Его рисовали облака. В белой дымке проявляется родной образ любимого. Тишина сидела на вершине горы, у самого края и любовалась рисунком. Облака были нежными и воздушными, сладкими и волшебными. Похожие на улыбку родного ребенка, на запах родительского дома, на стук сердца матери. Потом подул ветер, и небо развеялось. Исчезло творение, растаяла мечта. Вздохнула тяжело земля, аукнулась горным эхом красавица Белуха, и лавина сошла вниз к самому подножию. Несколько несчастных душ взлетело в небо, подхваченные черными одноглазыми птицами. И все опять стихло. Тишина поджала под себя босые ноги и вспомнила день, что изменил ее жизнь навсегда.
Когда-то здесь она, еще совсем девчонкой, смотрела на любимого, а он завис над пропастью прямо перед ней и протягивал руку.
- Не бойся, Тишина! Не смотри вниз, смотри на меня… – говорил он.
Его нежный уверенный голос поникал в ее душу, и страх отступал. Тишина делала робкий шаг вперед, и ее нога не чувствовала опоры… Она испугано смотрела то на любимого, то вниз, где ненасытная попасть раскрыла свою ужасную пасть и застыла в полном молчании.
- Если ты будешь бояться, то разобьешься… - улыбался Эн.
«Учитель, бог, единственный мой», - трепетало ее сердце, и было в этом сакральном трепете то великое и богатое ощущение жизни, то ощущение неповторимости мига, когда каждая секунда, каждое дуновение, каждый шелест запоминались в века, вгрызались в гранит недостижимого счастья, которое она уловила, так и не успев удержать! Он улыбался! Такой молодой и красивый… Он увидел за ее спиной крылья, научил ее летать по воздуху, научил преодолевать страх, показал, что перемены – это неизбежность, и она поверила ему. Но где сейчас он? Она готова была любить его таким, каков он есть. Бестелесный дух, душа погибшего солдата, сгусток энергии, плод больного ее воображения, призрак, но он ушел.. оставил ее. Но его уход не был напрасным. Он лишь усилил чувства, пробудил дремлющее веками в каждой женщине желание быть всем и ничем одновременно вопреки и во имя. Он показал насколько, она любит его, на что способна, и как ей тяжело без него… Осознанно ли она выбирала другого мужчину, земного, теплого, мужественного? Покорилась ли она пророчеству Прометея, прислушалась ли к словам шамана? жалела ли об этом потом или нет? Никто никогда не узнает, ибо душа женщины – потемки. Сейчас под ее сердцем билось маленькое, слабенькое сердце. И невольно эхом пронеслось в округе:
– Простишь ли ты меня, Эн?
Тишина утирала слезы, с тоской наблюдая, как ветер уносит последние облака. В раздумьях девушка не заметила, как кто-то в длинном пальто, утопая в снегу, с неимоверными усилиями взобрался на горный выступ и остановился за ее спиной, переводя дух. Попасть на такую высоту мог только физически крепкий и подготовленный человек. Видно было, что он несколько дней не брился. Из его рта клубился пар, а бороду и усы сковал лед. В руках забравшегося на вершину человека был большой белый чемодан, и необычно было видеть в непреступных горах этот совершенно житейский предмет.
- Тишина… - услышала она его простуженный голос. – Хоть я не умею летать, как он, но зато я иду как можно дальше.
В ее глазах не было ни страха, ни удивления. Все также они спокойно смотрели на небо перед собой в надежде, что облака снова соберутся здесь и начнут рисовать образ ее любимого. Она так и не повернулась к тому, кто потревожил ее уединение.
- Я тебя не люблю! Прости! – вырвалось из ее груди, но голос ее дрожал.
Только сейчас революционер почувствовал дикую усталость, и ноги сами подкосились. Он воткнул чемодан в снег и сел на него буквально в метре от беременной алтайки. Они некоторое время не разговаривали и слушали, как свистит ветер по склонам гор и ущелий. Было в этом свисте что-то щемящее и болезненное, отчего трудно было укрыться, и мужчина закрыл уши руками, понурил голову вниз и смотрел на снег, словно пытаясь разглядеть свое отражение.
