Кенриель, старшая дочь лорда Эрсеваля, от волнения не находила себе места. Они застряли тут - посреди леса, в котором, по слухам, жили проклятые Перебежчики! Но даже это не пугало девушку, все мысли которой были о грядущем САМОМ ВАЖНОМ празднике в ее жизни!
Подумать только! Бал в ее честь! Новые знакомства, новые ухажеры! А то "старые" поклонники - все, как один, из числа соседских ребят - уже давно наскучили... Но всего через несколько дней, на празднике ее двадцатилетия, она познакомится с представителями самых знатных эльфийских родов! Матушка расстаралась - всеми правдами и неправдами ей удалось "заманить" в их глушь больше двух сотен знатных эльфов!Какой замечательный сюрприз сделала Веринель своей старшей дочери!
Пригласительные письма были разосланы еще несколько месяцев назад, в тайне от самой виновницы торжества. Скоро в их дом начнут прибывать гости.
Кенриель всего пару месяцев назад бродила по дому в тоске - твердо зная, что праздник ее двадцатилетия пройдет в кругу семьи и ближайших соседей. А тут - такая неожиданная радость! Кенриель в очередной раз задумалась о несправедливости судьбы. Как же это обидно - быть одной из самых знатных эльфиек и прозябать тут, так далеко от столицы!
Хорошо было их предку! Живи, как желаешь! Конечно, потерять любимую - страшная беда, непоправимая... И то, что он от трона отрекся и забрался в самую глушь, где ничего бы не мешало ему предаваться своему горю - все это понятно... Но он ведь не один уехал, ирод! Он еще и обоих детей с собой увез! Сына - который мог бы стать следующим Высоким Лордом, и новорожденную дочь... Дочь, принявшую при рождении последний вздох своей матери... И ведь этот предок не подумал о том, как тяжело будет жить его детям в отдалении от остальных! Да что там детям! В конце концов, дети-то его потом нашли себе спутников жизни и жили долго и счастливо. А вот о ней, о Кенриель, этот самый предок ну никак не подумал... Эх... Была бы она сейчас дочерью Высокого Лорда! Жила бы в самом центре Сильмарила! А так...ей скоро - через каких-то сто семьдесят два часа, пятнадцать минут и боги знают, сколько секунд исполнится двадцать лет! А они все никак из Сильмарила домой не доберутся!
Раз в год, аккурат в первый день весны, матушка вывозила их в столицу. Ах, как же Кенриель любила эти поездки! Элегантная карета... Лучшие наряды - она где-то слышала, что люди считают эльфов эдакими снобами, что ходят почти всю жизнь в однотипных одеждах! Дескать, строгий зеленый наряд - и все. Эх, не были они ни разу на балу в честь начала лета! То-то бы удивились! Ах, Сильмарил! Да что проку мечтать?! Эх, не подумал дальний предок о Кенриель, совсем не подумал...
Именно из-за бури, не на шутку разыгравшейся два дня назад, и завалившей деревьями дорогу, они вынуждены были отправится домой по другому пути , хотя он и был более опасным. Ибо пролегал через лес, где, по слухам, кому-то из эльфов случалось видеть Перебежчиков. Если бы эльфам пришлось возвращаться обратно за подмогой – они потеряли бы больше десяти дней - и по приезду не успели бы подготовить все к празднику двадцатилетия Кенриель. Тогда как по этой, опасной дороге – им нужно было ехать всего один день – а потом они бы снова выехали на привычный путь. Совсем небольшой крюк. Эрсеваль пытался убедить супругу и старшую дочь, что опасность их ждет не шуточная и что в эти земли без армии соваться вообще не стоит – а их всего семьдесят! И половина - эльфийки или вообще дети! И черт бы с ним, с праздником!
Когда он произнес эти слова про праздник, глаза у Кенриель и Веринель стали такими, что Эрсеваль понял,что сказал сейчас что-то, смертельно опасное.
«Как это так?! Да ты понимаешь, о чем ты говоришь?! Гости приглашены! Они приедут, а у нас… - и хором на едином выдохе - НИЧЕГО НЕ ГОТОВО!»
Он отказывался, он до последнего отказывался, но женщины, перепробовав все возможные методы заявили, что они пешком пойдут через эти земли, обязательно испортят свои платья, и туфельки – и пусть мужчинам потом, когда они доберутся до дома, будет стыдно! И они действительно разошлись по своим каретам за вещами. Когда напротив растерянных отцов, мужей и братьев выстроилось почти тридцать эльфиек, взявшим с собой в дорогу «только самое необходимое на празднике, к которому они так готовились» и поэтому, ощутимо пошатывающихся под неподъемным грузом нарядов – мужчины дрогнули. И решили рискнуть.
Все-таки слухи о Перебежчиках могут оказаться всего лишь слухами.
