, как это было. Не знающие логики мифа могут возразить, что Иисус был внедрён Св. Духом не в Адама, а в Марию из Назарета. Но я должен заметить на это, что андрогин Адам-Ева есть "архэ" всякого человека; и всё, что происходит с каким-либо человеком, должно было ранее происходить с Адамом-Евой, поскольку они суть Начало, «архэ». Так что пара Иосиф-Мария является слепком с пары Адам-Ева.

В свете такого понимания приобретает должное значение известный эпизод со вдуванием Божьего дыхания в Адама, – действие Бога неотмеченное в обращении ни с одной другой тварью. А если учесть, что Божье Дыхание есть ничто иное, как Святодух, то мы видим полное совпадение "вдувания" в случаях Иосифа-Марии и Адама-Евы: Святым Духом в человеке сеется Божье семя: теперь, как и в начале Времён.
Таким образом, полный миф о человеке - это объединённый миф сотворения и непорочного зачатия, в котором к сотворению Адама-Евы нужно добавить вдувание Богом в них гомункула Иисуса Христа, Сына Божьего. Тот, кто понимает общекультурную логику мифа о первопредках, должен сознавать, что невозможно, чтобы с Иосифом-Марией случилось то, чего прежде не случилось с Адамом, - иначе они не имеют к мифу об Адаме никакого отношения, ибо в потомках повторяются предки.

Итак, после сотворения (вылепки) Адама-Евы в них был внедрён (вдунут) Святой Дух, Супруга Бога, носящая в Себе Бога-сына. Таким образом, пара Адам-Ева стала носителем Божьего яйца: через Духа, беременного Сыном Божиим. Но только в потенции. Потому что вдунуто только женское начало (ибо дух – женская ипостась Бога). Для рождения Сына яйцу не хватает полноты, мужского начала. Последнее открывается Логосом (Словом).
Миф о человеке именно в такой редакции просвечивает в известной притче Иисуса о Боге Сеятеле, сеющем Семя-слово  в человеках. В свете этой притчи по-новому видится и роль Сатаны в происхождении человека. Как говорится в той же притче, Сатана тоже сеет семя – лживое слово, в Еву, как супругу Змея, которую он соблазнил в Раю. В притче он выступает как сеятель плевел.
Такое более полное и лучше структурированное "архэ" позволяет нам гораздо отчётливее увидеть себя и свою субстанциальную природу, нежели в свете одного только мифа о первородном грехе.

Картина получается такая: как сотворенные Богом, мы едины с остальной тварью, населяющей землю, – это наша животная природа. Как имеющие в себе Матерь Божью (Дух Свят), могущую восприять Семя Божье (Логос), мы отличаемся от прочей твари, и суть потенциальные Дети Божьи, или вечно живые Человеки. О чём и говорят евангельские тексты: "в Начале было Слово" и "Человек жив будет Словом, выходящим из уст Божиих". Одновременно, мы - носители Змиева семени, которое прорастает в нас, как новое, самовольное творение, в самоуподоблении себя Богу, Творцу и Законодателю, знающему добро и зло. И в этом самовольном, втором по Богу, творении мы возрастаем в самовольного «Христа», Иуду, продающего Иисуса в нас и соперничающего с Ним.


КОГО ВЫКУПИЛ ИИСУС, ПРИНЕСЯ СЕБЯ В ЖЕРТВУ?

Незаконнорождённым ребёнком был Иисус, сын Иосифа. Дети, обретённые в ритуальной проституции, в ходе праздничных оргий, считаются детьми Бога Плодородия. В облике первого встречного, странника, гостя, непознанного под маской участника оргии, приходит Господь и становится мужем девицы, – первым мужем. Ибо всё первое, всё нетронутое, всё начальное принадлежит Богу. Также и невеста всякая принадлежит прежде Богу, а потом мужу. И Мария мать, Иисуса должна была прежде отдана быть Богу, и лишь затем мужу (не по еврейскому, а по древнему преданию, к которому возвращает нас христианская вера). То есть, она должна была потерять девственность и зачать во дни праздника Бога Плодородия от неизвестного (от маски), в лице которого выступал Бог (кстати маскарады нашего времени - это реликт таких оргий Плодородия, и не прав муж ревнующий жену на маскараде.)
Таким образом, бракосочетание Марии с Иосифом происходило нормальным, традиционным образом, но по языческому обычаю, поэтому Иосиф, будучи Иудеем, и не хотел вначале принимать Марию. Хотя на самом деле его неприятие, до получения знамения от Бога, скорее всего, было частью того же языческого ритуала бракосочетания. Можно уговаривать себя, вспоминая, что дело происходило в Галилее, где позиции язычества были сильны, в сравнении с Иудеей или Самарией; но правильнее прочитывать в этом рассказе восстановление более древней и основательной религии, чем эпигонское иудейство.
Итак, Иисус - Сын Бога Плодородия. Кто же этот Бог? В чьём облике выступает Он в жизни Иисуса, как она рассказана нам?

"Рождённым в яслях" называют осетины незаконнорожденного. Иисус родился в яслях. Шла звезда и остановилась над яслями, где родился Мессия. Это значит: Солнце вошло в созвездие Ослиных Яслей (теперешнее созвездие Рака). Это происходит в июле, месяце высшего восхождения Солнца, когда оно царит, – тогда и родился Иисус. И Бог-Солнце, Бог небесного Плодородия присутствовал при рождении своего Сына. На небе Солнце было в Яслях, когда родился Иисус, но кто же предстательствовал Его на Земле, в земных яслях? То был осёл.

Зооморфное представление Солнца в виде Осла с золотой шкурой, и шкура осла как символ плодородия, на которую становятся новобрачные, и нижняя челюсть осла, как хранилище плодородящей силы Бога (помните Самсона, побивающего врагов ослиной челюстью?), - все эти символы широко представлены в интересующем нас культурном ареале.

На осле (или ослах) прибыл обручник Иосиф в Вифлеем, и приютился вместе со своими ослами в ослиных яслях. И солнце тогда вошло в созвездие Ослиных Яслей, ибо нынешнее созвездие Рака было созвездием не просто яслей, а именно ослиных яслей, то есть предназначенных специально для ослов. Естественно, что именно в таких яслях приютился Иосиф со своими ослами. И если вы посмотрите на рождественские картинки, изображающие вертеп, то увидите на заднем плане ослов.

И на ослах же въезжает Иисус в Иерусалим! А именно, на первенце ослином, на которого ещё «никто не вседе», и на которого первым садится Бог, – ибо принадлежит он Богу по заповеди Моисея, – и на матери его, ослице. Вот так, верхом на двух ослах – матери и первенце ея въезжает в Иерусалим Царь Израиля, Солнце-сын. Что же знаменует собою такой въезд? Чтобы понять это, обратимся к книге Исход (13.13). Знаменательно, что поместились стихи эти в 13-й главе, под тринадцатым номером, ибо повествуют они о ежегодных днях бедствий Израиля, о днях посещения Израиля Господом, который приходит, чтобы забрать назначенное Ему, а именно, первенцев народа Израилева, от скота даже и до человека.
"13. И всякого осляти должен ты выкупать ягнёнком, а если не выкупишь его, тогда должен ты сломать ему шею".

Неожиданно глубока эта заповедь. Ни о ком не сказано так, ни о каком другом первенце. Не потому ли это, что осёл – есть зооморфная личина Бога Израиля? Античная традиция утверждает, что иудеи поклонялись ослиной голове. И разве не ослы вывели Иудеев из пустыни? – а мы знаем, Бог сказал Моисею: «Я буду идти впереди вас». Отчего же глубока заповедь? Это мы увидим в дальнейшем, пока же запомним, что не может жить первенец осляти, если не выкуплен ягнёнком.
Итак, Осёл-Солнце есть Бог Израиля, и Его первенец Ослёнок есть Царь Израиля. Посмотрим теперь на картину въезда Царя в Иерусалим. Что мы видим? Мы видим Ослёнка, Сына Божьего, и видим Мать, Силу Божью, Шхину, или Дух Свят, Ослицу. И на них двоих разом, как бы облекая, охватывая их собою, сидит Сын Человеческий, Иисус Назарянин. Он есть тот самый ягнёнок, которым должен быть выкуплен божественный первенец осляти.
Всё это происходит в бедственные дни Пасхи, дни посещения Израиля Господом, и прощания с первенцами. Первенец принадлежит Богу и должен отойти к Богу, ибо мы не можем жить с Богом, не можем нести Бога в себе и терпеть его посреди нас. Поэтому мы сломим шею ослёнку, и так отправим его к Отцу его. Иисус, однако, выбирает другое. Он выбирает выкуп. Он кротко отдаст свою человеческую природу на заклание, как ягнёнка, и тем выкупит в себе свою божественную природу – Ослёнка, или единородного Первенца, Сына Божьего. Вот тот выкуп, который совершает Иисус, и вот почему глубока означенная заповедь Моисея.

N.В. Есть в Евангелии от Иоанна одна знаменательная фраза Иисуса (Ин 5.19):
"...Истинно, истинно говорю вам, Сын не может ничего делать от себя, но что видит, Отец делает: так что, дела, которые Он делает, их подобным образом творит также Сын".
Знаменательно здесь отношение не слушания к Отцу, а видения. Видение указывает на зооморфный характер Бога-Отца, ибо в отношениях людей на первом месте стоит слушание = говорение, тогда как в отношении человек - зверь большее место занимает видение. И соединяющийся с зооморфным богом мист в мистерии, подражая этосу Бога-зверя опирается в своём мимезисе именно на зрение, на зрительную картину типичного поведения своего Бога-зверя. Слово этика происходит именно отсюда, от "этоса",  которое, в свою очередь, означает повадки бога-зверя. Отсюда, от нрава зверя, и русское слово "нравственность ".
Иисус в указанном фрагменте говорит о своём следовании Отцу, как о мимезисе, повторяющем повадку Образца. Таким образом, это место в Евангелии может быть расценено, как ещё один намёк на мифологему зооморфного Отца-бога.
Доказательством тому, что в Иудее языческие обычаи вовсе были не мертвы, может служить следующий совет Екклесиаста:
"Пускай хлеб твой по водам, ибо по прошествии многих дней опять обретёшь его". (Еккл. II). Нужно ли объяснять знающим людям, что это означает кормление покойников и залог того, что и сам по прошествии дней будешь в свою очередь накормлен в царствии мёртвых (Вырее)?


"БРАК В КАНЕ?"

Совершая на Синае первое публичное жертвоприношение, Моисей половину крови жертв вылил на жертвенник (алтарь), а половину разлил в чаши и окропил ею народ (Исх.24). Очевидно, что кропление служит здесь позднейшим замещением выпивания крови, и чаша с кровью должна была пройти по кругу, как мы это делаем в Евхаристии. Такой обряд знаменует совместную трапезу с Богом, в которой вкушается запретная пища - кровь, которая есть пища Бога. Совместная трапеза означает союз и является синонимом полового соединения, брака.

"Это есть кровь союза", - говорит Моисей к народу. Израильтянин принявший участие в обряде становится со-узником Бога (ср. "супружеские узы"). То, что мы имеем дело с браком, подтверждается тем, что кровь есть семя Бога, его животворящая сила, которую он вливает в нас. Евхаристия есть такой брак, в котором мы принимаем в себя семя Бога, которое есть кровь его вочеловеченного Сына - жертвы. Но Евхаристия, завещанная Христом, лишь повторяет Брак в Кане Галилейской. Там брачевались бедные: те самые бедные, о которых говорится в начале Нагорной проповеди: блаженны бедные, ибо их есть Царствие Божие; и это те бедные, о которых поётся в Псалмах Давида: призри Господи на бедных своих! Бедны воистину отданные Иисусу Отцом Его, бедны Его ученики, собравшиеся на брачный пир заключения союза со своим Спасителем: бедны, ибо они - не от мира, и потому ничего своего нет у них в мире, но их есть Царствие Божие. На этом браке бедных Жених - Иисус. Он символически в виде вина отдаёт нам своё семя, свою животворящую силу. Но прежде он претворяет воду в вино, то есть реку воды живой, истекающую из Чрева Отца он претворяет в семя, бросаемое в нас. Символом семени является и закваска, бросаемая в тесто, и вскисание здесь аналог беременности, в результате которой мы должны родится для Царства. То, есть вода, превращаемая в вино, выступает здесь как знамение духовной семенной жидкости, оплодотворяющей души.

