5.
Главный бухгалтер трикотажной фабрики Вера Ивановна Колокольникова жила одна. Ни детей,
ни мужа Бог ей не дал. Но жизнью своей она была более чем довольна.
Характер у Колокольниковой был строгий, волевой, поэтому мужики ее побаивались и
сторонились. А ведь в молодые годы Верочка было очень даже ничего, но вот личная жизнь
как-то не сложилась. Поэтому всю нерастраченную жизненную энергию Колокольникова
направила на карьеру, и благодаря именно своему волевому нраву в этом преуспела – в
двадцать шесть лет она стала главным бухгалтером предприятия. Женщина она была деловая,
поэтому только одним карьерным ростом не ограничилась. Довольно быстро Колокольникова
увидела на трикотажной фабрике лазейки для выпуска левой продукции. Схема была проста,
требовалось лишь подобрать нужных людей на ключевых должностях – начальника
производства, главного технолога, кладовщика, транспортника и в отделе сбыта. И такие
люди нашлись. И схема заработала. Управляла и руководила ее работой, конечно же, сама,
Вера Ивановна. Все замыкалось на ней – отчетность, документация. Остальные были лишь
технические исполнители, которые даже между собой практически не пересекались.
Да, Вера Ивановна могла быть вполне довольна жизнью. С годами она раздобрела, появились
барские манеры. Ее интересовали даже не деньги как таковые, хотя, конечно, они занимали
далеко не последнее место и являлись базисом всего остального. Большее удовольствие
Колокольниковой доставляла возможность манипулировать людьми, словно марионетками, умело
дергать их за нужные ниточки и получать требуемый результат. Она любила говорить, что,
как в шахматы, разыгрывает комбинации и неизменно должна получить запланированный
результат. И со временем Колокольникова уверовала, что она непревзойденный шахматист. В
своем роде не хуже Михаила Таля или Бобби Фишера.
Но все запланировать в жизни нельзя. Ну не получается. Ведь на самом деле если с кем
человек и играет в жизни партию, так это со своей судьбой. А ее, злодейку, еще никому
обыграть не получилось. Не вышло это и у Веры Ивановны Колокольниковой, несмотря на
деловую хватку и изворотливый ум. Но в тот момент, когда в дверь ее квартиры раздался
поздний звонок, она не догадывалась, что сейчас ей предстоит сыграть, пожалуй, самую
главную партию в жизни.
– Кто это там? – спросила недовольная Колокольникова и посмотрела в дверной глазок.
– Это я, Спиридонов! Вера Ивановна, извините за поздний визит, но мне срочно нужно с
вами поговорить. Это очень важно! – нервно перебирая ногами на месте, пробормотал
бухгалтер заранее заученную фразу.
Осторожная Колокольникова через глазок увидела, что на лестничной площадке,
действительно, топчется пропавший пару месяцев назад старший бухгалтер Спиридонов и
безбоязненно открыла дверь.
– Что все это значит, Спиридонов? Не ожидала от тебя такого! Где ты пропадал целых три
месяца? Ведь мы тебя давно схоронили! Милиция с ног сбилась, Эльвира Петровна вся
извелась, а он жив-здоров и еще рожу наел! И тебе не совестно? Отвечай немедленно, где
ты болтался? – набросилась на подчиненного Колокольникова.
– Вера Ивановна, можно войти? Сейчас я вам все объясню. Случилось такое! Вы просто не
поверите!
– Что ж, заходи, рассказывай! – разрешила Вера Ивановна, пропуская Спиридонова внутрь
квартиры. Ее, конечно, распирало от любопытства – где же пропадал этот тихоня?
Спиридонов неуверенно перешагнул через порог и в нерешительности остановился, не зная
куда направиться дальше.
– Что встал в коридоре, проходи в комнату! – снизошла Колокольникова. – Так где ты
пропадал все это время? Рассказывай, голубчик!