Они гнали лошадей так быстро, как только могли.
Когда до возвращения на нормальную дорогу оставалось всего несколько часов, эльфийки потребовали устроить привал. Впрочем, требовали они его, начиная с самого утра, и к обеду терпение у Эрсевала лопнуло.
Они остановились. Буквально на десять минут, которые плавно перетекли во все тридцать, поскольку дамам надо было «привести себя в порядок». Как будто они не понимали, что после привала им снова трястись в карете и прически от этого снова потеряют свой вид, а платья помнутся.
На это мужчинам было заявлено, что «растрепами» они не поедут ни при каких обстоятельствах и вообще никого тут нет, никаких Перебежчиков им ни разу не встретилось, и, значит, можно спокойно заняться своими делами.
И вот угораздило же Кенриель на время привала упустить из вида свою главную другоценность - крохотный флакончик баснословно дорогих духов, аромат которых должен был подчеркнуть неотразимость молодой эльфийки на празднике. Конечно же, это непоседливое создание, по прихоти богов приходящееся Кенриэль младшей сестрой - тут же вцепилось во флакончик.
***
Ну что вот она так разозлилась на нее? Пааадумаешь самые-пресамые модные духи… ну разлила. С кем не бывает? И вовсе незачем было кричать на всю стоянку так, что даже птицы разлетелись с деревьев! А мама и средняя сестрица прибежали и вместо того, чтобы объяснить Кенриель, что ничего страшного не случилось – тоже начали ахать и охать. Как будто беда приключилась! Подумаешь! В том пузырьке и было-то всего пара капель! Он же был совсем крохотный! А Кенриель все убивалась, что теперь ей нечем будет надушиться на празднике ее двадцатилетия, что лучше б она на эти деньги купила те три шикарных платья, что это конец, что… - уголки губ малютки поползли вниз при воспоминании о тех ужасных словах, которые сказала ей сестра – она сказала – лучше бы аист и правда принес бы нам вместо тебя мальчика! Он бы на этой вынужденной стоянке наверняка был бы вместе с остальными мужчинами и не смог бы разбить флакон сестры! У малышки на глазах заблестели слезы. И мама, мама тоже открыла рот, тоже наверное, хотела сказать что-то ужасное – но эльфочке повезло – в этот момент раздался странный тягучий звук и все вдруг страшно перепугались.
- Тревога, тревога! - раздавались голоса эльфов.
К ним подбежал отец.
- Я же говорил, что это ОЧЕНЬ плохая идея, останавливаться именно здесь! Неужели наши девочки не могли потерпеть тряску в карете до вечера, пока мы минуем опасные земли?
Бледная мама неуверенно ответила ему, что Перебежчики не рискнут напасть на такую большую группу эльфов.
- Извини, Веринель, что накричал… просто… просто… Я же говорил! - снова возопил Эрсеваль. Тут взгляд его уперся в эльфочку.
- Спрячьте ее где-нибудь. – велел он. И отвернулся.
И даже не спросил, почему она плачет. Она знала, конечно, что отец ее не любил… он вообще довольно прохладно относился к своим дочерям – не так, как другие эльфы. Но младшую дочь он старался вообще не замечать. Так, словно ее и не было. Вот стоит мама, сестры, и… и что-то непонятное рядом, неприятное такое. Противное, как… как КАША! Из вареных фруктов и молока… фуууу, гадость… ее тут же запихнули в карету – совсем одну, хоть мама и велела Кенриель о ней позаботится, а сама побежала вслед за отцом. А Кенриель сказала, что она никогда теперь не сядет с ней в одну карету, и посадила ее в другую – карета была старая и с ней что-то постоянно случалось в дороге - то колесо отвалится, то дверца, то еще чего-то. Где ее нашел отец, никто не знал. Просто в самый последний день, уже перед отъездом из Сильмарила – он пришел в гостиницу жутко довольный и сообщил маме, что он нашел замечательную карету. И ее обязательно надо отвезти домой – это такая ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ карета! Теперь таких уже не делают. Правда она… немного, совсем чуть-чуть нуждается в ремонте, но он все починит, и будет ездить! Когда мама увидела эту «замечательную карету» она долго не могла произнести ни слова – но Эрсеваль бегал вокруг нее с таким счастливым видом, что она не решилась ему ничего сказать. Хочет возиться с ней – пускай возится – за выражение радости на его лице Веринель могла стерпеть еще и не такое. И вот эта разваливающаяся от малейшего дуновения ветерка карета, запряженная парой лошадок, купленных там же, в Сильмариле – тащилась за ними по дороге. В пути их застала буря, эту карету несколько раз приходилось вытаскивать из оврагов, куда она так и норовила скатиться. Эльфочке даже казалось, что жуткая карета обладает разумом и специально вредит им. Она ее нет, не боялась. Так… побаивалась. И Кенриель, конечно, знала об этом – поэтому-то и сунула младшую сестренку в эту карету! И убежала, злая-презлая со средней сестрой… а эльфочка свернулась калачиком на дне, дотронулась рукой до сиденья, тихонько погладила рваную обшивку и шепотом попросила «замечательную карету» не делать ей ничего плохого. Что-то в карете коротко скрипнуло, и эльфочка, приняв это за знак согласия, немного успокоилась. И, уткнувшись носом в кулачки, снова расплакалась.