Тем же языком говорит с нами эпизод о прободении бока Иисуса, при котором тут же излились кровь и вода. Это есть указание на двойственную природу Иисуса, и на непрерывно идущий в Нём "алхимический процесс" превращения живой воды духа в животворное семя - кровь, принятие которой в себя есть осуществление союза с Богом, брака с Богом. И в этом брачевании Иисус выступает Медиатором - жертвой, точно так, как в первом жертвоприношении Моисея на Синае, - а также священником, приносящим жертву.

В этой Мистерии троица выступает в двух ипостасях: ритуальной и эссенциальной. Ритуально, это - Жертва, Жертвователь и Получатель Жертвы (Поедатель). Эссенциально, это Отец; Его Супруга, Дух Святой (она же - Жизненная сила Отца, Жар, или Яр) или Мать Христа; и Сын-Христос – Жертва, которая переносит Силу Бога в мир людей, передавая, в свою очередь, Отцу их почитание. Через это посредничество Сына-Жертвы, через Его кровь, как Семя Бога, мы соединяемся с Его Матерью, Святым Духом, которая есть плодородная Сила Отца-Супруга. (Она есть Шхина или Шакти). Эта сила способна преобразить нас и воскресить из-за своей неуничтожимой рождающей потенции. Таким образом, жертвуя, мы отдаём смертное и получаем бессмертное, так как жертвенная кровь, будучи излитой и потреблённой, неотвратимо прорастает как Семя Бога.


ПЛОД ДРЕВА ЖИЗНИ - ГОЛОВА ПРЕДКА

Голова как вместилище духа и слюна как духовное семя в религиозной традиции.
Как семенная влага, источаемая тайным удом, есть семя телесное, так влага, источаемая головой (слюна), и по виду подобная семени животному, есть «семя духа». И как подобие телесное в рождаемом обеспечивается нижним животным семенем, так подобие духовное, подобие личности, в рождаемом обеспечивается головным семенем, сиречь слюною. Так полагали древние люди, и поэтому слюна служила благословением и запечатлением духовным, и животворила душу. Отец к примеру, отправляя сына в путь, благословлял его плевком в лицо (позднее это стало оскорблением, как и всё относящееся к язычеству; так же оскорблением стали жесты, связанные с тайными удами, тогда как по началу они были жестами-оберегами).

Иисус слюною своею мазал глаза слепым, и так как речь здесь идёт о духовной слепоте, то мы можем узнать, что слюна Иисуса выступает как животворящее духовное семя, как эманация духа, способная отверзать очи духовные.
И как негоже проливать на землю кровь и семя животное, так же негоже проливать на землю слюну, то есть нельзя плевать на землю или в воду, что является древним ритуальным запретом, который даже мой блаженной памяти отец, будучи человеком ХХ-го столетия, всё ещё соблюдал, не понимая смысла и объясняя это "приличием".

Итак, слюна есть головное, духовное семя, но отчего же голове такой почёт: отчего сочтена она обиталищем духа?
Голове принадлежат речь и лицо. Речь порождение духа, и только дух обладает лицом, как начало персональное, и лицо анатомическое (физиономия) есть печать Лица как обнаружения личности, которая - феномен духа. И человек, возобновляя себя в потомстве, заботится о сохранении в поколениях своей личности. Личность - вот то, что не должно умереть вместе со смертью тела и должно получить новое тело. И как тело животное сохраняется и возрождается по своим законам с помощью соития и семени животного, так облик человека, его неповторимая личность, передаётся в поколениях через магическое обрядовое соитие - через плевок в лицо.
Боги-герои индейцев Киче, Хун-Ахпу и Шбаланке, будучи, как и положено, духами, зачинаются следующим образом: голова их Отца Хун-Хун-Ахпу плюёт в ладонь девушке Шкик, и та зачинает непорочно, не зная мужа, от головы предка.
" - Пусть будет! - сказала девушка, выдвигая свою руку и протягивая её прямо к черепу.
В этот момент череп выронил несколько капель слюны прямо в девичью ладонь. Она быстро и внимательно посмотрела на свою руку, но слюны, упавшей из черепа, на её ладони уже не было.
- В моей слюне и влаге я дал тебе потомство, сказал голос из дерева. - Теперь моя голова не нужна больше ни для чего: она только лишь череп без плоти. Таковы и головы великих владык, Ибо только плоть есть то, что даёт им приятный вид. И когда они умирают, люди пугаются их костей. Такова же природа их сыновей, которая подобна влаге и слюне: их жизненная сущность будь то сын владыки, сын мудреца или оратора. Они не теряют своей сущности, когда отходят, но завещают её. Образ владыки, почтенного мудреца или оратора не должен исчезнуть или быть искоренён: он остаётся в тех дочерях и сыновьях, которых он порождает. Так должно быть! То же самое я сделал с тобой".
В эпизоде этом весьма любопытно то, что черепа предков висят на дереве в виде плодов, и эти плоды дают жизнь. Это наводит на догадку, что "дерево жизни, что посреди рая" было деревом, плодами которого были головы прародителей. Во всяком случае, почти несомненно, что дерево с "молодильными яблоками", за которыми пускается в путь герой волшебной сказки, это дерево с головами предков, и находится оно в потустороннем мире, в мире мёртвых, ибо именно туда путешествуют герои волшебных сказок.
Таким образом, в голове человека заключено воскресение, новая жизнь. Именно эта парадигма лежит в основании распространённого обычая охоты за головами. В новорождённого нужно вселить чей-то дух, чью-то личность, вместе с именем. Для этого нужна голова. Прежде, чем отрезать голову, у личности спрашивали её имя, и тогда, после отрезания, голова вместе с именем приносилась новорождённому, - так он получал своё имя, и с ним – дух живой.
Отсюда понятен, также, обычай сохранять мёртвые головы родителей и дедов. Уже в ХХ-м веке К. Коровин видел на Новой Земле самоеда, который носил у пояса голову своего умершего отца. Так же и скифы, и кельты, и наш князь Святослав Рюрикович, украшали черепами жилища, сбруи коней, делали из черепов кубки. (Не череп ли знаменитая чаша Грааля?).
И посмотрите, как же на Руси много плюют. Где ещё больше заплёвано всякое место? Теперь это выглядит как бескультурье, но на самом деле это остаток живого ещё язычества, так же как привычка материться (доказано, кстати, что мат принесли на Русь вовсе не татары, – но он бытовал широко до татар). Как ни странно прозвучит моё утверждение, но эти черты суть языческая набожность. Да, набожен народ русский, и поэтому крёстное знамение так легко вошло в один поведенческий ряд с неприличным жестом, матерным словом и плевком.


ДОБАВЛЕНИЕ О ГОЛОВЕ ПРЕДКА

"В культурном круге островного Диониса мы встречаемся с представлением об отделённой от туловища голове, как обожествлённом вместилище половой возрождающей силы. Почитание черепов и священное обезглавливание не чужды, правда, и фракийско-парнасскому оргиазму. Но только в островной области и на зависящих от неё побережьях отрубленной голове, в особенности же брошенной в воду или чудесно выловленной, усвоено специфическое религиозное значение: в этом образе Бог умерший почитается, как мужское начало подземной растительной мощи и нового возврата из сени смертной на лицо земли. Культ головы здесь является видом фаллического культа.

Обезглавливание самого Диониса приписано в Аргивском предании Персею. Голова убиенного падает в озеро Лерну, откуда воскресающего Диониса женщины вызывают на свет солнечный, бросая чёрную овцу мздой Пилаоху, Владыке подземных вод.
В Лерну сеются, как это следует из мифа о данаидах, отрубленные мужские головы, как зреющие плоды, несущие в себе зародыш новой жизни, долженствующей возродится и воскреснуть.

В островном круге Эллады миф об Орфее, растерзанном фракийскими менадами, обогащен новой чертой: сказанием о приплывающей из устья Стримона к берегам Лесбоса и там пророчествующей голове певца; на месте её погребения воздвигнут храм Диониса.
В этом сказании мы встречаемся ещё с представлением о пророческой силе отделённой головы: представлением, по-видимому, исконно египетским. Аналогичен миф о приплывающей по морю в Библос голове Осириса. Исида в свою очередь обезглавлена Сетом...
(Вяч. Иванов, "Дионис и прадионисийство")


ГОВОРЯЩАЯ ГОЛОВА

Гурбесу, мать Найманского Таян-Хана говорила: "Ван-Хан ведь был древнего ханского рода. Пусть привезут сюда его голову. Если это действительно он, мы принесём ей жертву". Послали к Хорису-бечи, и тот отрезал и доставил его голову, которую и опознали. Разостлали большую белую кошму и, положив на неё голову, стали совершать перед нею жертвоприношение, сложив молитвенно ладони и заставив невесток, совершая положенную для них церемонию, петь под звуки лютни-хура. Как вдруг голова, при жертвоприношении, рассмеялась.
(Из монгольского обыденного изборника).


ИИСУС ГЕНИАЛЕН?

У всякого человека - свой Род (божество-родитель). По-латински он называется Гений. Гений способствует рождению всякой вещи, - то есть, согласно этому воззрению, всякая вещь рождена, а не сотворена, у всякой вещи есть свой Род, Гений. Таково общее определение Гения в римской литературе, и здесь имя "гений" совпадает по семантике с русским словом "род". Но в русском слове "род" не содержится (или утрачена) ипостась Рода, как Логоса. В римском же имени "гений" эта разумная ипостась содержится. Гений, поэтому, есть также разумный дух всякого человека. Отсюда видно, что разум к жизни человек имеет от Рода (Гения), который руководит им в лице ближайшего и почитаемого предка, культ которого – неотъемлемая черта быта.
Переходя от этой преамбулы ко Христу Иисусу, мы можем заметить, что Отец Иисуса по своему качеству "отца" есть Род, и по качеству мудрости – Гений, поскольку безошибочно руководит им в любой ситуации. Иисус гениален, ибо рождён (не имеет в себе тварной природы) и потому же мудр.


ОТРИЦАНИЕ ЕГИПЕТСКОЙ РЕЛИГИИ В ЕВАНГЕЛИЯХ

Именитый античный эрудит Плутарх, среди прочего, даёт нам возможность проследить интересное противостояние Евангельского Христа современному Ему египетскому язычеству.
Как известно, египтяне почитают Нил. Несущий в себе плодородие Осириса Нил (детородный член Осириса, брошенный в реку Сетом) впадает в море, в котором и исчезает, растворяется. Море при этом отождествляется с Тифоном, или Сетом, врагом Осириса. По этой причине египетские жрецы "гнушаются морем". Иисус же, напротив, учил "при море". (Хотя дело происходило на берегах Генисаретского озера, Евангелисты упорно именуют его морем (фаласса, гр.).
Далее, Иисус говорит апостолам: "вы соль земли". Жрецы же египетские называют соль "пеной Тифона".
Иисус во время вечери "обмакивает кусок (хлеба) в солило". Жрецам же египетским "предписывается не ставить соль на стол".
Ученики Христа управляют лодками. Жрецы же "не разговаривают с кормчими, потому что те связаны с морем".
Апостолы - рыбаки. Иисус кормит рыбой толпу, и его личным символом является рыба; и, поскольку Иисус есть Любовь, рыба изображает собою "любовь". Жрецы же "презирают рыбу, и в виде рыбы изображают ненависть".
Иисус Христос родился в ослиных яслях, въехал в Иерусалим на осле, и Сам, как агнец, есть жертвенный заместитель "первенца осляти". В Египте же, осёл есть "животное Тифона", нечистое и колдовское.
В день Паруссии (второго пришествия) Христа Ангел возгремит в трубу (см. Апокалипсис), жители же Египта, бусириты и ликополиты вовсе "не пользуются трубой, потому что она ревёт как осёл".
В связи с вышесказанным возникает закономерный вопрос: не отражено ли таким образом в Евангелиях исконное противостояние Египта и Иудеи?