– Сейчас вас, мадмуазель, это меньше всего должно интересовать! Вы лучше скажите, где
храните награбленные у народа деньги! Да не тяните, не тяните, поверьте, это в ваших
интересах! Тогда, может, и живы останетесь! – неожиданно выйдя из-за спиридоновского
плеча, жестко произнес молодой человек в плаще и, слегка приподняв указательным пальцем
шляпу, в упор посмотрел на оторопевшую женщину. От этого насквозь пронизывающего взгляда
у Колокольниковой прямо колени подкосились.
– Какие деньги? Что ты плетешь? Нет у меня никаких денег! – собрав остатки воли
попыталась сопротивляться она. – Я честная женщина!
– Кто бы сомневался! – кивнул головой Вадим Петрович и достал из кармана уже знакомую
читателю капроновую удавку. – Еще раз спрашиваю – будем говорить или дурочку валять?
Удавка и, главное, взгляд ледяных глаз молодого человека в плаще произвели на волевую
Колокольникову должное впечатление. Она, привыкшая отдавать приказы другим, была
полностью раздавлена, ее знаменитая воля улетела как с «белых яблонь дым», а вместо нее
приполз удав-страх, закадычный дружок капроновой удавки. Так сказать, рокировка в
длинную сторону. Если использовать столь любимую Верой Ивановной шахматную терминологию.
Колокольникова рухнула перед молодым человеком на колени и запричитала:
– Не погуби! Нет у меня ничего! – конвульсивно дергалась в объятиях мерзкого
пресмыкающегося некогда властная Вера Ивановна.
– А вот лгать не надо. Ложь унижает, это недостойно вас. Я очень рекомендую быть со мной
искренней и честной. Это будет значительно выгоднее и продуктивнее в данной ситуации, –
с милой улыбкой ласково прошептал молодой человек в плаще, поигрывая удавкой.
Колокольникова смотрела на эту удавку как загипнотизированная. Смотрела и не могла
оторваться.
– На даче... Все там...
– А дома, что, совсем ничего нет? Вы знаете – не поверю! Так не бывает. Что-то и дома
должно быть! Ведь я прав? – молодой человек точно стилетом пронзил, леденящим кровь в
жилах взглядом стоящую перед ним на коленях женщину.
– Да, конечно... Есть кое-что... – наконец не выдержала нечистая на руку главбухша.
– Вон там, в секции, – показала она глазами.
– Уже лучше! Доставайте, милая моя! Зачем время попусту терять! – подбодрил ее Вадим
Петрович.
Вера Иванов на дрожащих коленях подползла к секции и достала несколько толстых денежных
упаковок, три сберегательные книжки на предъявителя и шкатулку с драгоценностями.
– Так-то значительно лучше, Вера Ивановна. А теперь адрес дачи и ключи, а лучше
документы на дачу, там и адресок будет.
К этому времени удав-страх окончательно сковал в своих объятиях волю Колокольниковой, и
она безропотно отдала ключи и документы на дачу и, запинаясь, объяснила, как туда
добраться.
– Деньги в тайнике под половицей в спальне. Третья доска от окна... – закончила она.
– Вот и молодец, Вера Иванова! Ей богу, молодец! Честное слово! – ударил в ладоши
молодой человек в плаще.
– Ты меня не убьешь? – дрожащим голосом взмолилась расхитительница народного добра.
– Конечно же, нет! Ведь вы все честно рассказали! – продолжал улыбаться Вадим Петрович,
подходя вплотную к стоящей на коленях Колокольниковой. – Какая кра-со-та! – протянул
он, любуясь золотыми серьгами дивной работы, которые Вера Ивановна нацепила, чтоб
покрасоваться в одиночестве перед зеркалом.
– Возьми серьги! Только не губи! – прокричала в отчаянье Колокольникова, срывая серьги.
– Кра-со-та! – словно не слыша ее крика повторил Вадим Петрович. А потом, мило
улыбнувшись, ловко набросил удавку Вере Ивановне на шею и крепко затянул.