- Вроде тихо? - раздался за спиной у лорда Эрсеваля голос его супруги. – Ложная тревога?
- Что ты тут делаешь?! Ты же должна быть с остальными женщинами!
- Я хотела с тобой посоветоваться. Понимаешь, малютка разбила флакон с духами Кенриель.
- Уж не те ли, за которые пришлось заплатить сумму, достаточную чтобы приобрести прекрасного скакуна в конюшнях Эльерда?
- Именно те.
- И что ты пришла сюда, чтобы мне об этом сообщить? Милая, тут может быть очень опасно!
- Да нет, же! Понимаешь, Кенриель разозлилась и сказала нашей младшей девочке жуткую вещь! И… я не знаю, что делать… я, конечно поговорю с ними обоими - но ты тоже должен с ними поговорить!
- А без этого никак нельзя? Может, сами разберетесь?
- Нет! Ты же не знаешь, ЧТО она сказала! И поговорить с ними должен именно ты – без тебя никак! В конце-концов, это твои дети! Ты слишком пренебрежительно к этому относишься! Если бы не твое отношение к крохе – Кенриель никогда бы не сказала такого!
- Ну… хорошо… я поговорю. Но потом. А сейчас, умоляю тебя – ступай к девочкам! Я… - он сделал шаг навстречу Веринель и в паре сантиметров от его лица в ствол дерева вонзилась стрела.
- Они все же напали! Всем приготовится к бою! – скомандовал Эрсеваль, загораживая собой супругу, вытаскивая из-за спины лук и снова досадуя о том, что по прихоти дам они остановились именно на «этой милой полянке, на которой почти нет деревьев, рядом с ручейком» - и теперь были непозволительно открыты. Их враги, наоборот – скрывались за деревьями.
На дороге не спрятаться, а в лес с каретами не заберешься. Эхх…
- Отступаем! Все по каретам! - отдал другое распоряжение он. – быстрее! По одному вознице на карету, остальные их прикрывают! Быстрее же!
Словно в подтверждение этого в воздухе засвистели стрелы, вонзаясь в боковые стены карет и стволы деревьев.
- Горе стрелки… – шептал Эрсеваль, запихивая Веринель в ближайшую карету и вскакивая на козлы. – Хоть бы вы и дальше промахивались!
Но его желанию не суждено было исполнится. Почти тут же он услышал вскрики стрелков, прикрывающих их отход. Он оглянулся. Так… серьезно раненых вроде нет, надо спешить!
- К каретам, быстрее! Быстрее, пока они не перекрыли дорогу! – скомандовал он стрелкам.
Один из эльфов бросился и к «замечательной карете», но еще издали заметил, что лошади, впряженные в нее, убиты стрелами.
- Это даже к лучшему – решил он – не будет тормозить в дороге – и запрыгнул в другую, отъезжающую, карету.
Кенриель с сестрой, попадав на пол кареты – подальше от окон, в которые может залететь стрела, ничего этого не видели. Но до них и так дошло, что разваливающаяся на ходу карета - не самое лучшее средство для спасения. Они вскочили и замолотили по стенке кареты изнутри.
- Стой! Стой! Остановись!!! Остановись же! Там… - и в этот момент раздался звук хлыста и карета дернулась, набирая скорость. Возница, заметил, что поток стрел, летящих на них из леса, с каждым мгновением только усиливается, и решил, что, чтобы не случилось у юных леди, это все равно менее важно, чем спасение их жизней. Он стеганул лошадей и пригнулся, спасаясь от стрел и перестав обращать внимания на крик и стуки позади себя..
Сестры, снова попадавшие на дно кареты, сидели, прижавшись друг к другу, и с ужасом думали о том, что малышка сейчас совсем одна.
- Хоть бы с ней все было хорошо, хоть бы она уцелела, хоть бы… - без остановки шептали они всю дорогу.
Стрелы врагов преследовали их почти час. То там – то тут из леса к каретам летели стрелы – чаще всего вреда никому не причиняя. Лошади, хоть и выносливые – эльфийские – уже начали уставать кареты были тяжелыми из-за внушительного веса "самого необходимого", закупленного эльфийками в городе. Да ведь и не предполагались бешеные скачки по лесу!
- Когда же все это кончится?! - в ужасе думала Веринель – Скорее бы уже!