ИИСУС - ДУХ ГЕНИСАРЕТСКОГО ОЗЕРА

Воскресение на небе в результате отдания себя в жертву злу это тоже очень древний сюжет. Так, например, в бирманском сказании Нат (=бог), Владыка озера, дал проглотить себя злому чудищу, требовавшему от него всё больше и больше рыбы. После этого он возродился на небе, стал могущественным небесным натом и уничтожил чудище. Владыка Иисус, отдавший себя в жертву злу, стал по смерти могущественным небесным духом. И не зря Он уподобил себя Ионе, поглощённому Левиофаном, чудовищем морским, и извергнутому из чрева его невредимым. Помните, он говорил, что не дастся роду сему иного знамения, кроме знамения Ионы? Это значит, он принесёт себя в жертву морскому чудищу Левиафану. Параллель тем более удивительная, что Иисус по многим признакам выглядит как дух Генисаретского озера. Он совершает чудеса на берегах его, спутники его - рыбаки. Он обеспечивает им улов, утишает волны и ходит по воде. Кстати, в корейских легендах о сыновьях драконов, водных хозяев, раскрывается механизм этого хождения по водам: оказывается, черепахи и рыбы сцепившись хвостами, создают ему мост.




ИИСУС СЫН ВОДЯНОГО?

Любопытно, что в своём водяном качестве Духа, Хозяина Генисаретского озера Иисус Христос оказывается вписанным в древнейшую еврейскую и мировую традицию.
Посмотрим внимательно, кем был бог первого завета, заключивший завет с Ноем? Этот бог навёл на землю потоп водный, а знамением своего завета положил Радугу, т.е. Небесного Змия или Дракона. И в чём же заключался завет? В обещании в будущем более не затоплять землю водою. Из приведённых деяний и власти сего бога ясно, что этот бог ни кто иной, как Водяной Дедушка, Хозяин водяной стихии. В нём угадываются черты древнего бога Эа, Водяного и покровителя людей в пику воздушному верховному богу Энлилю.
Он также без труда отождествляется с тем райским = небесным Змием, покровителем перволюдей, Адама и Евы, который даровал Еве мудрость, чем возбудил ревность других богов к человеку. Не тот ли это Змей – пастух небесных коров, которого почитают африканцы Фульбе?

Для уверенности, присмотримся к тому, какой бог вывел евреев из Египта? Опять же бог - повелитель вод, который имеет власть приказать водам Чермного моря расступиться.
А какое знамение завета с богом держал в Скинии Завета Моисей? То было изображение медного Змея. Медного, значит небесного, то есть радуги, а последняя, как мы знаем, есть знамение и Слава Водяного бога.
А какой бог помог Иисусу Навину в битве тем, что заставил реку Иордан течь вспять? Это мог сделать только бог Владыка Реки.
А вот каким способом очищают стан от неверной крови старцы Израильские по закону Моисея: они умывают руки, стоя в потоке речном над тёлкой, обезглавленной в этом потоке, то есть принесённой в жертву дракону реки..
Или посмотрим, какое знамение могущества божьего выставляет на вид народу пророк Самуил при избрании на царство Саула? Он вызывает дождь с неба, как бы угрожая потопом, и напоминая о первом завете с Ноем.

Таким образом, можно убедиться, что бог евреев - Водяной. Неудивительно поэтому, что его Сын – Дракон, Хозяин Генисаретского Озера.
Справка: Почитание небесного Змия, хозяина небесных вод, распространено по всему миру, от Австралии (Змей-радуга) до Америки (Кукулькан).
В Африке, у западно-африканских скотоводов Фульбе почитается небесный питон-радуга, возвещающий о начале муссонных дождей (знамение!). Первое стадо коров в мифах Фульбе было поручено гигантскому змею Тьянаба, вышедшему из вод и ставшему первым пастухом на земле. Так что небесный Змей-пастух – отец всех пастухов. А евреи, как известно,  пастухи.


ГДЕ РОДИЛСЯ ХРИСТОС ИИСУС?

Многие справедливо недоумевают: отчего Израиль не христианская страна?  Ведь именно там, в славном Вифлееме родился богопомазанный Царь Израиля, Мессия Иисус Назарянин…!? Ведь не в Волге, а в израильском Иордане получил он Крещение от рук пророка иудейского Иоанна, и помазание Духом Святым. Именно с  иудейского неба слетела на главу его Голубица Нетленная.
Сам Иисус также согласился со своим помазанием на царство Израильское. Когда Пилат, в качестве уполномоченного судьи, спросил его: Ты царь иудейский? Иисус ответил: ты сказал!
Именно по израильским городам и весям ходил Иисус во свидетельство своего Помазания. Конкуренции именно с Ним, Помазанником, испугался царь иудейский Ирод, беззаконно казнивший Иоанна пророка. Именно его появления испугались политизированные первосвященники иудейские.  И как раз они приложили руку к тому, чтобы Иисус был осужден и казнен. И не где-нибудь, а в Иерусалиме!
Наконец, именно израильтяне сохранили и  распространили свидетельства о Нем, и создали церковь исповедания Имени Его….
Так в чем же дело?! Почему Израиль не христианский? Почему вместо этого вся дальнейшая история отмечена враждой иудеев и христиан?
Как ни странно, ответ лежит на поверхности; и ларчик открывается весьма просто.  Дело в том, что второй Адам Иисус родился вовсе не в Иудее, а в Риме! Во вселенской Римской Империи. И родился он не как царь Израиля, а как вселенский Царь и Родоначальник нового безгрешного  человечества.
Также осужден Он был римским судом, по римскому праву, и казнен по римскому обычаю – через повешение на дереве.  По контрасту, Иоанн Креститель был осужден судом Ирода, царя иудейского; и казнен по иудейскому обычаю – через отрезание головы. Таким образом, принесение Иродом в жертву Иоанна Крестителя совершенно по образу жертвы Аврамовой: как принесения в жертву первенцев израилевых; и принадлежит, через это, народу Израиля, а не всему человечеству.
Жертвоприношение Иисуса, совершенное Богом Отцом, выглядит совершенно иначе: оно похоже на возвращение яблока знания, сорванного Адамом с Древа Познания добра и зла. Будучи повешенным на этом древе и умерев на нем, Иисус искупил грех первого Адама; и воскрес уже на другом дереве, став плодом Дерева Жизни, обретя жизнь вечную.
Возвратившись таким образом в Рай, откуда люди были изгнаны в лице первого Адама, Иисус Христос стал вторым Адамом, родоначальником нового искупленного человечества.
Недаром Креститель, невзирая на свидетельство свыше, сомневался в помазании Христа Иисуса и присылал, в связи с этим, посланцев из темницы Иродовой спросить: Ты ли это, или  Другого чаем?
Думаю, этим все сказано.



ОТЕЦ ЛЖИ

Новозаветная традиция, имеющая древние корни, повествующая о Сатане, как исконном враге человеков и Отце лжи, находит любопытную параллель в предании бирманцев о даровании людям риса Духом (Натом, бирм.) Солнца.
По слову ната Солнца стебель риса должен был быть величиной с ногу буйвола, а колос его - как хвост лошади. Но по дороге, когда они несли рис от ната Солнца, людям встретился хамелеон, и он сказал: нет, пусть рис будет с мою ногу, а колос - как мой хвост.
В результате рис стал маленьким. Отсюда нехватка еды на земле. Заметьте, что хамелеон - животное, меняющее свою внешность в зависимости от обстоятельств, служит символом оборотничества, ложного феномена, и в данном эпизоде выступил врагом людей.

ХРИСТОС И АФРОДИТА

Греческая Афродита, Богиня-Любовь, усмиряет морские волны во время бури, ниспосылая счастливое плавание.
Иисус Христос, Бог-Любовь, - согласно Евангелистам, даёт то же самое: приказывает буйным ветрам моря утихнуть, а волнам успокоиться. Тем самым Иисус обнаруживает своё духовное родство с Афродитой (Венерой).

СВЯТОЙ ДКХ И ВЕНЕРА

При крещении Иисуса в Иордане на него снизошёл Св. Дух в телесном виде, "яко голубь". Между тем голубь известен в древности как птица Венеры. В римской иконографии Венера изображается в сопровождении голубей. Кстати сказать, голубь по-гречески зовется "перистера", что означает буквально "Птица Иштар" (Иштар - переднеазиатская Венера). По-русски, "голубить" значит "любить". Таким образом, дух, севший на Иисуса, есть дух Любви. Любопытно также, что помимо голубя птицами Венеры считаются воробьи: они составляют её постоянную свиту. Это обстоятельство поясняет оживление ребёнком Иисусом глиняных воробьев, – эпизод, приведённый в Евангелии Детства. Он лепит в субботу птиц любви, то есть делает работу, что недозволено Законом; но когда его обвиняют в этом, он хлопает в ладоши, и воробьи улетают. Это означает, что дела любви суть дела духовные и дела Отца, поэтому не подлежат галахическому запрету.

«БЕЗУМНЫЙ»

У евангелиста Марка в гл.9 ст.22 мы находим следующее описание бесноватого: "И многократно бес бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его..."
Любопытно, что описание этого вида безумия почти в тех же словах можно найти в Сатирах Горация, лет, эдак, за сто до Марка:
Гораций:
"А противная крайность, есть тоже безумство,
Только другое – броситься прямо в реку
иль в пламя, как ни кричали б и мать
и сестра, и отец, и супруга..."

ОРФИЧЕСКИЕ МОТИВЫ ЕВАНГЕЛИЯ. ИИСУС И САМАРЯНКА

Присмотримся повнимательнее к известному эпизоду из Евангелия от Иоанна (Ин. 4; 7 - 19), в котором описана встреча Иисуса с женщиной Самарянкой у колодца Иаковлева. Я цитирую вольно для более "выпуклого" высвечивания сути дела:
Итак, Иисус сказал ей, указывая на воду источника Иаковлева, "всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять; а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную".  И еще: " если бы ты знала дар Божий, и кто говорит тебе: "дай мне пить", то ты сама спросила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать. Иисус говорит ей: пойди, позови мужа твоего и приди сюда. Женщина сказала в ответ: у меня нет мужа. Иисус говорит ей: правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала."
Орфический характер этого отрывка бросается в глаза. Вот, в подтверждение, орфический текст, начертанный на золотой пластинке из погребений адептов орфической религии:
"Слева от дома Аида ты найдешь источник.
 Рядом с ним стоит белый кипарис.
Найдешь и другой: из озера Мнемосины
 Текущую холодную воду, перед ним - стражи. Скажи:
« Я дитя земли и звездного Неба,
 Но род мой - небесный,  об этом вы знаете и сами
Я иссохла от жажды и погибаю - так дайте же мне поскорее
Холодной воды, текущей из озера Мнемосины».
И они дадут тебе пить из божественного источника,
И тогда ты станешь царствовать
вместе с другими героями".
По своему содержанию и положению в погребении, приведенный текст представляет собой наставление душе покойного, как ей поступать, попав по смерти в царство Аида; как ей избежать беспамятства и нового рождения, и обрести память о своем изначальном небесном происхождении, и приобщиться к вечным героям. Золотая пластинка с этим текстом в могиле есть "шпаргалка" для умершего, вполне подобная тем шпаргалкам египетских погребений, которые известны как тексты саркофагов и пирамид.
Как нетрудно заметить - аналогия с приведенным эпизодом из Евангелия полная. Здесь мы также имеем два источника и, соответственно, две воды, различающиеся по "качеству".