- Шаман говорит, что нельзя отвергать настоящую любовь. – вздохнула Тишина. - Надо помочь тому, кто любит тебя, пережить это чувство. Мы должны не только принимать не только тех, кого любим, но и тех, кто любит нас. Если кто-то тебя любит, значит что- то ты ему обязан дать. Это карма. Ты видишь в небе черных птиц?
Мужчина посмотрел на небо, но оно было чистым.
- Я ничего не вижу. – ответил он.
- Лавина сошла и погребла лагерь на склоне. Никто не уцелел. Все они пытались забраться сюда, на вершину, а сейчас их души во власти Аллаха… Почему же ты дошел до меня?
- Значит, так нужно Ему. Но если ты меня не любила никогда, зачем я был тебе нужен? Зачем посреди кленовых листьев я обнаружил твое родное лицо, зачем? Зачем!?
- Ты помог мне понять, что такое любовь. Я благодарна тебе. Только сейчас я понимаю, что люблю Эна. Что без него не смогу жить. Ты понимаешь это?
Адам кивнул, а сам почувствовал комок в горле.
- Я прогнала тебя тогда в тот зимний вечер, потому что понимала, что твое счастье не со мной. Тебе нужна другая девушка, более земная, материальная.
Она продолжала говорить, и мужчина, в высшей степени нервного напряжения, вдруг зарыдал, как ребенок. Слезы брызнули из его глаз, и подхваченные морозным ветром превращались в льдинки. Он плакал и плакал. Совсем не стесняясь своих слез, а Тишина продолжала и продолжала говорить.
- Тишина, ты бываешь жестокой, когда говоришь! - плакал он, любуюсь ее родным и близким для его сердца образом.
- У меня же другой путь, милый мой, хороший. Ты не виноват не виноват..– шептала Тишина.
- Но у меня кроме вас никого нет. Ничего нет… - выдавил он сквозь рыдание.
- У тебя еще будут дети, а я обречена …
- Но почему? – взмолился он.
- Он изводит меня, причиняет боль и, несмотря на это, я люблю его.
- У нас общий ребенок, я знаю, что это мой сын.
- Он теперь не твой и не мой…. Он тот, кто освободит Прометея и провозгласит победу над ростовщиками. Он не принадлежит нам в отдельности, Адам.
- Позволь мне лишь быть рядом с тобой, когда он родится! Не прогоняй меня!
Тишина оглянулась, и ее красивое лицо поразило революционера. Его раскрасневшиеся от слез глаза смотрели на Тишину, как на чудо.
- Откуда у тебя этот чемодан? – спросила она его.
- Там мертвый доберман. Пожалуй, он единственный, кто любил свою хозяйку. Я хотел избавить ее от эгоизма, помочь обрести счастье с мужчиной.
Тишина привстала, и ее босые ноги зависли над снегом. Она словно скользила, приближаясь к мужчине. Он все еще закрывал уши руками. Девушка обняла его.
- Все правильно. Я знаю, ты очень хороший, милый, добрый….
- Ты поможешь мне найти пещеру?
- Мой брат покажет тебе вход в Шамбалу. С каждым разом мне все тяжелее летать.
Она взяла руку мужчины и приложила его ладонь к своему животу.
- Пусть он почувствует прикосновение родного отца и запомнит его.
Адам встал на колени. Он обнял Тишину за ноги и прижался лицом к животу.
- Прости меня, Тишина, прости за ту пощечину. Позволь мне лишь быть рядом с тобой, позволь….
Революционер вдруг осознал, что любовь это не страдание, а великая радость видеть свою любимую женщину счастливой, пусть даже с другим. И это неожиданное открытие окрылило его, он увидел мир другими глазами, и как знамение, услышал биение сердца своего ребенка. Его тело почувствовало невесомость, и он, как Тишина, завис над снегом. Он удивленно смотрел на девушку. Она улыбалась.