- Ах! – услышала она вскрик супруга. В нем отчетливо слышалась боль.
- Что?! Что?! - закричала она – Ответь! Ответь же!
- Все… нормально… царапина.
- Слава Богам! – у Веринель немного отлегло от сердца. На мгновение она представила… представила, что ее муж, он… нет, нет! Все, хорошо, все нормально. Не думать о плохом, не думать, не думать!
Еще через пятнадцать минут обстрелы прекратились, но никто не подумал снижать скорости. И только к вечеру, когда она снова выехали на свою дорогу – они смогли вздохнуть свободно. На всякий случай отъехав еще пару десятков километров они остановились – лошади уже вовсю роняли на землю хлопья белой пены.
Слава богам, погибших не оказалось. Хотя почти каждый из возниц был ранен – в двоих попало аж по три стрелы! Но раны оказались не слишком серьезными – и они вполне могли добраться до города – до которого, если поспешить и выехать прямо с утра, когда лошади немного отдохнут – можно было добраться еще до вечера. Кроме того, больше половины эльфиек были без сознания – их нежные души не вынесли такого ужаса.
Эрсеваль заглянул к супруге - она, очень слабая после пережитого, все порывалась осмотреть его царапину. Он не дал ей сделать этого – рана была вовсе не такая пустячная, как он говорил и причиняла сильную боль. Не к чему пугать супругу еще сильнее.
- Ты отдыхай, отдыхай… мягко отстранил он ее от себя – я пойду проведаю наших девочек.
- Как вы, живы? – заглянул он к ним. Одна, вторая. Сидят, трясутся.
Обе его дочери посмотрели на него остекленевшими глазами и отрицательно покачали головами.
- Ну-ну. Все нормально, все живы! Нам удалось прорваться!
Эти Перебежчики совсем одичали в своих лесах и разучились держать в руках луки! Нам бы такое преимущество – никого бы не осталось в живых, всех бы там положили!
Кенриель посмотрела на отца в упор, и в ее глазах заплескался ужас.
Лорд понял, что наверное, не стоит забывать, что это девочки, кровавые подробности им знать совершенно ни к чему.
- Ну ладно, мы в безопасности. Отдыхайте. – он закрыл дверцу кареты и отправился к супруге.
- Все в порядке дорогая, девочки целы и невредимы – успокоил он ее и снова оставил ее отдыхать.
Ох, к кому бы обратиться со своей раной – чтобы и помогли, и Веринель бы потом ничего не рассказали?!
Ни о каком ужине, естественно, речи не шло. И уже через час они начали укладываться спать, на всякий случай все же выставив дозорных. Из-за ранения Эрсеваль был освобожден от своей вахты, и теперь лежал на траве и разглядывал звезды, проглядывающие сквозь листву деревьев. Вроде все было хорошо (относительно), вроде рана болела не очень сильно (тоже относительно), но что-то, какая-то мысль постоянно, весь вечер царапала его мозг. Сначала он думал, что это из-за нападения – но теперь они были в безопасности… убитых нет… Раненые поправятся…все будет хорошо… И даже дамы погуляют на этом своем празднике! Значит – надо успокоиться и спать! Он заставил себя закрыть глаза и расслабиться. Через несколько минут он снова открыл глаза. Может, это из-за кареты?! Хороша была! Эх, вот довезли бы ее – он довел бы ее до ума… красота-то какая! Он еще немного полежал, размышляя об этом, потом вздохнул и запретил себе думать о своем замечательном приобретении. Все равно она осталась там. Что теперь думать?! Ничего на свете не заставит его вернутся на ту поляну! И он снова закрыл глаза. И снова открыл. Интересно о чем я должен был поговорить с дочерьми? – Что там Веринель рассказывала, у них случилось?! Аааа… вот в чем там было дело! Вспомнил!
Эрсеваль почувствовал, что земля уходит у него из под ног, и он падает…падает…падает в пропасть. Как он мог падать, если он лежал – он не мог объяснить даже себе. Зато он внезапно понял, что сейчас он встанет, возьмет своего коня и в охотку поскачет обратно на ту поляну. Скакун его всю эту бешеную скачку несся рядом с каретами. Не простая у него была лошадь – а элитный жеребец из конюшен Эльерда. Такие кони, хоть и стоили немыслимых денег – зато оставались преданными и верными друзьями своему хозяину на всю жизнь.
Боль растекалась по всему телу, казалось, ее разносит кровь, доставляя к каждой клеточке тела. Боль была не только физическая, но и душевная – не била наповал, а кусала, словно злобная оса, снова и снова…
Если бы у него спросили – о чем он тогда думал? Когда понял, что во всем лагере – нигде-нигде он не увидел своей младшей дочери? Он бы ответил, что наконец-то понял, почему боги не дали ему сына. Все просто. Такой как он просто не заслуживает такого счастья, как сын.