Первый источник - это колодезь Иакова, предка, вода в котором - это семя предка. То есть это - родовой источник, дающий новое рождение на земле; испив из которого, вновь возжаждешь, так как испытаешь смерть и вновь будешь нуждаться в воде рождения. Душа, пьющая из этого источника, пребывает, таким образом, в круговороте рождений и смертей. И другой Источник - это Иисус, дающий воду, истекающую "из чрева Бога живого", - испив воды которого, уже вовек не возжаждешь, так как вода этого источника "течёт в жизнь вечную", и поэтому из него пьют лишь однажды. Оба указанных источника находятся за порогом смерти, и человеку надлежит умереть прежде, - как говорил Иисус Никодиму, - чем окажется он в возможности выбора между двумя источниками. Соответственно, весь эпизод в целом относится к посмертному странствию души, – что не противоречит парадигме воплощённого Бога, так как последователи Христа Иисуса суть люди, умершие ещё при жизни в теле сём.

Душе, умершей, или уснувшей для мира и пробудившейся для Царствия Божия в её духовном странствии важно не перепутать указанные два источника жизни, или духовной силы: нельзя даже и подходить к источнику, бьющему из корней родового дерева, белого кипариса, чья белизна символизирует беспамятство, но важно напиться из источника припоминания, Мнемосины, вода которого вернёт тебе память о твоём небесном происхождении и через сию память вновь приобщит тебя к сонму вечно-сознательных и значит вечно сущих вне протяжённости материи, в res cogitans, - которым их знание о своей небесной природе не даёт уже погрузиться в белую воду плоти.
Таким образом, Самарянка у колодца - это душа в посмертном странствии, перед лицом посмертного выбора. Иисус, как Царь небесных героев, выступает здесь как страж Источника, у которого, согласно наставлению на золотой пластинке, душа должна попросить пить. Об этом и говорит Иисус Самарянке: если бы ты знала перед кем ты стоишь и что тебе надлежит делать, ты бы просила у него: " дай мне пить". Но душа эта не знает, потому что она - грешница, что и означается именем "самарянка", тогда как "спасение для иудеев" (так правильно читаются слова Иисуса (Ин. 4; 22)).

И здесь Иисус, как пришедший на землю спасти грешников, выступает уже в роли Учителя, учащего о Царстве Небесном, - то есть декорация эпизода неприметно меняется из потусторонней в посюстороннюю. Далее, уже в посюсторонней ситуации Спасения, Иисус выступает как небесный Жених и задаёт Самарянке испытующий вопрос о Муже, дабы узнать, готова ли она к небесному браку, вменяющему ни во что брак земной. Ибо земной муж, конечно, не является тем "Мужем", то есть Ведущим, или Феопомпом, за которым душа пойдёт за порог смерти. Под мужем в духовном смысле как раз и подразумевается ведущее духовное начало, следуя которому, человек персонально волеопределяется. Те пять мужей, о которых говорит Иисус, суть пять чувств человека, а шестой муж – Демиург (Тектон). Душа, Самарянка, выдерживает испытание и отвечает правильно: "нет у меня мужа", на что Иисус говорит: "правду ты сказала", и поясняет о пяти мужах и шестом, тоже ненастоящем.
Таким образом, мы имеем дело с душой, претерпевающей испытание, experimentum crucis, в посмертном мире Бардо (тиб. Буддизм), который "опосюсторонился" (обнажился в земном мире), благодаря воплощению Бога в лице Иисуса. Самарянка, говоря: "нет у меня мужа", отрекается таким образом от своего язычества и принимает крещение, и невидимая вода, текущая в жизнь вечную, которую даёт испить жаждущим Иисус, здесь выступает как вода крещения. Вот таков, я думаю, смысл широко известного эпизода.


ИИСУС - ИСТОЧНИК ПЛОДОРОДИЯ И ПОЛОВАЯ СИЛА

У евангелиста Луки в гл.8, стихи 27-34, описан широко известный эпизод с легионом бесов, изгнанным из беснующегося и переселившихся в стадо свиней:

"30. Иисус спросил его (нечистого духа) как тебе имя? Он сказал: "легион". 31. И они просили Иисуса, чтобы не идти им в Бездну. 33. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в море (озеро), и потонуло"

Понять, в чём здесь дело, можно, пожалуй, лишь памятуя об Афинском празднике Фесмофорий, в котором женщины бросали в пропасти и каньоны поросят, а затем доставали их, уже мёртвыми, и приносили на алтарь Деметры, которой был посвящен этот праздник. Смысл действа заключается в воспроизведении истории Пастуха Евбулея и его свиней, которые сорвались в пропасть, когда Персефона исчезла в подземном Царстве. Как воплощённое Плодородие свиньи символизировали здесь уходящее вместе с Персефоной плодородие земли, которое Персефона как бы уносит с собой в подземное царство, отчего и наступает зима.

Что же, в связи с этим памятованием, евангельский текст?
С одной стороны его можно понять, как неловкий выпад иудео-христиан в сторону языческих обрядов и нечистой свиньи. Но, с другой стороны, просматривается гораздо более глубокий смысл. Иисус Христос - Царь Небесный, с которым на землю возвращается Рай, и который приносит с собой неиссякаемое изобилие и плодородие. Поэтому с его приходом отменяется сезонное умирание Природы, и духи плодородия (именуемые в христианстве "бесами") уже не идут в Бездну вслед за Персефоной.

Это приводит к тому, что человек переполняется половой силой, и жить в новом Раю во плоти и оставаться человеком ему практически невозможно (каждый знает как тяжело отзывается буйство плодоносящих сил природы, особенно южной и тропической, на духовное состояние европейца). Поэтому для человека Иисус несёт Царство Духа, в котором "не женятся и не выходят замуж", а телесное плодородие преобразуется в духовную силу логосов: растворяется в семенном начале, воде, которая есть универсальная семенная жидкость и жизнеподательная духовная субстанция. Это та самая вода, что изливается из прободённого бока Иисуса на кресте. Поэтому Христос и умирает во плоти: Его смерть есть одновременно Преображение. Умирание бога на жертвеннике (кресте) открывает источники вод живых из Чрева Его. Плодородие же Коры, дочери Персофоны, сообщается воде Эа, воде орошения, т.е. цивилизации, и через то становится независимым от сезонов.

ИИСУС ХРИСТОС - ДЕТОРОДНЫЙ ЧЛЕН ОТЦА НЕБЕСНОГО

1.
В римских катакомбах, где в первом веке укрывались христиане, часто находят изображения мужского детородного члена (фаллоса) с  надписью: Спаситель Мира (Сотэр Космой).  Что это? Не насмешка  ли гонителей? Нисколько.  Это настоящая икона, изображающая духовную истину Христа. Одна из первых христианских икон.
Предваряющие приоткровения этой божественной тайны находим в мифах народов об отрезанном детородном члене Бога, оплодотворяющем мир. (Ясно, что для бытия в мире, член должен быть отделён от бога, поскольку разделены Земля и Небо, люди и боги.) Таков отрубленный член Осириса, плывущий по Нилу, и сообщающий последнему его плодородную силу.  Таков отрезанный член Кроноса, оплодотворяющий Море, рождающее Афродиту, мать всех живых (со множеством кормящих сосцов на ранних изображениях).
Чтобы понять, почему Христос Иисус изображается фаллом, нужно обратиться к тайне рождения детей Богу в человеках.  Мать Шехина, супруга Бога, откладывает огненное яйцо своё в персональный огонь человека, в личный дух его. И это огненное яйцо должен затем оплодотворить Отец  Небесный своим огненным семенем, Логосом.
Сыны человеческие, имеющие в духе своём неоплодотворённое яйцо Шехины, духовно принадлежат Матери  и пребывают в огненной матке Её.  О ней поётся в манихейском гимне: Твоя святая матка – Светило, которое зачинает тебя! Чтобы родиться , им нужно обрести Отца, который оплодотворил бы яйца Матери в них, и тогда они родились бы из сынов человека в сыновей Бога.

Об этих сынах человеческих, подлежащих оплодотворению Словом, говорит Иисус, как о птенцах гнезда Великой Матери, рассеянных по миру, которых Она, как  «кокошь», собирает в гнездо своё. Они соберутся в гнездо, когда узнают Отца своего, родившись в Детей Его, после оплодотворения Семенем. Но чтобы сеять Семя в лица людей, в мире должен явиться детородный член Отца, который будет сеять Семя в мир. То есть должен явиться «Сеятель», в притче о котором Иисус открывает апостолам свою духовную истину:  Он есть Фаллос Отца.
Для того, чтобы в мир явился детородный член Отца, извергающий Логосы Его на неоплодотворённые яйца Матери богов и людей, Шехина откладывает в личный огонь Марии уже оплодотворённое яйцо. Это единственное Яйцо, оплодотворённое в вечности, «раньше всех век», то есть до времени и вне времени. Оно единственное, поскольку в Начале нет множества; оно предвечное, потому что в Начале нет времени. Поэтому Иисуса, сына Марии, называют единородным предвечным Сыном, пребывающем в лоне небесных Родителей в предвечности. Они же образуют предвечную Троицу, изначальную Семью Бога: Отец, Мать, Сын, – где Мать – Сила Божья, Шехина, она же – Дух Свят; а Сын – первый, и Он же – последний; то есть «единородный», поскольку  вне времени нет многих рождений, но есть одно вечное Рождество.

Как развившийся из уже оплодотворённого яйца Шехины Иисус рождается в Сына Бога без помощи Сеятеля, оплодотворяющего святые яйца. Он сам есть Сеятель, Пенис Бога, явившийся в мир  для рождения братьев Себе. Но Иисус не знает об этом до Рождества своего в мире, поэтому он ищет сеятеля, который оплодотворил бы дух его, – ищет учителя.  Приходит к Иоанну Баптисту. Но тот, узрев Его духовным оком своим, отказывает ему в оплодотворении (= крещении), поскольку «недостоин даже развязать ремень сандалии Его; то есть, недостоин даже быть его учеником, – не то что учителем.
Обретший Отца и познавший Себя в крещении Иисус идёт далее в мир, на поиски заблудших в мире не рождённых Братьев своих по Матери, которых должен Он оплодотворить Семенем Божьим, и этим помочь им родиться. Поэтому он выходит в мир как Сеятель, он же Фалл Божий, сеющий в огненную матку огонь Слова Божьего.
Не случайно, в человечестве Иисус имеет братьев только по отцу, Иосифу. Тогда как по духу, имеет Братьев по Матери. Он открывает Себя в разделении тех и этих братьев, когда возглашает: кто суть братья Мои? Кто слушает Слово Божье и принимает его в себя (исполняет).  То есть, Братья его суть те, кого он оплодотворяет Словом – носители огненных яиц Матери Шехины.

2.
Первоначально Небо (Уран) и Земля (Гея) лежат в объятиях друг друга в вечности (вне времени). Времени нет, пока никто не рождается и не умирает. Время сопряжено с рождением и умиранием. Земля рождает титанов, которые отделяют небо от земли (атланты держат небо). Но это событие также принадлежит вечности, поскольку титаны бессмертны – первое поколение богов.  Смертных существ рождает уже не Земля (Гея), но Афродита, Мать живых. До того, как титаны подняли небо, для живых не было места. Теперь появилось место. И титан Кронос оскопляет Небо (Урана), чтобы у того более не было желания лечь на Землю и этим уничтожить пространство для жизни. Отрезанным членом Отца сын Кронос оплодотворяет не Землю, но Влагу Земли (Море), или  Душу земли. До этого Уран оплодотворял Плоть Земли, и рождались Титаны, плоть от плоти Земли. Они вырастали как Горы, отодвигая Небо. Теперь оплодотворена душа Земли, и рождается Мать Живых из пены морской.  От неё будут рождаться смертные, и с ними явится Время, которое получит имя Кроноса, титана, оскопившего Небо и оплодотворившего членом Отца , Урана, море – Душу Земли. Ибо влага – стихия души.  Пребывание Отца Христа Иисуса – за пределами Неба, в сфере Огня. Отсюда, Иисус – Фалл Божий оплодотворяет уже не влагу земли, но огонь – «огонь пришёл я низвести на землю», – то есть дух.

Таков ранний космогонический миф, из которого явствует,  какие глубокие корни имеет христианский миф о Христе, как Члене Отца небесного, оплодотворяющем души сынов человеческих. В гностической версии мифа, Он сохраняет даже имя Времени: зовётся Эоном, или Веком.

ПОЧЕМУ МЫ ПРИЧАЩАЕМСЯ ХЛЕБОМ?

Вкушение хлеба в Евхаристии - обряд тотемистический; но кто поистине является здесь поедаемым тотемом, Хлеб ли? В классической еврейской пасхе главный тотем - Агнец, хлеб идёт как бы в прикуску, - хотя тоже тотем, но «свитский». То же положение сохраняется и в Пасхе еврейско-христианской, отвечающей Евангелию Эбионитов; там Христос – Агнец, а не Хлеб. Не то в Евангелии от Иоанна. В нём агнец явно вытесняется хлебом. Иисус говорит: Я хлеб; да и в синоптических Евангелиях, близких к еврейскому, Иисус называет тело своё хлебом.

Но с Паном ли (=Хлебом) отождествляется Иисус при этом? Намёк на разгадку может дать обряд инициации, или рождения от тотема, который (обряд) должен предшествовать в личной истории каждого его участию в празднике поедания тотема. Какова же инициация христианина? Это водное крещение. Что же получается: Вода и Хлеб? Казалось бы, уместнее для инициации печь, или молотьба на току или увязывание в сноп, или зарывание в землю. Но при чём вода?

Всё, однако, становится на свои места если мы учтём, что хлеб - это семя, и вода - семя; но только вода - это семя как архэ, а хлеб - семя как пища. Очевидная онтологическая связь этих видов семени даётся египетским мифом: вода Нила, Семя Осириса, претворяется в семена злаков, из которых выпекается хлеб; хлебные колосья вырастают из тела Осириса, чем и утверждается связь нильской воды и хлеба.
Чтобы понять, как сюда вписывается Христос Иисус, нужно перенестись из египетского дискурса в дискурс эллинистический, в философическую религию Логоса, ведь Христос -

Логос, по Иоанну. В этом последнем ракурсе семя - архэ, или первичные воды, суть семянные логосы (;;;;; ;;;;;;;;;;;).  И тогда крещение Иисуса в Иордане есть "Повторение" Его предвечного рождения из первичных семенных вод. Вспомните: И Дух Божий ношашеся над водою; и здесь над Иорданом носится голубь - Дух Божий, и из вод восстаёт Иисус, Сын Божий. Таким образом, тотемистическое родство с Водой есть родство с предвечными водами, через Мать, Святой Дух, носящийся над водами.
Второе: Логос - плод, срезаемый во время жатвы, происходит от Логоса - семени, через оплодотворение этим предвечным Божьим семенем Святого Духа, или Матери Сына Божьего, Логоса.

Таким образом, тотемистическое родство с хлебом в евхаристии представляет родство с Логосом, происходящим из предвечных семенных Логосов Бога Отца; и хлеб здесь выбран потому, что он есть пища, сделанное из семян, и вообще символ пищи, как таковой.

КАМЕНЬ, КОТОРЫЙ ОТБРОСИЛИ СТРОИТЕЛИ

Камень, который отбросили строители, будет во главе угла. Что за строители, и что за камень?

Разумей, строители Храма, Дома божьего. И разумей - тот самый камень, что положил себе под голову Иаков, бежавший от брата своего Исава и укрывшийся в "храме", ибо место, на котором он заснул - земля святая, а камень, который положил под голову, есть жертвенник. И поставил этот камень Иаков памятником и возлил на него елей. И этот камень - Бетиль, или Дом Божий.
Мы знаем ещё один камень. Это солнечный «бел горюч алатырь камень» Голубиной Книги. Это тот белый сыплющий искры камень, из которого в печи родился конунг Норвегии Сверир. И это тот самый камень, который бросает в голову прелюбодея с высоты индеец майя, как кару солнечного бога, ненавистника прелюбодеев. (Вспомним особую строгую заповедь Иисуса относительно прелюбодея). И, наконец, это тот самый камень, на который излил своё семя Небесный пастух, возжелавший Сатану (мать Сослана), и из которого родился в печи Сын Солнца, Сослан.

Иисус соединил в себе оба камня. Камень Бетиль Иакова, освящённый семенем Бога, знаком которого служит возливаемый на бетиль елей: камень жертвенник, на котором боги приносят жертву своим семенем, и от каковой жертвы рождается Сын Божий; и камень-солнце, оплодотворённый с того берега млечной реки Пастухом Небесных коров Индрой; также камень-алтарь, извергающий пламя, на котором жертвенно сгорает божье семя, зачиная Сына Солнца.
Горючий этот камень помещается в печь, то есть в лоно женщины. "Поистине, Гаутама, женщина - это огонь. На этом огне боги совершают приношения семени. Из этого семени рождается человек" (Брх. Уп.)

Так рождается сын божий, человек, из семени бога в лоне Марии, Сатаны, матери Сверира-конунга. (См. Сага о Сверире)
Вот почему Иисус - камень, Сын бога Иакова и Сын Солнца, помазанник, ибо помазан семенем богов. И вот кто такие христиане - камни, помазанные елеем - божьим семенем, и от сего помазания рождённые вновь в Сыны Богу. И поэтому-то христиане-гностики говорили о себе, что они родились от помазания. Крещение омывает камень, помазание оплодотворяет, и камень мёртвый становится живым. И вот сбывается обетование Иоанна о том, что из камней сих Бог воздвигнет детей Аврааму, и обетование Иисуса о том, что камни возопиют осанну ему, если учеников его заставят замолчать. Камни, из которых эллинский Ной, Девкалион, со своей женой создали новых людей после потопа.

Справка:
Об особой строгости бога Солнца к прелюбодеям смотри гимны Шамашу.

N.В. Индейцы Майя, становясь в шеренгу перед камнем-алтарём, протыкали острыми орудиями свои детородные члены, и, продев в отверстия шнурки связывались этими шнурками в единую цепь, изображая тем Рода, Отца. Кровью раненных членов мазали они камень алтаря. Известно, что жертвенная кровь - это семя богов. Таким образом они изображали, как Бог, Род, оплодотворяет камень-алтарь, от какового деяния родятся люди, пополняя племя.

«СИЕ ЕСТЬ ПЛОТЬ МОЯ»

У стоиков существовало представление об одушевлённом и разумном Космосе, как о Боге. Согласно этому представлению весь видимый мир в совокупности есть Тело Бога-Космоса. Мир здесь уподобляется перво-человеку, Пуруше (инд.), приносимому в жертву богами; или Паньгу (кит.). (Сравни: Иисус – новый Адам, или первочеловек, стоящий в основании нового века и нового мира) И когда Иисус говорит, "кто не снест плоти моей, тот не войдёт в Царство Небесное", он хочет сказать, что, кто не станет часть мира, как Бога, тот не может быть сыном этому Богу, он будет лишь рабом Его. Таинство Евхаристии потому и называется "причастием", что вкушающий хлеб, как плоть Бога, сознаёт себя причастным Космическому Целому, живому и разумному, и направляет свою волю в согласии с этим Целым. Тот же, кто не сознаёт себя частью Целого, не имеет причастия: воле его частична, узка, и поэтому он - раб, - влечётся в интересах Целого внешней космической силой. Таким образом, таинство причастия есть, помимо прочего, и символический обряд философов-стоиков, почитавших живой Космос, как Бога.


ВЗЯТЬ КРЕСТ ИЛИ СОЙТИ С КРЕСТА?

Широко известно высказывание Иисуса о некоем "взятии креста" и хождении по Нём. Они варьируют у разных евангелистов:
"И кто не берёт креста своего и не следует за Мною, тот недостоин Меня" (Мтф. 10.38)
"Последуй за мной, взяв крест..." (Мк. 21)
"... отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною" (Лк. 9.24)
Что за крест имеет в виду Иисус, когда говорит это? Очевидный ответ - это крест, на котором мир должен казнить последователя Иисуса; такой же, какой и сам Иисус должен был нести на Голгофу, но, как известно, не нёс. Такая трактовка заставляет нас полагать, будто Иисус заранее знал вид казни, которому он подвергнется, и заранее уже сотворил орудие этой казни символом жертвенного служения Отцу. Это, однако, представляется невероятным и слишком, я бы сказал, пошло-церковным. Крест - символ позора, и едва ли мог быть понят в положительном смысле теми, кто слушал проповедь Иисуса. Сами христиане не сразу возвеличили крест, а больше в ответ на насмешки эллинов.
Я думаю, что ключ ко "кресту" и к тому высказыванию в составе которого этот "крест" фигурирует в Евангелиях, даёт следующий фрагмент из сочинения Сенеки "О счастливой жизни":

"Что ж тут удивительного, когда они (ревнители добродетели) стараются освободиться от тех крестов, к которым каждый из нас собственноручно себя пригвождает? ...Люди, добровольно казнящие себя, распинаются на стольких крестах, сколько страстей терзает их душу..."

Как видите, здесь крест - аллегория Страсти, которую человек сам возбуждает в своей душе неправильным расположением Ведущего Начала; страсти – это также "гвозди", пригвождающие человека ко кресту, как раба, - ибо именно рабов казнили на кресте.
Ревнители добродетели стараются освободиться от своих страстей и, тем самым, сойти с крестов, выйти из положения прелюбодейного раба. У Иисуса, правда, сказано, не "сойди с креста", а "возьми свой крест и иди за Мной". Заметьте, однако, что это высказывание типологически точно соответствует другому высказыванию: "...возьми одр свой и ходи!" (Мк. 2.9).

То есть в одном случае человек прикован к одру болезнью, которая есть метафорический синоним греха. Иисус отпускает грех и, тем самым, освобождает от болезни, что и демонстрируется тем, что не одр носит меня, но я ношу свой одр, - то есть владею своим телом, своей физической природой.

Во втором случае человек пригвождён своими страстями ко всем превратностям судьбы, к внешнему миру. Крест есть аллегория мира, как "мировое дерево".
(Сравните отголоски у Павла в послании к Галатам, 6,14: "Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, а я для мира".)
Христос приносит человеку душевный мир, бесстрастие от верного упования на Царство Небесное. Он освобождает этим человека от «одра болезни» и «креста». Исцелённый от болезни греха публично несёт свой одр, демонстрируя этим своё исцеление. И, точно так же, снятый с креста страстей несёт кресс, демонстрируя этим, что не мир уже несёт его, но он несёт на себе мир (Сравните о Христе, что "он понёс на себе грехи мира")
Таким образом, мы имеем две однотипные аллегории: одра и креста, повествующие о душевном и духовном целительстве Христа Иисуса. Значит, полное высказывание Иисуса должно звучать так: Сойди с одра болезни своей и с креста страстей своих, и возьми их, и ходи.
Не даром иудеи дразнили его, распятого, призывая сойти с креста.

БЕССМЕРТНОЕ ТЕЛО СВЕТА

"Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло" (Мтф. 6.22)
Не правда ли, странное высказывание? О каком «оке» речь? Как оно может быть "чисто"? И что это за "светлое тело"?
Едва ли речь идёт о чувственном оке. Само слово "чисто" указывает на умственное око, которое чисто или грязно, в зависимости от помышлений о том предмете, который созерцается им. Итак, - чистые помыслы. Но, что же это за тело, которое осветляется чистыми помыслами? Могут сказать, что это обычное земное человеческое тело, в котором не появляется противоестественных побуждений. Я готов согласится, но тогда нужно бы сказать наоборот: тело будет чисто, если око будет светло. Похоже, что речь идёт о другом теле. О каком?

Существует представление о так называемом "теле судьбы", посмертном теле. Я подозреваю, что именно тело судьбы будет светло. Вы заметили? - "будет"(!), а не "есть".
Сравни с этим верование славян о том, что судьба ткёт в протяжении жизни человека рубашку (из его поступков в жизни), которую он оденет по смерти. Белая (светлая) рубашка - чистая от грехов, и наоборот.



КТО ЭТОТ ЮНОША?

Чрезвычайно любопытен эпизод с "юношей" из евангелиста Марка (см. Мк. 14,51). Стража пришла в Гефсиманский сад, чтобы взять Иисуса: "А они возложили на Него руки свои и взяли Его (...) Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них".
Кто этот юноша? Он слишком похож на Луну (Месяц), омолаживающегося бога, чтобы можно было легко пройти мимо этого сходства. Известны языческие обряды, в которых ритуальный царь спасается от схвативших его убийц, оставив в их руках свои лубяные одежды, которые затем сжигаются или топятся в реке. Эта аналогия позволяет предположить, что указанный "юноша", следовавший за Иисусом есть сам Иисус, в Его неумирающей, неуничтожимой вечной ипостаси: он - один из "ментальной свиты" Иисуса-человека; член его внутреннего "коммуниона"; некто, не имеющий тела и потому не могущий быть схваченным; дух, сообщающийся с душой, подверженной страданию, но сам не страдающий; он - не пленник тела, как душа, страдающая вместе с телом, поэтому он ускользает, оставив в руках воинов свой плащ-тело; но вместе с плащом воины получили в свои руки лишь страдательную душу плоти. Подтверждение этому толкованию можно встретить у Оригена в его сочинении "Против Цельса" (Книга II, гл. IX). Цельс говорит, что если бы Иисус действительно был богом, он не был бы схвачен и связан. Ориген возражает следующим образом: "На это мы дадим такой ответ: и мы тоже не признаём, чтобы видимое в то время и подверженное чувствам тело Иисуса было Богом. И что я говорю: тело? Также и душа была не Бог - та душа, о которой сказано: душа моя скорбит смертельно. Тот в книгах пророков говорит: Я Господь, Бог всякой плоти, и прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет, - этот, по разумению иудеев, есть Сам Бог, который избрал Себе душу и тело пророка в качестве орудия. (...) Подобно иудеям и грекам учим и мы, утверждая, что Бог Слово и Сын Бога всяческих говорил в Иисусе: Я есмь путь истина и жизнь, Я дверь овцам, Я хлеб живый, сшедый с небесе и т.д. (...) Когда Иоанн Креститель возвещал близкое пришествие Сына Божия, то он, конечно, думал не о Существе, которое было ограничено тем телом и той душой, но о Том, который всюду проникает; он говорит: стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете..." Если бы Иоанн думал, что Сын Божий находится только там, где должно быть видимое тело Иисуса, то каким образом он тогда мог бы сказать: стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете? И сам Иисус направляет ум своих учеников к более высокому представлению о Сыне Божием, когда говорит: где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них. Такого же характера было обетование, которое Он дал ученикам, обращаясь к ним со следующими словами: И вот Я с вами во все дни до скончания века".
В Евангелии от Марка неизвестный юноша появляется ещё раз: "По прошествии субботы, Мария Магдалина и Мария Яковлева, и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. (...) И вошедши во гроб, увидели юношу, сидевшего на правой стороне, облечённого в белую одежду".
В свете вышесказанного, Я смею думать, что это тот самый юноша, который нагим сбежал от стражников.

Заключаю словами чаньского наставника Линь Цзы: "Почтеннейшие! Не обращайте внимания на одежду, одежда не может двигаться. Человек может надевать на себя одежду. Существует одежда чистоты, одежда отсутствия рождений, одежда бодхи, одежда нирваны, одежда патриарха, одежда Будды, (...) Из деятельности рассудка возникают мысли. Все они представляют собой одежду. Как же вы можете считать одежду, которую надевают, чем-то реальным?"

АЛЛЕГОРИЯ КУПАЛЬНИ

"Есть же в Иерусалиме, у Овечьих ворот купальня, называемая Вифезда, при которой было пять крытых ходов." Сия "купальня" в иносказании есть ничто иное, как водоём души человеческой. Пять "крытых ходов" - это пять врат телесных или пять органов чувств.
"В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды". Больные грехом, не видящие бога не могущие войти в Царствие, иссушенные злобою, пребывают во внешних чувствах, не имея в себе жизни, так как вода их души неподвижна, мертва. И они с тоской и надеждой ожидают дуновения Духа Божия, который бы подвинул воду, оживил душу их.

"Ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в неё по возмущении воды, тот выздоравливал..." То есть, кто уловил дар божий, и соединился с движением души, возбуждённым Богом, тот выздоравливает от греха, так как воля его стала единой с волей Божией и получила жизнь.
"Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет". То есть человек возрастом тридцати восьми лет, в болезни греха, не могущий воспользоваться спонтанным Вдохновением Божием, потому что не имеет "человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой сходит прежде меня". То есть он не находит в себе достаточной благой воли, устремлённой к дыханию жизни, и бесы, которыми он одержим, опережают его, и потребляют благое движение души, которым одаряет Бог временами.
"Иисус, увидев его лежащего, (...) говорит ему: хочешь ли быть здоров?" То есть Иисус становится тем человеком, который сообщает ему недостающую благую волю.
По контексту эпизод должен окончиться тем, что Иисус, умилосердовав над ним, берёт его на руки и опускает в воду, возмущаемую Ангелом. Но в Евангелии здесь концовка отсутствует и вместо неё приделано окончание другого эпизода, - с расслабленным в синагоге (Мк.2): "возьми одр твой и иди!"


"АЛЛЕГОРИЯ СНА"

"И вот приходит один из начальников синагоги, по имени Иаир, и, увидев Его, падает к ногам Его. И усиленно просит Его, говоря: дочь моя при смерти: приди и возложи на неё руки, чтобы она выздоровела и осталась жива. Иисус пошёл с ним... Приходит в дом начальника синагоги и видит смятение, и плачущих, и вопиющих горько. И вошед, говорит им: что смущаетесь и плачете? Девица не умерла, но спит".

Если брать этот текст в его внешнем профанном смысле, то Иисус выступает здесь как персонаж простодушной Утопии о благом Царе, который отменит наказание за первородный грех, сиречь отменит болезнь и смерть.
Если же прочитывать эзотерический смысл, то речь идёт не о телесной смерти, но о духовной. Сказано Царём, что "Царствие Божие силою берётся", - и вот, кто не проявляет этой силы воли к вхождению в Царствие, к воскресению своему на Небе, сиречь в духовной реальности, - тот погружён в сон духа, ибо та ментальная реальность, которая даётся невоскресшему (=непробуждённому) "Я", почивающему на мягких подушках плоти, есть иллюзия, сон. Итак, бессмертная душа спит, но будет неизбежно пробуждена к суду. Это откровение о духе не имеет, разумеется, отношения к плотской душе, которая отойдёт к роду своему.

Итак, "начальник синагоги" есть ангел божий, начальник сонма духовного, свиты ангельской того человека, о чьей душе идёт ходатайство от ангела его; душа бессмертная, дочь Матери Небесной, Супруги Отца; смерть души в духе обратима: ибо есть сон, от которого возможно пробуждение. Иисус как имеющий власть над теми, кто приведён к нему Матерью, способен пробудить душу; волю к жизни в Царстве Духа.


КТО ВХОДИТ В ДОМ ЧЕРЕЗ КРЫШУ?

Известный широко, описанный Марком эпизод биографии Иисуса об исцелении расслабленного в Капернауме (Марк, гл.21) наряду с основным смыслом содержит одну, как будто не идущую к делу подробность, которая на первый взгляд представляется благочестивым преувеличением Евангелиста; именно ту, что расслабленного спустили в горницу к Иисусу через крышу, предварительно прокопавши её. Слово "прокопавши" замечательно здесь как бытовая подробность, свидетельствующая о том, что крыши в Галилейских домах были земляные. Переписчиком, возможно, это место было не понято или он боялся что читатели не поймут правильно, поэтому добавил слова: "раскрыв кровлю дома"; а может быть это говорит о сложной конструкции крыши, - глиняной и крытой поверх тростником?
Но не эта подробность теперь занимает нас, - а хочу я обратить внимание на сам факт необычного вхождения в дом через крышу. Объяснение Марка на сей предмет, что якобы невозможно было войти из-за множества народа, по меньшей мере, нелепо. Последнее никак не могло стать поводом к тому, чтобы разобрать кровлю чужого дома и влезть в него, яко тати, без приглашения. Значит, здесь что-то другое. Но что?
Мне представляется, что вхождение через крышу попало сюда по ошибке. И настоящее место этой сцены в другом действии Евангельской драмы; именно, в рассказе Иоанна (Ин. гл.11) о больном Лазаре, брате Марии из Вифании, который умер и, будучи воскрешён Иисусом, должен бы был, по логике возвратиться домой. Но мы не находим в Евангелии описания возвращения его домой: всё заканчивается выходом из гроба и снятием пелен. Между тем, его возвращение восвояси как раз сопряжено с определёнными трудностями. Дело в том, что он сочтён уже умершим и оплакан и похоронен; и, несмотря на физическое воскрешение, социально и ритуально он мёртв, и не может вновь войти в общество иначе, как только вновь родившись, - ибо языческий ритуал знает преодоление смерти только через новое рождение. Он не может войти в дом через порог, так как, будучи мёртвым, оскверняет его. Единственным способом для него войти в мир живых - это родиться в своём доме в качестве новой эпифании Рода. Рождающее же лоно дома - очаг. Путь в очаг с "того света", откуда приходят души людей, - дымовое отверстие в крыше. Таким образом, опускание в дом через крышу есть ритуальная имитация рождения. И это - единственный способ для воскресшего Лазаря вернуться домой.
Именно так возвращались в Элладе домой воины, которых сочли погибшими в битве и отпели, но которые на деле уцелели. Их спускали в дом через крышу, (см. Плутарх, "Греческие вопросы"). Возникает вопрос, не имеем ли мы здесь дело с ритуалом "рождения в духе", о котором Иисус говорил Никодиму?

"БРАК В КАНЕ"

Совершая на Синае первое публичное жертвоприношение, Моисей половину крови жертв вылил на жертвенник (алтарь), а половину разлил в чаши и окропил ею народ (Исх.24). Очевидно, что кропление здесь служит здесь служит позднейшим замещением выпивания крови, и чаша с кровью должна была пройти по кругу, как мы это делаем в Евхаристии. Такой обряд знаменует совместную трапезу с Богом, в которой вкушается запретная пища - кровь, которая есть пища Бога. Совместная трапеза означает союз и является синонимом полового соединения, брака.

"Это есть кровь союза", - говорит Моисей к народу. Израильтянин принявший участие в обряде становится соузником Бога (ср. "супружеские узы"). То, что мы имеем дело с браком, подтверждается тем, что кровь есть семя Бога, его животворящая сила, которую он вливает в нас. Евхаристия есть такой брак, в котором мы принимаем в себя семя Бога, которое есть кровь его вочеловеченного Сына – жертвы; и таким способом можем родиться, как боги, избыв свою тварность. Евхаристия, завещанная Христом,  повторяет Брак в Кане Галилейской. Там брачевались бедные: те самые бедные, о которых говорится в начале Нагорной проповеди: блаженны бедные, ибо их есть Царствие Божие; и это те бедные, о которых поётся в Псалмах Давида: призри Господи на бедных своих! Бедны воистину отданные Иисусу Отцом Его, бедны Его ученики, собравшиеся на брачный пир заключения союза со своим Спасителем: бедны, ибо они - не от мира, и потому ничего своего нет у них в мире, но их есть Царствие Божие. На этом браке бедных Жених - Иисус. Он символически в виде вина отдаёт нам своё семя, свою животворящую силу. Но прежде он претворяет воду в вино, то есть реку воды живой, истекающую из Чрева Отца он претворяет в семя, бросаемое в нас. Символом семени является и закваска, бросаемая в тесто, и вскисание здесь – аналог беременности, в результате которой мы должны родится для Царства.

То есть вода, превращаемая в вино, выступает здесь как знамение духа оплодотворяющего души. Тем же языком говорит с нами эпизод о прободении бока Иисуса, при котором тут же излились кровь и вода. Это есть указание на двойственную природу Иисуса, и на непрерывно идущий в Нём "алхимический процесс" превращения живой воды духа в животворное семя - кровь, принятие которой в себя есть осуществление союза с Богом, брака с Богом. И в этом брачевании Иисус выступает Медиатором - жертвой, точно так, как в первом жертвоприношении Моисея на Синае, - а также священником, приносящим жертву.

В этой Мистерии троица выступает в двух ипостасях: ритуальной и эссенциальной. Ритуально, это - Жертва, Жертвователь и Получатель Жертвы (Поедатель). Эссенциально, это Отец; Его Супруга (она же - Жизненная сила Отца, Семенная сила, Жар) Дух Святой или Мать Христа; и Сын-Христос, Жертва, который переносит Силу Бога в мир людей, передавая, в свою очередь, Отцу их почитание. Через это посредничество Сына-Жертвы, через Его кровь, как Семя Бога, мы соединяемся с Его Матерью, Святым Духом, которая есть половая, плодородная Сила Отца-Супруга. (Она есть Шхина или Шакти). Эта сила способна преобразить нас и воскресить из-за своей неуничтожимой рождающей потенции. Таким образом, жертвуя, мы отдаём смертное и получаем бессмертное, так как жертвенная кровь, будучи излитой и потреблённой неотвратимо прорастает как Семя Бога.
N. В. Кровь как семя и источник нового рождения интересным образом присутствует в индейском (юкатанском) мифе о старухе прародительнице, Микити. Дочь старухи съедает медведь гризли. На месте проишествия старуха находит листья клевера, обагрённые кровью дочери. Она кладёт их в водонепроницаемый плетёный сосуд, который накрывает аналогичным сосудом и оставляет на ночь в ручье. Утром она находит в этих корзинах младенца.


НЫНЧЕ АЗ РОДИЛ ТЕБЯ

Как известно среди первых христиан долго длился богословский спор, который разделил иудео-христиан и христиан-эллинистов.
Это спор о божественной сущности Иисуса. Иудео-христиане считали, что Иисус стал сыном Божиим в Духе в момент крещения в Иордане, сам же происходил из семени человеческого. Тогда как христиане-эллинисты сочли Иисуса совечным Богу Отцу. Как мы читаем в евангелиях, когда Иисус выходил из воды, он услышал глас с неба: "Ты Сын мой возлюбленный..." Надо сказать, что слова эти - прямая цитата из Псалтыри, Псалом 2, стих 7, где Господь говорит Давиду: "Ты Сын Мой, нынче родил Аз тебя". В евангелии эбионитов (сиречь "нищих") эта цитата из Псалтыри приведена в полном объёме, что и подтверждало их точку зрения на сыновство Иисуса, обретённое "нынче", то есть в момент крещения. В эллинистических же евангелиях, ставших каноническими, эти цитата оборвана на полуслове. Слова "нынче родил Аз тебя" устранены; вместо них добавлено: "в Тебе моё благоволение", что вообще-то является простой тавтологией и уместно как раз по отношению к избраннику, а не к Сыну. Также вставлено слово "возлюбленный", очевидно для того, чтобы подчеркнуть отличие Иисуса, как возлюбленного сына, от всех прочих "не возлюбленных" сыновей. Такая весьма неловкая правка исходных евангелий, конечно, не прибавляет чести нашим евангелистам.


ИСПРАВЬТЕ ПУТЬ ГОПОДУ

В синоптических евангелиях, в рассказе об Иоанне Крестителе, имеется цитата из Второ-Исайи (Мк.1,3; Лк. 3,4): "Глас, вопиющий в пустыне: исправьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему!" (В русском переводе цитата искажена). И за сим следуют слова:
"Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими".
Место совершенно непонятное вне исторического контекста и часто толкуемое аллегорически. Но, как оказывается, слова эти имеют буквальный смысл. Речь в них идёт о времени Эсхатона (конца Света), о приближении которого, собственно, и вопиет глас (очевидно, глас Божий через Его пророков). Но этот конец Света не есть конец вообще, - а преображение земли и людей, её населяющих; и в этом преображении люди должны участвовать своим покаянием, благочестиво сотворчествуя Богу. В результате преображения земля станет ровной, гладкой и цветущей: не останется пустынь и диких мест, разделяющих царства и народы. (Здесь следует заметить, что пустыни, окружающие ойкумены, - это архитипический устойчивый элемент классической античной географии, восходящий, насколько можно судить, к Египту.)
Представление об эсхатологическом выравнивании земли в Последнее Время скорее всего заимствовано евреями из эсхатологии персов зороастрийцев в послепленное время, когда влияние персов было очень велико, и персидский царь отождествлялся с Мессией.
По свидетельству Плутарха ("Об Исиде и Осирисе"), по понятиям персов, в конце времён должна состояться последняя битва Ормузда и Аримана:
"Но грядёт назначенное судьбой время, когда Ариманий, вызвавший мор и голод, будет за это по справедливости уничтожен и исчезнет, земля же станет ровной и гладкой и будет.... одна жизнь и одно государство из всех людей, блаженных и говорящих на одном языке."

ЗАСОХЛА ЛИ СМОКОВНИЦА?

Эпизод с засохшей смоковницей в евангелиях синоптиков вызывает многие недоумения, и даже неприятие Христа. Между тем, очевидно, что эпизод этот исказился в устном предании, которым воспользовался Марк, а за ним Матфей и Лука. Но это - невеликая беда, так как исходя из контекста и общего духа Евангелия нетрудно восстановить первоначальный смысл. Вот вам моя реконструкция, оцените и судите сами, прав ли я: На другой день, когда они вышли из Вифании, Иисус увидел издалече смоковницу, покрытую листьями, и, указывая на неё сказал ученикам: Подобно Царствие Божие этой смоковнице. Когда видите её уже покрытой листьями, то можете судить, что скоро уж лето и сбор плодов. Дерево же, не принёсшее плодов, срублено будет и ввержено в огонь.

Ученики спросили Его тогда, как мы узнаем о времени сём, когда оно наступит. И Он отвечал им: Истинно, истинно говорю вам, что никто никогда уже не съест плода от смоковницы сей, ибо приблизилось время, и Царство Божие при дверях уже.
Аналогичные предсказания о близких сроках наступления Царства рассеяны по всему Евангелию. По тому, что известно нам, есть основания полагать, что Иисус верил, что Его воскрешение через три дня после смерти, будет началом нового Века, началом воскресения мёртвых и Суда, и воцарения Его на троне Царя и Судии. В таком случае, понятно, что от описания эпизода со смоковницей наступление Царства отделялось промежутком лишь в несколько дней, за которые смоквы не успевали созреть.
Сказанное выше не означает, однако что Евангелист, избравший известную нам редакцию о засохшей смоковнице, поступил вслепую. Нет, он просто имел в виду другие смыслы, предпочтение которым отдано было потому, что с одной стороны, скорые ожидания паруссии не оправдались и плоды от смоковницы той ели, - значит нужно было её засушить, чтобы слово Божие исполнилось. А, с другой стороны, уже обозначилось противоречие между иудеями и христианами, считавшими себя новым Израилем, и под проклятой Богом смоковницей понимался здесь Иерусалим и весь старый Израиль, который вовек уже не принесёт плода.
Кроме того, имеет история о смоковнице, как мне кажется, и гностический источник: смоковница здесь знаменует Древо познания добра и зла, что в Раю. Оно проклято новым, истинным Богом - Новым Адамом, и тем самым уничтожен Закон и грех - основание власти Демиурга.


НЕБЕСНАЯ МАТЬ

Всяк человек рождён матерью и отцом: и больше матерью. Мать - ближайший родной человек, с которым сын (дочь) всегда пребывает в связи. И во всяком страхе, во всякой напасти и страдании призываем мы мать свою, как заступницу и утешительницу. Родители дополняют друг друга: их роли в нашей жизни несколько разнятся: отец -власть, закон; мать - покров, утешение, сила достоинства, истекающая из уверенности в своей ценности. Соответственно разнятся и наши общения с отцом и матерью. С матерью более тесное, ощутимое, но менее осмысленное: со отцом - дистанцированное, но более членораздельное. Так что мать теплом своим, дыханием согревает, молоком питает, а отец словом ободряет и направляет. Со отцем единимся в слове, а с матерью - в духе. Отношения с кровными отцом и матерью, или родственниками, их замещающими, формируют в душе нашей те предрасположения к общениям, которые затем служат нам преформами диалогов с родителями небесными. Понятие родителей небесных есть давнее достижение человеков, и в начальной целости своей эта психическая парадигма содержит обоих родителей: и мать и отца. Об этом свидетельствуют шумерские молитвы, обращенные к личным богам-родителям. Обычные обращения к Матери: "божественная Мать, явившая меня на свет". Или например, такой текст: "Ты рождён от доброй коровы, как от женщины, твоя Мать - Богиня Нинсун, родительница доброго потомства, чадолюбивая."

Евангелие Евреев и гностические источники также говорят о божественной Матери Христа а не только об Отце. Однако в канонических Евангелиях мы наблюдаем удивительную диспозицию: Иисус обращается к Отцу, Испрашивая Волю Его, но за поддержкой и утешением и силой понести бремя своё не обращается он ни к кому. Как будто предполагая, что Сила Божия пребывает с Ним всегда, но реально, по текстам Евангелий, мы видим, что это не так. Христос получается сирота: Отец у него есть, а матери нет. Или как будто он от отца дистанцирован и состоит с ним в диалоге, а с матерью слит воедино в одном дыхании, так что Её Сила - его сила. Но мы видим, что Мать в Евангелиях явно не присутствует: ни дистанцированно, как утешительница и покров, ни слитно, как сила, - а вместо того мы видим безличного и бесполого Духа Свята, яко голубя, однажды слетевшего с небес и почившего на Иисусе. Но, по некоторым толкованиям, это - свидетельство Иоанна Предтечи, то есть увиденное снаружи. Если же это свидетельство самого Христа о себе, то это либо видение, либо позднейшая рефлексия. В обоих случаях это феномен сознания. Мы же говорим теперь о личном, внутреннем таинстве благой воли, которая не может определяться сознанием или умной рефлексией. Как она формируется, в отличие от воли грешной, окормляемой знанием? И вот здесь ощущается явный недостаток, который мы объясняем сильным влиянием философской парадигмы о Едином Боге на общины христиан, давших начало епископской церкви, дожившей до наших дней. Свято место, однако, пусто не бывает, и место божественной Матери заняла Мария. Поначалу церковь боролась с культом Марии Богородицы, но в итоге проиграла, обнаружив бессилие догматической религии перед лицом религии живой. В ХХ-м веке сдалось, наконец, и догматическое богословие: Римская Курия приняла догмат о вознесении Марии во плоти на Небо. В итоге церковь получила Божью Мать, но Иисус в земной своей жизни по-прежнему остался с небесным Отцом, но с земной матерью.
 
В заключение хочу обратить ваше внимание на гетерогенность догмата Троицы. Два её члена: Отец и Сын, принадлежат отношениям общения, а третий, Святой Дух, принадлежит умной рефлексии. Со Святым Духом, как он выведен в Евангелиях, нельзя общаться. Никто с Ним и не общался. Он нисходит, сначала на Марию, потом на Иисуса, и "почиет". То есть это - какая-то эманация Бога, некий "огонь", который обещается Иоанном Крестителем. Поэтому он никак не может быть объединён в реальную троицу с Отцом и Сыном. В самом деле, кому придёт в голову объединить в одно лошадь, жеребёнка и седло? А догмат Троицы так и объединяет, Богословы, конечно, чувствуют невозможность этого объединения, поэтому приписывают духу-голубю человеческое лицо (Иисуса), однако настоящего лица евангельского Святодуха, лица, раскрытого в общении, мы не видим. Нормальная и культурно традиционная Троица - это Отец, Мать и Сын. Она живая и познаётся в общении. Вместо этого нам подсовывают некую магическую рефлексию о зачатии и т.п., в которой лица евангельского повествования выступает не как лица, а как некие объекты, вовлеченные в объективный процесс и связанные между собой динамическим агентом этого процесса (огненной пневмой, дыханием бога и т.п.) Вот вам иллюстрация того декаданса, которому мы наследуем. А между тем, в самом истоке наших матерних цивилизаций незыблемо высятся сохранившиеся до наших дней фигуры божественных Отца и Матери с младенцем на руках. (См. Святилище раннеземледельческих поселений в Чатал Гуюке, Турция).


ХРИСТИАНСТВО - ЭТО СЫНОВСТВО

Христианство есть реальное Сыновство, неотделимое от практического умения и желания «ходить в сыновьях», или «быть с Отцом». Поэтому сиротство современного человека, оборачивающееся нехваткой практического навыка сыновства, есть главная помеха распространению христианского жития в современном мире. Невозможно, ведь,  Усыновиться, не умея быть сыном вообще; не ощущая бытийной разницы между присутствием и отсутствием Отца, например…. 
И когда в умной реальности одинокого делания внезапно обнаруживается Семья….
Об этом хорошо сказал Башляр:
«Порой я замечаю с удивленьем,
Что порог для меня — геометрическое место
Приходов и уходов
В Доме Отца…».
(Bachelard G. La poe`tique de l'espace. — Paris: Р. U. F., 1961.— Р. 201.)
И это при масштабах, которых достиг в христианстве культ Матери…. Казалось бы, где мать, там и отец – семья! И хотя сыновство отличается в отношении к матери и в отношении к отцу, обнаружение себя в доме отца не должно вызывать удивления, если речь не идет о сиротстве….
Что же может это удивление значить?  Только одно – что в культе Божьей Матери я не воспринимаю Деву Марию как свою мать, супругу отца, – чье присутствие органично моему сыновству и неотделимо от него, так же как присутствие отца.
То есть, в массовом культе Мария существует, скорее, как Мать-Земля, Деметра, или Кибела, матерь богов и всего космоса. 
С этим культом в имени Марии совмещен культ девственницы Весты – хранительницы Огня Жизни. Поэтому у нас существует устойчивое сочетание «Дева Мария», но нет устойчивого сочетания «Мать Мария», но мы используем словосочетание «Божья Мать». В каковом сочетании – как мы убедились – слово «Мать» мы не прочитываем как «моя мать».


ТРОИЦА

Легко предположить, что христианская концепция Троицы, столь мучительно вырабатывавшаяся, не являет собой новости. Философия и мистика числа давно и глубоко разработана в эллинской культуре. В частности, число три, как целостность, монада и микрокосм, также давно известны были эллинам. Наиболее раннюю из известных, эллинскую философию Троицы мы находим у орфиков.
Дамаский в своём труде "О началах" так повествует об орфической теогонии:
"Ко второй триаде относятся (...) вынашиваемое и вынашивающее бога яйцо". Эта средняя триада соответствует, по его словам, "трёхликому (триморфос) богу, ещё вынашиваемому в яйце. Легко видеть, что яйцо - это единённость, а трёхликий, - и, в действительности, многоликий бог, - "расчленённость умопостигаемого."

Уже многие исследователи указывали на парадигматическую связь орфизма и христианства. В приведённом выше орфическом представлении также легко усмотреть прообраз христианской Троицы. Но, как и многое другое в этой демократической религии, исходная Троица оказалась изуродованной до бессмыслицы. Именно потому, что в Боге Отце и Сыне и Святодухе отсутствует логическое единство, потребовалась догматическая (=идеологическая) "дубина", чтобы силой заставить принять бессмыслицу. И эта дубина сделала то, что образованный человек извратил себя до заявления: "верю, потому что абсурдно!"  Как будто бы ум должен делать скачок через абсурд с помощью веры, чтобы сохранить самотождественность. При этом понятие "веры" (пистис) совершенно извращается и становится синонимом отказа от разума. Как будто бог может требовать такого отказа. И сколько же безосновательной хулы было вылито на разум из-за этой необходимости принять абсурд! Из этого даже развилась концепция алогичности мифологического и вообще религиозного мышления! Словом, безграмотность отцов церкви, получивших политическую власть, оставила глубокий шрам в европейском мышлении.
А между тем христианская Троица возвращает себе свой нормальный и логически безупречный облик, если только в Святом Духе увидеть Мать, - в полном согласии с протоевангелиями. В этом случае мы получаем естественную Троицу Порождения. Весьма уместно заключение этой Троицы в космическое яйцо; она собственно и есть космическое яйцо, так как в потенции порождает всё.
Яйцо есть идеографический символ концепта «порождение», а троица: "мать, отец, сын" есть раскрытие этого концепта: в статике - как внутренняя различённость единого, и в динамике отношений различенных субъектов - как логика осуществления понятия: изначальные двое рождают третьего.

В библейском мифе творения сохранилась изначальная двоица, как след более древнего и естественного мифа порождения, - я говорю об Элохим, специфический двоичный падеж какового имени не оставляет сомнений на этот счёт.
В концепте порождения три в одном (сиречь трое в одном яйце) совершенно логичны, как три различённые стороны внутреннего движения и развития одного динамического понятия. Кстати сказать, Гегель взял за образец своей логики развития понятия, или "диалектики", именно логику порождения.
Как изначальное яйцо, три равны всему, ибо они в потенции рождают всё. И три равны многому. Цитированный выше Дамаский, как грамотный философ, совершенно верно замечает, что трёхликий бог "в действительности многоликий". Всякому, знакомому с диалектикой числа ясно, что переход от двух к трём есть переход к множеству, ибо оно принципиально рождено этим шагом, который теперь будет лишь бесконца повторяться, (т.е. для рождения множества никакого ещё логического шага не требуется). Напротив, для изначальной самодостаточности двоицы рождение третьего есть принципиально новый шаг, выводящий её за пределы взаимной дополнительности и противоположности, или взаимного отражения друг в друге. Хотя Гегель и постулирует неустойчивость этой двоицы, но ничто в ней самой не указывает на такую неустойчивость, и постулирование последней есть фактически негласное введение понятия "порождения", которое никак не вытекает из понятия "отражения", представленного двоицей.

Наши древние предки прекрасно понимали логику числа, поэтому они имели особое именование числа "два" ("пара"), и в языке имелось отдельное двоичное число существительного; а единица вовсе не признавалась числом, так как единица не имеет существования. Она не может быть отдельно и сама по себе, но только в составе двоицы или троицы: единицу мыслим лишь абстрагируя её от двойцы или тройцы; так что её существование чисто виртуальное. Это понимание несуществования единицы и мистическое значение этого факта простирались столь далеко, что в русском языке нет ни одного слова начинающегося с буквы «а» = единицы, или "аза", но весь словарь начинается с двоицы или "быти" (то есть бытие приписывается только двойце, в то время как единица есть несуществование; сравни Гегелевское: «всё равно ничего»).

Таким образом, мы подтверждаем, что трёхликий (триморфный) бог есть бог многоликий (полиморфный). Только тот, кто совершенно не понимает логики числа, может вообразить, будто может ограничиться тремя. На самом деле, сказав "три", ты сказал: бесконечное множество натурального ряда, ибо тройка – "мать, отец, сын" принципиально незамкнута, в отличие от двойки, которая бесконечно отражается в себе, не давая нового числа. Для того, чтобы Троица перестала рождать, нужно убрать Мать, - что и сделали отцы церкви, - но тогда это уже не троица, ибо в ней нет единства: Третий там лишний и присоединен чисто механически. Но единица, рядоположенная с двойкой, или три рядоположенных единицы не образуют единства, не образуют логического числа; умножение не существующего (единиц) не рождает ничего. Отсюда я делаю вывод, что малограмотные создатели догмата о Троице, сами не ведая, что творят, ввели в оборот многоликого бога. Результат, давно имевшийся в язычестве, которое для образования концепта единого бога сводит воедино пантеон богов, представляя каждого бога как ипостась или лик некоего единого бога, - причём для указания на множество ипостасей достаточно сказать о трёх. (Хотя слово "ипостась" здесь совершенно не подходит.)

На самом деле божественная троица "мать, отец и сын", постоянно выходит за свои пределы, рожая всё новых и новых сыновей, что и является, соответственно, логикой христианства, в котором каждый крещёный, то есть вновь рождённый Святым Духом, Матерью, становится сыном Божиим. Эта собственная логика христианства остаётся непонятой и никак не связывается с Троицей. Зато в псевдотроицу вводится Творец, которым одним эта механическая рядоположность и может быть, – связанная его деянием: то есть Творец сотворил себя безначальным Отцом с Сыном (совершенно невозможная двоица), которого он к тому же ещё и "породил"; и сотворил Св. Духа мужского пола, непонятно зачем. Поистине это возможно только всемогущему Творцу, который делает, что хочет. Так что Творец здесь весьма к месту, - без него такая "троица" никак не может явиться на свет. Ну а полное небрежение логикой, конечно же, требует "веры". В этой нелепице агрессия и насилие заложены изначально, ибо нет другого способа сохранить её. Выброшенность же Матери из Троицы создаёт почву для культа вселенской матери Кибелы, что мы и наблюдаем в культе Марии, в котором слово Дева, обретает своё изначальное значение – Богиня.
N. B.  Плутарх, "Моралии": "мы же привыкли вместо много говорить три, как, например, "трижды счастливый".

Воскресение Христа Иисуса в логике меланезийских представлений о духе.
Если коренному обитателю Тробрианских островов дать прочесть заключительные эпизоды евангелий, то он согласно закивает головой, и скажет, что всё верно написано, как и должно быть. И пояснит, что один дух умершего балома отправился на лодке на остров блаженных, где и отец его живёт по смерти; а другой дух коси бродит по тем местам, где умерший жил, и является близким, а иной раз проказничает беззлобно, заигрывая с близкими.
Именно так описано в евангелиях посмертное бытие Иисуса. Балома (или личность) Иисуса взята ангелами на небо и восседе на пиру Отца, а его тень коси встречается с учениками в разных местах, принимает участие в делах их, проделывает фокусы.